Но Трабер закричал: "На абордаж!"

Уже не один год в морском порту Петербурга различные коммерческие структуры ведут острую борьбу за сферы влияния: хозяин нашего порта — это, фактически, хозяин морских ворот всего Северо-Западного региона страны, что означает контроль над гигантскими денежными потоками, которые в дальнейшем будут только расти. С другой стороны, неформальный лидер в порту тот, кто руководит самой крупной стивидорной компанией — ОАО "Морской порт СПб". Сегодня мы впервые публикуем полную историю появления в петербургском морском порту того неформального лидера, от которого сегодня там зависит практически все.

Но сначала — несколько слов о нем самом.


Илья Ильич Трабер является членом советов директоров двух акционерных обществ: "Морской порт СПб" и "ОБИП" ("Объединение банков, инвестирующих в порт"). "ОБИП" к тому же — управляющая компания АО "Морской порт СПб", об этой загадочной фирме мы подробнее напишем чуть позже. Кроме того, Илья Ильич является одним из учредителей охранного предприятия "ВИАБ" и президентом реставрационно-коммерческого центра "Антиквар".

Одно время ему удавалось даже играть существенную роль на антикварном рынке нашего города, чего "Антиквар" добивался с грандиозным скандалом, а Илью Трабера стали после этого называть антикваром. Впрочем, настоящие антиквары говорят, что познания хозяина морского порта в антиквариате более чем скромны.

Самому Илье Ильичу 50 лет. Знакомые характеризуют его как человека энергичного, жесткого и расчетливого. До начала своей блестящей коммерческой карьеры он был офицером-подводником, а бизнес начинал в пивном баре "Жигули". Довольно быстро он дорос до поста администратора пивбара "Жигули" и даже окончил курсы барменов. Затем в его судьбе произошел неожиданный поворот: от торговли пивом он перешел к торговле антикварными вещами, став председателем кооператива "Русь". Любовь к красивым вещам была присуща Илье Ильичу всегда. Еще будучи администратором пивного бара он заказал ювелирный крест известному ювелиру Ананову, в памяти которого остался милым улыбчивым человеком. "Он всегда был приятен и радушен, — вспоминал Ананов, — приехал в Ленинград после мобилизации с флота. Мы, "аборигены", встретили его нормально. Появился молодой человек, чем занимается — неизвестно".

[…] "Я поражаюсь и восхищаюсь энергией Трабера, — как-то сказал директор Русского музея Гусев. — Я знаю, он побывал задолго до всех в министерстве, в правительстве, подписал нужные документы...".

[…] В начале девяностых годов "Смена" язвила: как купец заслуживает превосходных оценок.

Илья Трабер с самого начала своей коммерческой карьеры стремился создать о себе мнение как о меценате и ценителе прекрасного. В свое время он собрал направленные в свой адрес благодарственные письма из музеев и, говорят, даже вывешивал их на стенах кабинета.

Почему-то Трабер с огорчением воспринимает всякое упоминание о своем "пивном" прошлом и досадует, когда в нем видят купца и не верят в его высокие духовные порывы.

Склонен к эпатажу. Один из искусствоведов Русского музея сказал о Трабере в интервью "Смене": "Ну, это... пахан. От него пахнет уголовщиной". Уголовного прошлого Трабер не имеет, а созданию такого имиджа во многом способствовал сам. "Некоммерческих" собеседников шокирует непривычная лексика Ильи Ильича, его манера награждать людей кличками и прозвищами. Он способен поразить собеседника неожиданным заявлением типа: "А вдруг сейчас сюда войдут ребята и перекосят вас всех из автоматов. И всего-то 200 тысяч будет стоить".

Илья Ильич любит оружие и не скрывает этого. В начале девяностых годов на его столе посетители обнаруживали лежащую вместе с другими сувенирами гранату "Ф-1" (или ее муляж). В дни путча 1991 года он привел в Мариинский дворец вооруженных людей для охраны председателя Горсовета, который дал весьма характерную оценку этой охране: "Когда они ушли, мне стало как-то спокойнее..."

Сам Илья Ильич о питерском Горсовете 1992 года отзывался весьма своеобразно: "Его надо разогнать и судить. В Совете есть небольшое количество порядочных людей. Их мы отмоем"...

Неплохо характеризует Илью Ильича такой случай. Ночью 27 мая 1998 года на территорию офиса Трабера, расположенного в доме 14 по Старорусской улице, кто-то бросил через забор довольно мощное взрывное устройство. Дежуривший в офисе охранник вовремя заметил его, успел подбежать и швырнуть взрывпакет обратно за забор. В результате взрыва вылетело около сотни окон соседнего жилого дома, но, к счастью, никто не пострадал.

Через некоторое время в городе появились слухи о том, что взрыв организовал преступный авторитет Костя Могила, у которого незадолго до того возникла с Трабером конфликтная ситуация. Так ли это, будем надеяться, установит следствие, но, безусловно, заслуживают внимания некоторые странности, связанные с этой историей.

За день до взрыва в то же самое место на территорию траберовского офиса влетел через забор кирпич. Крайне ограниченный контингент людей был в курсе, что именно в этом месте огороженной территории располагается так называемая "мертвая зона" для установленных там видеокамер наружного наблюдения. И уж совсем мало кто из потенциальных врагов Трабера смог бы проверить правильность попадания кирпича в эту зону. Да и какой смысл было туда целиться: ведь кроме "мертвой зоны" там никого и ничего не было? Если требовалось запугать нашего героя, то какая разница, куда попадет взрывпакет? Перелетел через забор, взорвался и ладно. Итак все всё поймут. А тут и охранник слишком храбрый, и бикфордов шнур слишком длинный, в общем, великий Шекспир не зря жизнь с театром сравнивал.


Собственно "захват" порта начался в 1994 году. Можно предположить, что Илья Трабер планировал тогда стать топливным королем Петербурга, что возможно только при наличии собственных коммуникаций, пригодных для отправки крупных партий нефтепродуктов на экспорт. Именно поэтому наши герои начали освоение порта с четвертого района, где располагался крупнейший в Северо-Западном регионе нефтеналивной терминал.

За несколько лет до этого расположенная на территории 4-го района порта нефтяная база считалась местом для ссылки нарушивших дисциплину портовых работников. Заработная плата там была маленькой (120 рублей против докерских 1200), попадавшие туда пьяницы и хулиганы довольно быстро начинали понимать, что работа добропорядочного докера куда приятнее работы на грязной нефтебазе. Тем более что вещи там происходили самые странные.

Исчезновение двухсот-трехсот тонн мазута считалось нормой, всякие подозрительные личности постоянно отливали себе сколько-нибудь топлива. Там нормальным считалось слить тонн двести мазута в акваторию порта, там случайно переворачивались цистерны, забывали закрывать заглушки, из-за чего тысячи две тонн топлива просто выливались на землю.

Но вот в 1989 году руководителем нефтебазы стал Виктор Баруков — талантливый экономист, грамотный руководитель, который попытался на месте старой нефтебазы создать современное предприятие по западному образцу. Он достиг удивительных результатов, созданное им арендное предприятие "Нефтеналивной район" стало прибыльным, появились иностранные партнеры, вместе с которыми планировалось реализовать грандиозный международный проект "Золотые ворота".

К 1994 году нефтебаза стала современным преуспевающим предприятием, неспроста Илье Траберу и его компаньонам она показалась весьма соблазнительной. Правда, пользовалось ею тогда арендное предприятие "Нефтеналивной район", но это в общем-то Илью Ильича не шибко смущало.

В январе 1995 года срок договора аренды между АП "Нефтеналивной район" и АО "Морской порт СПб" истекал, оставалось лишь позаботиться о том, чтобы продлен он был не с "Нефтеналивным районом", а со специально для этого созданным АО "Петербургский нефтяной терминал". Хозяевами этого АО стали фактически принадлежащее нашим героям информационно-юридическое бюро "Петер", "Петербургская топливная компания" и некая английская фирма, об истинных хозяевах которой можно лишь догадываться. Без всякого объяснения причин генеральный директор "Морского порта" Виктор Биличенко отказал руководству АП "Нефтеналивной район" в продлении договора аренды, новый договор был подписан с "Петербургским нефтяным терминалом". Тем самым Виктор Биличенко впервые открыто заявил о поддержке Трабера, знающие люди уже тогда поняли, что судьба порта решена. Впрочем, Виктор Биличенко начал проводить "протраберовскую" политику руководства портом намного раньше.


В декабре 1992 года только что зарегистрированное акционерное общество "Морской порт СПб" выпустило свои первые акции. Через несколько месяцев после этого пост генерального директора "Морского порта" занял Анатолий Биличенко.

В соответствии с планом приватизации 51% акций "Морского порта" распределялся среди членов трудового коллектива. При кажущейся простоте формулировки это очень хитрый момент для любого акционерного общества. Ведь акция — это ценная бумага, которую в принципе всегда можно превратить в деньги. Любой владелец акции постарается сразу же продать ее, если у него нет других более-менее стабильных источников доходов или если сама по себе акция не представляется ему таким источником. Так что все зависит от политики руководства акционерного общества.

Оно может стимулировать членов трудового коллектива не расставаться со своими акциями. Для этого следует регулярно выплачивать дивиденды — чтобы хранение акций имело смысл. Желающим же продать акции должна быть предоставлена такая возможность — акционерное общество может само выкупить их у своих сотрудников. При такой политике акции не "уходят на сторону" и не получается ситуации, когда вдруг оказывается, что у акционерного общества появляется новый хозяин. Но руководители АО "Морской порт СПб" пошли по другому пути.

В течение всего 1993 года сторонние организации активно скупали акции "Морского порта" у его сотрудников. Последние охотно расставались с ненужными, как им казалось, бумажками — зарплату выдавали крайне нерегулярно, а дивиденды не выплачивали вовсе. Мотивировалось это тем, что деньги порту позарез необходимы на развитие. А покупатели предлагали за акции вполне приличные деньги — средний сотрудник порта за свой пакет вполне мог получить сразу полугодовую зарплату. Понятно, что у всех семьи, которые надо кормить, так что акции "Морского порта" довольно быстро сосредоточились в руках новых хозяев. К началу 1998 года подавляющее большинство голосующих акций "Морского порта СПб" принадлежало двум иностранным компаниям, расположенным в Великобритании и Лихтенштейне. Этому, скорее всего, способствовал генеральный директор порта Анатолий Биличенко. Хотя в 1993 году крупнейший в России порт мог пойти по другому пути.

В 1993 году российское правительство в лице Анатолия Чубайса выпустило распоряжение, в соответствии с которым 29% акций "Морского порта" должны были стать обыкновенными голосующими и закрепиться в собственности государства. (Первоначально по плану приватизации эти акции являлись привилегированными, то есть не имеющими права голоса, и предназначались для продажи). В случае реализации этого распоряжения в собственности государства оставалось бы 49% акций порта (еще 20% принадлежали государству изначально), и тогда никакие иностранные акционеры не смогли бы диктовать свои условия, да, скорее всего, они бы и не появились среди владельцев порта.

1 июля 1993 года тогдашний председатель городского КУГИ Сергей Беляев даже утвердил соответствующие данному распоряжению изменения в план приватизации "Морского порта". И тут произошло новое удивительное событие.

В документы, поданные работниками КУГИ в Фонд имущества, закрались две арифметические ошибки, из-за чего процесс усиления влияния государства в петербургском порту затормозился, а потом и вовсе как-то забылся. Учитывая ставки данной игры, у многих возникло предположение: а случайно ли работники КУГИ Петербурга Томчин и Совершаева перепутали несколько цифр?

— Вполне можно предположить, что эта ошибка не случайная, — сказал нам начальник Управления по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов Прокуратуры Петербурга Николай Фатнев, — но это никем не доказано...


Это случилось летом 1997 года. На чрезвычайном собрании акционеров ОАО "Морской порт СПб" было принято решение о передаче всех полномочий по руководству портом некой управляющей компании. Она называлась "ОБИП", подавляющее большинство руководителей порта в тот момент о существовании такой фирмы и не подозревало. Впрочем, это не удивительно: ЗАО "ОБИП" образовалось всего за несколько месяцев до того, как стало управлять портом. И хотя аббревиатура "ОБИП" расшифровывается как невинное "Объединение банков, инвестирующих в порт", сам факт появления в порту новой управляющей компании показался многим более чем подозрительным.

Во-первых, появление в любом акционерном обществе управляющей компании обычно происходит после соответствующего согласования конкретной кандидатуры со всеми акционерами. Кандидатура, как правило, выбирается на основании конкурса, где каждый из претендентов предлагает свою программу по развитию данного акционерного общества. В нашем случае не было ни согласования, ни конкурса, ни программы — сплошной новогодний сюрприз!

Кроме того, оказалось, что 50% акций "ОБИП" принадлежат некой иностранной компании с интригующим названием "Насдор Инкорпорейтед", расположенной в княжестве Лихтенштейн. Последнее, как известно, является оффшорной зоной, что само по себе вызывает неприятные ассоциации с отмыванием бандитских денег. Тем более что представители "ОБИП" раскрывать тайну своих заморских хозяев не стали, предпочитая приступить к управлению портом в условиях строгой конспирации.

В 1999 году Трабер стал фактически полновластным хозяином Морского порта. Вновь была использована отработанная технология раздробления крупного предприятия на несколько более мелких, каждое из которых становится владельцем своей части имущества создавшего их материнского предприятия. Если кому-либо вдруг удастся предъявить действительно серьезные финансовые претензии к АО "Морской порт СПб", это АО будет к этому моменту существовать лишь на бумаге, все принадлежавшее ему имущество окажется в собственности дочерних предприятий, кстати, в большинстве своем принадлежащих иностранным компаниям.