Закон "О техническом регулировании" как способ законно попилить

Вступивший с середины 2003 г. в силу Федеральный закон «О техническом регулировании» (далее – Закон) по сей день так и не заработал. На то есть принципиальные причины, вызванные в том числе безосновательными попытками придать законодательный статус сугубо отраслевым и производственным нормативным документам, из-за чего проистекают ошибочность и несостоятельность многих его основных положений.

Причём название Закона не соответствует его содержанию, и авторы даже не указали его цель, что свидетельствует о непонимании проблемы. А трактовка в нём ряда основных понятий и положений противоречит как общепринятым международным нормам, так и семантике русского языка. Всё это внесло большую путаницу и сделало невозможным правоприменение акта.

Например, его основополагающее понятие «безопасность» трактуется как состояние объекта. На самом же деле безопасность, как общеизвестно, – это свойство, выражаемое вероятностными характеристиками. Отсюда и ошибочность распространения норм безопасности на многие объекты, в том числе являющиеся виртуальными или относящиеся к совершенно другим сферам права, никак не связанным с нормированием характеристик продукции. Причём нормы безопасности регламентируются Законом даже для политики – единства измерений, что совершенно абсурдно. К тому же правовое регулирование (нормирование) характеристик объектов вопреки Закону — отнюдь не синоним технического регулирования.

Концепция Закона и сам Закон были разработаны в 2002 году в рамках американской Программы поддержки независимых экономических аналитических центров в Российской Федерации за деньги (грант) Агентства США по международному развитию (USAID). Это американская правительственная организация, реализующая различные программы Правительства США более чем в 100 странах мира.

Согласно информации на интернет-сайте USAID, в России её бюджет в 2002 г. составил почти 39,65 млрд. долларов, из которых на реформу экономической политики потратили 5,693 млрд. долларов. Сумма, выделенная из этих средств на реформу в России технического регулирования, скрывалась.

Но, исходя из «расценок» за написание и лоббирование принятия законов, а также из числа грантов, выданных в 2002 г. USAID на реформу экономической политики в России, можно было предположить, что сумма составила никак не меньше 100 млн. долларов. Это сущий пустяк в сравнении с той громадной выгодой, которую получат западные компании от устранения российских конкурентов на товарных рынках.

Грант Агентства МОНФ № 016/4-03 от 1 апреля 2002 г. через Московский общественный научный фонд получила некоммерческая организация «Информационно-аналитический центр «Тезаурус-маркетинг». Судя по названию, Центр должен был бы заниматься лингвистическими исследованиями и систематизацией терминологии в области торговли.

Однако на самом деле это консалтинговая фирма, оказывающая услуги по рекламе и связям с общественностью, консультации по маркетингу и т.п. Иначе говоря, она по роду своей деятельности не имеет никакого абсолютно отношения ни к разработке нормативно-технической документации, ни к стандартизации. Впрочем, кто платит деньги, тот не только заказывает музыку, но и выбирает тех, кто её исполнит в нужной заказчику тональности.

Как следует из отчёта грантополучателя, содержавшего в основном ничем не обоснованные декларации, проект выполняли в основном всего 6 человек вместе с руководителем упомянутого Центра Александром Рубцовым, кандидатом философских наук, специалистом по социокультурной прогностике.

Авторы Закона, никак не обосновав, отвергли изменения к действовавшим в то время законам «О стандартизации» и «О сертификации продукции и услуг», разработанные Госстандартом России и одобренные экспертами международных организаций. Эти законы были отменены, а законодательные акты (более 120 законов) и подзаконные акты (более 700 постановлений Правительства РФ), устанавливавшие обязательные требования в области нормативно-технического регулирования, в соответствии со статьей 4 Закона должны быть приведены в соответствие с ним. Однако работа эта фактически не ведется.

Со вступлением Закона в силу перестала действовать, как обязательная для применения, и большая часть нормативно-технической базы страны, насчитывавшая около 170 000 документов, включая свыше 25 000 государственных стандартов, регламентировавших в том числе нормы качества и унификации продукции. Взамен же ввели технические регламенты, регламентирующие требования только к ее безопасности, что в нарушение Конституции России явно ущемило права потребителей и нанесло громадный ущерб экономике и безопасности страны.

Однако за пять лет вместо прежней нормативно-технической базы, вобравшей в себя многолетний отечественный и мировой опыт, приняли всего два техрегламента. Причем допускаемая Законом добровольность сертификации и декларирования соответствия продукции неким условиям уже порождает жульничество многих товаропроизводителей. Это особенно наглядно видно на примере продуктов питания, низкое качество которых приводит в последние годы к массовым пищевым отравлениям.

Как известно, согласно части 2 статьи 7 Конституции охраняются труд и здоровье людей, при этом — часть 1 ст. 41 — каждый имеет право на охрану здоровья, а согласно части 1 ст. 45 гарантируется государственная защита прав человека. Чтобы предупредить возможные нарушения этих положений в части 2 ст. 55 Конституции записано, что «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».

Общеизвестно также, что здоровье людей во многом зависит от качества пищевых продуктов и лекарств. До принятия Федерального закона «О техническом регулировании» качество продуктов питания и лекарственных препаратов регламентировалось государственными стандартами (ГОСТами), которые были обязательными для применения. При этом для многих продуктов питания ГОСТы устанавливали обязательный, вполне определённый состав компонентов и их количественное содержимое, что предопределяло сами продукты, к примеру, водку или кефир, и гарантировало их качество, в том числе безопасность.

Однако с принятием в 2002 г. Закона «О техническом регулировании» в нарушение п. «р» ст. 71 Конституции фактически вывели из ведения Российской Федерации стандарты, отменив Закон «О стандартизации», а стандарты, как отмечалось, заменили иными нормативными актами в статусе федеральных законов — техническими регламентами. Следует заметить, что новые нормативные документы имеют одновременно два различных правовых статуса – федерального закона и технического регламента, что является юридическим абсурдом.

Вместе с тем ни технические регламенты, ни техническое регулирование, имеющие к тому же совсем иной смысл, в перечне предметов ведения РФ (ст. 71 Конституции) и перечне предметов совместного ведения РФ и её субъектов (ст. 72 Конституции) не значатся.

Положения Закона «О техническом регулировании» нарушают упомянутые выше конституционные нормы, что угрожает жизни и здоровью граждан России. И вот по каким причинам.

Согласно п. 1 ст. 7 Закона — норме прямого действия, подлежащей исполнению без дополнительных подзаконных актов, технические регламенты вместо требований к качеству продукции устанавливают теперь лишь минимально необходимые требования, обеспечивающие, например, применительно к продуктам питания и лекарственным препаратам их биологическую, химическую и радиационную безопасность. При этом технический регламент не должен содержать требования к исполнению продукции, за исключением случаев, когда из-за их отсутствия не обеспечиваются упомянутые выше требования к безопасности (п. 4 ст. 7 Закона).

Таким образом, вопреки упомянутым выше положениям Конституции в технических регламентах требования к качеству продуктов питания и лекарствам подменены требованиями к их безопасности, что далеко не одно и то же. К примеру, колбаса может быть изготовлена безопасной для потребления, но вместо мяса содержать крахмал и пищевые добавки, имитирующие колбасный вкус.

Причём, согласно п. 7 ст. 7 Закона, тоже норме прямого действия, «технический регламент не может содержать требований к продукции, причиняющей вред жизни или здоровью граждан, накапливаемый при длительном использовании этой продукции», что создаёт прямую угрозу населению страны. Замечу, какова должна быть «длительность использования», чтобы помереть или получить хроническое заболевание, не оговаривается. Как подобная норма могла быть включена в Закон, понять невозможно.

Что же касается лекарственных препаратов, то отсутствие требований к их исполнению прямо угрожает жизни больных людей. Ведь безопасный для здорового человека, но некачественный, не соответствующий своему предназначению препарат может привести к смерти больного человека, так как не принесет ему требуемой оперативной помощи ввиду бесполезности такого «лекарства».

Статья 18 Закона «О техническом регулировании» предусматривает, что потребитель якобы сможет самостоятельно выбирать качественную продукцию по документу, подтверждающему её соответствие техническим регламентам, стандартам или условиям договоров. Подтверждение соответствия может быть добровольным или обязательным (ст. 20).

Однако согласно п. 1 ст. 23 Закона «обязательное подтверждение соответствия проводится только в случаях, установленных соответствующим техническим регламентом, и исключительно на соответствие требованиям технического регламента», то есть на соответствие опять же только минимально необходимым требованиям безопасности. При этом в Законе отсутствуют условия и критерии обязательности подтверждения соответствия, а допустимость добровольного его подтверждения нарушает положение Конституции РФ о гарантированности государственной защиты прав человека, к коим относится и право на охрану здоровья.

Замечу, что в соответствии с нормами Закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)» государственный контроль за качеством продуктов питания и лекарственных препаратов фактически отсутствует. Тем самым, при добровольности подтверждения соответствия, провоцируется еще экономическая деятельность, направленная на недобросовестную конкуренцию путем производства более дешевой, некачественной продукции, что противоречит части 2 ст. 34 Конституции.

Но если человека, отравившегося некачественной пищей, возможно спасти, то необязательность стандартов и отмена государственного контроля качества продукции, к примеру, авиалайнеров или автомашин, будет приводить к многочисленным катастрофам и человеческим жертвам. Поэтому весьма злободневно утверждение секретаря Совета безопасности Николая Патрушева в его статье «Особенности современных вызовов и угроз национальной безопасности России», опубликованной в «Журнале российского права» № 7, 2007 г.:

«Результаты анализа законотворческой практики позволили выделить новый вид угроз национальной безопасности — в правовой сфере. Речь идет о возможности нанесения ущерба жизненно важным интересам Российской Федерации в результате принятия законодательных актов, «не до конца продуманных» с точки зрения правовых последствий либо разработанных в интересах определенных групп лиц.

Следует отметить, что если правовые последствия и их влияние на безопасность личности, общества и государства может оценить или спрогнозировать только высококвалифицированный специалист (поскольку такой анализ необходимо проводить с учетом влияния различных факторов, в том числе иногда весьма субъективных), то недопущение принятия «заказных» законов является обязанностью всех государственных структур, в той или иной степени участвующих в обеспечении безопасности Российской Федерации».


Согласно толковым словарям и учебникам, регламент – это правила, регулирующие (предписывающие) порядок какой-либо деятельности. Например, очередность выступлений на собрании. Что касается понятия «технический регламент», то под этим понимают правила обслуживания техники. Но авторы Закона исказили суть понятия «технический регламент», записав в его определении общепринятые признаки стандартов.

Сделано это было либо умышленно, в расчете на неспециалистов, либо из-за неправильного, по безграмотности, перевода англоязычного термина «technical regulation», приведённого в Руководстве ИСО МЭК «Общие термины, касающиеся стандартизации и связанной с ней деятельности».

Термин использован в Соглашении ВТО по техническим барьерам в торговле и определяется как документ, устанавливающий (регламентирующий) определенные характеристики товара и процессов его производства, соблюдение которых обязательно. Это общепринятое в мире определение стандарта.

Однако «technical regulation» неправильно перевели как «технический регламент», хотя по смыслу, общепринятому в профессиональной русскоязычной литературе, он означает «техническая норма», то есть «стандарт». После чего в Законе подменили «правовое регулирование» и «техническое нормирование» или «нормирование технических характеристик» совершенно иным понятием — «техническим регулированием», а стандарты – соответственно техническими регламентами.

Видимо, на этом основании и закон назвали «О техническом регулировании», указав в нем, что это есть правовое регулирование. Однако правовое регулирование (нормирование) характеристик объектов вопреки толкованию авторов Закона, как отмечалось, — отнюдь не синоним технического регулирования. Техническое регулирование, согласно учебникам, — это целенаправленное изменение параметров процессов и объектов при помощи технических средств.

Такая подмена была использована в качестве основы «новой концепции реформы технического регулирования» и предлога для написания и принятия соответствующего закона, которым фальсифицированные технические регламенты возвели в ранг надуманных федеральных законодательных актов. Мол, за рубежом якобы так, и поэтому нам прежние ГОСТы, как обязательные документы и «пережитки социалистического прошлого», тоже не нужны. Таким образом «обосновали» необходимость замены всей отечественной нормативно-технической базы на новые законодательные акты.

Замечу, пунктом 8 статьи 7 Закона отечественные стандарты позволено использовать в качестве основы техрегламентов, включая в них только обусловленные нормы безопасности. Но тогда спрашивается: почему в таком случае нельзя было обойтись просто корректировкой существующих нормативно-технических документов, не прибегая к революции, чреватой хаосом, и не вовлекая законодателя в сферу прикладной науки, продуктами которой являются те же стандарты?

Ведь никому по сию пору не пришло в голову законодательно утверждать открываемые учёными законы, допустим, Ома или Ньютона. Но стандарты, которые фактически переименовали в техрегламенты, тоже плоды научных изысканий, пусть и прикладных, требующих специальных знаний. Неспроста разработкой нормативно-технических документов за рубежом, как и у нас в советские времена, занимаются специальные НИИ. Зачем же аппарат правительства страны и Госдуму превращать в научные учреждения?

К тому же технические регламенты, как отмечалось, — это документы совсем иного толка, предписывающие правила — требования, условия и порядок — обслуживания техники.

Однако дело не сводится только к надуманной смене вывески.

Отсутствует в Законе и однозначное толкование новых актов и их содержимого, а методика по их разработке и написанию, созданная по заказу Минпромэнерго, ответственного за техническое регулирование, непригодна для применения. К тому же Закон позволяет разрабатывать техрегламенты всем кому не лень, а победителями тендеров, проводившихся Минпромэнерго для получения на то бюджетных средств, почему-то оказывались весьма сомнительные по компетентности лица. Являлось ли это сговором или тоже следствием некомпетентности чиновников министерства?

Как это ни покажется странным, но при принятии Закона депутаты не потребовали его объективного и всестороннего экономического обоснования, в том числе эффективности. Экономические же показатели во многом зависят от количества технических регламентов, которые предписывается разработать и принять. Однако объективного обоснования их требуемого количества нет по сей день – сначала толкователи говорили о нескольких десятках, сейчас – о сотнях.

Между тем, если следовать положениям Закона, вырисовывается апокалиптическая картина. Техрегламенты должны содержать только требования, имеющие отношение к обеспечению различного вида безопасности людей, продукции, процессов, окружающей среды и т. п.

Почти во всех 170 000 российских нормативно-технических документов такие требования содержатся, так что неспроста содержимое стандартов позволено переписывать в новые акты. При этом требования безопасности не всегда выступают в одиночку – зачастую их выполнение должно быть обусловлено показателями качества той же продукции и ее конструктивным исполнением. Поэтому в технический регламент придётся переименовывать также Единую систему конструкторской документации (ЕСКД), что вовсе абсурдно.

Таким образом, получается, если в технические регламенты преобразуют даже треть всей нормативно-технической документации, имеющейся в стране, получится громадное число, превышающее 50 000. Госдума заседает примерно 75 дней в году. Если на каждом заседании будут принимать по одному техрегламенту и сразу в трёх чтениях, то для исполнения Закона в полном объёме понадобится свыше 660 лет! Даже замена одних только российских стандартов, коих примерно 25 000, если исключить из них около тысячи стандартов по метрологии и обеспечению единства измерений, которые вопреки самому Закону не имеют к нему никакого отношения, потребует 320 лет! А ведь проекты новых актов надо еще разработать, обсудить в разных местах…

Конечно же, абсурдность положений самого Закона и то необходимое количество технических регламентов, для принятия которых потребуется не одно столетие, делают этот законодательный акт абсолютно невыполнимым. Поэтому за 5 лет было принято всего два техрегламента, да и то постановлениями правительства. По сути, они являются стандартами, регламентирующими требования к качеству моторных топлив, что запрещено Законом. Замечу, что достаточность этих требований для безопасной эксплуатации двигателей никем не проверялась.

Как показали испытания, проведенные по инициативе редакции журнала «За рулем», автомобильный двигатель при использовании бензина, отвечающего нормам техрегламента, будет глохнуть.

При темпах нормотворчества Госдумы к 2010 г., когда завершится переходный период, отпущенный на принятие технических регламентов, российская экономика останется без нормативно-правовых документов и в ней начнётся хаос. Его признаки наблюдаются уже сегодня. Так что попытки реформировать эту сферу потерпели крах. Причём сам Закон не имеет аналогов в мире. И хотя его апологеты декларировали необходимость равняться в этом деле на Запад, они не удосужились хотя бы ознакомиться с тем, к чему призывали.

За все прошедшее время, до мая этого года, Госдума не приняла ни одного технического регламента в ранге федерального закона, а четыре раза менявшаяся правительственная программа их разработки практически целиком провалена. Произошло это, несмотря на выделенные для Минпромэнерго на эти цели из федерального бюджета свыше 580 млн. рублей. Кроме того, Минпромэнерго заказало полсотни НИР на сумму более 230 млн. рублей для разработки различных методик, руководств, правил и проведения различных аналитических работ по обеспечению «реформы». Поэтому она стала весьма прибыльным делом для целого ряда различных структур, возникших за последние несколько лет буквально из ничего.

Разработанные в соответствии с Законом любыми пожелавшими того лицами проекты технических регламентов очень часто лоббируют их же коммерческие интересы. При этом нормативно-правовая защита потребителей заморожена на уровне 2003 года, а разработка и регистрация нормативных документов в области безопасности продукции и ее производства, по охране труда, защите экологии не проводились уже почти 5 лет, так как «заморожены» до 2010 г.

Ситуация усугубляется тем, что отменяется лицензирование, сокращаются обязательная сертификация и государственный надзор… Уже сейчас получены результаты, прямо противоположные намеченным в начале реформы. В частности, разрабатываемые в соответствии с Законом проекты технических регламентов, напоминающие объемные цитатники из различных отраслевых и ведомственных инструкций, только увеличат административное давление на бизнес, законсервируют технологическое отставание российской промышленности и в результате многочисленных расхождений с международными нормами и подходами могут привести к появлению технических барьеров в торговле. При этом уровень защиты потребителей падает и с каждым годом все более отстает от международных требований, а страна превращается в свалку устаревшей опасной продукции.

Между тем 1 июля 2010 года уже не за горами. В этот день в соответствии с Законом все требования к продукции и процессам производства, в отношении которых технические регламенты не будут приняты к этой дате, прекращают свое действие. Иначе говоря, должны будут прекратить свое действие все законы, кодексы, указы Президента России, постановления Правительства РФ и все другие нормативные правовые документы, устанавливающие какие-либо требования к продукции и процессам ее производства.

После проверки Минпромэнерго аудитор Счетной палаты РФ Михаил Бесхмельницын писал: «Складывается впечатление, что идет целенаправленная работа если не по блокированию, то явно по затягиванию разработки и принятия технических регламентов. А отсутствие технических регламентов при вхождении России в ВТО окажется в интересах наших глобальных конкурентов. Если ко времени вступления в ВТО Россия не будет иметь собственного нормативно-технического законодательства, то мы будем вынуждены принять чужие правила игры на нашем российском рынке, чего допустить нельзя» (см. “К чему ведет неработающий Закон “О техническом регулировании”. — “Промышленные ведомости” № 3, март 2007 г.).


Чтобы хоть как-то преодолеть создавшуюся критическую ситуацию 1 мая 2007 года были внесены некоторые, несущественные изменения в Закон, которые не устранили его принципиальные пороки. Кто же будет воплощать их в жизнь? Оказалось – все те же персоналии и фирмочки, которые и создали эту критическую ситуацию в стране, написали за деньги Агентства США по международному развитию (USAID) прежнюю версию Закона и многие годы «организационно и методологически» имитировали его реализацию, а заодно материально обеспечивали себя за счет федерального бюджета.

Координировал всю эту работу Департамент государственной политики в области технического регулирования бывшего Минпромэнерго. Его в чьих-то интересах вполне заслуженно возглавляла директор Марина Константиновна Глазатова, физиолог по образованию с трехлетним стажем, которая никогда не работала в промышленности, не разрабатывала нормативно-технические документы и имеет смутные представления о значимости стандартов, в том числе, для защиты внутреннего рынка. Но именно она с чьей-то подачи почему-то оказалась одним из авторов первой версии Закона и возглавила в 2001 г. штаб «реформы технического регулирования».

Это она организовывала проведение конкурсов на разработку технических регламентов в рамках правительственной программы (цена свыше 580 млн. бюджетных рублей), а также по методическому сопровождению реформы (более 230 млн. рублей).
А «мозговым штабом» реформы стала временная Экономическая рабочая группа при Администрации Президента РФ (далее – ВЭРГ), созданная в апреле 2001 г. «в целях подготовки предложений по совершенствованию системы взаимоотношений предприятий с органами государственной власти». Главой группы назначили начальника впоследствии упраздненного Экономического управления Администрации Президента РФ А. В. Данилова-Данильяна.

Однако вместо реализации поставленных перед группой целей, её руководитель и его заместитель А. В. Рубцов, упоминавшийся выше, активно с 2002 г. занялись вопросами технического регулирования: участвовали в разработке проекта Федерального закона «О техническом регулировании» и проектов многих технических регламентов, которые так и не были приняты. При этом они везде заявляли о себе как о представителях Администрации Президента РФ, чему многие верили.

ВЭРГ были созданы многочисленные экспертные советы по разработке технических регламентов для различных отраслей промышленности. Первые распоряжения по их созданию подписаны 2 февраля 2002 года, то есть почти за год до принятия Закона. В настоящее время при Экспертном управлении Администрации Президента России существует свыше 50 таких советов, причем в 48 из них Рубцов является сопредседателем, хотя быть специалистом в таком количестве областей знаний попросту невозможно.

Вы спросите: «Зачем?» Все очень просто. В типовом положении об экспертном совете говорится, что сопредседатели несут ответственность за «злостные действия», противоречащие принципам технического регулирования и концептуально отличающиеся от методологии Экономической рабочей группы. То есть в каждом совете должен быть «смотрящий», и именно он будет определять, кто «злоупотребит доверием» руководителей Экспертного управления и ВЭРГ.

Спрашивается, причем тут Экспертное управление Администрации Президента РФ? Ведь оно согласно положению должно заниматься экспертизой законопроектов в социально-экономической сфере, а не их разработкой, и уж, конечно же, не разработкой законопроектов промышленных техрегламентов.

Замечу, что в советах собирались финансовые «пожертвования» для разработки технических регламентов, причем бюджеты составляли от 50 тысяч до 100 тысяч долларов. Но ведь их основой могут оказаться пожелания «спонсоров», так как нормативно-технические документы — эффективный инструмент экономической деятельности.

Что может быть привлекательней для крупных транснациональных компаний, желающих не только установить планку требований, недостижимую для конкурентов, но и контролировать через технические регламенты все смежные сферы национального законодательства, в том числе не имеющие никакого отношения к ВТО? Как ни странно, такую возможность ряду зарубежных компаний предоставили, поручив им разработку соответствующих законопроектов. Интересно было бы узнать мнение Конституционного суда по этому поводу. Ведь федеральные законы являются предметами ведения Российской Федерации.

В целях организационного и финансового обеспечения деятельности ВЭРГ было создано Некоммерческое партнерство (НП) «Регламент», которое зарегистрировано 3 апреля 2002 года, а в августе 2004 года вместо него появилось НП «Национальный институт технического регулирования» (НП «НИТР»). Данные организации возглавили те же упомянутые выше руководители ВЭРГ.

Ошибочные и вредные идеологические установки ВЭРГ привели к появлению проектов технических регламентов, противоречащих международным и европейским подходам и Соглашению ВТО по техническим барьерам, которые инициируют отмену или пересмотр всех национальных стандартов, правил и норм (санитарных, строительных, пожарных и др.) и, как следствие, ведут к созданию новых технических барьеров в торговле. А сама ВЭРГ разрабатывала технические регламенты по пищевой продукции.

Однако первые же их публичные обсуждения в Государственной думе привели в ноябре 2004 г. к обращению нижней палаты к Председателю Правительства РФ. В нем, в частности, говорилось:

«Представляется неприемлемой позиция ряда общественных объединений предпринимателей, коммерческих организаций относительно опережающей разработки специальных технических регламентов. Следует учитывать, что активность представителей коммерческих организаций в разработке специальных технических регламентов связана и с тем, что технический регламент за счет установления завышенных требований в части отдельных показателей может быть использован для закрепления доминирующего положения отдельных организаций на товарном рынке».

Тем не менее, прикрываясь высоким статусом, ВЭРГ буквально навязала многим свою порочную идеологию. При этом была создана группа аффилированных организаций – разработчиков технических регламентов, конечно же, случайно оказавшихся победителями конкурсов на разработку и соответствующих методологических документов.

По совершенно необъяснимым основаниям тендеры на разработку технических регламентов «О безопасной эксплуатации и утилизации машин и оборудования», «Об электромагнитной совместимости» и «О требованиях к безопасности лекарственных средств, процессам их разработки, изготовления…» выиграл упоминавшийся Национальный институт технического регулирования (НИТР). Он был создан лишь за полгода до первого конкурса и состоит из десятка разномастных специалистов, преимущественно гуманитарных наук.

Председателем правления этой организации с амбициозным названием является все тот же самый философ А. В. Рубцов, генеральным директором – Д. Ю. Петров, кандидат исторических наук, а председателем наблюдательного совета — ныне уже бывший руководитель ВЭРГа Данилов-Данильян. Следует отметить, что в конце 2007 г. руководитель Администрации Президента РФ упразднил ВЭРГ в связи с многочисленными запросами о правомочности и целесообразности существования этой группы.

НП «НИТР», или, как его называет Рубцов, еще один «мозговой центр реформы», в соответствии с заключенными с Минпромэнерго контрактами должен был разработать все три упомянутых выше регламента в первой половине 2005 года. Причем два из них – это наиболее важные и приоритетные, которые в соответствии с Законом носят общий характер и применяются для любых видов продукции. Третий регламент распространяется на особо важную социальную сферу – лекарственные средства.

Сроки представления проектов этих регламентов давно истекли. Но документы, которые должны были быть разработаны главными идеологами и методологами в соответствии с их многочисленными типовыми шаблонами и руководствами, так и не появились. По этому поводу в одной из центральных газет было сказано: «Даже бригада шабашников осваивает два миллиона рублей (средняя стоимость разработки одного технического регламента) за сезон». А тут за три года – ничего!

Приведем еще некоторые примеры крайнего субъективизма в выборе разработчиков проектов технических регламентов за счет федерального бюджета. Конкурс на разработку 10 технических регламентов по безопасности в энергетике, проведенный Минпромэнерго в конце 2005 года, выявил новых «выдающихся методологов».

Технический регламент «О безопасной эксплуатации электрических станций» разрабатывает ООО «Крикунов и партнеры», которое позиционируется как адвокатское бюро, юридическое бюро, аудиторская контора. Причем ООО «Крикунов и партнеры» получило право на разработку еще 6 технических регламентов в области энергетики (общая цена контракта – 12 млн. 700 тысяч рублей).

Право на разработку технического регламента «О безопасности технических систем электрических станций» и еще одной подобной темы получила АНО «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства», которую возглавляют президент А. Ю. Чепуренко, преподаватель политэкономии (ранее президентом был Буев В. В., социолог), и генеральный директор А. О. Шеховцов, магистр географии.

Одним из учредителей этой организации является АНО «Информационно-консультационный центр «Бизнес-тезаурус», которое, в свою очередь, получило право на разработку технического регламента «О безопасной эксплуатации гидросооружений и гидротехнического оборудования электрических станций» и еще одного подобного регламента (контракты на 3 млн. 600 тысяч рублей). Президентом АНО «ИКЦ «Бизнес-тезаурус» является упоминавшийся В. В. Буев, генеральным директором этой организации до недавнего времени был вездесущий А. В. Рубцов, а вице-президентом – тот же самый географ А. О. Шеховцов.

«Конкурентом» при проведении тендеров выступала организация с не менее амбициозным чем НИТР названием – ООО «Национальный институт промышленного развития» (НИПР) при Комитете по промышленной политике Совета Федерации, которую возглавляют сотрудники аппарата этого комитета. НИПР, став соисполнителем, разыскивал необходимых специалистов в Интернете, разместив сообщение «требуются консультанты по разработке технических регламентов в областях электроэнергетики, машиностроения… Оклад от 1000 долларов США, индексации, премии».

Вот, кстати, цитата из выступления Глазатовой на завтраке в Американской торговой палате в России в июле 2004 г., президент которой Эндрю Соммерс является одним из главных лоббистов Закона:

«Совет Федерации также принимает активное участие в реформе технического регулирования. И в Совете Федерации активную позицию занимает Комитет по промышленной политике Завадникова. Они взяли на себя разработку большого пласта технических регламентов в топливно-энергетической сфере. Причем мы сначала их включили в программу разработки технических регламентов, подлежащих финансированию из бюджета, они нам прислали письмо о том, что не надо тратить бюджетные деньги, давайте мы будем это делать за счет разработчиков. Ну, мы, естественно, с удовольствием на это согласились».

Действительно, в январе 2003 года из правительственной программы по предложению Комитета по промышленной политике Совета Федерации были исключены пятнадцать технических регламентов в области энергетики, в том числе атомной, а также транспорта, добычи нефти и газа.

Прошел год, но проекты техрегламентов не появились. Затем случилась известная энергоавария в Москве, и на Совете законодателей Совета Федерации выступил В. Г. Завадников, обвинив Правительство РФ в бездеятельности. После чего он написал новое письмо уже о включении тех же регламентов в правительственную программу.

Так государство оказалось заложником манипуляций, проводимых под прикрытием высокого статуса Комитета по промышленной политики Совета Федерации, а технических регламентов в этих стратегических, жизненно важных отраслях как не было, так и нет. Да и кто их разработает? Никому не известные в области электроэнергетики ООО «Крикунов и партнеры», АНО «ИКЦ «Бизнес-тезаурус», АНО «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства» и ООО «Национальный институт промышленного развития»?

Для этих организаций цена вопроса – не только несколько десятков миллионов рублей из правительственной программы. В соответствии с решением правления РАО «ЕЭС» от 21.11.2005 на создание новой нормативной базы технического регулирования в электроэнергетике в 2006 году было выделено 445 млн. рублей. Эти деньги получены с потребителей электроэнергии. Причем, названия некоторых регламентов были явно неграмотными. К примеру, «О безопасности технических систем электрических станций». Но ведь сами электрические станции представляют собой технические системы.

Замечу, что рост числа аварий на электроэнергетических объектах, в том числе недавний взрыв нового трансформатора на печально знаменитой Чагинской подстанции в Москве, является следствием необязательности исполнения прежних нормативно-технических документов в отсутствие соответствующих техрегламентов, написать которые невозможно.

Подобное происходит не только в сфере электроэнергетики. Девять конкурсов на разработку важнейших технических регламентов — на зерно, корма, удобрения, биологическую безопасность растений, в том числе трансгенных, и др. выиграло ООО «Российский зерновой союз» (руководитель Л. А. Злочевский). Причем, выиграло у таких известнейших и авторитетных организаций, как ГНУ «Всероссийский институт защиты растений» РАСХН и другие.

Но Российский зерновой союз является объединением трейдеров (торговцев) зерном и не имеет в сфере разработки нормативных документов научно-технического задела и соответствующего кадрового потенциала. Более того, в многочисленных публичных выступлениях и публикациях Л. А. Злочевского отстаиваются позиции транснациональных биотехнологических компаний, говорится о безвредности генно-модифицированных культур, и при этом его организация будет устанавливать обязательные требования к трансгенным растениям!

Из-за отсутствия у Зернового союза квалифицированных специалистов, после проведения конкурса также велся поиск научных организаций и специалистов для выполнения работ, причем за гораздо меньшую плату, чем контрактная стоимость регламентов.


Итак, профессионалы в областях знаний, соответствующих тематике технических регламентов, оказались на обочине. Поэтому, какого качества будут важнейшие документы, регламентирующие, в частности, системную надежность и безопасность в электроэнергетике и безопасность основных пищевых продуктов, нетрудно догадаться.

Именно о таких «специалистах», авторах подобных документов, и говорил на заседании Правительства РФ в апреле 2006 года тогдашний Председатель Правительства РФ М. Е. Фрадков: «Проведена супероперация в интересах наших глобальных конкурентов, и нам предстоит разобраться, кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности».

Как видим, в результате этого разбирательства М. Глазатова не только осталась на своем месте, но и получила очередной карт-бланш на проведение нового этапа «реформирования» — уже в соответствии с изменениями к Закону, против которых неоднократно публично выступала и продолжает выступать.

Первое, что сделала после этого Глазатова, – организовала проведение новых конкурсов на разработку методических документов в области технического регулирования. Можно ли было сомневаться, что их победителями вновь окажутся особо заслуженные, упомянутые выше организации?

И действительно, ими вновь стали АНО «Информационно-консультативный центр «Бизнес-Тезаурус» (тема «Совершенствование организационно-методического обеспечения реформы технического регулирования», цена государственного контракта 25 млн. рублей), ООО «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства» (тема «Развитие системы технического регулирования на основе анализа практики ее применения в экономике», цена контракта 25 млн. рублей) и Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Академия народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации» (тема «Роль и место вопросов технического регулирования в стратегии социально-экономических реформ в Российской Федерации», цена контракта 20 млн. рублей).

В проигравших оказались, в частности, ВНИИ сертификации и ВНИИ стандартизации и сертификации в машиностроении, около 50 лет занимающиеся разработкой нормативно-технических документов и методическим обеспечением нормативно-технического регулирования.

Им по критериям Глазатовой и ее подчиненных якобы не хватило того профессионализма и опыта работы в этой сфере, которые смогли накопить за весьма короткое время их малокомпетентные, только народившиеся соперники.
Замечу, что лишь две первые из трех упомянутых организаций-победителей с 2004-го по 2007 год освоили по заключенным с Минпромэнерго контрактам более 110 млн. бюджетных рублей. А за это же время на разработку новых стандартов из федерального бюджета выделили всего 130 млн. рублей.

Однако разработчики технических регламентов так и не получили внятных и практически пригодных методических рекомендаций. Те, которые предложены, псевдонаукообразны, и для их применения требуется получить высшее образование где-нибудь в Зазеркалье.

Редакция располагает отчетами по некоторым НИР, проведенным этими организациями, и результатами независимой экспертизы отчетов.

Изучение отчета по теме «Анализ состояния системы технического регулирования и разработка рекомендаций по ее совершенствованию, разработка рекомендаций по разработке и подготовке к принятию технических регламентов», выполненного АНО «Информационно-консультационный центр «Бизнес-Тезаурус» (стоимость разработки 23 млн. рублей), показало, что подготовленные материалы носят несистемный характер.

Создается впечатление, что авторы отчета плохо информированы о нормах Закона «О техническом регулировании», определяющих содержание технических регламентов, о деятельности ЕС в сфере нормативно-технического регулирования, а также о практике оценки рисков, обязательной и добровольной сертификации и т. д. Поэтому выводы авторов отчета являются необоснованными и малопригодными для разработчиков технических регламентов.

Анализ отчета «Разработка подходов по использованию технического регулирования как инструмента реализации торговой политики РФ и активизации инновационных процессов» (стоимость разработки 23 млн. рублей), написанный АНО «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства», показал, что его содержание не отвечает поставленной цели, поскольку не рассмотрены вопросы внутренней торговой политики России.

Сам отчет представляет собой разрозненный несистематизированный материал, содержащий выдержки из известных документов ВТО. Его научно-практическая ценность незначительна, в частности, отсутствуют рекомендации, как и для каких целей можно применить в нашей стране предложенные «подходы по использованию технического регулирования как инструмента реализации торговой политики РФ и активизации инновационных процессов» в условиях действующего законодательства и существующей нормативно-технической базы.

Анализ даже наименований НИР, проведенных этими двумя организациями, показывает их бессистемность и случайность, что выражается либо надуманностью тем, либо их повторяемостью, либо существенным запаздыванием, и в итоге эти работы оказались бессмысленными.

Так, «Подготовка рекомендаций по разработке технических регламентов», «Разработка рекомендаций по организации и проведению конкурсов на получение бюджетного финансирования на разработку технических регламентов» и «Разработка методики формирования и уточнения Программы разработки технических регламентов» явно запоздали на два года. Кроме того, судя по результатам (лишь недавно Госдумой был принят один техрегламент), упомянутые рекомендации и методики не принесли никакой пользы, разве что исполнителям этих так называемых НИР.

В 2004 году анализом системы технического регулирования и разработкой рекомендаций по ее совершенствованию за 1 млн. рублей занимался «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства». Заметим, что такой анализ уже был изложен в отчете по концепции Закона в 2002 г. (об объективности анализа и качестве концепции см. статью “Закон “О техническом регулировании” развала российской экономики”. – “Промышленные ведомости” № 9, сентябрь 2006 г.).

А спустя два года АНО «Информационно-консультационный центр «Бизнес-Тезаурус», но уже за 23 млн. рублей опять провела такой же анализ состояния системы технического регулирования и снова разработала «рекомендации», причем не только по ее совершенствованию, но и по разработке технических регламентов, то есть еще раз, помимо этой, повторила вышеупомянутую работу. О качестве отчета по этой НИР сказано выше.

Пример наглядно демонстрирует, как между двумя упомянутыми организациями осуществляются «кооперация и разделение труда» на ниве технического регулирования: работы по определенным темам, проведенные сначала одной организацией, повторно проводятся затем другой, причем «исследования» по одним НИР повторно вливаются в качестве самостоятельных глав и разделов в другие.

Это не удивительно, так как обе они входят в одну группу компаний «Тезаурус», имеют одних и тех же учредителей, руководителей и бухгалтера, одни и те же почтовые адреса. Причем, руководители, как отмечалось, по своему образованию и опыту работы весьма далеки от проблем нормативно-технического регулирования, чем отчасти и объясняются «достижения» в деле его реформирования.

Инспекторам Счетной палаты РФ предоставляется возможность проанализировать названия еще ряда НИР и задаться кое-какими вопросами. К примеру, каковы результаты работы, за которую заплатили 1,5 млн. рублей, «Разработка предложений по внесению изменений и дополнений в законодательные акты Российской федерации в связи с введением в действие Федерального закона «О техническом регулировании», и где они использованы?

Или, допустим, каковы были основания для заказа работы стоимостью 5 млн. рублей «Проведение экономического и правового анализа разрабатываемых проектов технических регламентов и их сравнительного анализа с действующей нормативной правовой базой»? Ведь такой анализ обязательно должны проводить сами разработчики конкретных техрегламентов в их обоснование.

Еще вопрос: как понять НИР «Разработка элементов методики оценки регулирующего воздействия ФЗ «О техническом регулировании» и рекомендации по использованию данной методики»? Ведь элементы методики – это не сама методика, как же можно говорить о «рекомендациях по ее использованию»?

И в этой связи еще вопрос: чем «Разработка элементов методики оценки регулирующего воздействия ФЗ «О техническом регулировании» и рекомендации по использованию данной методики» отличается от «Разработки методов оценки регулирующего воздействия при принятии новых и оценке действующих законодательных актов в сфере государственной промышленной политики»?

Разве Закон «О техническом регулировании» не является одним из действующих актов? Создается такое впечатление, что те, кто формировали тематику НИР и принимали работы, либо элементарно безграмотны, либо лукавили, чтобы сорвать большой куш.

Любопытно было бы также понять смысл названия НИР «Анализ возможностей применения механизмов саморегулирования отдельных секторов экономики для целей разработки, принятия, применения и исполнения требований на добровольной основе и оценки соответствия», а также узнать, где размещена созданная в результате другой НИР «комплексная информационно-аналитическая система полного цикла конкурсного размещения разработки технических регламентов».

Или вот такой вопрос: почему НИР «Разработка подходов к взаимоувязыванию программы разработки технических регламентов и программы разработки национальных стандартов» проводилась после появления упомянутых программ, и проведена ли их корректировка после «разработки подходов к взаимоувязыванию»?

Кроме того, не помешало бы услышать обоснования НИР «Совершенствование организационно-методического обеспечения реформы технического регулирования» и «Развитие системы технического регулирования на основе анализа практики ее применения в экономике», оцененных суммарно в 50 млн. рублей. Спрашивается, о каком «совершенствовании организационно-методического обеспечения реформы технического регулирования» и каком «развитии системы технического регулирования на основе анализа практики ее применения в экономике» можно говорить, если реформа – просто блеф?

Задавшись этими и другими вопросами, в Счетной палате России могли бы, видимо, оценить эффективность расходования более 800 миллионов рублей, выделенных Минпромэнерго из федерального бюджета на реформу технического регулирования. Ведь деньги потрачены, но лишь недавно, как отмечалось, принят один технический регламент в виде федерального закона, а методики, написанные за эти же деньги, не позволяют разрабатывать регламенты, и привели к провалу трех правительственных программ их разработки — в 2004-м, 2005-м и 2006 г.

Одновременно инспектора Счетной палаты смогли бы ответить на вопросы об объективности проводившихся Минпромэнерго упомянутых конкурсов по техническому регулированию, и о вкладе в его реформу, которую привнесли АНО «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства» и АНО «Информационно-консультационный центр «Бизнес-Тезаурус», заработавшие за три года на этих конкурсах более 110 миллионов рублей.

Еще одна «компетентная» организация — некий фонд «Бюро экономического анализа», который тоже никому не известен в научно-технических кругах, проводит сравнительный анализ законодательства в области технического регулирования стран — членов СНГ (2 млн. рублей) и на основе анализа общественных обсуждений (!) технических регламентов готовит предложения по их совершенствованию (еще почти 4 млн. рублей).

Суетня подобных организаций вокруг технического регулирования довольно прибыльна – это и юридические экспертизы (консультации) проектов регламентов, и подготовка финансово-экономических обоснований к ним, и организация помпезных платных конференций (семинаров), и многое другое. Вы думаете, что в результате такой масштабной работы этих национальных «мозговых центров» в стране появилась методологическая база в области технического регулирования и технические регламенты?

Отнюдь. Методология была подменена административным диктатом Минпромэнерго и аффилированных с ним организаций. Диктат этот прикрывается так называемыми общественными экспертными советами при этом министерстве, в члены которых отбирают по «спецкритериям», а не оправдавших высокого доверия изгоняют.

Вот лишь одна из иллюстраций. Ассоциация по безопасности машин и оборудования «ТЕСТ-СДМ» отказалась от разработки проекта специального технического регламента «О безопасности строительных, дорожных и коммунальных машин» (см. «Новые толкователи Конституции России». — “Промышленные ведомости” № 2, февраль 2007 г.).

Дело в том, что по предложению фирмы «Катерпиллар» одновременно был разработан альтернативный проект на основе европейского стандарта по землеройным машинам. «Катерпиллар» был весьма заинтересован в его внедрении у нас в качестве федерального закона. Но текст документа содержал в основном ссылки на европейские стандарты, которые для российского федерального закона, естественно, оказались неприемлемы. К тому же он относится только к землеройным машинам, и в нём не было требований к строительным, дорожным и коммунальным машинам.

Однако председательствовавшая на слушаниях Н. В. Фонарёва (она, как говорят, экономист, но не является специалистом ни по землеройным, ни по иным машинам, и не имеет какого-либо инженерного образования, зато входит в ближайшее окружение Глазатовой) потребовала взять за основу проект «Катерпиллара» и внести в него все конкретные требования, которые содержатся в нескольких сотнях нормативно-технических документов. Иначе говоря, она приказала превратить техрегламент в закон прямого действия.

Но если превращать техрегламенты в многостраничные законы прямого действия обо всем, как того требуют «реформаторы», то это нанесет существенный ущерб экономике страны. Ведь технические нормы вследствие прогресса науки и техники требуется каждые 3-5 лет обновлять. В стандартах это делается весьма оперативно. А внесение поправок в федеральные законы затягивается на несколько лет, что является еще одной значимой составляющей «супероперации в интересах наших глобальных конкурентов».
Российских специалистов стараются не только не допускать к разработкам технических регламентов, но также изолировать от участия в международном сотрудничестве. Вот несколько примеров.

В 2006 г. по соглашению между Комиссией европейских сообществ и Минпромэнерго была образована рабочая группа по нормативно-техническому регулированию в сфере производства промышленной продукции. В нее включили лишь одного представителя РСПП. Но ни этого представителя, ни кого-либо из среды промышленников на заседания группы ни разу не пригласили.
Руководимым М. Глазатовой департаментом срывается и подписание соглашения об основах гармонизации технических регламентов стран СНГ в результате чего не будут учтены интересы России. Обращение по этому поводу год тому назад руководства РСПП к Виктору Христенко осталось без ответа.

Очевидно, лишь для зарубежных поездок департамент Марины Глазатовой создал российско-финскую рабочую группу по вопросам технического регулирования. О ее неэффективной деятельности говорят представители обеих сторон.

Без публичного обсуждения с промышленной общественностью департаментом Марины Глазатовой «втихую» был разработан и передан в правительство проект Соглашения по единым принципам технической политики ЕврАзЭС.

Список фактов и результатов такой неподконтрольной деятельности можно продолжить.


Несмотря на то, что изменения в Закон внесены свыше года тому назад, Марина Глазатова до сих пор не выполнила поручения Дмитрия Медведева о разработке программы реализации новой версии этого акта. Причем, возглавлявшийся ею департамент требовал разрабатывать техрегламенты, которые в большинстве своем противоречат нынешней версии Закона, а к разработке приоритетных техрегламентов практически не приступали. Более того, департамент пытался передать ответственность за это дело другим подразделениям министерства и другим ведомствам, в частности, Минрегиону. По всей видимости, Марина Констатиновна осознает, что приближается время отвечать за содеянное.

Создаётся впечатление, что Закон изначально замышлялся неработающим, по принципу «чем хуже, тем лучше». И вот почему.

Если, как справедливо заявил Михаил Фрадков, «проведена супероперация в интересах наших глобальных конкурентов», то её очевидная цель – оставить нашу экономику в правовом отношении не защищённой перед экспансией конкурентов на наши рынки после вступления России в ВТО.

Но, что называется, «в лоб» этого сделать нельзя. Зато, прикрываясь дефектным законодательным актом, можно было сначала запретить обязательность применения большей части нормативно-технических документов и их корректировку, а также прекратить действие законов о стандартизации и сертификации. После чего, сделав невозможной или специально затягивая разработку надуманных техрегламентов, 1 июля 2010 года, т. е. по окончании семилетнего «переходного периода», удастся законно поставить крест на обязательности выполнения всех прежних нормативных требований к продукции, процессам её производства и пр. Что и записано в п. 7 ст. 46 Закона.

Причём после «переходного периода» согласно этой же статье 46 техрегламенты нельзя будет уже принимать, а прежние документы уже перестанут действовать.
Вряд ли подобные законодательные нормы появились только по чьей-то дурости. Об этом свидетельствуют и попытки в дополнение протолкнуть законопроект «Об обеспечении единства измерений», который превратит сертификаты российских товаров и подтверждения их соответствия нормативным требованиям в ничего не значащие бумажки (см. «Законопроект по развалу отечественной системы измерений. Очередная диверсия против страны под прикрытием «реформы технического регулирования». – «Промышленные ведомости» № 9, сентябрь 2007 г.).

После вступления в ВТО нормативно-правовая незащищённость отечественной продукции и нашего внутреннего рынка вызовет масштабный приток импорта по демпинговым ценам, чему поспособствует и политика ослабления рубля. В результате разрушатся остатки нашей лёгкой промышленности и машиностроения, которые не смогут противостоять дешёвой импортной продукции, что вызовет масштабную безработицу. При этом из-за развала отечественного промышленного производства сырьевые отрасли и ТЭК окажутся в полной зависимости от западных технологий и оборудования.

Их сначала тоже будут предлагать по низким ценам. А когда «крючок заглотнут», цены подскочат до «мировых», в том числе и за счет девальвации рубля. Поэтому бюджет страны существенно сократится, и его не удастся пополнить усохшим из-за инфляции содержимым прежнего Стабилизационного фонда. А многие российские предприятия окажутся банкротами, чему в немалой степени должно будет также поспособствовать принятие упомянутого закона с лукавым названием «Об обеспечении единства измерений», которым это единство будет разрушено.

О разрушительных замыслах апологетов «реформы технического регулирования» свидетельствуют и бессмысленное содержание самого Закона, а потому отсутствие до недавнего времени каких-либо техрегламентов в виде законодательных актов, и скандальные события последнего времени, связанные с попытками промышленников и предпринимателей хоть как-то исправить Закон при нарастающем организованном сопротивлении внесению в него поправок.

В среде сопротивляющихся вынужденно высветились и некоторые представители возможных заказчиков этой масштабной авантюры. Один из них – президент Американской торговой палаты в России Эндрю Соммерс, чья «нота» Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву в форме письма от 30 января 2007 г. напоминала о нравах и отношениях времен метрополий и колоний.

Почему-то полагая, что ему дано право вмешиваться во внутренние дела нашей страны, Соммерс настоятельно рекомендовал Путину не менять Закон и его концепцию, иначе это «затормозит интеграцию России в передовое международное экономическое сообщество» и «ущерб имиджу России в глазах мировой общественности будет огромен». Конечно же, то была не скрытая угроза, а всего лишь дружеское предупреждение, на которое президента Американской торговой палаты, видимо, уполномочила вся «мировая общественность», но, скорее всего, — лоббисты Закона.

Любопытно, обращался ли Соммерс к президенту Бушу и американским конгрессменам с дружеским советом отменить, наконец, реликт времен «холодной войны» — поправку Джексона-Веника, ограничивающую нашу страну в торговле с США?

Соммерса, в частности, очень обеспокоило, что «поправки исключают возможность принятия технических регламентов федеральными законами и предполагают их принятие постановлениями Правительства РФ. Такой подход, — утверждал Соммерс, — противоречит общепринятой мировой практике установления обязательных норм законодательными актами».

Чего здесь больше – лукавства или некомпетентности – не суть важно. Дело даже не в искажении в письме смысла поправки: правительственными постановлениями предлагалось принимать только часть регламентов – специальных. К слову, такая возможность предусмотрена и самим Законом. Но, утверждая, что «такой подход противоречит общепринятой мировой практике», Соммерс, если это не наивная попытка ввести в заблуждение, продемонстрировал полную неосведомлённость, как принимаются нормативные документы у него в стране.

А в США имеется около сотни правительственных агентств, которые уполномочены принимать обязательные нормы – государственные стандарты, содержащие технические требования к различной продукции, и делают это отнюдь не законодательными актами. Причём в США действуют свыше 44 000 обязательных для применения государственных стандартов, в законодательных актах содержатся ссылки на 10 000 стандартов, а всего стандартов 93 000. Иначе говоря, там, как прежде в Советском Союзе, а затем в России, выстроено научно обоснованное дерево стандартизации по принципу от общего к частному. И это помимо других нормативно-технических документов.

Как отмечалось выше, все эти документы для учета новейших достижений науки и техники требуют оперативной периодической корректировки. Заниматься их разработкой и отслеживанием соответствия меняющимся условиям могут только специалисты. Если же технические и технологические нормы принимать в виде законодательных актов, изменения которых затягиваются на несколько лет, то это чревато серьезными издержками для экономики страны и отечественного бизнеса.

Именно по этим причинам в США, как прежде было и у нас, нет никаких технических регламентов в статусе федеральных законов, а действуют государственные стандарты, принимать которые уполномочены специальные федеральные органы.

Соммерс также сообщил, что члены Палаты активно участвуют в разработке новых российских технических регламентов. Подробности одного такого «сотрудничества» — в разработке регламента «О безопасности строительных, дорожных и коммунальных машин» — описаны выше.

Поэтому искать «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности», не приходится. Это заказчики, авторы и прочие апологеты «новой концепции техрегулирования» и самого закона о нём, заинтересованные в полном устранении российских товаропроизводителей, как конкурентов западным, и освобождении российского рынка для внешней экспансии.

Подобное уже происходило неоднократно, начиная с 1990-х годов, при осуществлении псевдорыночных реформ в нашей экономике с участием американских советников и по их рецептам. Некоторые из них вместе с российскими коллегами занимались тогда противоправными делами, за что на родине были привлечены к суду.

Можно напомнить, как масштабно — из-за рубежа и «пятой колонной» внутри страны — лоббировалось принятие Закона «О разделе продукции», и какой ущерб нанес он стране. Опасность Закона «О техническом регулировании» несоразмерно больше, так как он фактически взаимосвязан с планами НАТО, напоминающими «Дранг нах Остен».

Причем его лоббисты действуют нахраписто и нагло. Им, в частности, удалось сорвать трижды намечавшиеся парламентские слушания по этой проблеме и заблокировать часть внесенных РСПП и одобренных в правительстве поправок к Закону, в том числе учитывавших требования обеспечения национальной безопасности. Главный из аргументов необходимости сохранения незыблемости этого уникального в мире творения – мол, в противном случае нас якобы не пустят в ВТО.

А чтобы легче осуществлялось задуманное, решено было надолго заблокировать либо существенно затруднить работу Госдумы, а также Правительства России, навязав его аппарату рассмотрение непредсказуемого множества надуманных техрегламентов. Такая тактика напоминает заказную хакерскую атаку на какой-нибудь интернет-сайт, который необходимо вывести из строя. Для этого по его адресу организуется одновременное и непрерывное обращение тысяч специально запрограммированных компьютеров, и сайт глохнет.

Следует обратить внимание на гармонизацию интересов заказчиков и исполнителей «реформы», то есть всех тех, «кто вверг нас в эту пучину с такой степенью некомпетентности». Разработка проектов специально придуманных под Закон «техрегламентов» для определённой группы лиц стала, как показано выше, своеобразным шабашничеством, в смысле халтурой, за которую платят немалые бюджетные деньги.

Оплачивают такую работу также некоторые российские и зарубежные компании, прямо заинтересованные в нужных для них законах. По оценкам, на «реформу технического регулирования» уже израсходовано около 10 млрд. рублей, которых с избытком хватило бы, чтобы скорректировать всю нормативно-техническую базу страны.


Очевидно, для выполнения упомянутых выше норм Конституции РФ и предотвращения хаоса в экономике страны действие Закона необходимо приостановить, одновременно восстановив отменённые законы «О стандартизации» и «О сертификации». Иначе возникнет правовой вакуум.

Сам Закон требуется концептуально изменить, превратив в рамочный, и сформулировать его цель. Целью новой версии Закона должно быть установление общих требований к качеству, в том числе безопасности продукции, зданий и сооружений, а также условий и критериев правоприменения (обязательного или добровольного) нормативно-технических документов, регламентирующих нормы качества перечисленных объектов и их сертификацию.

Для отдельных групп объектов нормативного регулирования должны быть оговорены рамочные требования к их качеству, в том числе безопасности, в специальных законах, гармонизированных с соответствующими Директивами ЕС. Эти требования должны также обеспечивать выполнение норм российского законодательства.

Таким образом, нормативно-техническая база страны получит недостававшую ей правоприменительную надстройку, из чего следует новое название Закона:

«О правовом регулировании характеристик продукции, зданий и сооружений, и правоприменении нормативно-технических документов по их стандартизации и сертификации».

Специальные рамочные акты должны именоваться законами о нормировании показателей качества соответствующих объектов. При этом термин «технический регламент» должен быть исключён, так как имеет совсем иной смысл.

Одновременно с разработкой новой версии Закона необходимо срочно скорректировать прежние законы «О стандартизации» и «О сертификации» и начать корректировку нормативно-технических документов, включая стандарты, в том числе с целью их гармонизации с зарубежными, учитывая наши национальные интересы.

Учитывая общенациональный характер правоприменения нормативно-технической базы, необходимо координацию её ведения и разработки документов, а также их утверждение и контроль за стандартизацией и сертификацией продукции возложить на специальный федеральный орган, которого сейчас нет. Очевидно, для этого потребуется воссоздать Госстандарт, подчинив его главе правительства страны. Нынешняя подчиненность Ростехрегулирования, федерального агентства, Минпромторгу, не соответствует его статусу, так как его деятельность выходит за рамки промышленности и торговли.

Госстандарт получит полномочия разрабатывать, принимать и обновлять государственные стандарты и иные, обязательные для применения нормативно-технические документы. Их разработкой будут заниматься ни кто угодно, а профильные НИИ и нынешние общественные технические комитеты по стандартизации при Ростехрегулировании, куда входят представители заинтересованных министерств и ведомств, различных корпораций, бизнеса и научных организаций. При этом в министерствах должны быть созданы соответствующие отраслевые службы.

Сам реанимированный Госстандарт, как симбиоз директивного органа исполнительной власти и комплексной научно-исследовательской организации, должен быть законодательно уполномочен регулировать правоприменение – добровольное или обязательное — всех нормативно-технических документов. Кроме того, столь компетентной будущей экспертной организации следует также поручить разрабатывать и предлагать от имени правительства проекты необходимых рамочных законодательных актов.

Что же касается департамента бывшего Минпромэнерго, претендовавшего на роль федерального центра всей государственной политики в области нормативно-технического регулирования, то его потребуется упразднить. Ведь некомпетентная и потому опасная деятельность этого подразделения выходит далеко за рамки отдельного министерства.

Так что осталось только проявить политическую волю, передав, как это принято во всем мире, решение стратегически важных и весьма специфических проблем нормативно-технического регулирования специалистам, и выделить необходимые средства. Пока еще не совсем поздно. Отнюдь не дело президента страны, правительства и депутатов устанавливать конкретные технологические и технические нормы для товарного производства, транспорта, связи и строительства различных объектов.

На заседании президиума Совета по национальным проектам и демографической политике в ноябре 2006 года тогдашний первый заместитель Председателя Правительства РФ Д. А. Медведев сказал: «Новые регламенты не принимаются. Время решения этой проблемы вышло, и нужно спросить с тех, кто не обеспечил выполнение этой задачи… Наша задача – этот парад безволия прервать».

Увы, с тех пор мало что изменилось (см. «Почему провалилась реформа технического регулирования»), и все продолжается, как в известной басне Крылова про кота и повара: «А Васька слушает да ест…»).

Моисей Гельман