Какой видел Россию евразиец и бельгийский шпион Малевский-Малевич

Нацидеей в России становится евразийство. Но если смотреть на истоки русского евразийства, в 1920-30-е, то окажется, что оно финансировалось английским бизнесменом и разведчиком Сполдингом и одновременно НКВД, а в 1960-е его отцы-основатели сместились в сторону социал-демократии. Как пример – судьба Малевского-Малевича, евразийца и бельгийского разведчика.

Евразийство как идейно-политическое течение обязано своим появлением на свет русской эмиграции межвоенного периода. Сегодня, на четвёртом сроке правления Владимира Путина это одно из наиболее известных и часто упоминаемых политических движений того времени.

Однако чаще всего придворные идеологи упоминают первый период деятельности евразийцев – в 1920-30-е годы, умалчивая о том, во что трансформировалось это идейное течение после окончания Второй мировой.

В исследованиях о евразийстве широко распространена точка зрения, согласно которой это движение полностью прекратило свое существование и как политическая организация, и как развивающаяся политическая идея уже в конце 1930-х. На это время пришлись кончина основателя евразийского движения князя Н.С.Трубецкого и прекращение активной деятельности остальных его участников из-за начавшейся Второй мировой. После 1945 года на евразийцев, как и на других активистов эмигрантских политических кружков, обрушились советские репрессии. Лидер евразийцев конца 1930-х П.Н.Савицкий оказался узником советских лагерей, и даже после освобождения и возвращения в Прагу преследование его не прекращалось, ввиду чего продолжение полноценной идейно-политической работы стало практически невозможным. Гонениям подвергся и другой видный участник евразийского движения, Н.Н.Алексеев, получивший советское гражданство, но так и не вернувшийся в СССР.

Вместе с тем, именно после 1945-го происходило разочарование многих участников движения в своих прежних идеалах. Евразийство, изначально настроенное против Запада, «европоцентризма» и «европопоклонничества», а вслед за этим и против парламентской демократии и капитализма, на этом фоне оправдывало диктатуры Муссолини и большевиков. Таким образом, оно оказалось в числе скомпрометированных идей межвоенного периода.

Как известно, евразийство обязано своим появлением на свет главным образом книге князя Н.С.Трубецкого «Европа и человечество», после публикации которой выяснилось, что у ее автораесть немало единомышленников. Евразийская идеология, претендовавшая на статус революционной, предполагала выдвижение в числе первых требований ниспровержение, и лишь позже была постепенно представлена положительная программа евразийцев.



(Евразийцы Григорий Александрович Старицкий (слева) и Георгий Владимирович Вернадский на даче Вернадских (штат Коннектикут (США), 1954 год)

Первое их «Долой!» прозвучало в адрес европеизации России, целенаправленно осуществлявшейся домом Романовых, и против Европы как активного проводника самой идеи универсализации мира. Критика князем Трубецким порабощающей народы насильственной европеизации первоначально стала стержнем всей евразийской программы. Отрицание Запада («романогерманской культуры», Европы - в терминологии Трубецкого) явилось сутью евразийства.

«Мы должны привыкнуть к мысли, что Романо-германский мир со своей культурой - наш злейший враг», - писал в своей статье «Русская проблема» основатель евразийства Трубецкой. Вся идеология евразийства была сфокусирована на конструировании и поддержании множественности границ между Европой и Россией-Евразией, причем если за Европой закреплялись такие свойства, как индивидуализм, механицизм, рационализм, безрелигиозность и агрессивность, то Россия-Евразия была коллективистской, телеологичной, мистической, органичной и православной.

Те из евразийцев, кто избежал нацистских и советских репрессий и, таким образом, «пережил» движение и смог оценить его идеологию с позиций послевоенного мира, оказались намного более лояльными к Западу и его ценностям, чем это было ранее. Хорошо видно это на примере позднего творчества Г.В.Вернадского, пытавшегося примирить в своих исторических концепциях Восток и Запад в истории России. После войны против некогда пропагандируемых идей резко стал выступать и Н.Н.Алексеев. Он обрушился с критикой на платоновские идеалы государства философов, признав в этой идее путеводную нить фашистских режимов Европы (итало-фашистский режим Трубецкой в своей программной статье «О государственном строе и форме правления» признавал несовершенной идеократией, но при этом меньшим злом, чем буржуазная парламентская демократия).

Особенно чётко эта тенденция проявилась в творчестве давнего члена евразийского кружка Святослава Святославовича Малевского-Малевича, издавшего в 1970-е своеобразный манифест обновленного евразийства, в котором он на основе концепций Н.Н.Алексеева и других евразийцев выдвинул программу сближения СССР и стран Запада уже против Азии и «жёлтой угрозы» в лице Китая. В экономической сфере его идеалом был социал-демократизм. Идейно-политическое творчество Малевского-Малевича представляет собой один из примеров того, в каком направлении могла эволюционировать евразийская политическая доктрина.

Но сначала о личности самого Малевского-Малевича.

Святослав Святославович происходил из аристократической семьи русско-польского происхождения (родился в 1905 году). Сын статского советника Святослава Андреевича Малевского-Малевича (в 1917-м он был управляющим делами Дворянского земельного банка в Петрограде); мать, Людмила Матвеевна (урожд. Дерожинская) – помещица из Бессарабской губернии.

В 1920 году он эвакуировался с отцом из Феодосии в Югославию. Учился в Донском кадетском корпусе и на филологическом факультете Белградского университета. В 1924-м получил стипендию американского филантропа Уиттимора и поступил на физико-химический факультет Сорбонны. Одновременно занимался живописью в академиях Жюльена и Гранд Шомьер.



(В саду Клуба союзников в Лондоне, 1943 год: слева стоит граф Святослав Святославович Малевский-Малевич, сидит его жена княгиня Зинаида Алексеевна Шаховская)

В студенческие годы через двоюродного брата, полковника лейб-гвардии Преображенского полка П.Н.Малевского-Малевича познакомился с деятелями евразийского движения: Н.С.Трубецким, Л.П.Карсавиным, Г.В.Вернадским и др. В 1926 году женился на княжне З.А.Шаховской и переехал в Брюссель. В том же году в должности агента хлопковой компании уехал с женой в Бельгийское Конго. В 1928-м вернулся в Брюссель, принял бельгийское гражданство и стал заведующим отделом научной документации химического консорциума. В 1931 году был организатором съезда евразийцев в Брюсселе.

В 1939 году Малевский-Малевич записался добровольцем в батальон противовоздушной обороны. После капитуляции Бельгии через Францию (Дюнкерк) попал в Англию, где вступил в Бельгийский отряд армии Великобритании. В 1943-м получил назначение помощником директора отдела бельгийского Министерства иностранных дел в Лондоне. С 1945 года служил в Бельгийском посольстве в Берне и в миссии в Израиле. В 1956-м работал первым секретарем бельгийского посольства в Москве.

Это скудная, официальная биография. Подробностей о своей жизни Малевский-Малевич предпочитал никогда не распространять. Но вот краткая версия другой стороны его жизни:

«Шаховская, франкоязычная журналистка и писательница, сразу обрела в моих глазах приятную двусмысленность. Но все оказалось сложнее.

Юная княгиня в 1926 году вышла замуж за эмигранта графа Малевского-Малевича Святослава Святославовича, одного из руководителей евразийского движения, — и сама стала евразийкой. А в 1928 году редактором эмигрантской газеты «Евразия» стал как раз чекист Сергей Эфрон, муж Цветаевой.

Скоро евразийское движение раскололось на правых и левых, последние (их было не качественное, но количественное большинство) постепенно пришли к выводу, что Октябрьская революция была не исторической случайностью, а закономерностью — и стали принимать большевизм, а, следовательно, жалеть о своей былой вооруженной борьбе с ним. Результат: их стали приглашать в СССР и вербовать, ну а затем, как положено, почти всех расстреляли.

Малевский-Малевич и его жена Зинаида Шаховская были на правом фланге евразийского движения. Более того, Малевский-Малевич имел связи с бельгийской контрразведкой.

Поэтому в 1931 году, через несколько месяцев после съезда евразийцев в Брюсселе, (на котором Малевский-Малевич был избран в президиум) он, получив нужную информацию из контрразведки, встретился с профессором Савицким (одной из звёзд евразийства) и передал ему, что супруги Клепинины, Яновский, Перфильев и некоторые другие предали всё и вся и ныне работают на НКВД. Но президиум отказался этому поверить, после чего Малевский-Малевич вышел из президиума, а затем из евразийского движения, жена Зинаида Алексеевна последовала его примеру. Но на этом евразийские приключения Шаховской не закончились. Вот что она написала на старости лет:



(Марина Цветаева на Атлантическом океане в Сен-Жиль-сюр-Ви вместе с евразийцами С.Я. Эфроном и П.П. Сувчинским. Июль 1926 года)

«В 1937 году, 23 сентября в Брюсселе из газет мы с мужем узнали о похищении генерала Миллера. Французская полиция начала розыск лиц, которые могли быть причастными к этому делу, в том числе четырёх вышеупомянутых евразийцев… В тот же день, выйдя из дома — мы жили в Брюсселе на улице Вашингтона, — на трамвайной остановке к своему изумлению я увидела Клепининых вместе с Яновским и Перфильевым. Они были явно обеспокоены. В течение нескольких минут мне надо было решить трудную нравственную проблему — сообщить находившемуся в двух шагах полицейскому об этих людях или нет. Донос был для меня вещью невозможной. Но если бы я их выдала, то, как выяснится впоследствии, это спасло бы им жизнь.

Поскольку в деле похищения Миллера они не были замешаны, после задержания их бы выслали за пределы Франции в любую страну... Через некоторое время все четверо, а также многие другие левые евразийцы, в том числе Сергей Эфрон, сыгравший в движении роковую роль, вернулись в Советский Союз. Там они были расстреляны. Другие евразийцы долгие годы провели в ГУЛАГе. Некоторые деятели правого крыла после убийств Игнатия Рейсса и других эмигрантов вышли из движения, которое постепенно сошло на нет».

Кроме того, Святослав Малевский-Малевич являлся двоюродным братом главного «финансиста» евразийского движения - Петра Николаевича Малевского-Малевича, получившего на организацию пропагандистской и идейно-теоретической работы евразийцев внушительный по меркам того времени грант от британского бизнесмена Генри Сполдинга – около 100 тысяч фунтов-стерлингов (в нынешних деньгах это около 10 млн. долларов). Одновременно Сполдинг сотрудничает с английской разведкой СИС, добывая для неё военные секреты Германии, СССР и других стран. Об этой странице евразийства – финансировании их англичанами – и сегодня приверженцы этого движения предпочитают не говорить.

Малевский-Малевич, анализируя социально-экономическое и внешнеполитическое положение СССР, пришёл к выводу о полном крахе коммунистического эксперимента. Вместо коммунизма в России он предлагает внедрить «гарантийное государство» и «идеократию».. Внедряя в евразийский проект концепт тоталитаризма, Малевский-Малевич противопоставляет ему авторитаризм как альтернативу, способную сохранить и даже конституировать свободу личности. В этой части он сохраняет актуальность поставленной еще отцами-основателями евразийства задачи создания идеальной политии, которая бы представляла собой синтез начал демократии и диктатуры.



Он недвусмысленно указывает, что евразийство есть авторитарная доктрина, отличающаяся от либерально-демократических, но и не тоталитарная. В его логике евразийство - это нечто иное, при этом не переходное и не преходящее, а потенциально самодостаточное и исключительно устойчивое: «Будущая система управления федерацией должна быть авторитарного типа. Но чтобы не переходить в тоталитарные, тиранические режимы (как то фашистские или коммунистические), государственная власть должна подлежать действенному общественному контролю».

«Моральная основа государственности должна заключать в себе несколько простых, всем понятных и всеми приемлемых принципов. Первым из них, краеугольным, можно считать предложенный мне профессором Абдурахманом Кунта-Авторхановым, принцип примата человека над государством», - писал Малевский-Малевич.

Малевский-Малевич предпочитает обозначить свою солидарность с советскими диссидентами и уже провозглашает, в отличие от евразийцев-классиков, свободу слова, печати, передвижения, вероисповедания: «Свобода слова - право, за которое борются героически и самоотверженно лучшие граждане Советского Союза вот уже несколько лет, - должна быть предоставлена в полной мере всем представителям духовного творчества, личная свобода и неприкосновенность должны составлять основу будущего общественного строя».

Уважению к свободе личности при этом Малевский-Малевич призывает учиться у западных стран. Таким образом, если основатель евразийства князь Трубецкой указывал на Европу как на главного врага России-Евразии, а европейская парламентская демократия выступала у него худшим строем, чем фашистская и коммунистическая диктатуры, то у Малевского-Малевича всё наоборот: Россия и Германия, создавшие коммунистические и национал-социалистские диктатуры, уподобляются концлагерям, что стало возможным именно из-за национальных особенностей этих народов: у них всегда было особенно развито «чувство преклонения перед властью и власть имущими», а также легковерие, отсутствие критического взгляда, идейный фанатизм.

Западные демократии более не получают от Малевского-Малевича презрительного ярлыка олигархии. В его трактовке они неизмеримо лучше тоталитарных режимов, поскольку в какой-то части отвечают принципам ответственности перед народом: «Что они не утопичны [принципы защиты прав человека], доказано примерами многих западных демократий, где правительства и министры несут довольно уже реальную ответственность перед парламентами и общественным мнением».

(Евразиец Петр Семенович Арапов в застенках НКВД)

Об этом сообщает Футляр от виолончели

В то же время в качестве самого весомого аргумента неприемлемости для будущей посткоммунистической России западной модели демократии Малевский-Малевич привёл специфичность российской ментальности: «По отношению к СССР и к его гражданам надо ещё отметить, что его населению настолько чужды западные демократические формы правления, что к ним оно и не стремится».

Оправдывая авторитаризм, Малевский-Малевич постулирует принцип «свободной информации» и примата человека относительно государства. Такое «правильное» сочетание диктатуры и демократии, о котором вели речь основатели евразийства, образует, «моральную основу государственности». И в данном случае Малевский-Малевич действует вполне в русле концепции справедливого «государства правды» Алексеева, которое действует, исходя из неразделимости политики и морали, и соединяет «примат народа над властью» с принципом служилого характера государства, согласно которому оно становится слугой народа.

Платоновская идея философов-мудрецов продолжает играть в рассматриваемой концепции ту же роль, что и в евразийстве исходного образца, однако в трактовке Малевского-Малевича эта диктатура призвана защищать именно демократию, сохраняя status quo и выполняя, по сути, функцию незыблемого и непреклонного гаранта конституционных основ. «Мудрецы-гаранты» правят в данном случае не напрямую, а лишь «приглядывая» за действиями правительства: «Исполнительная власть в подобном «гарантийном» государстве должна находиться в руках главы государства и правительства. Она должна подлежать государственному контролю, - своего рода «Высшему Суду» или особой магистратуре, наделённой широкими правами.



В рамках доктрины Малевского-Малевича признаётся необходимость авторитарной политической системы в России, сочетающейся с основами западной демократии, гарантирующими права личности.

В целом, политика Владимира Путина на первом президентском сроке примерно соответствует трансформационным идеям евразийства Малевского-Малевича. Но затем курс российского президента резко уходит к начальным основам евразийства, времени 1920-30-х, напичканным агентами ОГПУ-НКВД и одновременно существующим на деньги англичан и западных разведок. В этом невообразимом диссонансе мы и продолжаем жить по нынешний день.



Ещё в Блоге Толкователя о попытках изобретения "Третьего пути"

Российское государства как кочевник, природный анархист и технократ

Россия имеет гораздо больше общего с морской Англией, чем с континентальной Европой – из-за отсутствия Номоса Земли. Ещё один стержень нашей государственности – скифское кочевье. Дополняет этот причудливый ансамбль технократизм позднего Рима.



***

Что такое национал-большевизм в Германии 1920-30-х годов

Не слишком масштабное (10 тысяч боевиков), но активное движение национал-большевиков оставило в истории Веймарской Германии значительный след. Немецкие нацболы видели идеалом союз СССР и Германии, диктатуру пролетариата и армии, Советы – в противовес «либерализму и дегенерации англо-саксонского мира».



***

Итальянское регенство Карнаро: город-государство под властью поэта д’Аннунцио

«Свободная республика Фиуме» в 1919-1920 годах – единственный опыт построения государственности национал-синдикалистами. Национал-анархизм непознанная тема для России, до сих пор в сфере национального и левого страна живёт одновременно в Третьем мире и в XIX веке. Поэт Д’Аннунцио же всё показал на своём примере, как может уживаться свобода, национализм и справедливость в одном государстве.