Интервью с нобелевским лауреатом 2010 года по физике

На прошлой неделе сбылись прогнозы аналитиков. Нобелевский комитет присудил премию по физике Андрею Гейму и Константину Новоселову из Манчестерского университета. О том, что это может произойти, эксперты заговорили, когда выходцы из России получили новую форму углерода – графен. Именно из него будут делать процессоры будущего – быстрые и компактные. Константин Новоселов рассказал Антону Степнову, что много лет заставлял себя не думать о нобеле, и объяснил, почему его награду можно считать российской. 

Об этом сообщает Руспрес

Как вы узнали, что получили премию? 

Я разговаривал по скайпу со своим коллегой из Голландии. Мы обсуждали одну из наших новых статей — результаты, графики. В этот момент мне и позвонили из Нобелевского комитета. 

Эксперты уже который год объявляют вас претендентом на награду. Скажите, это действовало на нервы? 

Это очень давило. Разговоры о том, что нам могут дать премию, начались два–три года назад. В какой-то момент я не выдержал и решил, что больше не буду обращать на это внимания — не буду ничего читать и обсуждать. Помогло… 

Но в глубине души-то наверняка надеялись? 

Я изо всех сил старался ни о чем таком не думать. 

А теперь? Верите, что стали нобелевским лауреатом? 

Выхожу время от времени в интернет, смотрю список на сайте Нобелевского комитета. В такие моменты — верю.

С момента вашей первой статьи по графену прошло шесть лет. По меркам Нобелевской премии – очень небольшой срок. Почему все так быстро признали ваши заслуги? 

Я думаю, дело в том, что графен — удивительно демократичный материал. Огромное количество людей по всему миру моментально получили к нему доступ. Секрет в том, что его очень просто изготовить. Это и обусловило бурное развитие области. Теперь в своих работах по графену мы опираемся на результаты сотен других лабораторий. 

Все исследования были проведены за рубежом, на деньги Великобритании. Теперь люди спорят, можно ли считать награду хотя бы немного российской. Что вы сами об этом думаете? 

Заслуга России огромна. Я получил образование именно здесь. Физтех, без всяких вопросов, — лучшая школа. Она помогла мне бесконечно и предопределила результат. Точно так же, как и моя работа в Черноголовке. Там очень сильные физики, с которыми приятно работать. Знаете, я вот что хотел бы отметить. Наука по своей природе интернациональна. Ни один серьезный результат просто не может принадлежать какой-то отдельной стране. Это просто абсурд. Любые исследования — всегда сотрудничество. Если составить список людей, с которыми мы вместе работали над графеном, то в нем будут сотни имен. Загляните к нам в лабораторию — там собраны студенты из самых разных стран. Никто не делит их на русских и нерусских. 

Ваши главные работы по графену написаны в соавторстве с Сергеем Морозовым из Черноголовки. А он премию не получил… 

Так совпало, что Сергей сейчас как раз с нами в Манчестере. Мы намеренно не затрагиваем эту тему в разговорах. Ничего не могу сказать про решение Нобелевского комитета. Почему-то так получилось… 

Графен – это самая настоящая нанотехнология. В России сейчас на нее мода. С вами когда-нибудь общались люди из «Роснано»? 

Вот буквально неделю назад звонили. Просили рассказать им про свойства графена и перспективы, которые он обещает. 

То есть они к вам за консультацией обратились? О совместных проектах не говорили?

У меня сложилось впечатление, что они просто хотят больше узнать о последних достижениях в моей области, быть в курсе. 

А вы знаете, что руководство проекта «Сколково» собирается предложить вам сотрудничество? 

Нет, первый раз об этом слышу. 

Они только что об этом объявили. Если дадут вам полный карт-бланш, пойдете к ним работать? 

Понимаете, я слишком плохо представляю, что такое «Сколково». Как я могу что-то для себя решить?