Криминальная нефть и фальшивые боевики Колокольцева

Нелегальный нефтяной бизнес, театральная борьба с терроризмом, оборот запрещенных веществ и оружия, махинации с бюджетными субсидиями и фальшивая статистика — это далеко не полный список нарушений, в которых бывший сотрудник дагестанского МВД обвиняет своих коллег. По его словам, все эти проблемы носят системный характер и формировались на протяжении последнего десятилетия под руководством министра внутренних дел Абдурашида Магомедова. Причем, о злоупотреблениях республиканских силовиков прекрасно осведомлены в Москве, но в окружении Владимира Колокольцева есть люди, которым выгодна такая ситуация.

О тотальной коррупции в прокуратуре Дагестана https://rospres.site  недавно рассказал бывший межрайонный прокурор Абдулла Шахбанов. Против сотрудника надзора сфабриковали уголовное дело, чтобы скрыть нарушения его высокопоставленных руководителей, а обращения к руководству правоохранительных органов оказались безрезультатными — подчиненные Игоря Краснова и Александра Бастрыкина предпочитают не замечать проблем в кавказском регионе.

 

Между тем, коррупционные нарушения, описанные в интервью с прокурором, похоже, характерны для всех силовых структур Дагестана. Доказательством этого может служить письмо бывшего сотрудника полиции из Махачкалы, которое пришло в рубрику https://rospres.site/ «Сообщить о коррупции».

По словам автора обращения, который в целях безопасности попросил не публиковать его личные данные, в дагестанской вотчине Владимира Колокольцева в последнее десятилетие творится полный бардак, и связан он с главой республиканского МВД Абдурашидом Магомедовым.

Заявитель недавно уволился из органов, поэтому хорошо знаком с внутренней кухней, особенности которой он изложил в своем письме. Текст послания мы публикуем с сохранением авторской стилистики.

Мастера подброса

«В Махачкале подкидывание наркотиков и оружия полицейскими — это норма. Лично у меня были конфликты с бывшим главой Управления МВД по Махачкале Раипом Ашиковым за то, что я не подбрасывал наркотики. Гранаты и патроны, которые нашли у людей, — это в большинстве случаев подкидывание. Я лично видел как подкидывали, но ничего не мог делать с системой. В основном, так делают в Махачкале. В других городах тоже есть такая практика, но не в таком количестве.

Одно время в республике была введена спецоперация «Оружие», и руководство требовало результаты с каждого начальника ОВД, а если он не показывал нужных цифр по задержанным, то его наказывали вплоть до снятия с должности. После совещания с Магомедовым, начальники требовали от нас прямо — если не можете найти оружие, значит подкидывайте.

Они в курсе:
— прокурор Дагестана Алексей Ежов
— и.о. руководителя СУ СКР по Республике Дагестан Олег Потанин
— глава УФСБ по Дагестану Олег Усов 
— глава МВД по Республике Дагестан Абдурашид Магомедов

А вообще система МВД в Дагестане работала при мне так. Каждое утро один из замов Магомедова по его указанию звонил в каждый из трех отделов полиции Махачкалы — Кировский, Ленинский и Советский — и требовал в конкретных цифрах, какую раскрываемость надо показать к вечеру по наркотикам, оружию и розыску.

Каждый день были ночные мероприятия. В 19 часов собирали всех сотрудников и иногда до 2 часов ночи мы работали с сотрудниками ГАИ. А утром в 9 часов снова выходили на работу. Эта работа как сверхурочная никогда не оплачивалась. Вот так мучило нас руководство по указанию Магомедова, а мы начинали мучать людей — подкидывать, избивать и подставлять. Кто возражал и хотел использовать законные методы — таких гасили сразу.

Одно время мы начали подкидывать оружие и наркотики бомжам, чтобы успокоить министра МВД. Также на бомжей или на наркоманов списывались нераскрытые преступления. Задержанному предлагают определенные «блага» — могут ему дозу наркотиков дать в отделе, чтобы он укололся, или проститутку ему привести. Это все происходит, когда задержанного забирают в отдел для проведения оперативно-розыскных мероприятий. Обязательно задержанного надо хорошо накормить. При мне и колоться давали и т.д.

Палки или увольнение

Если какой-то отдел показывал большое количество нераскрытых преступлений, то начальников вызывал министр и они получали хорошую порцию мата и неполное служебное соответствие. Попасть к министру по данному факту боялся каждый начальник. Чтобы угодить министру МВД, начальники шли на любые ухищрения.

Один из распространенных способов — найти в СИЗО конченного наркомана или опущенного на зоне и списать на него висяки. При мне на одного наркомана из поселка Тарки было списано 96 или 97 преступлений, точно не помню.

Когда в Махачкале записано больше пяти преступлений на одного человека это почти всегда не его груз. Потому что кражи самое большое бывает 4-5 эпизодов, редко до 10 доходит. На моей памяти больше 10 эпизодов было у группы малолеток, и на них повесили еще 50 краж. Большинство раскрытых преступлений — это всё фикция, неправда, это порочное последствие палочной системы.

Террористический театр

Борьба с незаконными вооруженными формированиями — это тоже сплошная имитация. Учет пособников незаконных вооруженных формирований начал работать с указания Магомедова. Сейчас в МВД РД на учете как пособники находится от 10 до 20 тысяч человек. По документам — это очень плохие люди, готовые в любой момент уйти в подполье или совершить теракт.

А теперь о том, откуда взялись эти тысячи «без пяти минут» боевиков. Каждый месяц каждому отделу полиции на учет надо было ставить до 50 пособников. За этот учет каждый начальник отвечал лично перед министром. А чтобы начальник не наказывал рядовых сотрудников, они ставили на учет всех подряд. Как поступали на моих глазах? Когда в мечеть на улице Венгерских бойцов или в мечеть на улице Котрова (за этими мечетями ведется круглосуточное наблюдение) заходил обычный человек, он автоматически становился пособником.

Чтобы поставить на учет пособника, хватало одного рапорта оперуполномоченного, который указывал на его связи с любым убитым или действующим боевиком, находящимся в розыске. Два листа — и обычный человек, который ничего не знает о боевиках, становился вдруг пособником и лишался всех прав. Таким людям нельзя выезжать за пределы Дагестана, их постоянно проверяют, в государственные учреждения или другую значимую работу им нельзя устроиться, и когда их дети вырастут, они тоже не смогут устроиться на работу в госучреждения и правоохранительные органы, также возникают проблемы у близких родственников.

Этих пособников ставили на учет с одной целью, чтобы их убивать легче было как боевиков. Пособник — он почти боевик по документам. Данный человек, сам того не зная, может быть взят на обработку и убит, ему могут подкинуть на руки автомат или пистолет. В МВД часто появляются такие сводки: при попытке остановить машину был открыт огонь из автомобиля и ответным огнем убиты боевики.

В 9 случаях из 10 — это подстава. Если вникнуть в подробности и материалы таких преступлений, там много неточностей. Опытный эксперт, даже смотря на фотографии с места преступления, может сделать выводы. Пособники для таких ликвидаций и нужны, по ним меньше вопросов.

Когда таких «боевиков» убивают, министр МВД и нижестоящее начальство начинает всегда требовать новые списки, и сотрудники Центра по противодействию экстремизму и уголовного розыска составляют новые списки из пособников, которые к боевикам не имеют никакого отношения. По своему усмотрению и настроению сотрудник ставит любого из этих пособников лидером, сам распределяет их роли. На листочках создают целое ОПГ.

За несколько дней до крупных мероприятий или к приезду руководителей правоохранительных органов проводят крупные спецоперации или предотвращают теракты. Это все похоже на театр. Постановки выполнены на высшем уровне.

Запасной патрон

Конечно, есть случаи, когда полиция имеет дело с реальными ОПГ, и здесь хочу отметить еще один нюанс. Некоторые полицейские, которые расследуют убийства других сотрудников правоохранительных органов, всегда искали отстрелянные гильзы с оружия боевиков, и с каждой спецоперации забирали их с собой.

У сотрудников МВД есть устный договор с руководством Следственного комитета, СК всегда шел навстречу по расследованиям. Эти гильзы они передавали сотруднику СК, а тот аккуратно приобщал их к уголовным делам по посягательству на сотрудника правоохранительных органов. Гильзы для сравнения отправляли на экспертизу, они совпадали с отстрелянными с оружия боевиков, и оп — преступление раскрыто. Убитым боевикам уже все равно, а действующие сотрудники довольны. В моем личном присутствии собирали эти гильзы после 7 спецопераций.

А волшебство с датами совершает уже Следственный комитет. Задним числом гильза со спецоперации оказывается в другом деле. Задними числами и мы в МВД много документов штамповали, и Следственный комитет, и к нам не возникало никаких вопросов.

Премиальный общак

Отдельная история — это премиальные выплаты в МВД. Здесь непонятно, куда уходят сотни миллионов.

Обычно материальная помощь выплачиваются сотруднику полиции раз в год в сумме около 20 тысяч рублей. В редких случаях — два, дать вторую выплату могут перед отпуском. Но на своих людей в региональных ОВД такую помощь могут выписывать ежемесячно. Мне во время беседы один из сотрудников признался, что в год ему дали 10 выплат. Он был родственник начальника отдела.

Насчёт до того кто и сколько получал в итоге — детально сказать не могу, если человек лично не присутствует когда дележка идет, он всю цепочку не знает. Знаю точно — начальник УВД Махачкалы всегда в доле, главбух имеет долю, курирующий финансовую часть замминистра тоже что-то получает.

Был случай в УВД Махачкалы, когда главбух Мадина Калантарова помогла вывести порядка 200 миллионов рублей. Но с одним из начальников, который до этого всегда в доле был, не поделились, и он пожаловался в Москву. Приехала комиссия, нашли махинации в бухгалтерии УВД города Махачкала, но муж главбуха — полковник МВД — подключил связи, и Калантаровой сказали вернуть 40 миллионов до вечера в кассу, и тогда ее не тронут и дадут уйти по собственному желанию. Она до обеда отдала эти 40 миллионов и ушла из МВД. В официальной версии событий в итоге было сообщено о хищении 28 миллионов. А Калантарова за год купила несколько квартир в Москве. В дагестанском МВД у многих квартиры, дома, дорогие машины за счет финансовых махинаций.

Зарабатывают и на трудоустройстве сотрудников и на повышениях. Начальники районных и городских отделов, назначенные министром внутренних дел Республики Дагестан, сначала работают с приставкой «временно исполняющий обязанности», потому что каждому говорят, сколько миллионов рублей стоит его должность, и он должен эти деньги отнести в министерство. У меня одному родственнику сказали, что он должен отдать около 2 миллионов, он сказал, что у него их нет. Долго на этой должности он не остался.

Труба для министра

Бардак и коррупция в МВД Республики Дагестан понятна всем, кто знаком с министром. Абдурашид Магомедов, судя по сему, и сам имеет незаконный заработок в миллиарды рублей — долю с незаконных врезок в нефтепровод на севере Дагестана.

Про участие Абдурашида Магомедова в незаконных врезках я узнал от людей, которые занимаются этим бизнесом, когда разрабатывал одну из таких группировок. Как мне сообщили, у министра МВД в окружении есть люди, которым надо отдавать процент. Министр в курсе всего этого. Продолжать это расследование мне запретил начальник моего отдела. Сказал — не суйся.

Также в данном бизнесе имеет долю бывший начальник Пенсионного фонда по Республике Дагестан Сайгид Муртазалиев, который сейчас находится в федеральном розыске. Муртазалиев и Магомедов до сих пор работают вместе в этом направлении.

В определенный момент незаконным врезкам пыталась противостоять служба безопасности «Черномортранснефть» (дочерняя компания ПАО «Транснефть»), но их убили.

Справка ПАСМИ:
Несанкционированные врезки в магистральные трубопроводы с нефтью и нефтепродуктами превратились в России в высокодоходный и малоопасный преступный бизнес. Из числа выявленных преступлений «на трубе» лишением свободы заканчивается лишь 3%. При этом, ежегодный объем контрафактного топлива оценивается более чем в $6 млрд. Криминальные группы, которые занимаются воровством топлива в регионах, как правило, имеют устойчивые связи в МВД, прокуратуре и судах.
Структура черного рынка повторяет структуру официальной нефтяной индустрии: добыча, транспортировка, переработка, реализация. Отличие заключается в том, что вместо государственных и легальных частных структур этим бизнесом занимаются организованные преступные группировки.

Все всё понимают

ФСБ, Следственный комитет, прокуратура и суды различного уровня — они все в одной лодке коррупции, все связаны между собой. Вы просто проверьте, кто там работает. Большинство руководителей между собой в родственных отношениях, на руководящих должностях — их дети и племянники. Поэтому все всё понимают, но делают вид, что сотрудники правоохранительных структур в Дагестане борются с коррупцией.

Они должны быть в курсе:
— глава Республики Дагестан Владимир Васильев
— генпрокурор Игорь Краснов
— председатель СКР Александр Бастрыкин
— глава МВД Владимир Колокольцев

К нам приезжали и сейчас приезжают проверяющие из Москвы по линии МВД, проверяют финансовую часть, работу по линии уголовного розыска и по другим направлениям. Помню при мне как-то проверяющим, а их было несколько человек, подарили айфоны последней модели, и радостные проверяющие написали хороший отчёт.

Был у нас с проверкой и главный инспектор МВД — генерал Игорь Скляр (до 2018 года был главным инспектором МВД, сейчас  занимает пост замначальника Главного управления собственной безопасности МВД). К нему в очередях стояли сотни людей, он все жалобы принял и кинул на стол министра МВД, но Магомедов сделал ему хороший подарок и тот уехал. Это я узнал от людей их охраны министра.

Кроме того, у Магомедова есть влиятельный покровитель в Москве — это Сергей Ченчик. До 2016 года он был начальником Главного управления МВД по Северо-Кавказскому федеральному округу. Ченчик прекрасно осведомлен о всех «делах» Магомедова и помогает их прикрывать. Сейчас Ченчик занимает высокий пост в Росгвардии (в 2016 года назначен начальником Главного штаба Росгвардии), но он по-прежнему лоббирует интересы Магомедова».