Город зашедшего Солнца

В день, когда не стало Вячеслава Иванькова, в Москве с самого утра, не переставая, лил дождь. Иначе и не могло быть. Город погрузился в странное оцепенение, не в состоянии постичь масштаба утраты.

По слухам, за несколько часов до смерти его отключили от аппаратуры искусственной вентиляции легких, потому что в то утро умерла надежда на его выздоровление. Два с половиной месяца организм сопротивлялся смертельной ране, но чуда не произошло.

По иронии судьбы, Япончик умер в том же Онкологическом центре на Каширском шоссе, где провел свои последние дни бывший «вор в законе» Геннадий Карьков по кличке Монгол, в банде которого Иваньков начинал свою криминальную карьеру. И в один день с разницей в 9 лет со своим ближайшим другом, «вором в законе» Дато Ташкентским, также скончавшимся на больничной койке.

Однако, в отличие от них, путь на тот свет у Иванькова был тернистым. Позволить себе роскошь умереть немощным стариком естественной смертью Япончик не мог. Ее величество История, частью которой он стал еще при жизни, уготовила ему иной финал. Да и смыть с себя все свои грехи, в которых он вряд ли раскаивался, можно было только пав жертвой вероломного убийства, поэтому киллер, запятнавший себя кровью Япончика, оказал ему неоценимую услугу.

С самого начала было понятно, что единственным московским кладбищем, достойным стать последним приютом для коренного москвича Иванькова, может быть только Ваганьковское, тем более что там похоронена его мать. За всю историю этого мемориального погоста на нем было похоронено всего два «вора в законе».

История первого из них, кстати, бывшего по слухам, «крестным отцом» Японца, полна драматизма. Тогдашнего «смотрящего» за Москвой, «вора-всесоюзника» Валериана Кучулория по кличке Песо, смерть которого до сих пор окутана тайной, похоронили в могиле, предназначенной для погребения погибшего в Афганистане воина-интернационалиста. Узнав об этом, общественность, уже почувствовавшая на пике горбачевской «перестройки» вкус демократических свобод, подняла такой шум, что труп Кучулория пришлось извлечь и перезахоронить на Домодедовском кладбище. Однако на этом его злоключения не закончились. Однажды ночью гроб с телом Песо был отрыт во второй раз и увезен в неизвестном направлении.

Вторым «законником», упокоившимся на Ваганьково, стал Станислав Нефедов по кличке Слава Бакинский, который умер от передозировки наркотиков в Земле Обетованной. Ни его авторитет в «воровском мире», ни причина смерти не были чем-то из ряда вон выходящим, что могло бы оправдать его заслуги лежать на Есенинской аллее.

Вячеслав Иваньков станет третьим и, наверняка, последним представителем элиты криминального мира, похороненным на кладбище, где покоятся гении и народные любимцы. Уж кто-кто, а он это заслужил. Людская молва трубила о его «подвигах» и не верилось, что этот человек – наш современник. Казалось, будто это вымышленный персонаж, ибо время таких людей безвозвратно ушло в прошлое.

Уголовный мир России, каким мы его знаем на протяжении последних 20 лет, несет на себе отпечаток личности Иванькова. Не будет преувеличением сказать, что Япончик стоял в центре всех самых важных событий, сформировавших облик современной российской преступности. Но какие бы ярлыки не навешивали на него при жизни, в народной памяти Япончик останется подлинным героем красивой легенды, образцом несгибаемой воли и высочайшего духа.

В последние годы жизни Вячеслава Иванькова окружали люди, которые отвели ему роль «свадебного генерала», а сами грелись в лучах его славы, надеясь, что ее частица прилипнет и к ним. Теперь, когда его нет, хватит ли у этих, так называемых, «друзей» смелости прийти на Ваганьково? Кажется, со смертью Япончика эпоха преступников, заслуживающих уважения, ушла навсегда.