Осетрина-младший обвел вертухаев вокруг пальца
06.02.2020 15:16
Недавней отправке вора «в законе»
Сергея Асатряна, более известного в криминальный кругах как Осетрина Младший, из Москвы в СИЗО Владимира предшествовала стычка в «Матросской тишине» с его титулованным «собратом»
Талехом Даглиевым, сиречь Толиком Ногинским. Конфликту не придавалась широкая огласка, чтобы скрыть сам факт непосредственного общения воров «в законе» в стенах изолятора.
Не нами замечено, что, попадая за колючую проволоку, Сергей Асатрян превращается в особо рьяного борца за чистоту воровских рядов. Чего стоит хотя бы его прошлый заезд на «Пресню», где он хладнокровно оставил не вором заклятого недруга своего отца, Камо Егиазарова. Тогда за спинами Асатрянов шептались, что в действиях Сергея личного было больше, чем воровского.
Бескомпромиссный характер младшего Асатряна (на фото), зачастую становился орудием в руках тюремной администрации, которая посредством его успешно решала свои задачи по дискредитации воровских авторитетов. Так, по замыслу оперативников, Ахмеду Сутулому, заехавшему на «Бутырку» в феврале этого года, была уготована та же самая участь, которая ранее постигла Ираклия Ростовского и Артема Липецкого. Напомним, и в том, и в другом случае Сергею были созданы условия для приватной встречи с «лишними» людьми в специально оборудованном для этого помещении, где скрытая аппаратура беспристрастно фиксировала все происходящее для квартальных отчетов.
В случае с Сутулым все должно было пройти так же гладко, ведь Сергею всего-то и нужно было что подтвердить свое же собственное решение от 2008 года. Однако, после того как с Осетриной связался Мераб Джангвеладзе и попросил его принять Ахмеда как вора, события пошли по незапланированному сценарию. Во время их встречи в знакомом кабинете, вместо того чтобы поставить жирную точку в карьере Ахмеда, Сергей сфотографировался с ним в обнимку. Тут же через бутырского «положенца» Васю, он же Ваха, который и запечатлел братские объятья, снимок стал достоянием Левана Абуладзе и других соратников Сутулого, как вещественное доказательство того, что Ахмед «при своих». Вынесенный из избы сор вызвал в коридорах ФСИН еще больший переполох, чем сам провал операции по низложению Сутулого.
Надо сказать, что неожиданный «ход конем» Асатряна обескуражил не только администрацию, но и «первых лиц» воровской Москвы, в частности, Васю Воскреса, который хоть и был удручен известием об официальной «реабилитации» Ахмеда, но, ввиду «сложных» взаимоотношений с Асатряном, вступать с ним в полемику не стал.
Вскоре в виде порицания Сергея перевели в «Матросскую тишину», где в воспитательных целях разместили на правах рядового заключенного. Однако после того как Сергей убедился, что его коллеги: Толик Ногинский и Шалва Хонский, по-воровски, свободно гуляют по изолятору и могут вызвать к себе из любой камеры любого зэка, он поставил администрации ультиматум: «или я пользуюсь теми же привилегиями, что и другие воры, или устраиваю мятеж». В результате Сергею таки пошли на уступки.
Стоит ли говорить, что, не оказав Осетрине самого радушного приема, «матросские» воры совершили роковую ошибку? Вернув себе привычную легкость передвижения, Асатрян первым делом пошел к карцерам, где содержатся нарушители режима, «штрафники»-«отрицалы», идеологически наиболее близкие к ворам. От них он узнал, что в то время как Толик беспечно лакомится тем, что посылают к его столу земляки-азербайджанцы, «бродяги» в «трюмах» не то, что яблок, не видят чая и сигарет. Вооруженный знанием, после этого Сергей отправился на встречу к ворам.
Подойдя к камере Толика, Сергей пригласил его выйти. Тот, сославшись на запертую дверь, сказал, что рад бы, но не может. Стоявший рядом ключник открыл замок и Сергей повторил свою просьбу. Толик отказался и на этот раз. Тогда Сергей вошел сам. То, что при этом он доносил словесно, напечатать нельзя. Общий смысл сводился к тому, что «Толик — не вор». Пыл Сергея смог унять только лишь подоспевший на выручку Толику Шалва.
Добродушный и безобидный, как плюшевый медведь, Толик Ногинский, совсем, в общем-то, не искушенный в воровском, которого и преступником можно назвать с большой натяжкой, мог бы оказаться для Асатряна легкой добычей, если бы его развенчание входило в планы «матросской» оперчасти. Именно после этого «распоясавшийся» Асатрян, начавший доставлять московской управе больше хлопот, нежели пользы, был отправлен на попечение в СИЗО Владимира в расчете на то, что тамошние надзиратели по простоте душевной окажутся более принципиальными, чем их столичные коллеги. Говорят, что отсидеть во «Владимирском централе», для любого вора значит примерно то же самое, что для тюремщика – покрутить ключами Корниенко.
Теперь за движением своего уголовного дела в апелляционной инстанции Мосгорсуда Асатряну предстоит следить из Владимира в режиме видео-конференции. В новейшей истории это первый, если, вообще, не единственный случай, когда вора «в законе» этапируют в другой регион до вступления судебного приговора в законную силу.
Как бы то ни было, впереди у Сергея немалый срок. Большие финансовые возможности его семьи открывали ему любые двери, в том числе и московских СИЗО. Насколько состоятельным он окажется вдали от Москвы узнается очень скоро.
Не нами замечено, что, попадая за колючую проволоку, Сергей Асатрян превращается в особо рьяного борца за чистоту воровских рядов. Чего стоит хотя бы его прошлый заезд на «Пресню», где он хладнокровно оставил не вором заклятого недруга своего отца, Камо Егиазарова. Тогда за спинами Асатрянов шептались, что в действиях Сергея личного было больше, чем воровского.
Бескомпромиссный характер младшего Асатряна (на фото), зачастую становился орудием в руках тюремной администрации, которая посредством его успешно решала свои задачи по дискредитации воровских авторитетов. Так, по замыслу оперативников, Ахмеду Сутулому, заехавшему на «Бутырку» в феврале этого года, была уготована та же самая участь, которая ранее постигла Ираклия Ростовского и Артема Липецкого. Напомним, и в том, и в другом случае Сергею были созданы условия для приватной встречи с «лишними» людьми в специально оборудованном для этого помещении, где скрытая аппаратура беспристрастно фиксировала все происходящее для квартальных отчетов.
В случае с Сутулым все должно было пройти так же гладко, ведь Сергею всего-то и нужно было что подтвердить свое же собственное решение от 2008 года. Однако, после того как с Осетриной связался Мераб Джангвеладзе и попросил его принять Ахмеда как вора, события пошли по незапланированному сценарию. Во время их встречи в знакомом кабинете, вместо того чтобы поставить жирную точку в карьере Ахмеда, Сергей сфотографировался с ним в обнимку. Тут же через бутырского «положенца» Васю, он же Ваха, который и запечатлел братские объятья, снимок стал достоянием Левана Абуладзе и других соратников Сутулого, как вещественное доказательство того, что Ахмед «при своих». Вынесенный из избы сор вызвал в коридорах ФСИН еще больший переполох, чем сам провал операции по низложению Сутулого.
Надо сказать, что неожиданный «ход конем» Асатряна обескуражил не только администрацию, но и «первых лиц» воровской Москвы, в частности, Васю Воскреса, который хоть и был удручен известием об официальной «реабилитации» Ахмеда, но, ввиду «сложных» взаимоотношений с Асатряном, вступать с ним в полемику не стал.
Вскоре в виде порицания Сергея перевели в «Матросскую тишину», где в воспитательных целях разместили на правах рядового заключенного. Однако после того как Сергей убедился, что его коллеги: Толик Ногинский и Шалва Хонский, по-воровски, свободно гуляют по изолятору и могут вызвать к себе из любой камеры любого зэка, он поставил администрации ультиматум: «или я пользуюсь теми же привилегиями, что и другие воры, или устраиваю мятеж». В результате Сергею таки пошли на уступки.
Стоит ли говорить, что, не оказав Осетрине самого радушного приема, «матросские» воры совершили роковую ошибку? Вернув себе привычную легкость передвижения, Асатрян первым делом пошел к карцерам, где содержатся нарушители режима, «штрафники»-«отрицалы», идеологически наиболее близкие к ворам. От них он узнал, что в то время как Толик беспечно лакомится тем, что посылают к его столу земляки-азербайджанцы, «бродяги» в «трюмах» не то, что яблок, не видят чая и сигарет. Вооруженный знанием, после этого Сергей отправился на встречу к ворам.
Подойдя к камере Толика, Сергей пригласил его выйти. Тот, сославшись на запертую дверь, сказал, что рад бы, но не может. Стоявший рядом ключник открыл замок и Сергей повторил свою просьбу. Толик отказался и на этот раз. Тогда Сергей вошел сам. То, что при этом он доносил словесно, напечатать нельзя. Общий смысл сводился к тому, что «Толик — не вор». Пыл Сергея смог унять только лишь подоспевший на выручку Толику Шалва.
Добродушный и безобидный, как плюшевый медведь, Толик Ногинский, совсем, в общем-то, не искушенный в воровском, которого и преступником можно назвать с большой натяжкой, мог бы оказаться для Асатряна легкой добычей, если бы его развенчание входило в планы «матросской» оперчасти. Именно после этого «распоясавшийся» Асатрян, начавший доставлять московской управе больше хлопот, нежели пользы, был отправлен на попечение в СИЗО Владимира в расчете на то, что тамошние надзиратели по простоте душевной окажутся более принципиальными, чем их столичные коллеги. Говорят, что отсидеть во «Владимирском централе», для любого вора значит примерно то же самое, что для тюремщика – покрутить ключами Корниенко.
Теперь за движением своего уголовного дела в апелляционной инстанции Мосгорсуда Асатряну предстоит следить из Владимира в режиме видео-конференции. В новейшей истории это первый, если, вообще, не единственный случай, когда вора «в законе» этапируют в другой регион до вступления судебного приговора в законную силу.
Как бы то ни было, впереди у Сергея немалый срок. Большие финансовые возможности его семьи открывали ему любые двери, в том числе и московских СИЗО. Насколько состоятельным он окажется вдали от Москвы узнается очень скоро.
