Коржаков рассказал о становлении СБП и коррупционерах Филатове и Руцком
06.02.2020 11:53
11 ноября нынешнего года в России был отпразднован один весьма примечательный юбилей, публичной информации о котором практически не было. Празднование 15-летия Службы безопасности Президента (СБП) прошло тихо, незаметно, без бравурных концертов. Надо отметить, что создавалась она в чрезвычайно горячую для страны пору — после трагических октябрьских событий 1993 года, завершившихся открытым противоборством президента
Ельцина и Верховного Совета прямо в центре Москвы. Вскоре после этого кровопролития Борис Николаевич подписал специальный указ, в соответствии с которым СБП стала представлять собой самостоятельный федеральный орган, подчинённый непосредственно президенту.
20 июня 1996 года, когда произошло ещё одно знаковое событие российской истории — громкий скандал с «коробкой из-под ксерокса», поднявшего шум бессменного руководителя СБП генерал-лейтенанта Александра Коржакова, имевшего статус федерального министра и первого помощника президента, отправили в отставку, а знаменитое ведомство по-тихому «слили», растворив его в недрах Федеральной службы охраны...
О коротком, но весьма ярком «самостоятельном плавании» СБП с Александром Коржаковым побеседовал корреспондент «Нашей Версии».
Александр Васильевич, кому принадлежала идея создания СБП? Ведь до этого её функции успешно выполняло 9-е управление КГБ?
— Принято считать, что это идея Бориса Ельцина, хотя на самом деле это не так. Создать Службу как отдельную федеральную структуру пришло в голову мне, Ельцин лишь её поддержал и законодательно оформил своим указом. Вообще, Борис Николаевич никогда не доверял КГБ: свежи были в памяти истории 37-го года, коснувшиеся и его семьи. Но главным детонатором, окончательно подорвавшим у главы государства веру в комитет, стали известные события в Форосе. Глава охраны Михаила Горбачёва Владимир Медведев подчинялся не только первому лицу, но и начальнику «девятки» генералу Плеханову. Именно приказом Плеханова охрана Президента СССР и была нейтрализована во время создания ГКЧП. Чтобы исключить подобное, я предложил Борису Николаевичу создать службу, которая бы непосредственно подчинялась лишь главе государства. Ельцину это очень понравилось — так 15 лет назад и появилась СБП.
— Ваша служба была приближена не только к гостайнам, но и к личным секретам Ельцина. О его различных слабостях страна сегодня знает подробно. А что вы можете рассказать о его ближайшем окружении?
— Наша служба отвечала за целостность всего Института президентства в стране: власти новой для России — не только незнакомой, но и непонятной. Поэтому у неё, естественно, были и скрытые недруги, и откровенные враги, в том числе среди окружения Ельцина. С врагами всё было проще: они называли себя оппозицией и были на виду, а вот «тихарями» приходилось заниматься всерьёз. Начали мы с того, что организовали у себя специальную структуру по проверке кремлёвских кадров, занявших под шумок немало тёплых кресел в администрации. Тут же выявили несколько десятков человек, которые были приняты на работу, даже... не заполнив необходимых анкет! Бывший в ту пору главой администрации Юрий Петров, а затем и Сергей Филатов нанимали подчинённых лишь за известные лично им «достоинства».
— В своих мемуарах Сергей Филатов рассказал читателям о себе как о главном борце с коррупцией, который даже Ельцина осмеливался поправлять при случае...
— Филатов боялся президента патологически, он вообще был не боец... На высокую должность его «продавила» Наина Иосифовна, уж не знаю за что: в большую политику Филатов попал со скромной должности завлаба. Через некоторое время мои сотрудники засекли явно не рабочие контакты нового кремлёвского управленца с одним ставропольским «авторитетом», который «рулил» крупным строительным бизнесом на юге. А ещё через какое-то время на Рублёвке вознёсся очередной шикарный особняк, где лишь забор специалисты оценили в несколько сотен тысяч долларов. Кому принадлежало это строение, объяснять, наверное, не стоит. Мы занялись поплотнее «подрядчиком с юга» и выяснили кое-какие детали. В результате в одной из ведущих газет появилась статья «Домик для кунака», где ставрополец был полностью назван своим именем, а «кунак» до времени не раскрывался. При этом статья заканчивалась обещанием в ближайшее время рассекретить и его... На следующий день в 9 утра Филатов топтался в приёмной с заявлением на имя Ельцина «по собственному желанию». Его последнюю просьбу не печатать никаких продолжений в СМИ пришлось уважить.
— Другими словами говоря, ваша служба выполняла функции и контрразведки?
— У нас в службе был специальный отдел «К» под руководством Николая Кузьмина, который только эти функции и выполнял. Кстати, задачу «понаблюдать» за своим окружением ставил лично Борис Николаевич. Видимо, догадывался, что от многих соратников можно ожидать неприятностей...
— В какой степени эти ожидания оправдались?
— На все сто! Например, мало кто слышал, что сотрудники отдела «К» выявили в самом близком окружении Ельцина очень высокопоставленного чиновника, который... был завербован одной западной спецслужбой. Погорел этот человек на любви к прекрасному полу — на ней в основном и попадаются слишком самоуверенные и не очень умные люди. Иностранцы весьма грамотно «подвели» к нему свою девицу, ну а дальше — как в дешёвом детективе... Мои сотрудники тщательно отследили все связи и контакты фигуранта, засняли даже тайные встречи с западным резидентом в дипломатической машине, где один показывал другому служебные документы.
Колоссальный уровень заинтересованности западных разведчиков в таком источнике можно понять, так как, повторюсь, чиновник имел свободный доступ к Ельцину и его документам.
— Он понёс наказание?
— Увы... В силу объективных причин, связанных с «коробкой из-под ксерокса» и дальнейшим разгоном нашей службы, мы не довели эту операцию до логического завершения. Поэтому фамилию «крота» я оставляю за рамками нашей беседы.
— А что вы знали про окружение премьера Виктора Черномырдина? О нравах обитателей Белого дома тогда рассказывали настоящие легенды...
— Ещё больше осталось нерассказанным. Правительством мы занимались постоянно: на это тоже было личное указание Ельцина. Первое, что сделал Ельцин после операции на сердце, — тут же вернул себе «ядерный чемоданчик», символ президентской власти и личной безопасности.
Для контроля за министрами и прочей номенклатурной челядью был создан специальный отдел «П». В поле его зрения сразу попали крупные персоны. Например, один тогдашний вице-премьер, по данным службы, только за одну сделку с нефтью «заработал» 10 млн. долларов. У руководителя секретариата премьера в западных банках мои сотрудники насчитали около 20 млн. долларов. Первый заместитель министра финансов Вавилов тоже запутался в государственных миллионах, да так сильно, что потом стал сенатором... Виктор Степанович очень переживал, когда ему показали список, грозил всех уволить. Но многие дела замяли, пришлось обращаться к «гаранту Конституции». Когда я положил на стол Ельцина список с фамилиями конкретных чиновников, их счетами в зарубежных банках, конкретными суммами и попросил санкцию генпрокурора на дальнейшие действия, тот откровенно загрустил. Затем вздохнул и поставил визу: «Поже», то есть — позже. Я вот до сих пор жду...
— А чем вам запомнился вице-президент Руцкой, кроме неудачной попытки стать «первым на Руси»?
— Руцкой — фигура одновременно и комичная, и трагичная. Он всё в жизни делал случайно. В плен попал случайно, вице-президентом стал случайно. Так же случайно решил стать и президентом. Только вот в «Лефортово» оказался неслучайно...
Вспоминается одна история, связанная с ним. Мои сотрудники доложили о том, что в Барвихе, в непозволительной по требованиям безопасности близости от госдачи Ельцина возводится огромный особняк. Спрашиваю: «Чей?» Говорят — Руцкого.
Начинаем разбираться — откуда, на какие деньги? До этого Ельцин выделил ему прекрасную резиденцию, с отличной мебелью, полным обеспечением. Но Руцкой к тому времени уже примерял себе кресло президента, не скрывал этого и был практически в открытой оппозиции. Я, конечно, не мог оставить без контроля чиновника такой величины, объявившего по сути войну действующему главе государства. Наши специалисты тайно съездили на его «объект», всё рассмотрели, рассчитали и... В одну из ночей будущий коттедж сложился в кучку кирпичей как карточный домик. Ликвидация объекта прошла так тихо и грамотно, что никто даже ничего и не заметил. А вот Руцкой всё понял...
— А на самого Ельцина какие-нибудь покушения на вашей памяти были?
— Слава Богу, нет, хотя Борис Николаевич сделал всё, чтобы подготовить почву для них. А вот ситуации, когда сотрудникам СБП приходилось демонстрировать свои навыки не в тренировочном зале, но в практической обстановке, случались. Например, на одном мероприятии Ельцин должен был посетить Театр Маяковского. Всё, естественно, было взято под контроль, движение перекрыто. Он уже входил в двери, когда вдруг через оцепление гаишников на закрытую территорию стал прорываться «Мерседес» то ли с «новыми русскими», то ли — с нерусскими, не помню. Их обидело то, что привычная дорога вдруг оказалась перекрытой... Сотрудники Центра специального назначения СБП под руководством моего заместителя контр адмирала Захарова вмешались в ситуацию мгновенно: машина была остановлена, её пассажиры аккуратно уложены лицом на асфальт и обысканы. У одного изъяли пистолет. Во время этой операции бойцы ЦСН даже перекрыли необходимый норматив: на всё потратили лишь несколько секунд!
— Кстати, о спецназе СБП. Говорят, что ваши бойцы не раз бывали и в Чечне...
— Да, приходилось. В общевойсковых операциях боец нашего спецназа приравнивался к солдатам противника как «один к десяти». Профессиональная выучка и навыки (многие из них пришли к нам на службу из действовавших диверсионных подразделений) и позволили нашим ребятам, например, в селе Первомайском выполнить поставленные задачи без потерь...
— С каким настроением вы встречали 15-летие Службы безопасности Президента?
— Ностальгии не было. Было обидно за то, что та структура, которую мы с соратниками создали в интересах не частного лица, а всего государства, этой же государственной властью и была разрушена до основания. Причём за то, что честно и профессионально исполнила свой долг, задержав в Белом доме банальных расхитителей с сотнями тысяч государственных долларов...
Михаил Смиренский
20 июня 1996 года, когда произошло ещё одно знаковое событие российской истории — громкий скандал с «коробкой из-под ксерокса», поднявшего шум бессменного руководителя СБП генерал-лейтенанта Александра Коржакова, имевшего статус федерального министра и первого помощника президента, отправили в отставку, а знаменитое ведомство по-тихому «слили», растворив его в недрах Федеральной службы охраны...
О коротком, но весьма ярком «самостоятельном плавании» СБП с Александром Коржаковым побеседовал корреспондент «Нашей Версии».
Александр Васильевич, кому принадлежала идея создания СБП? Ведь до этого её функции успешно выполняло 9-е управление КГБ?
— Принято считать, что это идея Бориса Ельцина, хотя на самом деле это не так. Создать Службу как отдельную федеральную структуру пришло в голову мне, Ельцин лишь её поддержал и законодательно оформил своим указом. Вообще, Борис Николаевич никогда не доверял КГБ: свежи были в памяти истории 37-го года, коснувшиеся и его семьи. Но главным детонатором, окончательно подорвавшим у главы государства веру в комитет, стали известные события в Форосе. Глава охраны Михаила Горбачёва Владимир Медведев подчинялся не только первому лицу, но и начальнику «девятки» генералу Плеханову. Именно приказом Плеханова охрана Президента СССР и была нейтрализована во время создания ГКЧП. Чтобы исключить подобное, я предложил Борису Николаевичу создать службу, которая бы непосредственно подчинялась лишь главе государства. Ельцину это очень понравилось — так 15 лет назад и появилась СБП.
— Ваша служба была приближена не только к гостайнам, но и к личным секретам Ельцина. О его различных слабостях страна сегодня знает подробно. А что вы можете рассказать о его ближайшем окружении?
— Наша служба отвечала за целостность всего Института президентства в стране: власти новой для России — не только незнакомой, но и непонятной. Поэтому у неё, естественно, были и скрытые недруги, и откровенные враги, в том числе среди окружения Ельцина. С врагами всё было проще: они называли себя оппозицией и были на виду, а вот «тихарями» приходилось заниматься всерьёз. Начали мы с того, что организовали у себя специальную структуру по проверке кремлёвских кадров, занявших под шумок немало тёплых кресел в администрации. Тут же выявили несколько десятков человек, которые были приняты на работу, даже... не заполнив необходимых анкет! Бывший в ту пору главой администрации Юрий Петров, а затем и Сергей Филатов нанимали подчинённых лишь за известные лично им «достоинства».
— В своих мемуарах Сергей Филатов рассказал читателям о себе как о главном борце с коррупцией, который даже Ельцина осмеливался поправлять при случае...
— Филатов боялся президента патологически, он вообще был не боец... На высокую должность его «продавила» Наина Иосифовна, уж не знаю за что: в большую политику Филатов попал со скромной должности завлаба. Через некоторое время мои сотрудники засекли явно не рабочие контакты нового кремлёвского управленца с одним ставропольским «авторитетом», который «рулил» крупным строительным бизнесом на юге. А ещё через какое-то время на Рублёвке вознёсся очередной шикарный особняк, где лишь забор специалисты оценили в несколько сотен тысяч долларов. Кому принадлежало это строение, объяснять, наверное, не стоит. Мы занялись поплотнее «подрядчиком с юга» и выяснили кое-какие детали. В результате в одной из ведущих газет появилась статья «Домик для кунака», где ставрополец был полностью назван своим именем, а «кунак» до времени не раскрывался. При этом статья заканчивалась обещанием в ближайшее время рассекретить и его... На следующий день в 9 утра Филатов топтался в приёмной с заявлением на имя Ельцина «по собственному желанию». Его последнюю просьбу не печатать никаких продолжений в СМИ пришлось уважить.
— Другими словами говоря, ваша служба выполняла функции и контрразведки?
— У нас в службе был специальный отдел «К» под руководством Николая Кузьмина, который только эти функции и выполнял. Кстати, задачу «понаблюдать» за своим окружением ставил лично Борис Николаевич. Видимо, догадывался, что от многих соратников можно ожидать неприятностей...
— В какой степени эти ожидания оправдались?
— На все сто! Например, мало кто слышал, что сотрудники отдела «К» выявили в самом близком окружении Ельцина очень высокопоставленного чиновника, который... был завербован одной западной спецслужбой. Погорел этот человек на любви к прекрасному полу — на ней в основном и попадаются слишком самоуверенные и не очень умные люди. Иностранцы весьма грамотно «подвели» к нему свою девицу, ну а дальше — как в дешёвом детективе... Мои сотрудники тщательно отследили все связи и контакты фигуранта, засняли даже тайные встречи с западным резидентом в дипломатической машине, где один показывал другому служебные документы.
Колоссальный уровень заинтересованности западных разведчиков в таком источнике можно понять, так как, повторюсь, чиновник имел свободный доступ к Ельцину и его документам.
— Он понёс наказание?
— Увы... В силу объективных причин, связанных с «коробкой из-под ксерокса» и дальнейшим разгоном нашей службы, мы не довели эту операцию до логического завершения. Поэтому фамилию «крота» я оставляю за рамками нашей беседы.
— А что вы знали про окружение премьера Виктора Черномырдина? О нравах обитателей Белого дома тогда рассказывали настоящие легенды...
— Ещё больше осталось нерассказанным. Правительством мы занимались постоянно: на это тоже было личное указание Ельцина. Первое, что сделал Ельцин после операции на сердце, — тут же вернул себе «ядерный чемоданчик», символ президентской власти и личной безопасности.
Для контроля за министрами и прочей номенклатурной челядью был создан специальный отдел «П». В поле его зрения сразу попали крупные персоны. Например, один тогдашний вице-премьер, по данным службы, только за одну сделку с нефтью «заработал» 10 млн. долларов. У руководителя секретариата премьера в западных банках мои сотрудники насчитали около 20 млн. долларов. Первый заместитель министра финансов Вавилов тоже запутался в государственных миллионах, да так сильно, что потом стал сенатором... Виктор Степанович очень переживал, когда ему показали список, грозил всех уволить. Но многие дела замяли, пришлось обращаться к «гаранту Конституции». Когда я положил на стол Ельцина список с фамилиями конкретных чиновников, их счетами в зарубежных банках, конкретными суммами и попросил санкцию генпрокурора на дальнейшие действия, тот откровенно загрустил. Затем вздохнул и поставил визу: «Поже», то есть — позже. Я вот до сих пор жду...
— А чем вам запомнился вице-президент Руцкой, кроме неудачной попытки стать «первым на Руси»?
— Руцкой — фигура одновременно и комичная, и трагичная. Он всё в жизни делал случайно. В плен попал случайно, вице-президентом стал случайно. Так же случайно решил стать и президентом. Только вот в «Лефортово» оказался неслучайно...
Вспоминается одна история, связанная с ним. Мои сотрудники доложили о том, что в Барвихе, в непозволительной по требованиям безопасности близости от госдачи Ельцина возводится огромный особняк. Спрашиваю: «Чей?» Говорят — Руцкого.
Начинаем разбираться — откуда, на какие деньги? До этого Ельцин выделил ему прекрасную резиденцию, с отличной мебелью, полным обеспечением. Но Руцкой к тому времени уже примерял себе кресло президента, не скрывал этого и был практически в открытой оппозиции. Я, конечно, не мог оставить без контроля чиновника такой величины, объявившего по сути войну действующему главе государства. Наши специалисты тайно съездили на его «объект», всё рассмотрели, рассчитали и... В одну из ночей будущий коттедж сложился в кучку кирпичей как карточный домик. Ликвидация объекта прошла так тихо и грамотно, что никто даже ничего и не заметил. А вот Руцкой всё понял...
— А на самого Ельцина какие-нибудь покушения на вашей памяти были?
— Слава Богу, нет, хотя Борис Николаевич сделал всё, чтобы подготовить почву для них. А вот ситуации, когда сотрудникам СБП приходилось демонстрировать свои навыки не в тренировочном зале, но в практической обстановке, случались. Например, на одном мероприятии Ельцин должен был посетить Театр Маяковского. Всё, естественно, было взято под контроль, движение перекрыто. Он уже входил в двери, когда вдруг через оцепление гаишников на закрытую территорию стал прорываться «Мерседес» то ли с «новыми русскими», то ли — с нерусскими, не помню. Их обидело то, что привычная дорога вдруг оказалась перекрытой... Сотрудники Центра специального назначения СБП под руководством моего заместителя контр адмирала Захарова вмешались в ситуацию мгновенно: машина была остановлена, её пассажиры аккуратно уложены лицом на асфальт и обысканы. У одного изъяли пистолет. Во время этой операции бойцы ЦСН даже перекрыли необходимый норматив: на всё потратили лишь несколько секунд!
— Кстати, о спецназе СБП. Говорят, что ваши бойцы не раз бывали и в Чечне...
— Да, приходилось. В общевойсковых операциях боец нашего спецназа приравнивался к солдатам противника как «один к десяти». Профессиональная выучка и навыки (многие из них пришли к нам на службу из действовавших диверсионных подразделений) и позволили нашим ребятам, например, в селе Первомайском выполнить поставленные задачи без потерь...
— С каким настроением вы встречали 15-летие Службы безопасности Президента?
— Ностальгии не было. Было обидно за то, что та структура, которую мы с соратниками создали в интересах не частного лица, а всего государства, этой же государственной властью и была разрушена до основания. Причём за то, что честно и профессионально исполнила свой долг, задержав в Белом доме банальных расхитителей с сотнями тысяч государственных долларов...
Михаил Смиренский
