Кто достал дело Листьева из сейфа? Биография Юрия Колчина: диверсанта, царя и философа

На минувшей неделе стало известно о новом повороте в деле об убийстве гендиректора ОРТ Владислава Листьева. Один из убийц Галины Старовойтовой, отбывающий 20-летнее наказание ... Колчин якобы вспомнил и рассказал, как в середине 1990-х стал свидетелем ряда разговоров и встреч. В ходе одной из них, по его словам, известный питерский авторитет Константин Яковлев (по прозвищу Могила) предложил некоему Эдуарду Канимото, входящему в "тамбовскую" преступную группировку, устранить Владислава Листьева. Прежде чем согласиться на "заказ", Канимото через своего "бригадира" Владыковского спросил одобрения у шефа — авторитетного предпринимателя Барсукова (Кумарина). И тот якобы дал добро.

После этого 1 марта 1995 года киллеры Канимото, Суликовский и еще один расстреляли в Москве Владислава Листьева. Колчин говорит, что предоставлял им квартиру в столице и потому был в курсе их дел. По его словам, после убийства Листьева в Москву приезжали Яковлев, Кумарин и Глущенко (в то время — депутат Госдумы), с которым у Колчина были приятельские отношения. И в одной из гостиниц эта троица якобы встретилась с Борисом Березовским, который и был истинным заказчиком убийства гендиректора ОРТ. В ходе той беседы Яковлев и Кумарин припугнули члена совета директоров ОРТ Березовского оглаской. И он, несмотря на то что рассчитался за исполнение, начал регулярно выплачивать им крупные суммы.

История, рассказанная Колчиным, конечно, может оказаться правдивой. Однако проверить ее будет крайне сложно, так как многие ее фигуранты уже мертвы. В 2003 году расстрелян Яковлев, в 2007-м убит Канимото, а Суликовский пропал без вести еще 10 лет назад. Владыковский находится в международном розыске, Глущенко и Кумарин — в местах не столь отдаленных.

Впрочем, главный герой этой истории Борис Березовский по-прежнему процветает в Лондоне и даже общается с журналистами.

— То, что сейчас происходит, — это бред и идиотизм, — заявил БАБ изданию "Фонтанка.ру".

А в беседе с корреспондентом "Новой газеты" он даже выразил готовность дать показания следователям российской Генпрокуратуры — конечно, если они сами приедут в Лондон.


Имя Юрия Колчина, о котором сейчас заговорили в связи с "новыми данными" по убийству Листьева, прочно связано с одним из самых резонансных преступлений, совершенных в Петербурге на исходе "лихих девяностых". 20 ноября 1998 года в подъезде собственного дома на набережной канала Грибоедова была расстреляна депутат Госдумы, лидер партии "Демократическая Россия" Галина Старовойтова.


Уже сразу после убийства кое-кто обратил внимание на странное совпадение: Старовойтову расстреляли в день Михаила Архангела. Лик этого святого помещали на своих хоругвях члены "Черной сотни", "Союза русского народа" и "Союза Михаила Архангела", устраивавших в царской России жестокие погромы "инородцев". А буквально накануне убийства группа депутатов Госдумы пыталась приструнить отставного советского генерала Альберта Макашова и его соратников, скандально прославившихся своими антисемитскими выступлениями. Старовойтова, не особо надеясь на парламентские процедуры, решила инициировать письмо в Европарламент, чтобы с помощью западных коллег перекрыть "черносотенцам" и их союзникам въезд в Европу. Эта процедура была уже отработана: в свое время так сделали невыездным Жириновского. На этот раз, если бы такое решение было принято, невъездными в ЕС могли стать чуть ли не двести депутатов Госдумы...

Как позже выяснилось, Старовойтову убили люди, которые молились дважды в день и считали себя истинно верующими. Даже свое охранное предприятие они назвали "Благоверный князь Александр Невский", в честь небесного покровителя Петербурга.

Располагалась эта фирма с "религиозно-патриотическим" уклоном в доме 3 по улице Демьяна Бедного. В этом же доме находились приемная депутата Госдумы от ЛДПР Михаила Глущенко и Христианская партия духовного возрождения, учрежденная в 1997 году.

Вышли на "благоверных княжичей" спустя три с лишним года после убийства Старовойтовой, когда всем казалось, что дело окончательно зашло в тупик. Осенью 2002-го следователи ФСБ получили информацию, что в "Крестах" содержится человек, который знает про убийство на канале Грибоедова такие подробности, которые он не мог почерпнуть из прессы. Молодой наркоман рассказал чекистам, что знаком с неким Мусиным и твердо убежден, что тот принимал участие в убийстве депутата. Параллельно оперативникам ФСБ стало известно, что всего за полгода до трагедии один из питерских бандитов продал Мусину за 3 тысячи долларов импортный пистолет-пулемет "Аграм" (именно из этого оружия была убита Старовойтова). У следствия наконец-то появилась зацепка...

При проверке выяснилось, что уроженец Ленинграда Сергей Мусин был офицером ВМФ, но в 1991 году получил 3 года условно по приговору военного трибунала (ему вменялись получение взятки, мошенничество и утрата военного имущества). Уволившись со службы, он вместе со своим приятелем Стехновским принимал активное участие во многих мероприятиях "возрожденного казачества", отличался истовой религиозностью (являлся, например, одним из соучредителей уже упомянутой Христианской партии духовного возрождения). Позже Мусин со Стехновским стали сотрудниками охранного предприятия "Благоверный князь Александр Невский".

С этого момента и началась глубокая разработка: сотрудники ФСБ завели на каждого "княжича" досье, которое пополнялось информацией из милиции, жилконтор, от телефонных операторов и других источников. Стало выясняться много интересного.

Почти все участники "охранного бизнеса" оказались выходцами из небольшого городка Дятьково на Брянщине. Большинство из них знали друг друга с детства. Почти все имели проблемы с законом. Их неформальным лидером был отец троих детей Юрий Колчин. Он пользовался непререкаемым авторитетом (за глаза его называли "царем") и всегда ходил в сопровождении вооруженного охранника.

Кстати, в штате охранного предприятия Колчин формально даже не числился. Официальным директором там был Анатолий Сумерин, в недавнем прошлом -начальник колонии, в которой Колчин отбывал один из своих сроков.


Первые ленинградские сведения о "дятьковце" Колчине датируются 1989 годом. Тогда 21-летний Юрий, уже отслуживший срочную в Группе советских войск в Германии, был прописан в общежитии на Косой линии Васильевского острова и работал (или просто числился) дворником в РЭУ-5 Кировского района. 20 ноября 1989 года Смольнинский районный суд приговорил его к 2 годам и 6 месяцам лишения свободы за "сопротивление работнику милиции". Как следует из мотивировочной части приговора, 3 августа 1989 года сотрудники милиции во время рейда на Некрасовском рынке обнаружили группу молодых людей, предлагавших посетителям сыграть в игру "три карты", в просторечье называемую "лохотроном". Сами карты были в руках Юрия Колчина. Увидев милиционеров, он бросился бежать. Его догнали. Колчин ударил одного из преследователей по ноге, а другого укусил в живот. В конце концов его скрутили.

В суде Колчин заявил, что оказывал сопротивление "инстинктивно". Свой первый срок он отбывал в колонии в Курганской области, откуда освободился условно-досрочно в декабре 1990-го. Но 5 июня 1992 года был вновь осужден в Петербурге — за "незаконное ношение оружия" и опять за "сопротивление работнику милиции". Вот что, по мнению суда, совершил Колчин на этот раз. 8 января 1991 года милицейский патруль на Бухарестской улице остановил "девятку" без заднего номерного знака. Водителем оказался ставший впоследствии депутатом Госдумы Михаил Глущенко, а пассажир Юрий Колчин предъявить документы отказался. В машине милиционеры обнаружили пистолет ТТ, поэтому задержали обоих. А в 4-м отделе милиции у Колчина изъяли еще гранату РГД-5 и охотничий нож. После этого он попросился в туалет и попытался бежать, затеяв драку с сопровождавшими его милиционерами.

Позже Колчин признался, что пистолет тоже принадлежал ему, а с Глущенко вообще не знаком — тот просто согласился подвезти его на своей машине. Такая услуга дорогого стоит...

Фрунзенский райсуд приговорил Колчина к трем годам лишения свободы. Срок он отбывал в одной из зон Ленобласти и уже меньше чем через год был переведен в колонию-поселение.

Окончательно освободили Колчина в январе 1994-го. Но еще до того с ним случилось одно интересное происшествие. 8 октября 1993 года Колчин почему-то оказался вовсе не в колонии, а на Невском проспекте, у кафе "Балканы". Сотрудники РУОПа задержали его вместе с двумя бизнесменами, одним из которых оказался все тот же Михаил Глущенко.

Говорят, будто именно после второй судимости Колчин приобрел определенную известность в криминальных кругах города, получил прозвище Юра Брянский и даже работал некоторое время у Глущенко личным водителем. А с апреля 1994 года Колчин занялся активной коммерческой деятельностью, став соучредителем сразу нескольких фирм.


Наблюдая за повседневной жизнью охранного предприятия, оперативники ФСБ установили, что общие молебны в офисе дважды в день, в 10 и 18 часов, проводил некто "отец Роман", своего рода духовник "дятьковских". Персонаж был весьма колоритный: руки по локоть в наколках, ранее осуждался за убийство.

После коллективных молебнов проводились планерки. Правда, весьма специфические. Официально "княжичи" занимались охраной базы "Фрукон", Бадаевских складов и других коммерческих объектов. Но главным и самым прибыльным их занятием было крышевание и выбивание долгов. Для убеждения несговорчивых клиентов имелся неплохой арсенал: помповое ружье, два пистолета ТТ, пистолет Макарова и десантный вариант автомата Калашникова. Все "княжичи" регулярно ездили на стрельбище в Сертолово и в тир на Васильевском острове. Имелись в офисе и другие спецсредства — "жучки" и встроенная в борсетку видеокамера. Для слежки применялись "девятка" с тонированными стеклами и микроавтобус-"уазик".

Эта "святая" братва называла друг друга в основном по прозвищам (Моряк, Лом, Казбек, Ушастый и т.д.). В их офисе висел лозунг: "Попался — молчи, сказал — откажись, написал — не подписывай".

Кто конкретно побудил "колчинцев" убить депутата, до сих пор не известно. В приговоре суда сказано так: "Летом 1998 г. не установленное следствием лицо обратилось к КОЛЧИНУ Ю. Н. с предложением подготовить и осуществить убийство Старовойтовой Г. В. с целью прекращения ее государственной и общественной деятельности, выделило для этого средства".

Заказчика, скорее всего, следует искать в "деловых" связях Колчина. Как показали "офисные сотрудники", практически все свои действия он согласовывал с Глущенко, которого все уважительно называли "дядей Мишей". А один из "дятьковских" разоткровенничался и поведал: "...мы все "ходим" под Глущенко".


К убийству Старовойтовой "княжичи" готовились несколько месяцев. Изучили и записали на видео все подходы к ее дому, поставили на прослушку ее домашний телефон, следили за всеми перемещениями. Даже сняли конспиративную квартиру для киллеров и нашли удобное место для наблюдения (чердак напротив дома Старовойтовой).

В тот роковой день, 20 ноября 1998-го, депутат прилетела из Москвы вместе со своим помощником Русланом Линьковым, который провожал ее до дверей квартиры. Преступники скрытно встречали их в аэропорту "Пулково". Непосредственные исполнители — Олег Федосов (кстати, двоюродный брат Колчина) и еще один "дятьковский", Виталий Акишин, — ждали в подъезде. В Старовойтову стрелял из "аграма" Федосов, а Акишин дважды выстрелил из "беретты" в Линькова (но не убил, а только ранил) и вдобавок произвел контрольный выстрел в голову депутата.

Гибель Галины Старовойтовой была первым в истории России убийством женщины — политического деятеля и, по сути, вызовом всем тем, кто пришел во власть на гребне первой волны перестройки и крушения СССР.

Колчин решил покинуть Питер и где-нибудь отсидеться. Он оставил дом, семью, легальный бизнес и большой дом с участком во Всеволожске, предусмотрительно оформленный на тестя, но скрылся не в дальних странах, а заключил контракт с Псковской дивизией ВДВ и отправился в Чечню. (Случай, кстати, далеко не уникальный. Точно так же поступили двое киллеров, принимавших участие в убийстве вице-спикера Законодательного собрания Петербурга Виктора Новоселова.)

По некоторым данным, Колчин дважды побывал в Чечне и вернулся оттуда с медалью Суворова (ею награждают "за личное мужество и отвагу, проявленные при защите Отечества и государственных интересов Российской Федерации в боевых действиях на суше"). Чекисты уже решили, что он скрывается где-то за границей, когда пришло невероятное сообщение: Колчин — курсант диверсионной школы ГРУ, дислоцированной в поселке Промежицы неподалеку от Пскова. Как выяснилось, он был зачислен туда в 2002 году и старательно учился на заместителя командира разведгруппы. Арестовали его за неделю до выпуска.

На задержание в Псков отправились сотрудники "Града" ("Группы активных действий") питерского ФСБ. 31 октября Колчина вызвали на КПП части якобы от имени его хорошего знакомого. По словам оперативников, Колчин во время захвата был на удивление невозмутим. А на первом же допросе в Большом доме буквально с порога заявил: "Вы хоть отдаете себе отчет, что выкрали военнослужащего с территории воинской части?"

Следователи ФСБ, которые работали с Колчиным, признавали, что на допросах он держался достойно ("хребет у мужика крепкий", "жаль, что он оказался на той стороне"). Тем не менее был сделан вывод: Колчин вряд ли являлся идеологом расправы со Старовойтовой.

За долгие месяцы следствия несостоявшийся диверсант отпустил длинные волосы, бородку и стал похож то ли на попа, то ли на хиппи. Кстати, во время процесса судья спросил у жены Колчина, чем занимался ее супруг. Та ответила: "Мой муж — философ".


В декабре 2003 года дело передали в суд. Вместе с Колчиным на скамье подсудимых оказались пятеро. А еще шестеро подельников были объявлены в розыск. Колчина защищали три адвоката. Одним из самых важных моментов стал допрос Константина Душенова. Личность тоже весьма колоритная. Его дед в 1915 году начал службу матросом на легендарном крейсере "Аврора", участвовал в штурме Зимнего дворца и был назначен его первым комендантом. Через многие годы стал командующим Северным флотом, но в 1940-м пал жертвой сталинских репрессий. Внук, Константин Душенов, бывший офицер-подводник, после увольнения из ВМФ был церковным сторожем, сотрудником Российской национальной библиотеки, охранником Эрмитажа и, наконец, главным редактором газеты "Русь Православная".

Показания Душенова стали камнем преткновения для обвинения, поскольку он показал, что именно в то время, когда убили Старовойтову, он разговаривал по телефону с Колчиным. Между тем, по версии следствия, Колчин в это время должен был принимать донесения и отдавать команды своим подопечным. Но показания Душенова в расчет приняты не были. А сам он в феврале 2010 года был признан виновным в разжигании национальной и религиозной вражды и осужден на три года колонии-поселения.

30 июня 2005 года Санкт-Петербургский городской суд признал Колчина виновным и приговорил его к 20 годам строгого режима. Заказчика убийства Старовойтовой он тогда так и не назвал.

Колчин не из тех, кто может смириться со своим поражением. Все это время он упорно не признавал своей вины. Но особо активизировался в 2009 году, когда в июне в Петербурге был задержан его хороший знакомый — Михаил Глущенко, подозреваемый в организации убийства на Кипре бывшего депутата Госдумы Вячеслава Шевченко, его делового партнера Юрия Зорина (держателя игорного и развлекательного бизнеса в Петербурге, он же являлся советником по национальной безопасности при Госдуме) и переводчицы Валентины Третьяковой. Их тела были найдены в 2004 году на вилле в окрестностях Пафоса завернутыми в полиэтиленовые мешки. Все трое скончались от многочисленных ударов по голове.

По некоторым данным, именно Шевченко вместе с Глущенко были связующим звеном между заказчиками и исполнителями убийства Старовойтовой, якобы именно они передали киллерам заказ. Однако официальных доказательств у следствия против них не было. Многие думали, что в ходе расследования кипрского преступления правоохранительные органы возобновят работу и по убийству Старовойтовой.

В октябре 2009 года в рамках уголовного дела по кипрскому убийству Колчина этапировали в Петербург из колонии в Архангельской области. Уже находясь в СИЗО, он официально подал письменное заявление на имя начальника питерского УФСБ генерала Ручьева о готовности пойти на сотрудничество со следствием. И назвать имя заказчика убийства Старовойтовой. Взамен Колчин требовал обеспечить безопасность членов его семьи, включить их в программу защиты свидетелей, а самое главное — пересмотреть вынесенный ему приговор, поскольку он по-прежнему считал себя невиновным. Но спецслужбы предложение не приняли, и 11 января 2010 года Колчина опять отправили отбывать наказание в городок Коряжма.

Как сообщил адвокат Колчина, на пересыльном пункте в Вологде его подзащитный отправил письмо лично шефу ФСБ Бортникову, где вновь изложил свое предложение выдать заказчика убийства Старовойтовой. В результате в начале апреля Колчина снова этапировали в "Кресты". Какие показания он дал следствию — неизвестно.

И вот новый поворот: Колчин заявил, что ему известны заказчики и исполнители убийства Владислава Листьева. Оказывается, за кулисами трагедии стояли две противоборствующие в Петербурге группировки — Владимира Барсукова (Кумарина) и Константина Яковлева (Могилы).

Опытные оперативники считают, что подобные "признания", как правило, делаются лишь для того, чтобы заявители могли решить свои собственные проблемы. Например, добиться, чтобы их этапировали в Питер или Москву. При малоприятной жизни на зоне такой вояж — целое событие. К тому же это шанс "соскочить" оттуда, где у тебя возникли серьезные проблемы.

24 сентября Колчин был переведен из Петербурга в "Матросскую тишину". Спешить ему в любом случае нет смысла. Ведь срок его заключения должен закончиться только в 2025 году.


В документальной книге-исследовании Андрея Константинова "Бандитский Петербург- о Глущенко сказано следующее: "В 1978 г. Михаил Иванович был судим в Казахстане по статье 101, часть 3, УК КССР (изнасилование), после прекращения уголовного дела в связи с психическим заболеванием был направлен в специальную психбольницу, где пробыл четыре года".

В 1980-х он был известен в Ленинграде под кличками Тренер и Хохол и начинал на "галере" (в "Гостином Дворе") — "хорошо поставленным ударом "вырубал" тех, кто по наивности пытался продать ему дефицитные тогда американские джинсы. А джинсы забирал и перепродавал, не мудрствуя лукаво, тем же "барыгам", которых он презирал".

В конце 1990-х имя Глущенко все чаще упоминается в связи с так называемой "тамбовской" группировкой. Его карьера развивалась стремительно. "В партии Жириновского Глущенко оказался на ответственной должности советника по Санкт-Петербургу, возможно, именно его боксерское прошлое так привлекло Владимира Вольфовича..."

По отзывам коллег, Глущенко рассматривал свое депутатство, скорее, как инструмент для решения бизнес-проектов, а не как способ реализации политических амбиций. Они ему были малоинтересны.

Андрей Юдин


— Я имела несчастье очень долго наблюдать Юрия Колчина в нашем процессе в городском суде, — рассказала "ТС" Ольга Старовойтова. — Процесс закончился 30 июня 2005 года. Колчин был признан организатором политического убийства и получил 20 лет строгого режима. Я насмотрелась на этого человека, имею некоторое представление о его складе характера и интеллектуальных способностях. Еще я читала материалы уголовного дела как потерпевшее лицо. На мой взгляд, нет ни малейших оснований доверять фантазиям Юрия Колчина.

Я не юрист, но давайте на уровне здравого смысла рассуждать. Когда кто-то с кем-то договаривается о заказном убийстве, разве это делается при свидетелях? И кто такой тогда, пятнадцать лет назад, был Колчин, которому сейчас около сорока? Что он за такая важная фигура, чтобы участвовать в таких переговорах? Это, извините, бред. Ну где Листьев, и где Колчин. Он в 1995 году только вышел из брянских лесов, был совсем молодой, в "так называемой тамбовской иерахии" занимал далеко не ведущие места. И при чем тут Листьев и Москва? Кто бы его туда пустил? Не уверена, что он адекватен, хотя утверждать такие вещи может только экспертиза.

Сказать можно все что угодно. Мне очень интересно, хотя нет, не интересно, потому что это чушь... Мне любопытно, какие доказательства своих слов Юрий Колчин сможет привести? То, что он называет фамилии людей в основном умерших, совершенно не вызывает у меня доверия.

Он пытается сотрудничать со следствием. После принятия в народе так называемого закона о "сделке с правосудием", видимо, надеется уменьшить себе срок.

Записала Анастасия Соколовская