Фальшивые купюры судьи Татьяны Родионовой

Председателя Московского районного суда Татьяну Родионову могут лишить статуса председателя. Она не уследила за работниками канцелярии по уголовным делам, у которых исчезли 38000 фальшивых рублей, приобщенных к материалам одного из рассмотренных судом уголовных дел в качестве вещественного доказательства. Формально Родионова не права — обязана была уследить, на то и председатель. Но практически это невозможно — любого руководителя могут подставить недобросовестные подчиненные. Волнует другое: по факту очевидного криминала уголовное дело до сих пор не возбуждено. Что заставляет вспомнить: мы практически ничего не знаем о происходящем внутри дворцов Фемиды.


20 августа прошлого года уроженец Дагестана Ислам Пасаев получил "бесплатную путевку" в колонию общего режима сроком на 6 лет. Такой приговор вынес ему судья Московского районного суда Крюков.

Ислам попался в августе 2007 года, как нам представляется, предсказуемо. Прогуливаясь по рынку "Звездный", он якобы нашел мешок с фальшивыми деньгами. Мешок был приличным — в нем была увесистая пачка купюр по 1000 рублей каждая. Купюры были прекрасно исполнены, от настоящих обыватель их мог отличить только на ощупь: фальшивки сделаны на более плотной бумаге. На допросе Ислам сообщил следователю, что нашел деньги случайно и сразу понял, что они фальшивые, но смалодушничал — решил потратить. Рискнем предположить: слукавил.

Летом 2007 года Ислам забрел в игорное заведение "Вулкан" на улице Ленсовета, чтобы отдаться азарту. Но сразу вызвал подозрение у кассира: он попросил разменять тысячерублевые купюры на пятисотки, а потом совал эти пятисотки в купюроприемник игрового автомата сразу по нескольку штук. Спрашивается: зачем менял? Кассир без дополнительных размышлений нажала кнопку тревожной сигнализации.

Первые следственные действия с Исламом Пасаевым проводились в комнате отдыха игорного заведения. Там оформили изъятие 19 фальшивых денежных знаков. Еще 44 купюры оперативники обнаружили в матрасе Ислама в бытовке мясоперерабатывающего комбината "Самсон", где он и жил и работал охранником.

Шесть лет общего режима Ислам получил только благодаря деятельному раскаянию. В принципе, мог получить и восемь. А злополучные купюры после вступления приговора в законную силу начали жить новой интересной жизнью.


Вообще, согласно действующему законодательству, фальшивые купюры следовало уничтожить. Конкретно, по мнению проверяющих из городского суда, это должна была сделать секретарь Московского районного суда Надежда Степанова. Уничтожение должно было производиться любым способом (сжечь, разорвать, разрезать) под контролем специальной комиссии. После уничтожения купюр составляется специальный акт, который подписывается председателем комиссии, а потом визируется председателем суда — и приобщается к материалам дела.

Акт был составлен исключительно правильно. На нем имеются подписи членов комиссии, ее председателя, бывшего администратора Московского суда, Геннадия Донского и виза председателя суда Татьяны Родионовой. Было бы дико предположить, что председатель суда лично отслеживала уничтожение каждого вещдока — у нее не хватило бы тогда времени ни на что другое. Но работу канцелярии по уголовным делам она, судя по всему, организовать не сумела — результат налицо.

В левом верхнем углу акта красуется сделанная рукой Надежды Степановой надпись: "Уничтожено. 5.12.08". Так что оснований сомневаться в действиях подчиненной у Татьяны Родионовой в тот момент, видимо, не было. Теперь Надежда Степанова в Московском суде не работает, но никому от этого не легче.

В сентябре сего года закончила свою работу специальная комиссия, созданная по указанию председателя Санкт-Петербургского городского суда Валентины Епифановой. Эта работа началась с изъятия якобы уничтоженных купюр из тумбочки рабочего стола одного из сотрудников канцелярии по уголовным делам Московского районного суда. Неудивительно, что результаты работы комиссии не сулят Татьяне Родионовой ничего хорошего. Президиум городского суда принял постановление, в котором рекомендовал Квалификационной коллегии судей Петербурга досрочно прекратить председательские полномочия Родионовой.

А материалы служебного расследования решено направить в Следственный комитет. Обратим внимание: фиктивная дата уничтожения фальшивых купюр — 5 декабря прошлого года. С тех пор прошел почти год, и никто даже не предпринял попытки провести по данному факту официальное уголовное расследование. Вывод: похититель купюр вполне может работать в суде и сегодня. Впрочем, вернемся к разговору об этом чуть позже.


Бывший сотрудник канцелярии по уголовным делам Московского районного суда Елена Прокофьева так описала нам обнаружение злополучных купюр:

— 21 августа 2009 года... мы при участии Хрусталевой Алены, секретаря судьи Русановой и Гавриловой Людмилы... занимались бумажной работой... я искала степлер. Для этого я открыла нижний ящик стола начальника канцелярии Польчак Ларисы Александровны. Там я обнаружила деньги в размере 25000 рублей тысячерублевыми купюрами. Я знала о том, что эти деньги являются вещественными доказательствами по уголовному делу... Эти деньги я видела в начале июля 2009 года... Надежда Степанова передавала эти деньги Польчак. Степанова при этом уточнила, что эти деньги — вещественное доказательство... Деньги в размере 63000 рублей, согласно акту, были уничтожены...

Куда делись остальные 38000 фальшивых рублей — никто не знает. Можно предположить, что ими воспользовались сотрудники уголовной канцелярии Московского суда, что, в общем-то, чистая уголовщина, совершенная, выражаясь неюридическим языком, с особым цинизмом — служителями Фемиды.

Другая участница этой истории — бывшая сотрудница уголовной канцелярии Московского суда Людмила Гаврилова знает, что было дальше:

— Я сказала Елене Прокофьевой положить деньги обратно, что она и сделала. После этого я поднялась в архив и взяла оттуда данное уголовное дело. В деле я посмотрела акт об уничтожении денег и сравнила фотографии купюр... с теми купюрами, которые были обнаружены в столе Ларисы Польчак. Номера... совпали. После этого я поставила в известность о данной ситуации сотрудника прокуратуры Московского района...

Таким образом, если верить Людмиле Гавриловой, то как минимум один сотрудник прокуратуры Московского района был в курсе этой истории еще два месяца назад. Между тем уголовное дело по данному факту до сих пор не возбуждено.


Председатель (пока еще) Московского суда Татьяна Родионова утверждает, что сегодня все работники суда, имевшие хоть какое-то отношение к этой некрасивой истории, уволены. Но даже в ее устах звучит это как-то неуверенно: нормального расследования инцидента не было.

А из материалов служебного расследования, проведенного комиссией Санкт-Петербургского городского суда, следует лишь одно: Татьяна Родионова слишком доверилась своим подчиненным, что привело к чудовищным, с точки зрения организации делопроизводства, последствиям. Что касается возможной причастности к происшедшему конкретных лиц, то из результатов работы комиссии создается впечатление полной путаницы.

Из объяснений Надежды Степановой следует, что она получила злополучные фальшивые купюры для уничтожения, документы оформила, но купюры не уничтожила — что, в общем-то, и так понятно. Купюры, как следует со слов Степановой, она оставила в ящике некоего стола, а потом, в отчетный период, якобы про них вспомнила, о чем в середине июля сообщила начальнику отдела судопроизводства по уголовным делам Ларисе Польчак. На судьбу купюр это, впрочем, не повлияло. Причины своего поступка Степанова, похоже, объяснить не смогла.

Лариса Польчак подтвердила слова Надежды Степановой, добавив при этом, что купюры положили обратно в письменный стол, потому что, с точки зрения Ларисы Польчак, они никакой материальной ценности не представляли. После этого Лариса Александровна спокойно ушла в отпуск.

Татьяна Родионова поделилась с членами комиссии своим предположением о том, что к хищению фальшивых купюр могли быть причастны бывшие сотрудницы уголовной канцелярии Елена Прокофьева и Лариса Гаврилова. А те, напомним, рассказали нам историю обнаружения купюр, причем обе женщины добавляют немаловажную деталь: купюры лежали в столе Ларисы Польчак.

Удивительно, но сегодня в Московском суде не работают уже почти все участники этой некрасивой истории. А, например, Лариса Польчак успешно работает в качестве руководителя. Жаль, что Лариса Александровна не согласилась дать нам интервью. Наверняка могла бы рассказать много интересного.

Теперь остается надеяться, что об этом мы узнаем из уст старшего помощника руководителя петербургского Следственного управления СКП РФ Сергея Капитонова. Пока Сергей Алексеевич лишь сообщил, что документы из суда получены и по ним проводится проверка.

И, признаться, из всего этого напрашиваются очень неприятные выводы. Получается, что сотрудники аппаратов наших судов могут творить все что угодно, причем абсолютно безнаказанно, до тех пор, пока нелепая случайность не послужит причиной придания этих безобразий огласке. И в данном случае, похоже, мы стали свидетелями единственного в новейшей истории случая "вынесения сора из судебной избы". Страшно подумать, что происходит в других судах, если подобные истории до последнего замалчиваются.


Председатель Московского районного суда Татьяна Родионова дала "Тайному советнику" короткий комментарий по поводу происшествия в ее суде и последовавшей за этим проверки со стороны Санкт-Петербургского городского суда.

"Председатель вышестоящего суда Валентина Епифанова обязана была отреагировать на случившееся у нас в суде. Я сама как председатель суда за 4 года своей работы внесла 5 представлений в Квалификационную коллегию судей Петербурга о привлечении судей к дисциплинарной ответственности. И все решения коллегии я считаю справедливыми. Приходится оправдываться, так как я живу на работе, работаю практически без выходных и отпусков... в 2006 году мною как судьей было рассмотрено 275 дел, в 2007-м — 287 дел, в 2008 году-299... В конце августа 2009 года в Московском суде появился новый администратор. Пока его работой мы довольны, у меня после его назначения на должность появились полноценные выходные дни..."

По словам Татьяны Родионовой, старый администратор, Геннадий Донской, только писал на нее жалобы. "Кстати, — комментируй Татьяна Родионова, — председателем комиссии по уничтожению вещественных доказательств в суде был не кто иной, как Донской..."

Теперь решение по статусу председателя суда будет принимать Квалификационная коллегия. По этому поводу Татьяна Михайловна заявила: "Я всегда верила и буду верить в торжество справедливости..."

Председателем комиссии по уничтожению вещественных доказательств в тот период времени был бывший администратор Московского районного суда Геннадий Донской. Именно его подпись стоит на липовом акте об уничтожении злополучных купюр. В связи с этим представляется интересным одно обстоятельство. Председатель суда Татьяна Родионова еще в 2004 году пыталась убедить руководство Судебного департамента избавить ее от этого сотрудника в связи с тем, что тот, по ее мнению, не справлялся с исполнением своих служебных обязанностей. Одно из направленных по этому поводу Татьяной Родионовой в Судебный департамент писем заканчивается интересной фразой: "Московский районный суд готов принять Донского Г. А. на должность водителя"!


История, произошедшая в канцелярии по уголовным делам Московского районного суда, может показаться частной только обывателю. На самом деле в этих сравнительно небольших помещениях, заваленных всевозможными бумагами, могут происходить страшные вещи. На условиях анонимности бывший сотрудник одного из петербургских районных судов рассказал нам о том, как могут зарабатывать работники судебных канцелярий, когда у них очень низкая зарплата подкрепляется отсутствием моральных принципов.

Начнем с простого: государство создало все условия для того, чтобы работники судебных канцелярий были коррумпированы. В среднем по городу сотруднику уголовной канцелярии районного суда Родина платит всего 10 000 рублей. Что может приводить, например, к следующему.

Предположим, некоему сидельцу хочется повидаться с приятелем, подругой, родственником. Пока сиделец находится не на зоне, а в тюрьме под судом (во время судебного процесса, на апелляции и так далее), документ, разрешающий свидание, подписывает судья.

Однако у судьи в производстве десятки дел, и ему абсолютно недосуг вести учет свиданий. Поэтому по сложившейся практике нужная бумага проходит через секретаря суда, а судья ее подписывает. Нетрудно догадаться, что бывают моменты, когда судья подписывает такие документы не глядя. Возможен вариант, когда сотрудница аппарата подойдет к другому судье: мол, мой сильно занят в процессе, подмахните, пожалуйста. Другому судье жалко, что ли?

В исправительных учреждениях проверяют только правильность оформления документа: раз подпись судьи и печать суда есть, значит, так надо. Нетрудно догадаться, что на этом можно заработать. Другой вариант также основан на грамотном использовании действующего законодательства. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает право подсудимого знакомиться с протоколами судебных заседаний. Протоколы для ознакомления подсудимым носят в следственные изоляторы секретари судов.

Теперь представим: друзья какого-нибудь уголовника хотят передать ему некую информацию. Они находят подход к какому-нибудь работнику уголовной канцелярии, который попросту берет любой протокол судебного заседания и под предлогом необходимости ознакомить с ним арестованного передает ему необходимую информацию.

Возможен и более утонченный вариант. Всем известно: приговор суда может существовать в единственном экземпляре, и в нем обязательно все должно быть правильно. При этом в шапке каждого приговора указаны люди, которые участвовали в судебном заседании, на котором выносился приговор: судья, адвокаты, подсудимый, представитель гособвинения. Все очень Серьезно. Если случайно в приговоре суда перепутана фамилия, скажем, гособвинителя — это верный путь к отмене приговора через вышестоящую инстанцию. Что, естественно, приводит к повторному рассмотрению дела и — не исключено — к более мягкому приговору для подсудимого.

Составлением протоколов судебных заседаний, занесением в нужные места нужных фамилий участников процесса обычно занимается секретарь судьи. Или сотрудник канцелярии — их часто используют для этих целей. И этот человек вполне может вместо фразы "гособвинитель Петров" написать "гособвинитель Иванов" — случайно, потому что созвучные фамилии. Или не случайно — потому что ему за это заплатили. И эти "технические" моменты вполне могут попасть в приговор суда. В результате неудобный для заинтересованного лица приговор будет отменен по формальным признакам.

Известны случаи пропажи уголовных дел из канцелярий судов. Представим: обвиняемый в совершении преступления средней степени тяжести до приговора суда находится не под арестом, а на подписке о невыезде. Но предполагает, что срок, который он получит, может оказаться не условным.

И вот дело вдруг пропадает. Такое бывает: в лежащей на каком-нибудь столе уголовной канцелярии стопке, состоящей из 28 уголовных дел, вдруг оказывается 27. С точки зрения макроэкономики это пустяк, но на финансовое положение какой-нибудь сотрудницы уголовной канцелярии такая пропажа может повлиять самым положительным образом.

Нетрудно догадаться, что свобода заинтересованного лица, формально ограниченная подпиской о невыезде, в данном случае продлится надолго — пока новый следователь заново расследует его дело и заново отправит в суд. А там, глядишь, и сроки давности истекут...

А бывают и такие житейские неожиданности. Ездит себе человек на автомобиле немного пьяный. Попадается. Естественно, лишается прав — соответствующее решение выносит мировой суд. А он продолжает себе спокойно ездить, причем, как полагается, со своими родными правами! Его останавливают гаишники, проверяют документы, связываются с информационным центром и отпускают с пожеланиями удачи на дороге.

Хитрость в том, что сотрудница канцелярии мирового суда "забила" внести данные о судебном решении в компьютер и отправить в информационный центр ГУВД. А права отдала соискателю — за вознаграждение, естественно.

По слухам, если права отобрали за пьянку, то такая услуга стоит от 120 до 150 тысяч рублей, а если за выезд на встречную полосу — то от 50 до 80 тысяч рублей, потому что в последнем случае предусмотренный законом срок лишения прав меньше, чем в первом.

В принципе, этот список можно продолжить, но вывод и так ясен. В нашей судебной системе созданы объективные предпосылки для коррупции. Поэтому председатель каждого районного суда должен серьезно контролировать деятельность своего аппарата — чтобы не давать потом оправдательных интервью.