Петербургский УБЭП засудили. Оборотень плохо раскаялся
06.02.2020 12:12
В нашумевшем деле об обысках в кабинетах УБЭП поставлена точка. Подсудимый, "борец с коррупцией" Павел Мосин, просивший у предпринимателя деньги и обещавший тому решить бизнес-вопрос с помощью высокопоставленных убэповцев, получил 4 года и 3 месяца лишения свободы.
В день смеха, 1 апреля 2008 года, в кабинет начальника питерского УБЭП Сергея Стороженко пожаловали с обыском сотрудники ФСБ. И не только к нему. Нежданные гости потревожили также Андрея Хамина, начальника 2-го отдела 10-й ОРЧ (курирует внешнеэкономическую деятельность), и Евгения Суманеева, оперуполномоченного 1-го отдела все той же 10-й ОРЧ. Эти обыски прогремели на весь город. Кстати, у Стороженко в сейфе нашли 9 миллионов рублей, но он смог доказать законность их происхождения.
А ославили высокопоставленных офицеров УБЭП благодаря тому самому Павлу Мосину. Узнав о том, что у бизнесмена Дмитрия Бондаренко возникли проблемы с УБЭПом (после милицейской проверки на спецстоянку вывезли большую партию продукции, произведенной его фирмой), Мосин предложил последнему за 60 тысяч евро наличными урегулировать конфликт. При этом ссылался на Стороженко и Хамина — дескать, они гаранты надежности сделки. Мосин также настоятельно рекомендовал бизнесмену и впредь платить за дальнейшее процветание.
Но Бондаренко обратился в ФСБ. После этого в УБЭПе и случились обыски.
В конечном счете Павел Мосин (он оказался соучредителем охранного предприятия "Селект" и начальником управления общественной организации с пафосным названием "Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией") и его подельник Матвей Игнатьев, таксист сертоловского ООО "Алина", были арестованы.
С этого момента началась самая игра. Если бы процессуально подтвердилась взаимосвязь между мошенниками и руководителями УБЭП, последствия для всей петербургской милиции могли оказаться чудовищными. Павла Мосина защищали сразу два брендовых адвоката, Матвея Игнатьева — один, но зато Семен Хейфец.
В результате, несмотря на резонансные обыски, милиционеры в уголовное дело не попали. Обоих арестованных обвинили в покушении на мошенничество: мол, деньги просили, но про руководителей УБЭП наврали. И преступный умысел до конца не довели — вовремя вмешались офицеры ФСБ.
У Павла Мосина с самого начала было несколько путей. Например, он мог не говорить вообще ничего — в соответствии с 51-й статьей Конституции. Но рисковал получить еще больший срок — ведь с доказательной базой в этой истории у следователей все было не так уж плохо.
Он мог сказать, что никакого мошенничества не было, что он действительно рассчитывал договориться со своими знакомыми милицейскими чиновниками в Москве о том, чтобы сотрудники питерского УБЭП оставили в покое бизнесмена Бондаренко. Но в Москву надо было ехать с деньгами — потому он и просил их у Бондаренко. В таком случае ему бы грозила статья "дача взятки". За дачу взятки Уголовный кодекс предусматривает намного более мягкое наказание, чем за мошенничество. Так что если бы Мосину удалось убедить в такой позиции суд, то вместо 4 лет он мог получить, например, 2 года.
Но Мосин пошел по другому пути. Видимо, были достигнуты определенные договоренности, в соответствии с которыми ему предложили полностью согласиться с позицией обвинения. И он поверил в успех именно такой игры.
В самом начале процесса адвокаты Мосина и Игнатьева предложили, по словам адвоката потерпевшего Александра Леонтьева, провести процесс "в особом порядке" — то есть по упрощенной схеме, быстро, без допроса свидетелей. Но потерпевший бизнесмен Бондаренко, по словам адвоката, отказался. Александр Леонтьев говорит, что бизнесмена обвинили в мстительности. Но адвокат обвинение отверг и в прениях просил судью не давать Мосину реальный срок. Мол, за экономические преступления надо платить рублем, а не свободой.
Во время судебного следствия всплыли любопытные нюансы, поставившие под сомнение искренность раскаяния Мосина. И похоже, именно это для подсудимого стало проигрышем. Например, по словам адвоката Леонтьева, выяснилось, что у Мосина могли быть аналогичные поступки, не вошедшие в материалы данного дела. Первоначальный сценарий был сломан. Суд, как нам представляется, вообще не поверил в искренность раскаяния Мосина, но вынужден был принимать решение в рамках предъявленного обвинения. В результате "раскаявшийся" Павел Мосин получил 4 года и 3 месяца колонии. Матвей Игнатьев наказан условно, что понятно: он в преступлении был ведомым.
Константин Шмелев
Убэповцам было не до смеха
В день смеха, 1 апреля 2008 года, в кабинет начальника питерского УБЭП Сергея Стороженко пожаловали с обыском сотрудники ФСБ. И не только к нему. Нежданные гости потревожили также Андрея Хамина, начальника 2-го отдела 10-й ОРЧ (курирует внешнеэкономическую деятельность), и Евгения Суманеева, оперуполномоченного 1-го отдела все той же 10-й ОРЧ. Эти обыски прогремели на весь город. Кстати, у Стороженко в сейфе нашли 9 миллионов рублей, но он смог доказать законность их происхождения.
А ославили высокопоставленных офицеров УБЭП благодаря тому самому Павлу Мосину. Узнав о том, что у бизнесмена Дмитрия Бондаренко возникли проблемы с УБЭПом (после милицейской проверки на спецстоянку вывезли большую партию продукции, произведенной его фирмой), Мосин предложил последнему за 60 тысяч евро наличными урегулировать конфликт. При этом ссылался на Стороженко и Хамина — дескать, они гаранты надежности сделки. Мосин также настоятельно рекомендовал бизнесмену и впредь платить за дальнейшее процветание.
Но Бондаренко обратился в ФСБ. После этого в УБЭПе и случились обыски.
Деньги просили, про милицию наврали
В конечном счете Павел Мосин (он оказался соучредителем охранного предприятия "Селект" и начальником управления общественной организации с пафосным названием "Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией") и его подельник Матвей Игнатьев, таксист сертоловского ООО "Алина", были арестованы.
С этого момента началась самая игра. Если бы процессуально подтвердилась взаимосвязь между мошенниками и руководителями УБЭП, последствия для всей петербургской милиции могли оказаться чудовищными. Павла Мосина защищали сразу два брендовых адвоката, Матвея Игнатьева — один, но зато Семен Хейфец.
В результате, несмотря на резонансные обыски, милиционеры в уголовное дело не попали. Обоих арестованных обвинили в покушении на мошенничество: мол, деньги просили, но про руководителей УБЭП наврали. И преступный умысел до конца не довели — вовремя вмешались офицеры ФСБ.
Линия защиты
У Павла Мосина с самого начала было несколько путей. Например, он мог не говорить вообще ничего — в соответствии с 51-й статьей Конституции. Но рисковал получить еще больший срок — ведь с доказательной базой в этой истории у следователей все было не так уж плохо.
Он мог сказать, что никакого мошенничества не было, что он действительно рассчитывал договориться со своими знакомыми милицейскими чиновниками в Москве о том, чтобы сотрудники питерского УБЭП оставили в покое бизнесмена Бондаренко. Но в Москву надо было ехать с деньгами — потому он и просил их у Бондаренко. В таком случае ему бы грозила статья "дача взятки". За дачу взятки Уголовный кодекс предусматривает намного более мягкое наказание, чем за мошенничество. Так что если бы Мосину удалось убедить в такой позиции суд, то вместо 4 лет он мог получить, например, 2 года.
Но Мосин пошел по другому пути. Видимо, были достигнуты определенные договоренности, в соответствии с которыми ему предложили полностью согласиться с позицией обвинения. И он поверил в успех именно такой игры.
В самом начале процесса адвокаты Мосина и Игнатьева предложили, по словам адвоката потерпевшего Александра Леонтьева, провести процесс "в особом порядке" — то есть по упрощенной схеме, быстро, без допроса свидетелей. Но потерпевший бизнесмен Бондаренко, по словам адвоката, отказался. Александр Леонтьев говорит, что бизнесмена обвинили в мстительности. Но адвокат обвинение отверг и в прениях просил судью не давать Мосину реальный срок. Мол, за экономические преступления надо платить рублем, а не свободой.
Во время судебного следствия всплыли любопытные нюансы, поставившие под сомнение искренность раскаяния Мосина. И похоже, именно это для подсудимого стало проигрышем. Например, по словам адвоката Леонтьева, выяснилось, что у Мосина могли быть аналогичные поступки, не вошедшие в материалы данного дела. Первоначальный сценарий был сломан. Суд, как нам представляется, вообще не поверил в искренность раскаяния Мосина, но вынужден был принимать решение в рамках предъявленного обвинения. В результате "раскаявшийся" Павел Мосин получил 4 года и 3 месяца колонии. Матвей Игнатьев наказан условно, что понятно: он в преступлении был ведомым.
Константин Шмелев
