Как подчиненного Бастрыкина уволили за разоблачение коллег

Пытаясь раскрыть тяжкое преступление, оренбургский следователь обнаружил, что подозреваемого, который оказался агентом ФСБ и полиции, хочет вывести из-под ответственности его сослуживец по следственному отделу СКР. Доклад начальству о сложившейся ситуации обернулся для подчиненного Александра Бастрыкина увольнением по отрицательным мотивам. Районный суд восстановил его на работе, но вторая инстанция это решение отменила. Следователь уверен — все дело в родственных и дружеских связях, которые насквозь пронизывают правоохранительные органы и судейский корпус Оренбургской области.

В рубрику https://rospres.site «Сообщить о коррупции» обратился бывший следователь из Оренбургской области Динис Хусаинов. Одним из поводов для обращения стала статья «Месть за Бастрыкина: как сестра-судья ответила обидчикам брата-следователя», в которой, в частности, рассказывается о слаженных действиях брата и сестры — главы регионального СУ СКР Вячеслава Зудермана и судьи Оренбургского областного суда Елены Зудерман.

Динис Хусаинов считает себя также пострадавшим от семейного тандема: следователь Зудерман безосновательно уволил его со службы, а судья Зудерман обеспечила поддержку этого решения в областном суде, хотя первая инстанция сочла увольнение незаконным. О том, что стало настоящей причиной отставки, о связи оренбургских правоохранителей с преступным элементом, а также о родственных и дружеских кланах в силовых структурах региона экс-следователь рассказал в интервью ПАСМИ:

Жаркая погоня и следователь на доверии

«Я состоял в должности старшего следователя межрайонного Оренбургского следственного отдела Следственного управления СКР по Оренбургской области. 19 сентября 2016 года я вышел из отпуска, и мне передали для дальнейшего расследования уголовное дело по факту безвестного исчезновения гражданина Ересова, возбужденное 15 сентября следователем по особо важным межрайонного Оренбургского следственного отдела Алексеем Горлачевым. В тот момент я был в фаворе у руководства, мне доверяли все самые сложные дела — экономические.

24 сентября мне звонит начальник управления уголовного розыска МВД России по Оренбургской области, что задержан подозреваемый — гражданин Р. Мне была дана команда произвести процессуальное задержание и допрос данного лица. Подозреваемый строил потерпевшему дом, и потерпевший взял с него расписку на 1 миллион 350 тысяч рублей. За два дня до безвестного исчезновения потерпевшего они договорились встретиться 15 сентября, потерпевший выехал с суммой в 50 тысяч рублей для закупки шлакоблоков, приехал в поселок «Пригородный», а потом исчез.

Из разговора с начальником управления уголовного розыска мне стало известно, что подозреваемый был задержан при попытке сбежать. А сбегал он с бывшим сотрудником УМВД России по Оренбургской области по фамилии Большаев — другом следователя Алексея Горлачева, который возбуждал это дело.

Оперативные сотрудники уголовного розыска задерживали подозреваемого в течение 30 минут — гоняли его по городу на протяжении 10 километров. Когда его задержали, он сообщил, что он едет на разговор к следователю, который до меня расследовал это дело — то есть, к Горлачеву. Он сказал, что доверяет этому следователю и все расскажет ему, а не постороннему человеку. Оперативные сотрудники сильно удивились данному факту, все зафиксировали и привезли его к следователю Горлачеву. А после двухминутного разговора подозреваемый вышел, и сказал: «Я ничего не знаю, я ничего не совершал, всё, идите нафиг, до свидания».

Они в курсе:
— руководитель СУ СКР по Оренбургской области Вячеслав Зудерман
— прокурор Оренбургской области Сергей Бережицкий
— начальник УФСБ по Оренбургской области Рустэм Ибрагимов
— председатель Оренбургского областного суда Владимир Ушаков

После этого я его процессуально задержал. При задержании присутствовал адвокат Вячеслав Медведев — одногруппник руководителя следственного отдела по Оренбургскому району, то есть моего непосредственного руководителя Дмитрия Панарина. 26 сентября я предъявил Р. обвинение по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Вину в совершении данного преступления он не признал и в этот же день был арестован судом.

В дальнейшем Панарин дал мне команду поручить органам дознания заняться установлением обстоятельств преступления и допросами возможно причастных к нему лиц. А мне самому данным уголовным делом не заниматься, а заниматься текущими делами. Орган дознания эти поручения проигнорировал, в результате чего я получил взыскание — был лишен премии.

Затем у меня это дело отобрали — было принято решение передать его для дальнейшего расследования заместителю руководителя следственного отдела Дмитрию Иванову. Так как Иванов был младше меня и по званию, и по стажу работы, он обратился ко мне с просьбой о помощи в раскрытии преступления. У меня к тому времени был очень большой стаж — 11 лет, и был вторым следователем в Оренбургской области который отправил на пожизненное заключение трёх человек.

Я ему оказал содействие, подсказал оперативный ход — сделал видеоролик, на котором следователь в прямом эфире якобы дал интервью о том, что найдено тело потерпевшего. Этот видеоролик отправили в СИЗО. Правда, не знаю, показывали его или нет, потому что господин Горлачев Алексей Фёдорович, который возбуждал это уголовное дело, состоял в неформальных отношениях с начальником оперативного отдела СИЗО № 1 в городе Оренбурге.

Секретный свидетель и след ФСБ

После этого мне это дело вернули, и по моей рекомендации обвиняемый был направлен в республику Башкортостан для проведения комплексной стационарной психиатрической экспертизы. Также я направил поручение о проведении в Уфе оперативно-розыскных мероприятий с его участием. И в ходе этих мероприятий он выдал сведения о том, что решал с Горлачевым Алексеем Фёдоровичем вопрос об освобождении от уголовной ответственности.

Я сам поехал в Уфу и допросил его в той части, в которой это было допустимо для меня. А всё остальное у меня есть в электронном виде, в пересланных посредством WhatsApp сообщениях, где оперативные сотрудники первого СИЗО-1 УФСИН Республики Башкортостан давали свои пояснения.

Там есть информация о том, что он договаривался о своем освобождении с Горлачевым, о том, что он сотрудничал не только с МВД по Оренбургской области, но и с региональным УФСБ, сотрудничал с УФСКН по Оренбургской области в плане передачи информации по поводу трафика наркотиков из Узбекистана и Казахстана, что он занимался оформлением документов для постоянного места жительства и для работы лицам из Узбекистана, Таджикистана, то, что строил жилое помещение сотрудникам УМВД России по Оренбургской области.

Когда я вернулся из Уфы, мне сказали срочно готовить документы для направления дела в следственное управление, потому что я отказался дальше расследовать данное уголовное дело, так как там были указаны сотрудники УФСБ, сотрудники МВД, сотрудники УФСКН. Засекреченный свидетель дал такие показания, я максимально всё, что мог, от него истребовал, он это подписал. А в WhatsApp у меня есть вся переписка, то, что некий был Артём в УФСБ, который его, так скажем, задействовал, был сотрудник ГУ МВД, который также его задействовал. То есть, обвиняемый сливал информацию по незаконным мигрантам — о том, кого он перевозит, кого он оформляет и как.

Я, честно вам сказать, ездил до поездки в Башкирию к сотрудникам ФСБ, с ними согласовывал эти вопросы. Говорю, у меня такая ситуация — здесь какой-то ваш Артем вырисовывается, что мне делать? Мне посоветовали все спустить на тормозах. Не жалуйся, как тебе на работе скажут, так и делай. Ну, я так и сделал. Я, в принципе, дальше не полез.

Тайный агент и угонщик «Жигулей»

После допроса свидетеля в Уфе уголовное дело было передано в 1 отдел по расследованию ОВД, куратором которого был Вячеслав Зудерман — тогда он занимал должность заместителя руководителя СУ СКР по Оренбургской области, а сейчас руководит следственным управлением. В итоге уголовное преследование обвиняемого Р. за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ было прекращено, а уголовное дело по этой статье приостановлено.

Однако, за время расследования мне удалось доказать его причастность к угону транспортного средства убиенного. Кроме того, я добыл доказательства того, что он незаконно пересекал границу Российской Федерации. То есть, я доказал в его действиях состав статьи 322 Уголовного кодекса РФ.

Когда я расследовал уголовное дело и встал в тупик по поводу убийства, мной были получены данные с видеокамеры, расположенной на том доме, куда он отогнал машину потерпевшего — в тот же день через три часа. У меня ещё доказаны по фотографиям передвижения потерпевшего по Загородному шоссе до посёлка Пригородный, и его выход через заднюю дверь. То есть, я доказал его причастность к тому, что автомобиль этот он угнал, но автомобиль ВАЗ 2106, сами понимаете, нафиг никому не нужен.

В итоге он признал угон автомобиля, но не признал убийство. Говорит, угнал, мол — стоял автомобиль, я его взял, отогнал и всё. А потерпевшего, да, я знаю, но что с ними произошло — мне неизвестно. Хотя, напомню, у меня были показания секретного свидетеля, добытые оперативником УФСИН в Уфе, где все рассказано от и до. То есть, он совместно с другим подельником вызвал потерпевшего в посёлок Пригородный, где подельник нанёс ему несколько ударов монтировкой по голове, после чего они его живого положили в машину, отвезли его в лесополосу, где закидали баллонами, подожгли, а машину он отогнал.

Почему наше оренбургское следствие не удостоверило показания данного свидетеля, почему их не воспринял суд, непонятно. Наверное, потому что наш товарищ — обвиняемый, имел обширные связи в МВД и занимался оформлением таджиков и узбеков на территории Оренбургской области через УФМС региона, оформлял по 4-5 паспортов за неделю.

Легкий срок и тяжелая месть

Когда я предоставил информацию о связи Горлачева с подозреваемым начальнику своего отдела, от меня все тут же отвернулись, меня стали просто мучить не по-человечески. Получается так: я в апреле начал заниматься этим хозяйством, но никому ничего не говорил. В мае меня аттестовали на занимаемой должности и на майора юстиции, а когда стало понятно, что я залез туда, куда не должен был залезть, меня сразу начали ушатывать.

Они должны быть в курсе:
— председатель СКР Александр Бастрыкин
— генпрокурор Игорь Краснов
— директор ФСБ Александр Бортников

Доложил я где-то 14 мая, а чуть позже — где-то 19 — поехал в командировку в Уфу. И когда я был в командировке, у меня состоялся телефонный разговор с руководителем моего отдела Дмитрием Панариным. Разговор был очень жесткий: он сказал, что я пи…ас, что я го…он, что я лезу туда, куда не надо. И говорит, что я должен в 7 утра следующего дня быть на работе. Разговор происходил в 11 вечера, и я чисто физически не мог успеть к 7 утра. Кроме того, у меня на 11 утра были назначены следственные действия, а командировка выписана на двое суток. Но я прибыл — в 9 утра был на рабочем месте. И меня просто отымели так, что я даже не знал, как сам с собой обращаться, потому что я уже был не уверен в своей ориентации, грубо говоря.

Мне сказали, что я залез не туда и потребовали допросить Горлачева. Горлачев от допроса отказался, сказал, что напечатает допрос сам. В итоге он согласовал допрос с руководителем отдела Панариным. Допрос был мягко говоря, не соответствующим действительности. Он не отрицал, что встречался с подозреваемым, но заявил, что согласовал этот вопрос с территориальным управлением МВД, хотя на тот момент сопровождение дела осуществлялось УМВД России по Оренбургской области. То есть, никаким образом согласовывать вопросы задержания или ещё чего-то с отделом уголовного розыска по району он вообще не имел права.

Самое смешное, что это в итоге выявила служебная проверка, которую проводило Следственное управление по Оренбургской области. По результатам служебной проверки была проведена процессуальная проверка, но достаточных оснований для его привлечения к уголовной ответственности выявлено не было.

Тем временем уголовное дело Р. по угону и незаконному проникновению в Российскую Федерацию (которые я доказал) направляют в Илекский районный суд, которые впоследствии приговаривает его к 2 годам лишения свободы. А после направления дела в суд, 4 июля 2017 года мой руководитель Дмитрий Панарин вынуждает меня написать заявление о переводе на нижестоящую должность в следственный отдел по Северному административному округу Оренбурга. Я подписываю это заявление, опасаясь негативных последствий, связанных с возможным моим увольнением.

Руководитель СО по САО Дмитрий Гурин, который состоит в дружеских отношениях со следователем Алексеем Горлачевым, с моим бывшим начальником Дмитрием Панариным, а также с Анатолием Ухановым, который тогда был первым заместителем руководителя СУ СКР по Оренбургской области и курировал кадровые вопросы, начинает искать поводы для моего увольнения. Меня ставят в дежурство сутки через сутки, хотя остальные четыре следователя дежурят по нормальному графику, мне отказывают в отпуске, хотя у меня накопилось 156 дней.

Опьянение без доказательств и приказ от врио

12 ноября 2017 года, в воскресенье, я выхожу на дежурство. Дежурство ничем не регламентировано и не оплачивается никоим образом. Приезжает зам руководителя, говорит: «Ты пьяный». Я говорю: «Бери понятых, бери эксперта, и доказывай их подписями, что я пьяный». Он ничего не может подтвердить.

Вечером в воскресенье я вызвал скорую помощь — повысилось давление. Есть карта вызова скорой медицинской помощи — ни опьянения, ни красноты глаз, ничего. Давление. Выдают направление к врачу.

Но в понедельник к 8 утра я приезжаю на работу — отдать им протокол осмотра места происшествия вместе с вещдоками. Они мне суют заявление на увольнение и два допсоглашения — о том, что я согласен на увольнение по собственному желанию. Я говорю: «Я вам подписывать ничего не буду. Я здесь трезвый сижу. Вот, у меня направление в больницу вообще. Я на больничном со вчерашнего дня». Они говорят: «Ты не согласен, мы сейчас напишем заявление, что ты отказываешься от прохождения медосвидетельствования». Я говорю: «Ребята, что хотите, то и делайте. Я пошел к врачу».

Я прихожу к врачу — там тоже не выявляют признаков алкогольного опьянения. Я ухожу на больничный, а они начинают служебную проверку, вызывают сотрудников отдела. Сотрудники говорят, что я был трезвый. Они понимают, что служебная проверка не канает и приостанавливают ее в связи с моим больничным.

С больничного я выхожу только в феврале — с инсультом слег, отвезли на скорой в больницу, потому что они мне все нервы вымотали. 5 февраля я прихожу на работу, мне суют акт «О назначении служебной проверки». Я говорю: «Ребят, почему на воскресенье акт, у меня был выходной». Они тут же мне вытаскивают второй акт, где уже 13 ноября — понедельник.

Меня вытаскивают в кабинет к начальнику. Там сидит сам начальник — Гурин Дмитрий Иванович, который является сыном Гурина Ивана Николаевича, бывшего зама прокурора Оренбургской области. Там сидит зам Гурина — Галимов Радик Василович, его отец Галимов Васил был начальником отдела прокуратуры области. И там сидит замначальника отдела кадров — Беньковский Кирилл Сергеевич. Они мне суют заявление об уходе. Я говорю: «Я это заявление подписывать не буду — во-первых я не был в стадии опьянения, во-вторых, вы сейчас фальсифицируете эти данные».

Я захожу к начальнику отдела кадров, она говорит: «Ситуация такая, вас Анатолий Юрьевич видеть не хочет». Это Анатолий Уханов — тогда был замруководетеля Следственного управления по Оренбургской области, сейчас является руководителем Следственного управления по Смоленской области. Он является другом Панарина Дмитрия Владимировича, который был моим непосредственным руководителем. Панарин, когда переводился в следственное управление из прокуратуры Оренбургской области, продал свою квартиру в Оренбурге Следственному управлению, и в ней в последующем проживал Уханов.

Затем Уханов и Сергей Колотов, который тогда занимал пост руководителя Следственного управления Оренбургской области, уехали на коллегию СКР в Москву, и Уханов дал команду Вячеславу Зудерману, который на это время исполнял обязанности главы СУ, уволить меня своим приказом. 8 февраля 2018 года я был освобожден от занимаемой должности по отрицательным мотивам.

Кстати, Алексей Горлачев и Дмитрий Гурин также были уволены, правда по собственному желанию. Горлачев целый год незаконно отсиживался на больничном, но потом его все-таки попросили, так как я начал писать в Следственный комитет. Также год на больничном отсиживался и друг Горлачева Гурин. Там вообще смешная ситуация — зам Александра Бастрыкина Игорь Краснов, который сейчас стал генеральным прокурором, непосредственно давал указание уволить Гурина в связи с утратой доверия.

Незаконная отставка и апелляция от сестры

Между тем, я обжаловал свое увольнение в суде. 21 сентября 2018 года судья Центрального районного суда Оренбурга Юлия Каркачева частично удовлетворила мой иск к Следственному управлению СКР по Оренбургской области о признании незаконным приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

Но это решение отменяет апелляционная инстанция — Оренбургский областной суд. При этом мне было достоверно известно о том, что прокурор отдела областной прокуратуры Александр Трофимов и судья-докладчик Светлана Устьянцева планировали поддержать мои требования, а затем им было дано указание поддержать СУ. Решение было принято 19 декабря 2018 года. 17 декабря я звоню в областную прокуратуру, мне говорят: «Прокуратура — за тебя. Суд — за тебя». А 18 декабря мне перезванивают, говорят: «Прокурора переобули, с судом борются».

В ходе процесса председательствующий судья Лариса Морозова допускает многочисленные нарушения, демонстрируя явно предвзятое отношение ко мне. Причина проста: должность судьи Оренбургского областного суда занимает Елена Зудерман — сестра Вячеслава Зудермана, который подписал приказ о моем увольнении. Кроме того, ожидать справедливого решения по моему гражданскому иску в Оренбургской области не представилось возможным, так как руководителем отдела кадров СУ СК России по Оренбургской области является Татьяна Заикина, а ее супруг Михаил Заикин занимает пост старшего помощника прокурора Оренбургской области по вопросам безопасности и физической защиты.

Нарушение норм процессуального права, допущенные судьей Морозовой, проигнорировала судья кассационной инстанции Оренбургского областного суда Елена Прокаева. Позднее мне было отказано в передаче жалобы на рассмотрение в коллегию судей ВС даже без запроса гражданского дела и без изучения его по существу.

А дело об убийстве так и не раскрыто, хотя потерпевший — отец умершего — вышел на Центральный аппарат СКР. Буквально на прошлой неделе приезжали москвичи, искали месторасположение трупа. И они пошли не в тот адрес. У меня в деле был поселок Пригородный, а они поехали совсем не по этому адресу — на какие-то дачные участки».