Журналист Владимир Соловьев пожалел следователя, ведущего дело о контрабанде
06.02.2020 13:53
Сегодня хочу признать — кое в чем я оказался неправ. Да — именно так. Неправ. Вопреки моим прежним словам о сотрудниках различных силовых и правовых структур — есть у нас в стране честные люди. Есть! Такие честные, что они всегда говорят правду. Всегда, но не везде.
В качестве иллюстрации — пара зарисовок на тему уголовного дела № 247, которым я занимаюсь уже несколько лет.
Следственное управление ФСБ ещё в 2005 году свою работу по этому делу закончило. Это если по закону. Формально после этого сторону обвинения представляет прокурор. А на самом деле?
Напомню вам — мы бьём во все колокола, призываем, чтобы власть заметила дикие нарушения, допущенные в этом деле. Чтобы началась борьба с коррупцией не только на словах. Мы — это я и мои коллеги. Кое-какой эффект от этого, казалось бы, появляется.
Однако интересную информацию сообщают народные корреспонденты из Нижнего Новгорода — гособвинителя Вачину Веру Борисовну на прошлой неделе вызывали в Москву. И не куда-нибудь, а в Генпрокуратуру. И не просто так, а по вопросу, связанному с 247 делом.
У Вачиной, конечно, сразу же возникает тревога. Она же опытный человек, понимает, что в деле полно, мягко говоря, слабых мест. К этому делу привлечено внимание всех, в том числе, и Владимира Владимировича Путина. Что делает Вачина? Вы думаете, она ещё раз критически смотрит на обвинение, готовит своему руководству объективный доклад, чтобы честно сказать о плюсах и минусах дела? Не угадали.
Она первым делом бежит в Нижегородское управление ФСБ. Получает там инструкции. Уезжает в Москву, через сутки возвращается. Настроение – уже приподнятое.
Теперь уже весь Нижний Новгород со слов Веры Борисовны знает, будто она ловко убедила руководство Генпрокуратуры в своей правоте.
А Вера Борисовна вернулась под впечатлением и рассказывает: в Москве живёт следователь ФСБ Сойников, такой обходительный мужчина, он совершенно бескорыстно, по зову сердца (у чекиста же горячее сердце) и встретил её с поезда, и даже по магазинам покатал… Но главное — довёз до Генпрокуратуры, и сказал, как там надо себя вести и что говорить.
Мы-то с Вами Сойникова знаем хорошо. Помните? — Такой трогательный следователь, который выступал в программе на Первом канале, и белорусский пилот, находящийся тогда в местах лишения свободы, рассказывал ему все, что надиктовали сценаристы. Сойников — большой молодец, этакий сценарист в стиле 37-х годов...
И вот Веру Борисовну в генпрокуратуре большие начальники серьёзно так спрашивают: а что, ФСБ-то на вас не давит?
Тут-то гособвинитель Вачина проявляет настоящую волю, характер, смелость и честность!
Нет, что вы! – отвечает Вера Борисовна – никакого давления!
А потом, по возвращении в Нижний, она со смехом рассказывает, что рассказала, конечно же, правду: никакого давления нет, в самом деле! Ведь если я добровольно работаю на ФСБ – это же не давление?
Значит, начальству не соврала. Вот как!
Дело в том, что Вера Борисовна очень хочет звание «Заслуженного юриста». А если повезёт – то и орден. Это, видимо, даёт какую-то прибавку к скорой пенсии. И коллеги из ФСБ всё это ей пообещали в случае победоносного завершения 247-го дела. А она предвкушает…
Мне, с одной стороны, даже немного жаль Веру Борисовну. Не потому, что мечта у неё такая приземлённая, обыденная. А потому, что не сбудется: раздатчики орденов и званий, которые были заинтересованы в 247-м деле, в основном, уже лишились своих постов. Обещанных званий, судя по всему, не будет... Зато, с большой вероятностью, наступит не только ответственность за все допущенные грехи, но и публичное порицание.
А с другой стороны… я никогда не понимал людей, готовых сломать чужую жизнь ради регалий… Ради звания «Заслуженный юрист», госпожа Вачина просит у суда назначить суровейшие наказания: одному подследственному — восемь лет лишения свободы, а другому — девять. Притом, что даже у самой Вачиной есть сильные сомнения в том, что эти люди совершили инкриминируемые им преступления.
Впрочем, частный случай Вачиной еще раз доказал, что в самой системе что-то неладно — если и прокурорами, и судьями управляет ФСБ… И ведь этого уже не стесняется ни та, ни другая сторона…
Пока так устроено обвинение, объективности в наших судах ждать не приходится. Поэтому, у нас с вами теперь будут суды имени ФСБ, торгпредства имени ФСБ, прокуратура имени ФСБ. Прямо какой-то спрут получается, да?
Как бороться? Уже не знаю.
Я недавно звонил директору ФСБ господину Бортникову. Сначала мне сказали, чтобы я выслал тему, по которой хочу встретиться — выслал. Затем вновь звоню в приемную. А там люди, не отключая связи, обсуждают — кому же меня передать, на кого переключить. При этом, вовсю слышны достаточно нелицеприятные характеристики в мой адрес... а я-то все слышу... Дошло до того, что мне предложили позвонить Ушакову: «он вашим вопросом занимается». А мне не надо Ушакова, я хочу поговорить с Бортниковым.
Странно, да? Я могу встретиться с премьер-министром, с руководителем администрации, с генеральным прокурором, но с самим Бортниковым... — да что вы!?
Не знаю, соблаговолит ли генерал армии Бортников встретиться со мной, не перепоручая Ушаковым и прочим? Если не хочет, я могу и в прямом эфире рассказать все то, что хотел обсудить с ним. Только потом не надо обид... А то куда ни посмотришь — сплошные обиженные: то сотрудники администрации президента, то попуганные судьи, проживающие в замечательных квартирках, то чекисты, любящие допрашивать в стилистике 37-го года... Сколько же вас, обиженных, развелось? А как же люди, которых вы обидели, унизили, бросили в тюрьмы, и растоптали их судьбы? Нечего сказать? Правильно — можете только ножом в спину, да клевету ушатами... вот это ваши методы.
Владимир Соловьев
В качестве иллюстрации — пара зарисовок на тему уголовного дела № 247, которым я занимаюсь уже несколько лет.
Следственное управление ФСБ ещё в 2005 году свою работу по этому делу закончило. Это если по закону. Формально после этого сторону обвинения представляет прокурор. А на самом деле?
Напомню вам — мы бьём во все колокола, призываем, чтобы власть заметила дикие нарушения, допущенные в этом деле. Чтобы началась борьба с коррупцией не только на словах. Мы — это я и мои коллеги. Кое-какой эффект от этого, казалось бы, появляется.
Однако интересную информацию сообщают народные корреспонденты из Нижнего Новгорода — гособвинителя Вачину Веру Борисовну на прошлой неделе вызывали в Москву. И не куда-нибудь, а в Генпрокуратуру. И не просто так, а по вопросу, связанному с 247 делом.
У Вачиной, конечно, сразу же возникает тревога. Она же опытный человек, понимает, что в деле полно, мягко говоря, слабых мест. К этому делу привлечено внимание всех, в том числе, и Владимира Владимировича Путина. Что делает Вачина? Вы думаете, она ещё раз критически смотрит на обвинение, готовит своему руководству объективный доклад, чтобы честно сказать о плюсах и минусах дела? Не угадали.
Она первым делом бежит в Нижегородское управление ФСБ. Получает там инструкции. Уезжает в Москву, через сутки возвращается. Настроение – уже приподнятое.
Теперь уже весь Нижний Новгород со слов Веры Борисовны знает, будто она ловко убедила руководство Генпрокуратуры в своей правоте.
А Вера Борисовна вернулась под впечатлением и рассказывает: в Москве живёт следователь ФСБ Сойников, такой обходительный мужчина, он совершенно бескорыстно, по зову сердца (у чекиста же горячее сердце) и встретил её с поезда, и даже по магазинам покатал… Но главное — довёз до Генпрокуратуры, и сказал, как там надо себя вести и что говорить.
Мы-то с Вами Сойникова знаем хорошо. Помните? — Такой трогательный следователь, который выступал в программе на Первом канале, и белорусский пилот, находящийся тогда в местах лишения свободы, рассказывал ему все, что надиктовали сценаристы. Сойников — большой молодец, этакий сценарист в стиле 37-х годов...
И вот Веру Борисовну в генпрокуратуре большие начальники серьёзно так спрашивают: а что, ФСБ-то на вас не давит?
Тут-то гособвинитель Вачина проявляет настоящую волю, характер, смелость и честность!
Нет, что вы! – отвечает Вера Борисовна – никакого давления!
А потом, по возвращении в Нижний, она со смехом рассказывает, что рассказала, конечно же, правду: никакого давления нет, в самом деле! Ведь если я добровольно работаю на ФСБ – это же не давление?
Значит, начальству не соврала. Вот как!
Дело в том, что Вера Борисовна очень хочет звание «Заслуженного юриста». А если повезёт – то и орден. Это, видимо, даёт какую-то прибавку к скорой пенсии. И коллеги из ФСБ всё это ей пообещали в случае победоносного завершения 247-го дела. А она предвкушает…
Мне, с одной стороны, даже немного жаль Веру Борисовну. Не потому, что мечта у неё такая приземлённая, обыденная. А потому, что не сбудется: раздатчики орденов и званий, которые были заинтересованы в 247-м деле, в основном, уже лишились своих постов. Обещанных званий, судя по всему, не будет... Зато, с большой вероятностью, наступит не только ответственность за все допущенные грехи, но и публичное порицание.
А с другой стороны… я никогда не понимал людей, готовых сломать чужую жизнь ради регалий… Ради звания «Заслуженный юрист», госпожа Вачина просит у суда назначить суровейшие наказания: одному подследственному — восемь лет лишения свободы, а другому — девять. Притом, что даже у самой Вачиной есть сильные сомнения в том, что эти люди совершили инкриминируемые им преступления.
Впрочем, частный случай Вачиной еще раз доказал, что в самой системе что-то неладно — если и прокурорами, и судьями управляет ФСБ… И ведь этого уже не стесняется ни та, ни другая сторона…
Пока так устроено обвинение, объективности в наших судах ждать не приходится. Поэтому, у нас с вами теперь будут суды имени ФСБ, торгпредства имени ФСБ, прокуратура имени ФСБ. Прямо какой-то спрут получается, да?
Как бороться? Уже не знаю.
Я недавно звонил директору ФСБ господину Бортникову. Сначала мне сказали, чтобы я выслал тему, по которой хочу встретиться — выслал. Затем вновь звоню в приемную. А там люди, не отключая связи, обсуждают — кому же меня передать, на кого переключить. При этом, вовсю слышны достаточно нелицеприятные характеристики в мой адрес... а я-то все слышу... Дошло до того, что мне предложили позвонить Ушакову: «он вашим вопросом занимается». А мне не надо Ушакова, я хочу поговорить с Бортниковым.
Странно, да? Я могу встретиться с премьер-министром, с руководителем администрации, с генеральным прокурором, но с самим Бортниковым... — да что вы!?
Не знаю, соблаговолит ли генерал армии Бортников встретиться со мной, не перепоручая Ушаковым и прочим? Если не хочет, я могу и в прямом эфире рассказать все то, что хотел обсудить с ним. Только потом не надо обид... А то куда ни посмотришь — сплошные обиженные: то сотрудники администрации президента, то попуганные судьи, проживающие в замечательных квартирках, то чекисты, любящие допрашивать в стилистике 37-го года... Сколько же вас, обиженных, развелось? А как же люди, которых вы обидели, унизили, бросили в тюрьмы, и растоптали их судьбы? Нечего сказать? Правильно — можете только ножом в спину, да клевету ушатами... вот это ваши методы.
Владимир Соловьев
