Рабочую "схему" оценили в 9 лет

Утром 14 ноября 2006 года в Федеральном фонде обязательного медицинского страхования (ФФОМС) царило оживление. Первый заместитель директора фонда Дмитрий Рейхарт в полдень должен был присутствовать на совещании у вице-премьера Дмитрия Медведева. Рейхарт вступил в должность совсем недавно, он волновался и торопил замов Наталью Климову, Дмитрия Усенко и Дмитрия Шиляева, готовивших слайды к докладу. «Я еще подшучивал над ними, спрашивал Шиляева, откуда это у него такие дорогие золотые часы, а он отвечал, что не золотые, а, как пишут в протоколах, «из желтого металла», — вспоминает Рейхарт, ныне член совета директоров фарм-компании «Валента», в интервью Forbes. — Я, конечно, догадывался, что их деятельность последних лет до добра не доведет, но чтобы так»… В тот же день всех коллег Рейхарта арестовали.


Дело ФФОМС не имеет аналогов в новейшей истории. В августе 2009 года на скамье подсудимых оказалось 11 человек, в том числе практически вся верхушка крупного федерального ведомства: директор ФФОМС Андрей Таранов, его заместители Юрий Яковлев, Наталья Климова, Дмитрий Усенко и Дмитрий Шиляев, а также начальник финансово-экономического управления фонда Нина Фролова и начальник контрольно-ревизионного управления Татьяна Маркова. Следствие шло два года — материалы дела занимают 150 томов, к ним прилагается 400 кассет и дисков с аудио- и видеозаписями, предоставленных следствию сотрудниками ФСБ. По данным следствия, в 2005–2006 годах руководство фонда получило в виде взяток с фармацевтических компаний и региональных фондов медицинского страхования 27 млн рублей. Сумма не поражает воображение, но это только те откаты, по которым собраны доказательства.

В деле фигурируют 55 эпизодов, присяжные сочли доказанными 11 из них. Речь идет лишь о деятельности ФФОМС в 2005–2006 годах. В этот период фонд занимался распределением средств по программе дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО), предполагающей закупку медикаментов для льготников на государственные деньги.

ФФОМС — государственный внебюджетный фонд — был создан в 1993 году для обеспечения работы системы обязательного медицинского страхования (ОМС). В него поступали средства, собранные с работодателей в виде налогов. Из них финансировалось оказание бесплатных медицинских услуг. Непосредственно с медицинскими учреждениями работали территориальные отделения фонда (ТФОМС), функция федерального фонда — аккумулировать средства (в 2005 году в него поступило 0,8% из перечисляемых в федеральный бюджет на ОМС 2,8% ЕСН) и распределять их по регионам, чтобы дофинансировать те ТФОМС, которым не хватает собранных на местах денег.

После того как в 1998 году ведомство возглавил Андрей Таранов, давний друг и деловой партнер Михаила Зурабова, назначенного заместителем министра здравоохранения, бюджет ФФОМС стал расти лавинообразно. Уже на 1999 год утвердили бюджет 2 млрд рублей, за пять лет он вырос еще втрое.

Назначение Таранова, который вместе с Зурабовым учреждал медицинскую страховую компанию «Макс», никого не удивило. Тем более что к предыдущему главе ФФОМС накопились вопросы. Если верить заявлению самого Таранова, написанному на следующий день после ареста, коррупция в ФФОМС процветала с момента основания: «С 4 августа 1998 года я работаю директором Федерального фонда ОМС, сменив на должности первого директора ФФОМС Владимира Гришина. В настоящее время Гришин работает советником Степашина в Счетной палате РФ. Одной из причин освобождения Гришина от должности была… информация о получении откатов из регионов за получение субвенций от органов исполнительной власти и территориальных фондов ОМС. С началом моей работы подобная практика была прекращена».


Таранов признается, что работать честно чиновникам было нелегко. Особенно тяжело стало в 2004 году, когда прибавилось работы: Михаил Зурабов готовил закон о монетизации льгот и возложил на ФФОМС функции по обеспечению программы ДЛО плюс ведение федеральной программы «Здоровье». «На содержание фонда и повышение зарплаты не было выделено дополнительных средств, несмотря на мои многократные обращения… Народ побежал» — так описывает Таранов отчаянную ситуацию. Из фонда действительно уволилась треть сотрудников.

Тогда-то, как следует из показаний бывшего директора фонда, экономист фонда Нина Фролова сообщила ему, что одна из фармацевтических фирм привезла денежные средства — к празднику. «Я рекомендовал Фроловой для решения по этому вопросу обратиться к Наталье Климовой. Последовало предложение оставить эти средства для стимулирования труда хороших сотрудников и сохранить их в ФОМС. Мне известно, что за последующие годы подобным стимулированием труда воспользовались более 12 сотрудников ФОМС… Хотел бы отметить, что дисциплина труда и качество подготовки документов значительно улучшились»… Самому Таранову, по его словам, «премиальные» предлагались только ко дню рождения, юбилею и праздникам — все знали, что семья хорошо обеспечена.

Семнадцатого января 2007 года Таранов от всех этих показаний отказался, обидевшись на отказ следователя изменить меру пресечения и выпустить его из СИЗО под подписку о невыезде. «Я был идеальным обвиняемым, — сетует Таранов в показаниях, — а следователь представил ситуацию так, что я являюсь каким-то мафиози… От всех предыдущих показаний отказываюсь, так как они давались для того, чтобы освободиться из-под стражи».

Из многочисленных материалов, собранных по делу, ясно, что ключевую роль в создании сложной коррупционной схемы играл действительно не слабохарактерный Таранов, а заместитель директора фонда Наталья Климова, генерал-майор ФСБ в отставке, — в отличие от опытного функционера она не боялась заниматься «деликатными вопросами».


К моменту ареста Климовой было 62 года. Свидетели описывают ее как энергичную, волевую и властную женщину. Любит поесть и выпить, пожаловаться, как все надоело, как хочется уйти, — чтобы непременно уговаривали остаться. Примечателен стиль общения с коллегами: мужчины целуют ей ручки и периодически становятся на колени, женщин-подчиненных зовет «Нинка» (начальник финансового отдела ФФОМС Нина Фролова), «Галька» (главный бухгалтер Галина Быкова) и «Танька» (начальник КРУ Татьяна Маркова), а всех вместе — «девки».

Климова появилась в ФФОМС в 1999 году в качестве представителя ФСБ — ее рекомендовали председатель правительства Евгений Примаков, руководитель аппарата правительства Юрий Зубаков и куратор социальной сферы Валентина Матвиенко. По словам Рейхарта, это обычная практика, так спецслужбы «присматривают» за ведомствами, связанными с расходованием крупных госсредств. «Я сомневаюсь, что она из оперативных служб, — говорит Дмитрий Рейхарт. — По моим сведениям, она много лет возглавляла детскую поликлинику ФСБ ».

По показаниям Андрея Таранова, в последние два-три года Наталья Климова перестала числиться в действующем резерве органов, но заверила его, что нового сотрудника ФСБ в фонд командировать не будут и она продолжит работать на общественных началах. Глава фонда периодически обращался к ней с вопросом, нет ли претензий со стороны спецслужб, и Климова отвечала, что находится в контакте с кураторами ФФОМС из ФСБ и все в порядке.

Ее авторитет среди коллег подкреплялся тем, что именно в период работы в фонде ей было присвоено звание «Почетный чекист», а в день рождения и другие праздники поздравлять ее приезжали высокопоставленные сотрудники спецслужб.

Организаторские способности Климовой ярче всего проявились в 2005 году, когда государство утвердило программу ДЛО. На ФФОМС пролился настоящий золотой дождь: бюджет фонда разбух до 86,5 млрд рублей. Распределение этих средств по регионам было строго регламентировано. Однако бюджет ФФОМС предусматривал статьи «Нормированный страховой запас» и «Страховой резерв», предназначенные для выравнивания финансовых условий отдельных ТФОМС путем перечисления им денег сверх запланированного бюджета — субвенций. Величина страхового запаса в 2005 году составила 4,085 млрд рублей, страхового резерва — 4,82 млрд рублей. Кому и сколько давать, решала специальная комиссия, сформированная из руководства ФФОМС.


Рейхарт вспоминает, как присутствовал на одной из комиссий: «Разложили бумажную простыню с огромным количеством цифр, все вроде обработано, но когда началось обсуждение — как картошку продают на рынке. Условно говоря, Ивановская область запросила 40 млн рублей. Кто-то кричит «давайте двадцать дадим», другой «нет, надо тридцать», третий «да вы что, у нас там член правления, давайте сорок дадим». Я говорю, послушайте, вы свою методику утвердили в правительстве? Нет, говорят, мы сами утвердили заявительный порядок. Я говорю: это произвол, я участвовать в этом не буду. И ушел».

От чего на самом деле зависело, получит ли регион дополнительные деньги? Руководитель ТФОМС Томской области Евгений Копасов рассказывал следствию, что ФФОМС регулярно отказывал региону в получении субвенций. И он поехал в Москву, чтобы выяснить, в чем причина. Копасова пригласили в кабинет Климовой. Она дала понять, что за предоставление субвенций надо рассчитываться. «Для меня предложение Климовой было неожиданным, такое предложение мне в ФФОМС сделали впервые», — давал показания Копасов. Климова написала на листке: 5%. Копасов, до перехода в чиновники занимавшийся бизнесом (он основатель и совладелец стоматологического холдинга «Медстар» в Томске), решил торговаться: перечеркнув цифру Климовой, написал: 3%. На том и сошлись. Торговаться умели не все — сумма отката составляла от 3% до 7%. Деньги всегда передавались наличными либо самой Климовой, либо ее подручным.

Откуда черный нал у ТФОМС — некоммерческой государственной организации с достаточно строгой отчетностью и ограниченными возможностями «обналички»? Некоторые руководители ТФОМС, на чьих показаниях базировалось обвинение по делу ФФОМС, утверждали, будто, радея о здравоохранении своего региона, платили взятки из личных средств. Например, Ирина Симкина (Вологодский ТФОМС) рассказала следователю, что заплатила Наталье Климовой 300 000 рублей из личных денег, да еще и подарила «икорницу с ложечкой». Еще более самоотверженно повел себя директор Саратовского ТФОМС Василий Милосердов, который, судя по его словам, практически разорился ради региона: отдал в виде взяток за субвенции 2,25 млн рублей и еще $50 000 «из личных сбережений, которые остались от продажи дома, квартиры, дачи… а также из средств, которые я занимал у своих знакомых, а также из средств жены, которая занимается коммерческой деятельностью».

Вряд ли в Генпрокуратуре не видели абсурдности этих историй, однако следователи, охотясь на крупную рыбу, мелочью решили пренебречь — за свои показания против руководства ФФОМС и Симкина, и Милосердов были освобождены от уголовной ответственности за дачу взяток. Из чьих средств платились откаты на самом деле, удалось выяснить, например, территориальному управлению ФСБ и прокуратуре Томской области.


Судя по материалам дела, к 2005 году практически во всех регионах вокруг ТФОМС сформировался тесный круг коммерсантов, которые «работали в системе ОМС», — поставщики лекарств и медицинского оборудования, с которым ТФОМС заключает договора на поставку необходимых здравоохранению товаров. Теоретически контракт заключается на основе честного конкурса по рыночной цене, на практике — по предварительной договоренности, и товар поставляется с накруткой, иногда превышающей 100%. Фирма-подрядчик оплачивает откат за субвенцию, благодаря которой может окупить вложенное, получив госконтракт. Обычно за такими фирмами-плательщиками стоят хорошие знакомые или родственники директоров ТФОМС. Игорь Линок, например, совладелец нескольких томских медфирм, собиравших деньги для отправки в Москву, — друг главы ТФОМС Евгения Копасова.

Еще одна категория плательщиков — национальные фармдистрибьюторы, крупные компании с миллиардным оборотом, каждая из которых занимается поставкой лекарств в несколько регионов страны, где налажены отношения с местной властью и ТФОМС. Каждая такая фирма кровно заинтересована, чтобы «ее» регионы, а не регионы конкурентов получали дополнительные субвенции, поэтому их представители приносили взятки в ФФОМС оптом. Они названы в материалах дела: президент компании «Биотэк» Олег Ковалев, гендиректор ЗАО «ЦВ Протек» Виталий Смердов, исполнительный директор ЗАО «Аптека-Холдинг» Игорь Варламов.

Из показаний начальника КРУ ФФОМС Татьяны Марковой: «Фирмы «Протек» и «Биотэк» имели определенные регионы, где они работали с ТФОМС. За выделение субвенций «своим» ТФОМС фирмы «Протек» и «Биотэк» и приносили Климовой деньги, так называемые откаты... Я точно знаю со слов Климовой, что стабильно деньги ей приносил президент фирмы «Биотэк» Ковалев Олег Иванович… От фирмы «Протек» к Климовой приходил вице-президент Смердов Виталий Леонидович. От фирмы «Аптека-Холдинг» Климова общалась с Игорем. Как-то в разговоре Климова сказала, что «Игорек должен два миллиона» и что она все равно их с него получит». Эти показания подтверждаются видеозаписями, сделанными в кабинете замдиректора ФФОМС Натальи Климовой.


Для того чтобы комиссия принимала правильные решения и ТФОМС, готовый заплатить откат, получал субвенцию, нужно было, чтобы все руководители ФФОМС играли по одним правилам.

К началу 2005 года основной состав взяточников в ФФОМС был сформирован — это глава фонда Андрей Таранов, его первый заместитель Юрий Яковлев, заместители Дмитрий Усенко и Наталья Климова. Можно предположить, что у каждого из них и раньше были какие-то коррупционные «дела», однако Климова привела все это в стройную систему.

Первым делом она взяла сбор взяток от крупных фармкомпаний в свои руки и из этих денег всем участникам группы с августа 2005 года ежемесячно выдавала дополнительную «зарплату». Андрею Таранову, Юрию Яковлеву, Дмитрию Усенко, Нине Фроловой и себе — по $5000, Татьяне Марковой и Галине Быковой (ей платить начали только в январе 2006 года) — по $4000. Дмитрий Шиляев, пришедший на работу в ФФОМС в 2006 году, сразу получил «оклад» $5000 в месяц.

Оперативная запись от 7 марта 2006 года. Климова в кабинете с Фроловой и Шиляевым. «Просчиталась на тысячу баксов, опять в свой ущерб, Гальке дала вот сейчас. Вот так всегда каждый раз, когда нервничаю». Звонит Быковой: «Галунь, я сегодня то, что тебе отдала, это мои личные. Ты поняла, что у тебя больше? Ты еще раз посмотришь и скажешь, как я тебя люблю».

Вот как описывает процесс своей вербовки Татьяна Маркова: «Примерно с начала лета 2005 года Наталья Климова стала говорить мне, что хотела бы видеть меня своей подругой. Климова рассказывала о себе, что она обладает обширными связями в различных силовых органах, органах власти, рассказывала о своей работе в ФСБ России.

Примерно в июле или в августе месяце 2005 года Наталья Климова вышла из кабинета директора ФФОМС Андрея Таранова в состоянии алкогольного опьянения. И в категоричной форме сказала мне, что сейчас она и Нина Фролова поедут ко мне в гости. Я, Фролова и Климова поехали ко мне домой… Осмотрев квартиру, Климова сказала мне, что так скромно дальше жить нельзя, необходимо что-то менять. В присутствии моего мужа и Фроловой Климова сказала, что будет мне помогать материально. Климова убедила меня, что я должна взять участок и построить себе дом.

Для того чтобы убедить меня заняться строительством, Климова пригласила меня на свою дачу. Один раз вместе с Фроловой я была на даче у Климовой, которая зарегистрирована на нее. Второй раз я была вместе с мужем по приглашению Климовой на ее новой даче, зарегистрированной на ее зятя…

Когда Климова стала давать мне эти деньги, я переживала, боялась, но Климова убедила меня, что у нее все «схвачено» и никаких проблем быть не может…»

В любой комиссии ФФОМС, куда обычно входит 8–10 человек, коррупционеры легко могли сформировать абсолютное большинство и провести любое решение о выделении субвенций «нужному» ТФОМС.


В августе 2006 года в ФФОМС появился Дмитрий Рейхарт, ранее работавший в Минздраве (перейти в фонд ему предложил Зурабов — программа ДЛО буксовала). Встретили его настороженно. С Дмитрием Усенко у него однажды была стычка еще во время работы в министерстве — тот принес на подпись министру проект приказа, предписывающего всем аптекам пользоваться новым прибором типа сканера. Рейхарт стал объяснять, что даже с юридической точки зрения документ нужно перерабатывать, да и система неэффективная, громоздкая. Усенко начал размахивать партбилетом «Единой России», расстались холодно…

Климова, по словам Рейхарта, с его появлением поняла, что ей скоро придется уйти. Но все равно пыталась найти к нему подход. «Это надо было видеть — животный страх, одновременное желание как можно скорее со мной договориться или, наоборот, как можно дальше меня отодвинуть, не пустить», — вспоминает Рейхарт.

Схема, отстроенная Климовой, работала как часы. Каждый из руководителей ФФОМС курировал определенные регионы, сам получал с них деньги и сам отслеживал, чтобы они получили субвенции.

Так, например, по словам Марковой, Таранов проставлял в списке регионов, претендующих на субвенции, галочки возле тех, где работали его подопечные, фирмы некой Маши. «Директору ставропольского ТФОМС, который не хотел работать с ее фирмой, пришлось уволиться по собственному желанию. Говорят, Маша переводила Таранову деньги на счета в Швейцарии, но точно мне неизвестно», — говорила Маркова следователям. А компания «Онто-Фарма», в которой работал сын Фроловой Денис, вела дела с Башкирией и Пермским краем. Воспользовавшись служебным положением матери, он «выбил» субвенции в эти регионы, за что заплатил сотрудникам ФФОМС 1,7 млн рублей.

Помимо выделения субвенций, «корпорация ФФОМС» оказывала взяткодателям дополнительные услуги. Например, Игорю Коману, владельцу детской клиники, Климова лично помогла организовать работу на Чукотке — по словам коллег, у нее были выходы на губернатора. Или еще один эпизод. Климова поручила Марковой наладить контакт с Брянской областью — некие поставщики расходных материалов были готовы заплатить откат за рекомендацию местному ТФОМС поработать с их фирмой (это была одноразовая акция — один из знакомых Климовой позвонил ей и возмутился, что девушки, прикрываясь ее именем, перешли ему дорогу).

Быкова, Фролова и Маркова встречались с представителями ТФОМС и консультировали их, как правильно оформить документы на субвенцию. Сотрудники ФФОМС проверяли, чтобы никто из тех, за кого заплачено, не забыл подать заявку на субвенции. «Перед заседанием комиссий необходимо было проконтролировать, все ли регионы, от которых поступают деньги на выделение субвенций, прислали заявки и соответствуют ли данные заявки требованиям. Если заявок не было, надо было звонить в регионы, напоминать, чтобы они направили к нам в ФФОМС заявки, если же в присланных заявках имелись какие-либо нарушения, необходимо было связываться с ТФОМС, чтобы они внесли исправления», — рассказывала Маркова.


Генерал-майор ФСБ даже в коррупционных делах блюла принципы. Например, не брать деньги до оказания услуги. Однажды она строго отругала Нину Фролову за то, что та взяла аванс за еще не выделенные субвенции: «Неизвестно, что будет в будущем, будем ли мы работать в ФФОМС».

Совершенно анекдотический случай произошел с неким Владиславом Никитиным, который якобы (показания Марковой со слов Климовой) попросил Климову помочь зарегистрировать его «информационную воду» «Тибет» в Роспотребнадзоре. «Никитин рассказывал о целебных свойствах воды, раздавал проспекты и предлагал мне и Климовой попробовать эту воду на себе. Я задавала Никитину много вопросов, так как мне было интересно, как вода производится и как в нее привносятся целебные свойства. Он давал пояснения, но я особо не поняла технологию. В том разговоре Климова обещала попробовать помочь получить лицензию на данную воду, — вспоминает Маркова. — Со слов Климовой, после ее первой неудачной встречи с Онищенко Никитин принес ей $50 000 для решения вопроса, т. е. для передачи при необходимости кому-нибудь, кто сможет решить вопрос. Климова отдала деньги и документы на хранение мне». Месяца через полтора она позвонила и велела вернуть портфель с деньгами и документами Никитину, потому что помочь не удалось.

Эти деньги, кстати, Маркова прятала в морозильной камере холодильника в своем кабинете. Климова, похоже, была уверена в своей неуязвимости. Взятки она брала везде и всюду — у себя в кабинете, в кафе «Карамель» или в ресторане «Мускат» рядом с работой и даже прямо на улице. Деньги лежали у нее по всему кабинету: в шкафу, в столе и за диваном.

Андрей Таранов вел себя гораздо осторожнее: брал деньги только у себя в кабинете, у строго проверенных людей и все разговоры о деньгах немедленно пресекал, опасаясь прослушки. На случай задержания он придумал легенду, объясняющую происхождение его доходов: «В 1999 году мы с женой купили в поселке Быково расположенные рядом два участка 30 и 28 соток по $1100 или $1200 за сотку. На этих участках был построен дом, его мы и продали матери моей жены за рубли в эквиваленте $700 000. Это были деньги ее покойного мужа, который был генералом КГБ и дважды находился в длительных зарубежных командировках, в том числе в Гане по личному приглашению Кваме Нкрумы».

Климова тоже пыталась порой соблюдать правила конспирации, называя деньги «документами», но чаще говорила прямым текстом. «Олегу Ивановичу [Ковалеву] я дозвонилась, в понедельник приедет… Я еще денежки с них сорву», — делилась она, как следует из записи, производственными планами с Татьяной Марковой.

Все участники коррупционной схемы были уверены, что им ничто не угрожает, поскольку деятельность Климовой согласована с ФСБ. Но, видимо, Климова согласовала не все. Дело ФФОМС базируется прежде всего на видео- и аудиозаписи, а также данных прослушки телефонных разговоров, которую вели сотрудники ФСБ с апреля 2005 года по ноябрь 2006 года. Первые задержания подозреваемых также произвели спецслужбы, позднее дело передали в Следственный комитет при Прокуратуре РФ.

В ходе следствия чиновники, замешанные в этом скандале, вели себя по-разному. Кто-то во всем сознавался, а потом менял показания, как Таранов. Кто-то полностью раскаялся и помогал следствию, как Фролова (против нее показания добровольно дал собственный сын) и Маркова. Юрий Яковлев при задержании попытался съесть записку из кармана брюк. Климова держалась стойко, вину отрицала.


Двенадцатого августа 2009 года Мосгорсуд приговорил Наталью Климову и Юрия Яковлева к девяти годам лишения свободы и штрафу 1 млн рублей, Андрея Таранова к семи годам колонии строгого режима и штрафу 1 млн рублей, Дмитрия Усенко к семи годам колонии строгого режима и штрафу 700 000 рублей, Дмитрия Шиляева к семи годам колонии строгого режима, Татьяну Маркову и Нину Фролову — к четырем годам колонии общего режима. Галину Быкову из-за болезни судили позже, приговор вынесен только 13 апреля 2010 года — три года колонии общего режима. Виталия Смердова, единственного осужденного по этому делу взяткодателя, приговорили к 1,5 годам колонии-поселения, но позже срок заменили на условный.

Упомянутый в деле президент «Биотэка» Олег Ковалев в 2006 году спешно уехал лечиться в Израиль, где и находится до сих пор, общаясь с прокуратурой исключительно через адвоката. Игорь Коман, которого подозревали в передаче Климовой взяток за выделение субвенций Чукотскому АО, после первого же допроса в прокуратуре сел на ночной поезд до Киева, оттуда вылетел в Мюнхен, а из Мюнхена — в Чикаго. «По семейным обстоятельствам», — сообщил прокуратуре его адвокат. Игорь Варламов по-прежнему работает в компании «Аптека-Холдинг» (ныне Alliance Healthcare), которая как раз в 2006 году вошла в состав британской фармацевтической компании Alliance Boots. Его повысили в должности — теперь он гендиректор.

Почему объектом расследования стал именно ФФОМС, а не любое другое ведомство, где тоже берут откаты за выделение бюджетных денег? Эксперты фармрынка высказывают три гипотезы. Первая — копали под Михаила Зурабова, зная, что глава фонда Андрей Таранов — его друг. Вторая — понадобились виновные, которых публично можно было бы наказать за провал программы ДЛО. Как раз осенью 2006 года в системе снабжения льготников разразился кризис: при бюджете программы 34,1 млрд рублей фармдистрибьюторы поставили льготникам лекарств на сумму в два раза больше — около 73 млрд рублей. После дискуссий в Госдуме правительство вернуло фармкомпаниям половину долга — около 20 млрд рублей, Зурабов предложил дистрибьюторам списать остальное на убытки. В ответ поставщики ограничили поставки: в некоторых регионах льготники не могли получить лекарства по 40–50% рецептов. Губернаторы, разумеется, возмутились, обвиняя во всем и так непопулярного после «монетизации льгот» Михаила Зурабова. Но эта версия не объясняет, почему прослушка и оперативная съемка были организованы ФСБ еще в 2005 году. Третья гипотеза — Климова, уже выйдя на пенсию и перестав быть сотрудницей ФСБ, не пускала другого куратора из спецслужб на свое хлебное место, что кому-то сильно не нравилось. В Следственном комитете при Прокуратуре РФ от комментариев по этому делу отказались.

Роман Кутузов