"Дал показания в 2 вариантах: с упоминанием Турчака и без него"
06.02.2020 13:43
В четверг в Санкт-Петербурге должна пройти очная ставка между директором завода «Ленинец» Александром Горбуновым, которого фигуранты дела о покушении на журналиста Олега Кашина называют организатором преступления, и его бывшим коллегой
Александром Мешковым. Господин Мешков среди прочего обвиняется в том, что похитил бывшего начальника. В интервью Григорию Туманову, которое было записано с помощью Skype, господин Мешков рассказал о том, как планировалось покушение на журналиста, как шло следствие по этому делу и о своих предположениях относительно роли в деле губернатора Псковской области Андрея Турчака.
— Давайте определимся: вы где сейчас находитесь? В России?
— Нет, я не в РФ и возвращаться сейчас не намерен. В четверг 15 октября запланированы следственные действия с моим участием, но я не намерен на них идти, так как я на 90% уверен, что меня там арестуют, да и сейчас понимаю, что я просто буду объявлен в розыск.
— Я верно понимаю, что вы в какой-то момент содействовали сотрудникам ФСБ в их расследовании по делу Кашина? Может, вас взяли под государственную защиту или дали какие-то другие гарантии?
— Не совсем. В мае, когда меня и других фигурантов задержали по делу о похищении Александра Горбунова, я сразу стал давать показания. Я связал дело Кашина с похищением. Как только следователь питерского СК это услышал, мне сразу пообещали и досудебное соглашение, и государственную защиту. Спустя несколько дней из Москвы приехал следователь Александр Сердюков — петербургские коллеги доложили в столицу. Москва сразу забрала у питерских и дело о похищении, отдав его Сердюкову, который вел дело Кашина. Потом уже против Горбунова было возбуждено дело о хранении оружия, которое тоже отдали Сердюкову. Но дальше начались метаморфозы. В досудебном соглашении мне внезапно отказали с формулировкой, звучащей типа «неясно, какие показания Мешков может дать в отношении преступной деятельности Горбунова». То есть на уровне локального следователя все были согласны, а как только ходатайство шло выше, все зарубалось. Причем я был готов сообщить еще больше, в том числе о махинациях на «Ленинце», но каждый раз мне отказывали в соглашении, сообщая, что «следствие в состоянии добыть эти доказательства самостоятельно». Но, кстати, оно до сих пор их не добыло. Потом Сердюков ушел в отпуск, а на это время его дела достались следователю Вадиму Соцкову. Он меня вызвал на допрос по делу Кашина, где я дал показания в двух вариантах: с упоминанием губернатора Псковской области Андрея Турчака и без него. Сотрудники ФСБ мне в последнее время стали говорить, что охрану мне не обеспечат, так как им дали команду «Стоп». Но все это выглядит странно. Доказательная база по Кашину строится на показаниях Данилы Веселова, который прямо называет Горбунова и Турчака организатором и заказчиком. Однако в итоге на основании этих показаний обвинения предъявляют только тому, кто их дал, а упоминаемых лиц не берут в расчет.
— Расскажите о себе. Как вы попали на «Ленинец», откуда знаете Горбунова и как с ним познакомились?
— С Горбуновым я познакомился году в 2003-м. Мы оба из Могилева, я там учился на экономиста в Могилевском технологическом институте. После окончания вуза я какое-то время работал в Белоруссии, но мой знакомый, переехавший в Петербург, позвал меня за собой. Он, собственно, и знал Горбунова, через него я и устроился на Механический завод — так тогда звался «Ленинец». Горбунов как-то сразу взял меня в оборот. Примерно в 2005 году, когда он участвовал в деятельности «Молодой гвардии», стал брать меня на ее съезды. Помню, был с ним в Воронеже. Потом был кем-то вроде помощника, когда тот работал в Минобороны. Параллельно я трудился экономистом в разных структурах Горбунова, а затем стал заместителем генерального директора на «Ленинце».
— Как вы узнали о деле Кашина, точнее о причастности коллег к нему?
— Практически сразу. В 2010 году я работал заместителем генерального директора на заводе, а Веселов был начальником охраны. Однажды Горбунов вызвал меня в кабинет вместе с Михаилом Калининым — он тоже отвечал за безопасность и контакты с правоохранительными органами. Это входило и в мои полномочия. Горбунов сказал, что есть такой журналист, что он обидел его друга губернатора, а теперь не выходит на связь. Нужно найти его контакты и определить место жительства, чтобы с ним встретиться и заставить извиниться. Ничего криминального. Так как у нас оборонное предприятие, мы вполне официально пробивали кандидатов на должности при приеме на работу. У нас были налажены контакты в Московском РОВД, где руководителем был Илья Гальчук. Он пробил нам Олега Кашина вполне официально, но это ничего не дало: мобильные телефоны были устаревшие, зарегистрирован он в Калининграде, а фактического адреса нет. Горбунов почему-то очень занервничал и начал разводить активность. В итоге к поискам привлекли даже активиста МГЕР Романа Терюшкова. Он тоже толком ничего не нашел, но, как и мы, даже не знал, для чего эти поиски. Потом Горбунов отправил Данилу Веселова и еще двух охранников в Москву, чтобы искать Кашина. Но никто и не переживал: ну, пропал журналист, ну хотят его найти для разговора. А потом, когда случилось то, что случилось, и мы увидели новости, мы с Калининым были в шоке. Но дальше было странно: наш с ним запрос был зарегистрирован официально, так что СК и ФСБ о нем узнали вскоре после покушения. Они моментально вышли на Илью Гальчука, он сказал, что информацию запрашивали мы. Но ни мне, ни Калинину никто звонить не стал. Потом на одном из совещаний Горбунов сказал мне, что волноваться не стоит: «Вопрос замяли».
— О том, что губернатор Турчак мог быть заказчиком, вы когда услышали?
— Уже после нападения. От Горбунова и Веселова. Детально не воспроизведу, но Горбунов мне говорил, что «оказал другу большую услугу». Про встречу в ресторане, где Турчак якобы говорил про то, как надо избивать журналиста, я слышал от Веселова. Однако тот же Горбунов впоследствии стал иногда жаловаться, что «губернатору так помог, а желаемых результатов это не принесло». Видимо, Турчак ему должен был как-то по бизнесу помочь или еще что-то. К тому моменту Веселов и двое других исполнителей уже были в Белоруссии. К ним каждый месяц ездили курьеры с деньгами, в том числе мой коллега и приятель Андрей Земцов. Параллельно в разговорах Горбунов стал допускать фразы вроде того, что если б Веселов покончил с собой, то его семья была бы обеспечена до конца жизни. Вот это меня стало напрягать.
— В показаниях Веселова говорится, что он звонил вам в ночь покушения. Это очень странно, зачем?
— Да, звонок был. У меня родилась дочь, а он меня поздравил.
— Но не находите, что это странно: человек только что избил другого арматурой, а потом вспомнил, что у друга дочь родилась, и решил поздравить.
— Да нет. Эта информация у следствия вообще изначально появилась от меня. Ну, вот у нас так. Я хотел дать следователям понять, что по биллингам, в том числе моим, можно все установить. Меня в Москве не было, а вот Веселова и Горбунова в рамках той встречи с Турчаком в «Белом солнце пустыни» отследить легко. Эта информация есть в архивах мобильных операторов, поэтому все легко пробить, но следствие не хочет.
— Все равно это очень странно. Хорошо, почему вы решили похитить Горбунова?
— Чтобы все не свалили на меня. Мы с Калининым понимали, что с учетом того запроса в РОВД — отвечать нам. Кроме того, когда исполнители уехали в Белоруссию, следить стали за мной. Новому начальнику охраны Алексею Белишеву поставили задачу следить за моей семьей, установить школы и садики, в которые ходят мои дети. Каждые полгода их фотографии надо было обновлять, чтоб охранники знали, как дети выглядят, растут-то они быстро. Но Белишев оказался человеком порядочным — взял и сообщил все мне. Я сопоставил это со словами Горбунова о том, что Веселову лучше бы покончить с собой. Я понял, что у Горбунова с учетом его дружбы с Турчаком связи — у него все будет отлично. А мне, видимо, готовят другую участь.
— Как вы начали организацию похищения?
— Пока Веселов прятался в Белоруссии, я просил Земцова нас связывать. Я ему передал, что творится. Потом мы еще встречались лично — его стали ненадолго привозить в Москву года с 2012-го. Мы виделись в Петербурге в гостинице «Велес» при заводе и в «Холидей Инн» на Московских воротах. Там мы стали обсуждать, что его явно скоро уберут, а все могут свалить на меня. Мы, конечно, по-разному думали о своей безопасности. Я понимал, что поход в полицию — плохая идея, да и Веселов не очень хотел идти и сдаваться. Но идею мне подкинуло похищение Терюшкова. Я участвовал в его поисках, кстати.
— Как?
— Весной 2011 года какие-то люди в масках затолкали его в машину в Москве, увезли в какой-то поселок, там угрожали и требовали сознаться, зачем он искал Кашина. Я узнал о ситуации от Горбунова. Он позвонил мне и сказал, что Терюшкова похитили, скорее всего, какие-то правоохранители, и надо бы выяснить, в чем дело. Я еще курировал на заводе связи с госорганами, поэтому, как обычно, подключил Калинина, мы отправились в Москву разговаривать с сотрудниками МВД. Мы уже на следующий день после похищения сидели в МУРе. Мне там один из сотрудников с улыбкой сказал: «Да скоро найдется ваш мальчик». Его и правда вернули чуть ли не тем же вечером. Я с ним встретился, он был ужасно напуган. Да, рассказал похитителям, что пробивал Кашина, а зачем — не знал. Думал, позвать его куда-то хотели или что Турчак хочет с ним побеседовать по поводу оскорбления, наладить диалог как-то. Про нападение он, правда, ничего не знал. Но меня заинтересовала реакция Горбунова: узнав об этом, он очень напрягся. Вот когда и начались мои проблемы. Я подумал: сделаем вид, что его украли сотрудники ФСБ, он всех сдаст, а следом отпадет необходимость убивать нас, поскольку весь расклад уже известен спецслужбам.
— Что было дальше, как велась подготовка?
— Как я уже говорил, у меня есть друг Андрей Земцов. Он мне помогал выбирать место похищения, а Веселов после возвращения в Петербург пошел по своим контактам. Данила говорил, что у него есть знакомые омоновцы, которые могут поучаствовать в нашей истории. Они в деле сейчас фигурируют как неустановленные лица, кстати. Потом уже привлекли к делу Борисова, который участвовал в деле Кашина. Он сразу согласился — им, когда их вернули в Питер после того, как все улеглось, сразу понизили зарплату. Так что он был рад помочь.
— Ясно. Команда сформировалась, а что дальше?
— Я только финансировал преступление: потратил около 5–6 млн рублей на гонорары, аренду помещения под Питером. Остальное делали профессионалы. Я запретил настрого бить и калечить Горбунова, пытать его. Только угрозами выбить признание по делу Кашина со всеми раскладами. Но он в итоге не сказал нам того, что было нужно: видимо, понял, что ребята не настроены серьезно, поэтому сказал, что Кашина бил он и его водитель. Дальше Горбунов себя странно повел: мы его отпустили, высадили у какого-то подъезда под Питером, дав одеяло. Он просто попросил жильцов дома вызвать такси, доехал до завода, принял душ, а утром уже проводил совещание по этой ситуации. На нем присутствовал и я.
— И что он говорил?
— Ну, что случилась какая-то странная история, что о ней нужно молчать, в органы не обращаться.
— И как в итоге вас всех задержали?
— Тут странно. Горбунов сам выяснил, кто его похитил через свою службу безопасности. Уже в мае 2014 года он понимал, кто его украл, но в органы не обращался. В августе вдруг на «Фонтанке» вышел текст о том, что его похищали и выбивали показания на Турчака. Он подумал, что заметку инспирировал я, но это не так, я даже не знаю, откуда у них такая информация. Тем не менее в августе меня уволили, следом уволили Веселова и Белишева, который меня предупреждал о слежке. Не понимаю его мотивации в вопросах замалчивания этой истории. В момент увольнения мне сказали: «У нас масса сотрудников, которые тебя легко найдут и устроят проблемы в любой стране». Спустя ровно год в мае 2015 года меня задержали на выходе из дома. Я сразу дал признательные показания, Веселов — тоже. Но опять же, странно: Веселову тоже последовательно отказывают в досудебном соглашении, хотя дело Кашина раскрылось именно через наши показания по делу о похищении Горбунова. Вообще, если суд был бы беспристрастным, дело о похищении должно быть закрыто: по закону если похитители сами отпустили жертву, не получив от нее желаемого, то дело прекращается. Мы от Горбунова не услышали ничего, что хотели, сами его отпустили. Но явно есть громадный административный ресурс: Горбунов, хотя против него возбуждено дело о хранении оружия, выходит из СИЗО, по делу Кашина, хотя он в документах прямо упоминается как организатор, он не проходит даже как подозреваемый. И следователь Сердюков лично слышал от Горбунова про встречу с Турчаком, но это говорилось не под протокол. Если уж так хотят раскрыть дело Кашина, то почему не вернуть Сердюкова, который уже все знает?
— Александр Горбунов и его защита в интервью утверждают, что ваша активность связана с тем, что вы хотели «отжать» у него бизнес. Как это понимать?
— Есть фирма «Пеленгатор», которую основали сотрудники, сокращенные с «Ленинца». В их числе был я, но я даже этой фирмой не владею, несмотря на утверждения защиты Горбунова. Мы не могли физически отнять у Горбунова бизнес — он весь выстроен на личных связях, а у нас таких нет. Не говоря уже о том, что мы разрабатываем наземные средства радиолокации, а «Ленинец» — воздушные. Это как кефир и творог: оба — молочные продукты, но совершенно разные.
Григорий Туманов
— Давайте определимся: вы где сейчас находитесь? В России?
— Нет, я не в РФ и возвращаться сейчас не намерен. В четверг 15 октября запланированы следственные действия с моим участием, но я не намерен на них идти, так как я на 90% уверен, что меня там арестуют, да и сейчас понимаю, что я просто буду объявлен в розыск.
Александр Горбунов
— Я верно понимаю, что вы в какой-то момент содействовали сотрудникам ФСБ в их расследовании по делу Кашина? Может, вас взяли под государственную защиту или дали какие-то другие гарантии?
— Не совсем. В мае, когда меня и других фигурантов задержали по делу о похищении Александра Горбунова, я сразу стал давать показания. Я связал дело Кашина с похищением. Как только следователь питерского СК это услышал, мне сразу пообещали и досудебное соглашение, и государственную защиту. Спустя несколько дней из Москвы приехал следователь Александр Сердюков — петербургские коллеги доложили в столицу. Москва сразу забрала у питерских и дело о похищении, отдав его Сердюкову, который вел дело Кашина. Потом уже против Горбунова было возбуждено дело о хранении оружия, которое тоже отдали Сердюкову. Но дальше начались метаморфозы. В досудебном соглашении мне внезапно отказали с формулировкой, звучащей типа «неясно, какие показания Мешков может дать в отношении преступной деятельности Горбунова». То есть на уровне локального следователя все были согласны, а как только ходатайство шло выше, все зарубалось. Причем я был готов сообщить еще больше, в том числе о махинациях на «Ленинце», но каждый раз мне отказывали в соглашении, сообщая, что «следствие в состоянии добыть эти доказательства самостоятельно». Но, кстати, оно до сих пор их не добыло. Потом Сердюков ушел в отпуск, а на это время его дела достались следователю Вадиму Соцкову. Он меня вызвал на допрос по делу Кашина, где я дал показания в двух вариантах: с упоминанием губернатора Псковской области Андрея Турчака и без него. Сотрудники ФСБ мне в последнее время стали говорить, что охрану мне не обеспечат, так как им дали команду «Стоп». Но все это выглядит странно. Доказательная база по Кашину строится на показаниях Данилы Веселова, который прямо называет Горбунова и Турчака организатором и заказчиком. Однако в итоге на основании этих показаний обвинения предъявляют только тому, кто их дал, а упоминаемых лиц не берут в расчет.
— Расскажите о себе. Как вы попали на «Ленинец», откуда знаете Горбунова и как с ним познакомились?
— С Горбуновым я познакомился году в 2003-м. Мы оба из Могилева, я там учился на экономиста в Могилевском технологическом институте. После окончания вуза я какое-то время работал в Белоруссии, но мой знакомый, переехавший в Петербург, позвал меня за собой. Он, собственно, и знал Горбунова, через него я и устроился на Механический завод — так тогда звался «Ленинец». Горбунов как-то сразу взял меня в оборот. Примерно в 2005 году, когда он участвовал в деятельности «Молодой гвардии», стал брать меня на ее съезды. Помню, был с ним в Воронеже. Потом был кем-то вроде помощника, когда тот работал в Минобороны. Параллельно я трудился экономистом в разных структурах Горбунова, а затем стал заместителем генерального директора на «Ленинце».
— Как вы узнали о деле Кашина, точнее о причастности коллег к нему?
— Практически сразу. В 2010 году я работал заместителем генерального директора на заводе, а Веселов был начальником охраны. Однажды Горбунов вызвал меня в кабинет вместе с Михаилом Калининым — он тоже отвечал за безопасность и контакты с правоохранительными органами. Это входило и в мои полномочия. Горбунов сказал, что есть такой журналист, что он обидел его друга губернатора, а теперь не выходит на связь. Нужно найти его контакты и определить место жительства, чтобы с ним встретиться и заставить извиниться. Ничего криминального. Так как у нас оборонное предприятие, мы вполне официально пробивали кандидатов на должности при приеме на работу. У нас были налажены контакты в Московском РОВД, где руководителем был Илья Гальчук. Он пробил нам Олега Кашина вполне официально, но это ничего не дало: мобильные телефоны были устаревшие, зарегистрирован он в Калининграде, а фактического адреса нет. Горбунов почему-то очень занервничал и начал разводить активность. В итоге к поискам привлекли даже активиста МГЕР Романа Терюшкова. Он тоже толком ничего не нашел, но, как и мы, даже не знал, для чего эти поиски. Потом Горбунов отправил Данилу Веселова и еще двух охранников в Москву, чтобы искать Кашина. Но никто и не переживал: ну, пропал журналист, ну хотят его найти для разговора. А потом, когда случилось то, что случилось, и мы увидели новости, мы с Калининым были в шоке. Но дальше было странно: наш с ним запрос был зарегистрирован официально, так что СК и ФСБ о нем узнали вскоре после покушения. Они моментально вышли на Илью Гальчука, он сказал, что информацию запрашивали мы. Но ни мне, ни Калинину никто звонить не стал. Потом на одном из совещаний Горбунов сказал мне, что волноваться не стоит: «Вопрос замяли».
— О том, что губернатор Турчак мог быть заказчиком, вы когда услышали?
— Уже после нападения. От Горбунова и Веселова. Детально не воспроизведу, но Горбунов мне говорил, что «оказал другу большую услугу». Про встречу в ресторане, где Турчак якобы говорил про то, как надо избивать журналиста, я слышал от Веселова. Однако тот же Горбунов впоследствии стал иногда жаловаться, что «губернатору так помог, а желаемых результатов это не принесло». Видимо, Турчак ему должен был как-то по бизнесу помочь или еще что-то. К тому моменту Веселов и двое других исполнителей уже были в Белоруссии. К ним каждый месяц ездили курьеры с деньгами, в том числе мой коллега и приятель Андрей Земцов. Параллельно в разговорах Горбунов стал допускать фразы вроде того, что если б Веселов покончил с собой, то его семья была бы обеспечена до конца жизни. Вот это меня стало напрягать.
— В показаниях Веселова говорится, что он звонил вам в ночь покушения. Это очень странно, зачем?
— Да, звонок был. У меня родилась дочь, а он меня поздравил.
— Но не находите, что это странно: человек только что избил другого арматурой, а потом вспомнил, что у друга дочь родилась, и решил поздравить.
— Да нет. Эта информация у следствия вообще изначально появилась от меня. Ну, вот у нас так. Я хотел дать следователям понять, что по биллингам, в том числе моим, можно все установить. Меня в Москве не было, а вот Веселова и Горбунова в рамках той встречи с Турчаком в «Белом солнце пустыни» отследить легко. Эта информация есть в архивах мобильных операторов, поэтому все легко пробить, но следствие не хочет.
— Все равно это очень странно. Хорошо, почему вы решили похитить Горбунова?
— Чтобы все не свалили на меня. Мы с Калининым понимали, что с учетом того запроса в РОВД — отвечать нам. Кроме того, когда исполнители уехали в Белоруссию, следить стали за мной. Новому начальнику охраны Алексею Белишеву поставили задачу следить за моей семьей, установить школы и садики, в которые ходят мои дети. Каждые полгода их фотографии надо было обновлять, чтоб охранники знали, как дети выглядят, растут-то они быстро. Но Белишев оказался человеком порядочным — взял и сообщил все мне. Я сопоставил это со словами Горбунова о том, что Веселову лучше бы покончить с собой. Я понял, что у Горбунова с учетом его дружбы с Турчаком связи — у него все будет отлично. А мне, видимо, готовят другую участь.
— Как вы начали организацию похищения?
— Пока Веселов прятался в Белоруссии, я просил Земцова нас связывать. Я ему передал, что творится. Потом мы еще встречались лично — его стали ненадолго привозить в Москву года с 2012-го. Мы виделись в Петербурге в гостинице «Велес» при заводе и в «Холидей Инн» на Московских воротах. Там мы стали обсуждать, что его явно скоро уберут, а все могут свалить на меня. Мы, конечно, по-разному думали о своей безопасности. Я понимал, что поход в полицию — плохая идея, да и Веселов не очень хотел идти и сдаваться. Но идею мне подкинуло похищение Терюшкова. Я участвовал в его поисках, кстати.
— Как?
— Весной 2011 года какие-то люди в масках затолкали его в машину в Москве, увезли в какой-то поселок, там угрожали и требовали сознаться, зачем он искал Кашина. Я узнал о ситуации от Горбунова. Он позвонил мне и сказал, что Терюшкова похитили, скорее всего, какие-то правоохранители, и надо бы выяснить, в чем дело. Я еще курировал на заводе связи с госорганами, поэтому, как обычно, подключил Калинина, мы отправились в Москву разговаривать с сотрудниками МВД. Мы уже на следующий день после похищения сидели в МУРе. Мне там один из сотрудников с улыбкой сказал: «Да скоро найдется ваш мальчик». Его и правда вернули чуть ли не тем же вечером. Я с ним встретился, он был ужасно напуган. Да, рассказал похитителям, что пробивал Кашина, а зачем — не знал. Думал, позвать его куда-то хотели или что Турчак хочет с ним побеседовать по поводу оскорбления, наладить диалог как-то. Про нападение он, правда, ничего не знал. Но меня заинтересовала реакция Горбунова: узнав об этом, он очень напрягся. Вот когда и начались мои проблемы. Я подумал: сделаем вид, что его украли сотрудники ФСБ, он всех сдаст, а следом отпадет необходимость убивать нас, поскольку весь расклад уже известен спецслужбам.
— Что было дальше, как велась подготовка?
— Как я уже говорил, у меня есть друг Андрей Земцов. Он мне помогал выбирать место похищения, а Веселов после возвращения в Петербург пошел по своим контактам. Данила говорил, что у него есть знакомые омоновцы, которые могут поучаствовать в нашей истории. Они в деле сейчас фигурируют как неустановленные лица, кстати. Потом уже привлекли к делу Борисова, который участвовал в деле Кашина. Он сразу согласился — им, когда их вернули в Питер после того, как все улеглось, сразу понизили зарплату. Так что он был рад помочь.
— Ясно. Команда сформировалась, а что дальше?
— Я только финансировал преступление: потратил около 5–6 млн рублей на гонорары, аренду помещения под Питером. Остальное делали профессионалы. Я запретил настрого бить и калечить Горбунова, пытать его. Только угрозами выбить признание по делу Кашина со всеми раскладами. Но он в итоге не сказал нам того, что было нужно: видимо, понял, что ребята не настроены серьезно, поэтому сказал, что Кашина бил он и его водитель. Дальше Горбунов себя странно повел: мы его отпустили, высадили у какого-то подъезда под Питером, дав одеяло. Он просто попросил жильцов дома вызвать такси, доехал до завода, принял душ, а утром уже проводил совещание по этой ситуации. На нем присутствовал и я.
— И что он говорил?
— Ну, что случилась какая-то странная история, что о ней нужно молчать, в органы не обращаться.
— И как в итоге вас всех задержали?
— Тут странно. Горбунов сам выяснил, кто его похитил через свою службу безопасности. Уже в мае 2014 года он понимал, кто его украл, но в органы не обращался. В августе вдруг на «Фонтанке» вышел текст о том, что его похищали и выбивали показания на Турчака. Он подумал, что заметку инспирировал я, но это не так, я даже не знаю, откуда у них такая информация. Тем не менее в августе меня уволили, следом уволили Веселова и Белишева, который меня предупреждал о слежке. Не понимаю его мотивации в вопросах замалчивания этой истории. В момент увольнения мне сказали: «У нас масса сотрудников, которые тебя легко найдут и устроят проблемы в любой стране». Спустя ровно год в мае 2015 года меня задержали на выходе из дома. Я сразу дал признательные показания, Веселов — тоже. Но опять же, странно: Веселову тоже последовательно отказывают в досудебном соглашении, хотя дело Кашина раскрылось именно через наши показания по делу о похищении Горбунова. Вообще, если суд был бы беспристрастным, дело о похищении должно быть закрыто: по закону если похитители сами отпустили жертву, не получив от нее желаемого, то дело прекращается. Мы от Горбунова не услышали ничего, что хотели, сами его отпустили. Но явно есть громадный административный ресурс: Горбунов, хотя против него возбуждено дело о хранении оружия, выходит из СИЗО, по делу Кашина, хотя он в документах прямо упоминается как организатор, он не проходит даже как подозреваемый. И следователь Сердюков лично слышал от Горбунова про встречу с Турчаком, но это говорилось не под протокол. Если уж так хотят раскрыть дело Кашина, то почему не вернуть Сердюкова, который уже все знает?
— Александр Горбунов и его защита в интервью утверждают, что ваша активность связана с тем, что вы хотели «отжать» у него бизнес. Как это понимать?
— Есть фирма «Пеленгатор», которую основали сотрудники, сокращенные с «Ленинца». В их числе был я, но я даже этой фирмой не владею, несмотря на утверждения защиты Горбунова. Мы не могли физически отнять у Горбунова бизнес — он весь выстроен на личных связях, а у нас таких нет. Не говоря уже о том, что мы разрабатываем наземные средства радиолокации, а «Ленинец» — воздушные. Это как кефир и творог: оба — молочные продукты, но совершенно разные.
Григорий Туманов
