Олжас Сулейменов: «проклятое прошлое?»

МОЯ КНИГА «АЗ и Я»

Я написал книгу «Аз и Я» о тюркском влиянии на «Слово о полку Игореве». Её суть о единстве человеческого мира, человеческой культуры, многоязыковой и многонациональной. Меня обвиняли в пантюркизме, в национализме, а я писал о взаимопроникновении культур, даже если они противостоят друг другу в войне. Вот потому-то я евразиец — человек, стоящий за соединение европейского и азиатского.

Мне говорили, что эта точка зрения имеет мало общего с классическим евразийством Льва Гумилева. Он-то как раз провозглашал принципиальную раздробленность мира: мол, все эти западные ценности нам, евразийцам, ни к чему. У нас — коллективизм, соборность, державность. У них — путь Чингисхана.

Мой отец, казахский кавалерийский офицер Омар Сулейменов, сидел в Джезказганском лагере со Львом Гумилевым. Они были соседями по нарам, и сам Гумилев говорил про то, каким хорошим парнем был Омар, поэтому, хоть Олжас и написал в «Аз и Я» полную ерунду с точки зрения лингвистики и истории, но он, Лев Гумилев, ничего про это писать не будет, потому что помнит лагерь и Омара Сулейменова. И сын Омара Сулейменова, соседа по нарам сына Николая Гумилева, прочел стихи:

Возвращаясь к книге, я должен сказать слова благодарности тем, кто помог мне её выпустить.

Кроме издательства решили послать рукопись в Академию наук. План горел, и я их убедил, что достаточно получить рецензию от наших учёных. Мой друг Александр Жовтис и доцент Рашида Садыровна Зуева написали внутреннюю рецензию на «АЗ и Я». И с этой рецензией мой незабвенный друг Г.Толмачев и выпустил эту книгу. За это «получили» все, кроме меня (они оставили меня для большого разговора).

Мне показали проект постановления Бюро ЦК Компартии Казахстана, где были указаны меры наказания людей, допустивших выход книги. Должны были освободить от работы председателя Госкомиздата Шериаздана Елеукенова, директора издательства «Жазушы» Абильмажина Жумабаева, заместителя редактора русской редакции издательства Геннадия Толмачева и поставить вопрос об их пребывании в рядах КПСС. С автором книги провести серьёзную беседу о недопущении впредь таких публикаций. Бюро должно было состояться на следующий день. Я всю ночь писал письмо Кунаеву и членам бюро. В сборнике «Избранное» в 1990 году часть этого письма была опубликована. Оригинал наверняка сохранился в архивах ЦК. Весь текст не помню. Писал, что со временем это письмо будет восприниматься как документ нечастного значения. Что всегда старался не допускать ситуаций, когда бы из-за меня могли пострадать другие люди. В уличных ситуациях готов был заплатить жизнью ради них. И сейчас готов. Порукой тому — единственная личная собственность — моя жизнь. Рано утром отвез письмо в ЦК, оставил в приёмной Кунаева, копии попросил передать членам Бюро. Нас всех вызвали. Кунаев пожурил нас. Брежнев и Суслов подключились. Был крупный разговор на эту тему. Письмо сыграло свою роль. Моим друзьям вынесли по выговору, но на работе оставили. И редактор книги, хоть он и не был номенклатурой ЦК, без работы не остался. Перешел в редакцию журнала «Простор».

Я рад, что книга выдержала испытание временем.

О СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ КАК ЧАСТИ НАШЕЙ СТОРИИ

Советский Союз не был ограничен, он был раздражающим фактором мира, разделенного пополам. И вдруг какая-то книга становится участницей этого то ли противостояния, то ли взаимодействия в глобальном смысле. Такая уж досталась участь моей книге. Потому что она выступила против той ограниченности восприятия истории, которая сложилась у нас тогда.

История — это линия непрерывная, которая соединяет прошлое с настоящим. А в советское время у нас сложилась пунктирная линия, потому что глашатаи каждого периода XX века отрицали предыдущее. Ленин и Сталин отрицали царское время, хотя сами создали мощную империю; Хрущев начисто отрицал все сталинское, в том числе и все достижения того времени, акцентируя внимание лишь на страшных чертах сталинизма. Брежнев пришел, отрицая Хрущева. Дескать, ничего толкового не было при Хрущеве. Горбачев пришел, отрицая брежнев­ский застой, хотя мы все выросли во времена этого самого застоя. И вообще, культура, по-моему, расцветает только во времена такого застоя, а не во времена переломов, перестроек, революционных изменений. Культура нуждается в стабильности, как хлеб — в черноземе. Что-то, конечно, и в песках может вырасти. Но не золотая пшеница. Стихи не сочиняются на бегу, когда бежишь неизвестно куда.

«ПРОКЛЯТОЕ ПРОШЛОЕ?»

Я считаю, что молодежь негативно относится к советскому периоду, во многом, потому что мы не смогли им объяснить по-настоящему достоинство советского прошлого. У нас такая привычка революционная. Все, что было до нас, — все плохо! Проклятое прошлое! И к советскому мы тоже так отнеслись — это великое развитие искусства, литературы, кино. Развитие всего гуманитарного… Я имею в виду 60-е, 70-е и начало 80-х годов — до перестройки. После перестройки все пошло на убыль.

Миллионными тиражами книги выходили, и не хватало этих книг. В то время у нас был великий читатель. Вся страна. Тиражи наших книг были 100 тысяч, 200 тысяч. И не хватало их. У нас был чёрный книжный рынок. За книгу переплачивали до 1000 рублей. Моя книга «АЗ и Я» стоила 75 копеек номинал.

В 80-е я был председателем Госкино республики и помню, что мы ежегодно продавали 250 миллионов билетов в кинотеатры. Даже если они стоили 30 копеек, добывали до 70 миллионов рублей. А на производство картин «Казахфильму» требовалось всего 25 миллионов. И прекрасные фильмы снимались: «Кыз Жибек», «Серый лютый», «Конец атамана»; они шли по всему СССР и за рубежом. А песни, какие звучали! Они и сегодня лучшие. Одна из них ныне стала гимном. И техника развивалась, и наука. Книги моих стихов выходили двухсоттысячными тиражами. Даже толстый литературный журнал «Жулдыз» имел тираж, помню, 140 тысяч ежемесячно. Он читался в каждой семье, а там по пять человек. А сейчас он еле-еле набирает тысячу. Сейчас молодежь книги не читает, вот это плохо! А мы тогда читали с детства.

Так что, огульно отрицая прошлое, мы утрачиваем что-то важное, необходимое для настоящего и будущего. А то получалось, что каждый новый строй разрушал предшествующий рельеф, даже горы, чтобы начинать с нуля. Поэтому «настоящая история» у нас начиналась снова и снова только с новых дат».

«ЗЕМЛЯ И ЕЕ НЕДРА ПРИНАДЛЕЖАТ НАРОДУ КАЗАХСТАНА»

Я геолог по первому образованию, и меня сначала беспокоило, что на поисково-разведочные работы наши бюджеты направляли в 100 раз меньше средств, чем в советское время. Затем это обстоятельство стало даже радовать. Пока расходуется содержание месторождений нефти и металлов, открытых и разведанных геологами СССР. А это, по прогнозам, не более 5—10% от содержимого наших подземных кладовых. Потомкам достанется основное богатство. И тогда в более спокойные времена в развитом и уверенном в своём будущем государстве оправдается и будет осуществима формула: «Земля и её недра принадлежат народу Казахстана».

ДУШЕВНЫЙ ВИТАМИН СОЦИАЛИЗМА

1970-е были самым спокойным, сытым и плодотворным десятилетием за весь двадцатый век!

Все 1980-е — это уже не застой, а сплошное движение. По неровной почве: спотыкание, вывихи, переломы. Поиски новых путей, вместо того чтобы отладить преж­ний, натоптанный.

Республики разошлись, и все ли в 1990-е нашли дорогу лучше той общей, что была прежде? Сомневаюсь! Сейчас нет такого, к сожалению. Поэтому, когда при мне ругают Советский Союз, я не соглашаюсь с этим. Потому что мы тогда воспитывались, становились патриотами, мы любили свою страну, любили Казахстан и любили весь мир. Сейчас подобной идеологии я не чувствую! Поэтому молодежь наша не усваивает такого важного витамина душевного, который всё-таки при социализме впитывался в наше сознание. Капитализм я не признаю. Я в душе социалистом был и буду.

КАЗАХСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ

В ауле традиционно сильно родоплеменное сознание. Если ты с детства погружен в никем не разбавленную казахскую среду, ты и не знаешь, что ты казах. Этот обобщающий этноним в твоём сознании занимает не первое место. Прежде всего — имя рода, потом — племени. С этим ты приходишь в город, поступаешь в вуз или на завод и тогда, возможно, узнаешь, что ты к тому же ещё и казах. А тот, кто родился и вырос в городе, с малых лет приучается осознавать себя казахом. Возможно, дед с бабушкой напомнят ему пару раз, что он из такого-то рода-племени, но это известие не проникает в глубины его памяти. А то, что он казах, ему постоянно напоминает среда обитания: улица, школа, автобус, потом вуз, рабочий коллектив… Таким образом, в Казахстане аул воспитывает родоплеменное сознание, город ― национальное и, вместе с тем, интернациональное. Сформирован наиболее современный тип личности казаха ― родился в ауле, закончил там казахскую школу, попал в город, поступил в вуз или на промышленное производство. И всю остальную жизнь проводит в городе. Что приобретается за несколько десятилетий? Природное двуязычие, национальное и интернациональное самосознание, в меру разбавленное затухающим родоплеменным. В этом типовом портрете узнаются многие наши современники, начиная с президента. Поколения, чья молодость прошла в советское время. А нынешние молодые на распутье. Многим ещё надо объяснять на посторонних примерах пагубность показного национализма, основанного, к тому же, на сознании не национальном, а ещё родоплеменном.

НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ДЕКОЛОНИЗИРОВАННЫХ СТРАН

Я несколько десятилетий занимался национально-освободительными движениями Африки и Азии. Побывал в десятках стран, встречался с их лидерами. В 1983 году привез в Руанду съемочную группу: по заказу правительства делали фильм к 20-летию освобождения от «бельгийского владычества». Прекрасная страна, добрые, счастливые, свободные люди. Президент пригласил посетить через десять лет, к следующему празднику Освобождения. Но в 1993 году президентский вертолет упал. Президент был из племени хуту. Обиженные достали мачете, и за неделю во взаимной резне пало более миллиона человек.

Этот пример я часто вспоминаю, когда говорю, что общей бедой всех деколонизированных народов является неразвитость национального самосознания. Оно ещё не успевает выработаться и часто в политике подменяется родоплеменным, не объединяющим народ. При этой форме сознания понятия «свобода», «независимость», «демократия» превращаются в свою противоположность. Что мы и видим в новейшей истории деколонизированных стран.

Возвращаясь к нашей реальности, скажу: международный и наш опыт подсказывают, что основная задача интеллигенции и государства общая — воспитывать национальное самосознание. А этому способствует жизнь в интернациональной среде.

А мечта о моноэтническом государстве не просто ошибочна, но вредна, прежде всего, для самих казахов: племенное сознание, раскалывающее этнос, не испаряется так скоро. Европейским народам для этого потребовалось несколько веков.

РАСХОЖДЕНИЕ С ОППОЗИЦИЕЙ

Десять лет назад (в 2005 году – прим.ред.) мы отмечали день рождения Ораза Джандосова. Это был своего рода мальчишник. Там был Алтынбек Сарсембаев, Булат Абилов, ну, как вы понимаете, вся оппозиция. Самая интеллектуальная её часть. Они попросили меня участвовать в каких-то важных мероприятиях, потому что мы были единомышленниками. Но я им сказал: «Друзья мои, я не буду участвовать в ваших делах, потому что знаю больше, чем вы. Я побывал за эти годы независимости в разных страх бывшего Советского Союза. Я побывал в воюющей Молдавии, в воюющем Таджикистане в 1993 году (привез им детское питание), в воюющем Азербайджане, в Чечне и в Ингушетии… И я видел, к чему приводит игра в демократию и в либерализм, которыми мы все увлечены. Я тоже либерал и демократ. Но для меня важнее сохранность в данный момент нашей страны. И поэтому я и вас призываю: давайте учтем мой опыт и опыт братских республик и будем спасать свою страну! И вас хочу я уберечь». Но вы помните, что случилось в итоге. Через некоторое время Алтынбек ушел! Мы не смогли объединить интеллектуальный потенциал всего народа. Мы должны были быть вместе, а не разрозненно, ослабляя друг друга. Но у нас до крайности не дошло и не дойдет, пока мы будем это осознавать. Поэтому мы должны сохранить эти ценности и не поддаваться общеизвестным слабостям молодых национальностей, получивших независимость, которые считают что независимость — это конечная цель нашего национального развития. А я считаю, что это переходный период к эпохе осознанной взаимозависимости, чтобы все народы почувствовали взаимозависимость. Сейчас великая Россия, Киргизия, Армения, Белоруссия вступили в этот Союз. А иногда я слышу малограмотные речи некоторых «политиков», которые выступают против союза. Мы вступили в союз, в котором должны осознать свою взаимосвязь. О, великий Советский Союз! Я жалею, что он распался. Это была страна великих достижений. И каждый народ должен сохранить самое лучшее, что было в нем…

МОЯ НОВАЯ КНИГА

В Москве я недавно купил три книги. «Миф за три секунды». Мифы Греции излагаются кратко, на полстраницы. Потому что нет читателя! На глазах скудеет мировая культура. Я тоже буду писать покороче, учитывая ситуацию, но не в три минуты или в три секунды. Но по этимологиям, которые я дам, вы поймете, насколько древний был тюркский язык и такие ветви, как огузская и кипчакская (к которой принадлежит казахский язык). И возраст этим языкам — не полтора тысячелетия, как это считается в академической науке, а может быть десятки тысячелетий. Это уже палеолит, неолит и т.д. По крайне мере — шумерская письменность, которая датирована 4 тысячелетием. Так вот, в основе их иероглифической письменности лежат тюркские знаки, сложенные и названные тюрками. Это шесть тысячелетий назад! Рядом лежат знаки, которые озвучили славяне, рядом — германцы, индоевропейцы и протолатинские. Вот такую книжицу я хотел бы издать. Она имеет предварительное название «Тюркская пирамида».

Очень важно для этноса иметь незаниженную самооценку. Это задерживает наше развитие. Мы не знаем себя. Мы не знаем своё прошлое. Какие великие вещи наши предки создавали. И для этого важнее математики, физики, химии для нас становятся именно гуманитарные знания.

АЛМАТЫ или АЛМА-АТА?

Он (город) много приобрёл — это правда. Но город теряет свой чистый воздух, зелень и — яблоко. Алма-Ата и Алматинская область — это столица яблок, это место происхождения яблок. В 1930-е годы академик Вавилов предположил, что первые яблоки произошли именно в предгорьях Алматы и оттуда распространились по всему миру. Казахстанские биологи, а недавно и английские учёные доказали правильность гипотезы Вавилова. В прошлом году французы об этом сняли фильм и показали его в Париже, в главном зале ЮНЕСКО. Мы можем гордиться тем, что Алматы (Алма-Ата) — родина яблок. Изображение этого плода должно стать гербом города, который имеет на это больше прав, чем Нью-Йорк, называемый американцами Большим Яблоком.3 Но и в советское время стали называть город «Алма-Ата»: получилось очень точное название «Отец Яблока», «дед Яблока», то есть, прародитель яблока.

В двуязычной среде надо применять обе формы. Примеров двуязычных названий городов в мире много. Да и у нас в республике такие примеры есть: Караганды — казахское название. А в русской среде звучит именительный — Караганда.

В Финляндии, на которую ныне часто ссылаются наши экономисты, есть и шведы. Их там 6%. Названия улиц и городов обозначаются на двух языках ― финском и шведском. Они считают, что от этого зависит не только политическое, но и экономическое развитие страны. У нас конституционно закреплено официальное двуязычие. Русскоязычным трудно было произносить «Караганды», и потому наряду с казахским названием употребляется и русское произношение. То же происходит и с названием южной столицы: «Алматы» звучит для русских (а их в городе больше половины) в родительном падеже. Вполне можно употреблять оба варианта: «Алматы» в казахских текстах, и «Алмата» или привычное «Алма-Ата» в русскоязычных. В Азербайджане с «ы» в окончании имени столицы справляются иначе: на государственном языке ― «Бакы», на русском ― «Баку». Такое двуязычие названий не унижает народ, но свидетельствует о его культуре.

ИДЕАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ

В СНГ есть только одно государство, которое состоит только из одной нации, это Армения. Там почти 100 процентов жителей — армяне. Можно ли назвать их полностью независимой нацией? Счастливы ли они по-настоящему? Нет. Они, как и другие народы, зависят от ближних и дальних соседей! Всю жизнь живут ожиданием опасности.

Давайте представим, как мечтают некоторые наши наивные соотечественники, что на огромных просторах родной земли с её несметными богатствами останутся только казахи с их небольшой численностью. Что нас будет ждать в будущем? Сможем ли мы стать полностью независимой счастливой страной?

И наш город, и наша страна — это модели многонационального человечества. Насколько мы тут уживемся — пусть послужит примером всему миру. В Казахстане сложилась такая модель взаимодействия народов, религий, социальных классов, и это способствует развитию республики, миру и согласию. Это послужит призывом для других стран. Там, где взаимодействия не происходит, где выделяется какая-то одна нация, начинаются гражданские войны. Это простая арифметика, как таблица умножения. Это мы видим сейчас в Украине и в других странах. Мы должны это все учитывать и добиваться, чтобы у нас такого не было.