Экс-министр спрятался от следственных органов на вилле в Тоскане

Тучи над головой Михаила Абызова начали сгущаться еще летом — сразу после упразднения полумифического «открытого правительства», которое он курировал. Не имевший «портфеля» и потерявший должность Абызов отчего-то забеспокоился о своей свободе. Тревоги развеялись только на личной вилле Абызова в Тоскане. За это время удивительным образом изменилась и «погода» на родине.

Краденое солнце

Иногда любопытнейшие новости остаются до обидного незамеченными. Вот, например, бывшие сотрудники министерства по делам «открытого правительства» (упразднено в мае 2018 года) жалуются на закрытость собственно правительства. Сразу два общественных совета, говорят, встали, стоило закрыться их чудесному заведению, — общественные советы при Минприроды и Рослесхозе. Обиженные на такую закрытость, кстати, тоже пожелали остаться неизвестными — все равно о них, как и об их министерстве, почти никто не знал. Зато анонимы щеголяли именем своего экс-главы. Дескать, при нем такого беспредела не было — советы созывались регулярно, хоть к их советам никто и не прислушивался.

В это самое время на вилле в Тоскане резко улучшилось настроение у бывшего «министра без портфеля» Михаила Абызова. Он и представить себе не мог, что о полумифическом министерстве вспомнят вдруг в подобном ключе. Упоминаний о себе лично Абызов ждал скорее от СКР или Генпрокуратуры. Поэтому сразу после увольнения министр так и не открытого правительства отправился открывать мир. Вместе с молодой женой-стюардессой он побывал и в Куршевеле, и в Дубае, возвращаясь при этом из путешествий не в Москву, а в Италию. А Москву Абызов в последнее время старательно избегал в самом буквальном смысле слова.

Путешествия по миру жены бывшего министра

Пуститься в приятные, но все же бега Абызова заставил арест венчурного инвестора Михаила Чучкевича, которого вместе с топ-менеджером государственной Российской венчурной компании (РВК) обвинили в хищении и присвоении 1,3 млрд рублей. По версии следствия, Чучкевич по-своему понял смысл венчурных (рискованных) инвестиций и рискнул вывести государственные деньги на счета подконтрольных ему и Рязанцеву фирм. Солидная сумма обязывает к солидной легенде. Поэтому формально все 1,3 млрд рублей в виде кредитов Бинбанка были брошены на создание солнечных батарей. Сие чудо техники для РВК должна была создать американская Alion Energy. Дело было в 2012 году, разговоры об импортозамещении еще никому не мешали, и финансисты Чучкевич и Рязанцев думали о главном — доллар надежнее рубля. Да и бюджет можно такому «проекту» побольше назначить, колебания валют многое спишут.

Ян Рязанцев

Увлекшись валютными спекуляциями, венчурные инвесторы совсем забыли о конспирации. Как только выяснилось, что ни батарей, ни денег уже не будет, Alion Energy заинтересовались следственные органы. Будь этот интерес чуть живее, они выяснили бы, что в совет директоров Alion Energy ранее входил министр-«общественник» Абызов. К моменту возбуждения уголовного дела он уже стал министром бывшим и смог бы поразить следствие своей открытостью. Говорят, она смягчает наказание. Вместо этого Абызов упорно прятался на лучших мировых курортах и в конце концов осел на своей тосканской вилле Il Tesoro. Но и без личных комментариев Абызова следователей все еще ждет немало интересного.

Вилла Михаила Абызова в Италии

Открыт всему миру

По иронии судьбы финансовые игрища министра по делам «открытого правительства» тоже оказались до неприличия открыты. Мало того, что он успел «порулить» Alion Energy от лица офшорной Batios Holdings Limited, еще до того, как Alion достались деньги РВК, Абызов являлся инвестором фонда Bright Capital, который также вкладывал деньги в Alion Energy. Причем со слов Чучкевича, Абызов лично подписывал данную сделку между Bright Capital и Alion Energy в Калифорнии. Здесь можно было бы пуститься в конспирологию, вспомнив, что взрослый сын Михаила Абызова живет в том же солнечном штате США. Но мы вспомним другую историю, с теми же участниками и аналогичным сюжетом.

Михаил Чучкевич

В 2007–2010 годах Абызов оставил свой след в энергетике Великобритании. Тогда еще не госслужащий, а просто миллиардер Абызов приобрел 51% английской угольной компании Powerfuel, обещая сделать из нее угольного гиганта. Обещал не только британцам, у которых и так все хорошо. В итоге финансировать угольные копи Абызова согласились два банка — нидерландский ING и российский ВТБ. Вскоре угольные Васюки обернулись тем, чем, собственно, и были, — финансовой дырой, в которую утекло 800 млн фунтов стерлингов. Банкротство Powerfuel вызвало немало вопросов в британской прессе.

К этому моменту многие инвесторы уже поняли, что своих денег они не увидят. И вскоре появляется венчурный фонд Bright Capital, в портфолио которого вы не найдете будущих Microsoft или General Electric, зато финансовых «прачечных» в портфолио фонда на любой вкус — от энергетики до медицины. Возглавляет сей список та самая Alion Energy, в которой растворились деньги РВК. Три года назад Альфа-банк обвинил в мошенничестве основанный Абызовым холдинг «Е4». Альфа-банку компания задолжала 10 млрд рублей. Схлестнулся Абызов и с вечным сутяжником списка Forbes Виктором Вексельбергом, не желающим отдавать министру 451 млн долларов.

Одними «прачечными» сыт не будешь. Того же мошенничества с солнечными батареями Alion Energy едва хватит на виллу Абызова в Тоскане и ее недолгое содержание. А ведь есть еще четверо детей, бывшая жена, да и нынешняя дома сидеть не любит. Поэтому в распоряжении Абызова есть отлаженный и надежный бизнес. Он тоже довольно прозрачен. Бывшему министру без портфеля и обязанностей принадлежит холдинг «Ру-ком», контролирующий всю энергетику Сибири через аффилированное с ним АО «Сибэко». Именно благодаря неприметному поборнику открытости Абызову в 2017 году в Новосибирске взлетели тарифы за коммуналку на 15%.

Анатолий Чубайс

И это еще можно считать везением для сибиряков. Когда-то Михаил Абызов практиковал совсем другие методы обогащения. Будучи топ-менеджером незабвенного РАО ЕЭС, он изобрел те самые отключения электроэнергии, за которые до сих пор ненавидят Чубайса. Сам Чубайс обиды не держит — очень уж эффективно Абызов выколачивал долги с больниц, школ и других учреждений. Тогда же он сколотил и свой первый капитал.

Во глубине сибирских кабинетов

Как потом признавался Абызов (подавая пример открытости), бизнес он построил «на личных контактах». Самым контактным в ту пору был, видимо, губернатор Новосибирской области Виталий Муха. Во всяком случае, Новосибирская область заключила с фирмами «ОРТЭК» и «Агропромконтракт» (обе аффилированы с Михаилом Абызовым) кабальные договоры с завышенными ценами на поставку удобрений, сельхозтехники и ГСМ, в принципе региону не нужных. Область заплатила 200 млрд рублей (по состоянию на 1998 год), частично рассчитавшись акциями «Новосибирскэнерго».

Виталий Муха

Мастера переговоров тут же приметил Чубайс, который при всей любви к серым схемам так открыто не действовал никогда. С легкой руки Чубайса бизнесмен Абызов стал его замом и вошел в советы директоров шести структур РАО ЕЭС. От Абызова ждали, что он покончит с долгами и бартерными расчетами в РАО. Как он управился с должниками, мы уже знаем. А вот с бартером сложнее. Изысканных финансовых схем Абызов не знал, но после Новосибирских контрактов вошел во вкус.

Поэтому вверенные ему компании полюбили ценные бумаги и аффилированные с Абызовым фирмы. Так, «Красноярскэнерго» и «Кузбассэнерго» заключили договоры на поставку электроэнергии с фирмой «НОРЭМ», которую до этого возглавлял Абызов. «НОРЭМ» штамповал векселя, которыми и платил РАО, продавая электричество уже за живые деньги. «Кузбассэнерго» в те дивные времена возглавлял друг Абызова Сергей Михайлов, во главе «Красноярскэнерго» также был назначенец Абызова. И все это абсолютно открыто. Чубайс был в восхищении, в результате чего Абызов принял самое живое участие в распродаже РАО. Видимо, за эту редкую способность «пилить» в открытую его и одарили целым министерством. Абызов, кажется, не растерял почитателей своего таланта и поныне. И устроенный анонимами упраздненного министерства спектакль в духе «На кого ты нас покинул» может быть сигналом к возвращению.