Князь Юрий Ширинский-Шихматов и его вариант «русского фашизма»

Белоэмигрант, князь Юрий Ширинский-Шихматов начинал как национал-большевик. Но когда выяснилось, что нацболы – это агенты ГПУ, он порвал с ними и создал своё «учение» о русском фашизме, где диктатором должен быть военный, а народ приходит на замену бюрократии и интеллигентам. На взгляды Шихматова повлияла и его женитьба на вдове Савинкова.

В 1920-30-е годы многочисленные политизированные группы белых эмигрантов усердно размышляли, в чём была их ошибка, что они проиграли Россию, и есть ли шансы на их триумфальное возвращение на Родину. Подавляющее большинство из них приходили к выводу, что единственные идеологии, способные победить большевиков – это национал-социализм или фашизм (в тех или иных вариациях).

К числу наиболее ярких политических групп русского зарубежья 1920–1930-х годов принадлежали «национал-максималисты». Начинали они как «Союз российских национал-большевиков», затем сменили название на «Союз российских национал-максималистов. В начале 1930-х в политических кругах русской эмиграции в Европе бывших «национал-большевиков» стали называть «утвержденцами» по названию их главного печатного органа – журнала «Утверждение» . В середине 1930-х годов на базе группы «утвержденцев» был создан «Союз российских пореволюционных солидаристов». Об очередной смене вывески «национал-максималисты» заявили в своей излюбленной пафосной манере: «На смену духу насилия, эксплуатации, ненависти и борьбы должен прийти и придёт дух свободы, вселенского братства, любви и человеческой солидарности. Вот почему мы назвали свою идеологию – идеологией пореволюционного солидаризма».

(Юрий Ширинский-Шихматов)

Об этом сообщает Руспрес

Однако в эмигрантской печати, в среде политической эмиграции их по-прежнему называли «национал-максималистами» или «утвержденцами». Вождём «национал-максималистов» был князь Юрий Алексеевич Ширинский-Шихматов (1890–1942). После окончания Училища правоведения в С.-Петербурге он поступил на военную службу, в 1911-м стал офицером-кавалергардом, в годы Первой мировой войны был военным лётчиком. Во время Гражданской войны он служил в штабе Северо-Западной армии, затем – в частях ВСЮР и Русской армии генерала Врангеля. В 1919 году был военным агентом в Варшаве, а в эмиграции жил в Париже.

Потомок по прямой линии Чингиз-хана князь Ширинский-Шихматов вышел из верхнего слоя русской аристократии. Отец его был обер-прокурор Святейшего Синода и стоял на крайне правых позициях.

На укрепление его фашистских взглядов повлияла женитьба на вдове одного из лидеров эсеров Бориса Савинкова - Евгении Ивановне (Зильберберг). Он усыновил сына Савинкова, Льва. Как известно, в начале 1920-х Савинков стал одним из первых русских фашистов, своим идеалом его видел даже Бенито Муссолини.

Ширинский-Шихматов, в отличие от его прежних собратьев нацболов (и многих других белоэмигрантов-примиренцев), не кормился от ГПУ/НКВД, а потому жил бедновато, одно время он даже работал таксистом в Париже, а его жена Евгения шила игрушки. Марина Цветаева в письме к В.Н. Буниной от 24 октября 1933 года рассказывала о её прозаическом эмигрантском быте и ремесле:

«Мы с ней часто видимся, они вместе с моей дочерью набивают зайцев и медведей («Зайхоз»), зашивают брюхи, пришивают ухи и хвосты (у зайцев и медведей катастрофически маленькие, т. е. очень трудные: не за что ухватиться) и зарабатывают на каждом таком типе по 40 сантимов, т. е. дай Бог –2 франка в час, чаще – полтора».



Создав «Союз Российских национал-максималистов», Ширинский-Шихматов стал издателем и редактором его журнала «Утверждение», позднее он стал издавать фашистский журнал «Завтра», что стало приносить ему пусть небольшой, но устойчивый доход. На максимуме его группа по всей Европе насчитывала около 300 сторонников (из них половина – во Франции и Бельгии). Ещё до 100 русских солидаристов было в США, Манчжурии и Австралии.

В годы Второй мировой войны он выступил категорически против немецких нацистов. В книге В. С.Яновского «Поля Елисейские» есть воспоминание о Юрие Ширинском-Шихматове периода немецкой оккупации Парижа:

«В августе 1940 года моя жена родила в госпитале Порт-Руаяль дочь (Машу); Юрий Алексеевич наведался к ней в палату. В беседе с женой Ширинский-Шихматов тогда вскользь упомянул, что ищет удобного случая, чтобы надеть на рукав жёлтую (еврейскую) повязку.

Позже князя Юрия Алексеевича Ширинского-Шихматова по доносу его бывших пореволюционных или предреволюционных соратников арестовали и сослали в немецкий лагерь. Передают, что там он вступился как-то за избиваемого соседа и был расстрелян».

Яновский прав – Шихматова немцам «заложил» бывший нацбол, ставший национал-социалистом, Жеребков. Для учёта русского населения и выявления неблагонадежных лиц или же тех, кто готов будет верно и преданно сотрудничать, оккупационные власти создали Управление по делам русской эмиграции. Регистрацию обязаны были пройти все, кто достиг 15-летнего возраста. Это Управление и возглавил Ю. С. Жеребков, издававший нацистскую газету на русском языке «Парижский вестник». Жеребков грозил эмигрантам, которые должным образом не зарегистрированы, тем, что они будут находиться на положении граждан СССР. А это означало арест и заключение. Именно по этой причине Шихматов и попал а концлагерь Аушвиц, где погиб в сентябре 1942 года.



Итак, что же представляла из себя программа русских солидаристов/фашистов, возглавляемых Юрием Ширинским-Шихматовым? В 1931 году они разработали проект Устава «Объединения пореволюционных течений» (ОПТ), который был принят на его первом съезде в 1933 году. В нём они «сформулировали основные положения своей политической программы:

«1) свобода религий;

2) конфедеративное государство с сильной центральной властью, опирающейся на систему свободно-избранных советов (Союз народов Государства Российского);

3) элементарные гражданские свободы, независимый суд, равенство всех перед законом;

4) укрепление экономического самодовления, диктуемого как международной обстановкой, так и географическими особенносями страны;

5) сосуществование государственной и частной промышленности под общим контролем государства (планирование);

6) признание частно-хозяйственного начала в области трудовой земельной собственности (функциональной), поощрение коллективизации, как формы добровольной кооперации, развитие сети крупных госхозяйств для нужд экспорта и регулировки внутреннего хлебного рынка;

7) дальнейшее осуществление индустриализации, координированной с общей экономической конъюнктурой;

8) действительное проведение в жизнь обещанного, но фактически не данного коммунистами социального и рабочего законодательства;

9) усиление обороноспособности страны;

10) в области внешней политики: всемерное стремление к мирной ликвидации конфликтов, доброжелательное отношение к освобождающимся колониальным народам и эксплуатируемым слоям населения капиталистических стран».

Но русская фашистская революция, считали они, должна осуществиться по возможности мирным путём: они были против вооруженной борьбы с Советской властью. Поэтому крайне важным для них был вопрос: как проникнуть в СССР? Поскольку они были оборонцами и отвергали иностранную военную интервенцию как способ свержения Советской власти, то оставалось только два пути.



Первый предложили сменовеховцы и устряловцы: примирение с Советской властью, сотрудничество с ней, включение в социалистическое строительство через государственную службу или в качестве специалистов в народном хозяйстве, и постепенное распространение «национал-большевистской» идеологии, которая в итоге заменит коммунистическую. Сторонники этого пути считали, что «наименьшее зло по сравнению со злом капитализма – зло коммунистической власти», и пытались, «лояльно сотрудничая с властью в деле строительства социализма, толкать процесс национализации революции в нужную сторону «ускорения» этого процесса».

Второй путь – нелегальное проникновение в страну, создание антикоммунистического подполья и подготовка антисоветской революции в период внутриполитического кризиса. Этот путь избрал Народно-трудовой союз (НТС). Однако эффективная работа ОГПУ–НКВД не давала ни малейшего шанса на успех подобных действий.

Был, однако, и третий путь, о котором в эмигрантской среде много не говорили. Это «масонский путь» - проникновение во власть путём вербовки своих сторонников из числа неустойчивых элементов внутри советской бюрократии и партократии с последующим разложением режима изнутри. Его и избрала группа Шихматова.

«Национал-максималисты» были против вооружённой борьбы с СССР, ибо считали террор и диверсии тупиковым вариантом политической борьбы. «Активизм», по их убеждению, приводит к противоборству с советскими спецслужбами, которое эмигранты в любом случае проиграют. «Национал-максималисты» понимали, что террор не подорвёт основы коммунистического режима, а только сыграет на руку коммунистам, так как станет одним из оправданий политических репрессий внутри страны. Сила коммунистов, считали они, в их идейности, «пусть ложной, но вдохновляющей на борьбу и преодоление трудностей».



Группа Шихматова была уверена, что ставку в СССР надо делать не на интеллигенцию и не на бюрократию, которые «были развращены в худшем западническом понимании». Основными движущими группами русской фашистской революции он видел разного рода сектантов («там, где сохранялся мессианский дух, а не религиозный бюрократизм», - говорил Шихматов), а также военных и разночинцев вне «клиентелл-корпораций».

«За последние триста лет Первый и Второй Рим внешне победили Третий. В борьбе Первого и Второго Рима с Третьим завязался тот сложный узел, который разрывается теперь на наших глазах». «Русская мессианская идея», в её «религиозном облике» ушла в раскольничьи скиты, в её историософском виде стала оппозицией царской власти в лице славянофилов, а в лице революционеров-народников – вступила с ней в политическую борьбу. Большевики бессознательно выполнили некоторую часть высшего задания, они уничтожили наследие Петра Первого, но это только первая часть этого высшего задания. Исторической судьбой на Третий Рим лишь временно надета безобразная маска Третьего Интернационала. Пореволюционное движение должно сделать вторую часть задания: нынешняя революция имеет величайшие национальные задачи – соединить воедино все, прежде разрозненное», - писал Шихматов.

По мнению «национал-макксималистов», российская революция имела три фазы: «демократический, коммунистическо- материалистический и, наконец, назревающий, неминуемый – третий, фашистский. «Переворот этот будет не только переворот «против», это будет, главным образом, переворотом «за»: 1)за выполнение исторической миссии России; 2) за устроение справедливого социального уклада; 3) за союз народов Государства Российского; 4) за раскрепощение страждущих и угнетённых; 5) за вольный, творческий труд; 6) за истинную свободу духа.

«Национал-максималисты» хотели построить будущее российское государство не на основе принципов «языческо-римской морали» («человек человеку – волк»), а на основе этики соборности, сотрудничества, «общего дела»: «Утверждение основ нового законодательства пореволюционной России на евангельских этических представлениях – и есть, по нашему убеждению, первый шаг на пути к тому новому социальному укладу, к которому зовет утвержденчество».



Концепция власти «национал-максималистов» предполагала установление «диктатуры народа», которая находит свое выражение в личной диктатуре «народного вождя»:

«Этот вождь должен быть генералом Красной армии, проникшимся идеями «национал-большевизма» и перешедший на сторону «национальной революции». Таким вождём многие соратники Шихматова видели Тухачевского.

«На смену диктатуре компартии идет диктатура трудового народа российского, которая в раскатах военной грозы неизбежно обратится диктатурой народного вождя – вождя Красной Армии, вставшей на защиту родных рубежей, на защиту нашей матери – России. Мы понимаем диктатуру этого военного национального вождя Великой русской социальной (от истоков своих глубоко национальной) революции. Ибо он – этот неизбежно грядущий Цезарь Октября должен быть Брутом мировой буржуазии, должен опираться на широкие круги трудовой демократии (трудократии), должен явиться символом величия, единства и великодержавности нашей могучей Родины, сбросившей с себя опостылевший пошлый псевдоним СССР и провозгласившей на весь мир страшное для врагов свое подлинное имя – России», - писал Юрий Ширинский-Шихматов.

Дожить до реализации этой мечты ни ему, ни его соратникам так и не удалось.



Ещё в Блоге Толкователя о русском эмигрантском фашизме:

"Русская весна" - преемники младороссов Казем-бека

«Русская весна» на самом деле не изобретение нынешнего времени. Ещё в 1920-30-е похожую теорию разработали в эмиграции младороссы Казем-бека. Это был синтез фашизма, сталинизма, русского национализма и православия. В 1957 году Казем-бек вернулся в СССР и стал высоким чиновником в РПЦ.



***

Керенский в 1936 году: "Наконец-то Сталин стал фашистом!"

В 1936-37 годах эмигрантская среда кадетов и эсеров приветствовала перерождение Сталина из пролетарского интернационалиста в фашиста и возвращение России из американского технократизма в лоно европейской семьи. Также они радовались, что власть в СССР от пролетариата и интеллигенции переходит к крестьянству.