"Ростех" установил очередную коррупционную монополию

Родственники и друзья главы "Ростехнологий" не раз были замечены в интересе к освоению государственного финансирования, выделяемого на закупку лекарств. Статус и административные рычаги при этом позволяли убирать конкурентов нерыночными способами, занимая монопольное положение в целых секторах фарминдустрии. Можно вспомнить, например, историю ООО «Ирвин 2» – крупнейшего фармацевтического концерна, который участниками рынка считается близким к «Ростехнологиям», и который с 2009 года является частью холдинга «ФармЭко» (владелец — Майя Болотова, чей брат Андрей дружен с сыном Сергея Чемезова Станиславом). В свое время для очистки рынка от конкурентов «Ирвин-2» было применена тактика возбуждения уголовных дел. Чемезов и Токарев, используя связи с ФСБ и одним из вице-премьеров, шантажировали тогдашнего министра здравоохранения Татьяну Голикову. Путем этого шантажа им удалось заставить ранее сопротивлявшееся министерство отдать ООО «Ирвин-2» госконтракты в общей сложности на 8 млрд. 767 млн. рублей.

Механизм присвоения государственных средств через создание искусственной конкуренции можно было проследить по конкурсу на покупку инсулина несколько лет назад. Как установила Федеральная антимонопольная служба, конкурент «Ирвин-2» в лице компании «Р-фарм» Алексея Репика в действительности отказался от борьбы – снижение цены составило 1%. Всего через семь дней после победы на торгах «Ирвин-2» заключило с «Р-фарм» договор на поставку того же лекарства, выступив в роли коррупционной «прокладки» между заказчиком и настоящим поставщиком. В итоге ООО «ФармЭКО» Майи Болотовой стало одним из тех дистрибуторов лекарств, сговор которых, по мнению Федеральной антимонопольной службы, нанес государству ущерб в 3 млрд. рублей.

Со временем, видимо, аппетиты "Ростеха" только увеличились. Как сообщают "Ведомости" со ссылкой на источник в аппарате правительства, Минздрав ускорит назначение Национальной иммунобиологической компании (НИК) единственным поставщиком лекарств для прививок, включенных в национальный календарь. 100% НИК принадлежит госкорпорации «Ростех».

Разработчики документа хотят провести его утверждение «быстро и без долгих обсуждений», говорит источник. Но, по его словам, утверждение под вопросом – в правительстве есть возражения, хотя его неофициально одобрил премьер-министр Дмитрий Медведев.

Насколько можно судить, достоянием общественности эта информация стала случайно. Неделю назад проект был «по ошибке» размещен на портале раскрытия правовой информации, но был удален, так как «не должен подвергаться обсуждению», говорит сотрудник Минздрава. В перечне вакцин к закупке в 2015–2017 гг. (приложен к проекту) нет вакцины против пневмококка – а это почти половина закупок в рамках календаря. Представитель Минздрава говорит, что в декабре 2014 г. вакцина закуплена «в полном объеме», почему ее нет в новом перечне, не смог объяснить. Национальный календарь прививок определяет сроки и типы вакцинаций населения по ОМС. В 2014 г. было выделено 11,2 млрд руб. на закупку прививок от 13 заболеваний, из них на вакцину против пневмококка – 4,08 млрд руб.

Единый поставщик нужен: обеспечить потребность в вакцинах можно, лишь объединив основные отечественные предприятия, пояснил представитель НИК. Они, по его словам, включая крупнейшего производителя иммунобиологических препаратов в России «Микроген», входят в активы компании.

В марте 2015 г. президент Владимир Путин подписал указ, по которому в НИК войдет «Микроген», 100% последнего в течение 1,5 года получит «Ростех». В апреле НИК обнародовала план, по которому к 2020 г. она среди прочего обеспечит до 100% потребности страны в вакцинах в рамках национального календаря.

Решение о поставщике должно приниматься с учетом стратегии «Фарма 2020» и приоритетов развития системы здравоохранения, один из основных акцентов которой – профилактика наиболее эффективными препаратами, говорит гендиректор Pfizer в России Данил Блинов. Относительно того, что чемезовскому монополисту удастся обеспечить госзаказ в нужном объеме, достаточного качества и без коррупционной составляющей, не раз высказывались серьезные сомнения. Очевидно, они являются и причиной секретности, окружающей НИК и заминок на правительственном уровне.

Еще одним примером злоупотребления монопольным положением "Ростехнологий" служит ситуация вокруг Объединенной авиастроительной корпорации, главой которой недавно стал доверенный человек Сергея Чемезова — музыкальный продюсер Юрий Слюсарь, заменивший талантливого конструктора и управленеца Михаила Погосяна. Предположительно, кадровое решение "продавил" министр промышленности Денис Мантуров, который своей карьерой и положением многим обязан Чемезову. Как следствие, после перехода ОАК под контроль "Ростехнологий" Суперджет превратился в самый загадочный самолет в мире — если продажи других летательных аппаратов приносят прибыль их разработчикам, то одна только попытка продать SSJ-100 принесет государству миллиардные убытки. В этом скандале, содержащем признаки коррупционной составляющей, также фигурируют фамилии Чемезова с Мантуровым.

Как сообщает "Ъ", основным получателем средств для продвижения поставок самолета Sukhoi Superjet 100 (SSJ-100) может стать Государственная транспортная лизинговая компания (ГТЛК). До сих пор на них рассчитывали и другие лизингодатели, работавшие с российской авиатехникой. У ГТЛК опыта продаж SSJ нет, но Минпромторг и Минфин сочли именно ее наилучшим кандидатом на получение в капитал до 30 млрд руб. господдержки, сообщил вчера министр промышленности Денис Мантуров. По его словам, это позволит "активизировать продажи отечественной авиатехники на внутреннем рынке, для чего необходимо развивать операционный лизинг". Деньги могут быть предоставлены через облигации по аналогии с докапитализацией Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК). В конце марта на совещании у Владимира Путина по поддержке гражданского авиапрома была одобрена докапитализация ОАК на 100 млрд руб. через ОФЗ, которые предназначены производителю SSJ-100 ЗАО "Гражданские самолеты Сухого" (ГСС).

В ГТЛК подтвердили, что "идет проработка вопроса о выделении средств лизинговым компаниям для стимулирования спроса российских авиакомпаний на SSJ-100", не уточнив деталей. В Минфине и Минпромторге на запросы не ответили.

ГТЛК на 100% принадлежит государству, предоставляет в лизинг различные виды техники и оборудования. Чистые процентные доходы по МСФО в 2014 году — 1,4 млрд руб., прибыль до налогообложения — 333 млн руб. Доля в лизинге авиатранспорта — 11%, в общем лизинговом портфеле на российском рынке — 5%.

Еще в конце апреля правительство говорило, что собирается выделить из бюджета ресурсы в объеме 27 млрд руб. на поддержку российских компаний, занимающихся авиализингом. В результате они могли бы приобрести около 50 самолетов в течение трех лет, передавая их затем в операционный лизинг авиакомпаниям по "приемлемой ставке". Получается, что все эти средства достанутся ГТЛК, что вызвало возмущение других участников рынка. "ГТЛК не заключила ни одной сделки с SSJ, который требует очень кропотливой работы с потенциальными покупателями и знаний особенностей операционного лизинга, который только развивается в России",— поясняет один из собеседников "Ъ". От официальных комментариев крупные лизингодатели, работающие с самолетами, отказались.

В ГТЛК признают, что опыта по SSJ у нее нет. В середине апреля авиакомпания "Ямал" сообщала, что планирует получить пять самолетов SSJ-100 и уже "вышла на подписание договора ГТЛК", но судьба сделки неясна. В то же время старший вице-президент по продажам ЗАО ГСС Евгений Андрачников заверил, что "драйвером продаж" в текущей ситуации на рынке становится не опыт, а стоимость фондирования.

Эксперт портала Aviation Explorer Владимир Карнозов считает выбор ГТЛК в качестве основного продавца SSJ-100 на внутреннем рынке "несколько настораживающим". У ГТЛК сравнительно небольшой авиационный портфель из воздушных судов совершенно разных классов — от девятиместных Cessna до Boeing на 400 пассажиров. На российском рынке есть много других лизинговых компаний, имеющих гораздо больше опыта, подчеркивает эксперт. По его мнению, решение поддержать ГТЛК может объясняться в первую очередь отсутствием в ее капитале частных инвесторов, способных осложнить "сотрудничество в рамках решения чисто государственных задач".