Максименко заявил о чекистской провокации против Бастрыкина
06.02.2020 13:50
В Мосгорсуде допросили бывшего начальника главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР
Михаила Максименко, обвиняемого в получении двух взяток, в том числе $500 тыс за смягчение обвинения криминальному авторитету Андрею Кочуйкову (Итальянец) — ближайшему соратнику вора в законе Захария Калашова (Шакро Молодой). Как передает "Ъ", полковник Максименко отрицает свою вину, полагая, что его уголовное преследование может быть следствием провокации с участием сотрудников управления «М» ФСБ. По данным агентства
"Руспрес", до марта 2017 года это управление возглавлял
Сергей Алпатов.
Перед началом заседания Михаил Максименко старался бодриться: подмигивал и улыбался находившимся в зале знакомым и пытался с ними заговорить. Но ничего внятного сообщить друзьям подсудимый Максименко не смог. «Не разговариваем»,— сурово сказал конвойный, и полковник погрузился в чтение напечатанных на бумаге показаний. Судья Олег Музыченко дал журналистам возможность услышать только их, закрыв остальную часть допроса, так как в ней «может содержаться гостайна».
Михаил Максименко отказался признавать свою вину. «У меня не было процессуальных полномочий для возбуждения или переквалификации уголовных дел, то есть того, что мне сейчас вменяется»,— заявил Михаил Максименко. Он подчеркнул, что не мог руководить первыми лицами главков СКР и «никакого авторитета для них не имел». «Их должности — генеральские, их назначает президент. Меня же — председатель Следственного комитета, и генеральское звание в этой должности я никак получить не мог»,— пояснил подсудимый. Михаил Максименко заявил, что мог влиять только на назначение своих подчиненных. «Как и другие руководители главков центрального аппарата, я подписывал документы, связанные с назначениями. Но практика была такова, что за назначаемого поручалось подразделение, в которое его ставили»,— объяснил полковник Максименко. «На назначение Дрыманова и Никандрова (начальник ГСУ СКР по Москве Александр Дрыманов и его бывший первый заместитель Денис Никандров, обвиняемый во взяточничестве) я повлиять не мог. Такие вопросы решает в конечном счете только президент»,— отметил подсудимый.
С бизнесменом Бадри Шенгелией (по версии ФСБ, бизнесмен заплатил $50 тыс полковнику Максименко за организацию уголовного преследования полицейских) он был знаком с 2007 года, когда тот проходил свидетелем по одному из дел, связанных с ОПГ Владимира Барсукова (Кумарина). «Я участвовал в организации защиты его и следователей»,— сказал Михаил Максименко. Он утверждает, что бизнесмен несколько раз жаловался ему на нарушивших закон силовиков, но ни одна из таких бесед не закончилась уголовным преследованием. «Тема украденных часов (полицейскими у потерпевшего Бадри Шенгелии) меня особо не интересовала, я даже не знал, возбуждено ли вообще дело в отношении силовиков»,— объяснил подсудимый Максименко. Он напомнил, что денег у него не нашли, а копию постановления о возбуждении дела в отношении полицейских, по словам бизнесмена, переданную ему подсудимым как свидетельство исполнения обязательств, Бадри Шенгелия так и не предоставил.
Вину в эпизоде с подручным Шакро Молодого он тоже отверг. Олега Шейхаметова, посредника в передаче денег, Михаил Максименко также «не знал». «Но я лично видел видеозаписи перестрелки на Рочдельской. И у меня появились вопросы. Как бывший сотрудник управления "М" ФСБ адвокат Эдуард Буданцев, убивший и осознанно добивавший своих жертв, не содержится под стражей, а Кочуйков и Романов (криминальный авторитет Итальянец и его охранник Эдуард Романов) — в СИЗО? Через какое-то время я вручал памятные медали сотрудникам управления "М" и сказал его руководителю, что считаю Буданцева убийцей. Он же заявил, что в его действиях нет состава преступления»,— рассказал подсудимый.
Позже, по словам полковника Максименко, его заместитель Александр Ламонов сообщил, что «некие люди интересуются» делом Итальянца. Подсудимый утверждает, что посоветовал Александру Ламонову «не лезть в эту историю, так как могут быть пересечения интересов с ФСБ». «Тогда меня уже прослушивали, но в материалах дела этой беседы нет»,— подчеркнул обвиняемый. Рассказ заместителя он «не счел свидетельством коррупции». Но некоторое время спустя Александр Ламонов проболтался шефу о своих делах с людьми Шакро. «Мы выпивали у меня дома, и уже в состоянии опьянения Ламонов сказал мне, что получил 500 тыс за Кочуйкова и Романова и они лежат у него в сейфе. Я тогда подумал, что речь идет о рублях»,— продолжил Михаил Максименко. Войти в долю Александр Ламонов ему не предложил, а сам рассказ подсудимый воспринял как «возможную провокацию»: «Я сам так неоднократно делал. Забрасывал коллегам "дезу" с целью выявить у них коррупционный интерес». Михаил Максименко утверждает, что не стал сразу реагировать на эти откровения, решив их обдумать, а через некоторое время потребовал от Александра Ламонова вернуть деньги. «Я сказал ему извиниться перед этими людьми, сообщив, что решение таких вопросов не в его компетенции. В противном случае я пообещал доложить о ситуации Александру Бастрыкину и сказал, что его ждет в этом случае минимум увольнение»,— отметил подсудимый Максименко. По его словам, через несколько дней Александр Ламонов сообщил ему, что вернул деньги, а сам полковник Максименко решил не давать истории ход, так как ему «было жалко» подчиненного.
«С Дрымановым и Никандровым у нас были рабочие и товарищеские отношения, а с Крамаренко (арестованный по делу о взятках экс-начальник управления СКР по ЦАО Алексей Крамаренко) — просто служебные. Ни с какими просьбами относительно Кочуйкова и Романова я к ним не обращался»,— утверждает он.
Еще одного участника этой истории — выступавшего, по версии обвинения, посредником в передаче взятки экс-сотрудника ФСБ Дмитрия Смычковского (находится в розыске) — подсудимый охарактеризовал как своего ценного информатора, который в последний момент попытался предупредить его о «готовящейся провокации» против СКР. «Он был гораздо выше меня по социальному и материальному положению. Мне Смычковский был интересен как человек, имевший информацию о кадровых перестановках в силовых структурах и о возможной противоправной деятельности сотрудников СКР»,— объяснил полковник Максименко. По словам подсудимого, именно господин Смычковский рассказал ему об интересе чекистов к истории с перестрелкой «в пользу Буданцева». «Он сообщил мне, что против СКР готовится масштабная провокация, на которую выделено $3 млн и в которой задействованы люди из управления "М"»,— сказал подсудимый. Он «отнесся к этой информации серьезно» и собирался на следующий день рассказать о ней Александру Бастрыкину, но «наутро был задержан».
Ожидается, что 29 марта прокуратура запросит срок для полковника Максименко.
Перед началом заседания Михаил Максименко старался бодриться: подмигивал и улыбался находившимся в зале знакомым и пытался с ними заговорить. Но ничего внятного сообщить друзьям подсудимый Максименко не смог. «Не разговариваем»,— сурово сказал конвойный, и полковник погрузился в чтение напечатанных на бумаге показаний. Судья Олег Музыченко дал журналистам возможность услышать только их, закрыв остальную часть допроса, так как в ней «может содержаться гостайна».
Михаил Максименко отказался признавать свою вину. «У меня не было процессуальных полномочий для возбуждения или переквалификации уголовных дел, то есть того, что мне сейчас вменяется»,— заявил Михаил Максименко. Он подчеркнул, что не мог руководить первыми лицами главков СКР и «никакого авторитета для них не имел». «Их должности — генеральские, их назначает президент. Меня же — председатель Следственного комитета, и генеральское звание в этой должности я никак получить не мог»,— пояснил подсудимый. Михаил Максименко заявил, что мог влиять только на назначение своих подчиненных. «Как и другие руководители главков центрального аппарата, я подписывал документы, связанные с назначениями. Но практика была такова, что за назначаемого поручалось подразделение, в которое его ставили»,— объяснил полковник Максименко. «На назначение Дрыманова и Никандрова (начальник ГСУ СКР по Москве Александр Дрыманов и его бывший первый заместитель Денис Никандров, обвиняемый во взяточничестве) я повлиять не мог. Такие вопросы решает в конечном счете только президент»,— отметил подсудимый.
С бизнесменом Бадри Шенгелией (по версии ФСБ, бизнесмен заплатил $50 тыс полковнику Максименко за организацию уголовного преследования полицейских) он был знаком с 2007 года, когда тот проходил свидетелем по одному из дел, связанных с ОПГ Владимира Барсукова (Кумарина). «Я участвовал в организации защиты его и следователей»,— сказал Михаил Максименко. Он утверждает, что бизнесмен несколько раз жаловался ему на нарушивших закон силовиков, но ни одна из таких бесед не закончилась уголовным преследованием. «Тема украденных часов (полицейскими у потерпевшего Бадри Шенгелии) меня особо не интересовала, я даже не знал, возбуждено ли вообще дело в отношении силовиков»,— объяснил подсудимый Максименко. Он напомнил, что денег у него не нашли, а копию постановления о возбуждении дела в отношении полицейских, по словам бизнесмена, переданную ему подсудимым как свидетельство исполнения обязательств, Бадри Шенгелия так и не предоставил.
Вину в эпизоде с подручным Шакро Молодого он тоже отверг. Олега Шейхаметова, посредника в передаче денег, Михаил Максименко также «не знал». «Но я лично видел видеозаписи перестрелки на Рочдельской. И у меня появились вопросы. Как бывший сотрудник управления "М" ФСБ адвокат Эдуард Буданцев, убивший и осознанно добивавший своих жертв, не содержится под стражей, а Кочуйков и Романов (криминальный авторитет Итальянец и его охранник Эдуард Романов) — в СИЗО? Через какое-то время я вручал памятные медали сотрудникам управления "М" и сказал его руководителю, что считаю Буданцева убийцей. Он же заявил, что в его действиях нет состава преступления»,— рассказал подсудимый.
Позже, по словам полковника Максименко, его заместитель Александр Ламонов сообщил, что «некие люди интересуются» делом Итальянца. Подсудимый утверждает, что посоветовал Александру Ламонову «не лезть в эту историю, так как могут быть пересечения интересов с ФСБ». «Тогда меня уже прослушивали, но в материалах дела этой беседы нет»,— подчеркнул обвиняемый. Рассказ заместителя он «не счел свидетельством коррупции». Но некоторое время спустя Александр Ламонов проболтался шефу о своих делах с людьми Шакро. «Мы выпивали у меня дома, и уже в состоянии опьянения Ламонов сказал мне, что получил 500 тыс за Кочуйкова и Романова и они лежат у него в сейфе. Я тогда подумал, что речь идет о рублях»,— продолжил Михаил Максименко. Войти в долю Александр Ламонов ему не предложил, а сам рассказ подсудимый воспринял как «возможную провокацию»: «Я сам так неоднократно делал. Забрасывал коллегам "дезу" с целью выявить у них коррупционный интерес». Михаил Максименко утверждает, что не стал сразу реагировать на эти откровения, решив их обдумать, а через некоторое время потребовал от Александра Ламонова вернуть деньги. «Я сказал ему извиниться перед этими людьми, сообщив, что решение таких вопросов не в его компетенции. В противном случае я пообещал доложить о ситуации Александру Бастрыкину и сказал, что его ждет в этом случае минимум увольнение»,— отметил подсудимый Максименко. По его словам, через несколько дней Александр Ламонов сообщил ему, что вернул деньги, а сам полковник Максименко решил не давать истории ход, так как ему «было жалко» подчиненного.
«С Дрымановым и Никандровым у нас были рабочие и товарищеские отношения, а с Крамаренко (арестованный по делу о взятках экс-начальник управления СКР по ЦАО Алексей Крамаренко) — просто служебные. Ни с какими просьбами относительно Кочуйкова и Романова я к ним не обращался»,— утверждает он.
Еще одного участника этой истории — выступавшего, по версии обвинения, посредником в передаче взятки экс-сотрудника ФСБ Дмитрия Смычковского (находится в розыске) — подсудимый охарактеризовал как своего ценного информатора, который в последний момент попытался предупредить его о «готовящейся провокации» против СКР. «Он был гораздо выше меня по социальному и материальному положению. Мне Смычковский был интересен как человек, имевший информацию о кадровых перестановках в силовых структурах и о возможной противоправной деятельности сотрудников СКР»,— объяснил полковник Максименко. По словам подсудимого, именно господин Смычковский рассказал ему об интересе чекистов к истории с перестрелкой «в пользу Буданцева». «Он сообщил мне, что против СКР готовится масштабная провокация, на которую выделено $3 млн и в которой задействованы люди из управления "М"»,— сказал подсудимый. Он «отнесся к этой информации серьезно» и собирался на следующий день рассказать о ней Александру Бастрыкину, но «наутро был задержан».
Ожидается, что 29 марта прокуратура запросит срок для полковника Максименко.
