Ай нано, ай Чубайс

Почему технологического прорыва, для которого создавали «Роснано», не случилось даже через 13 лет

При создании «Роснано» государство преследовало амбициозные цели и готово было вкладывать большие деньги. За те 13 лет, что компанией управляла команда Анатолия Чубайса, от целей и задач по развитию страны не осталось и следа, а «успехом» стали считать хотя бы безубыточность, впрочем, весьма спорную. Тем временем к компании начинают возникать вопросы потенциально уголовного характера. Нанорезультат грандиозных планов — в материале «Ленты.ру».

Не смешно

Отношение в обществе к компании «Роснано» спустя некоторое время после ее создания стало скорее ироничным. Это судьба каждого громкого проекта, который развивается слишком медленно и не оправдывает возложенных на него надежд. Пикантности ситуации добавляла фигура руководителя структуры — Анатолия Чубайса, чиновника, который в народе отвечает едва ли не за все проблемы страны уже десятки лет. Сам топ-менеджер свой высокий антирейтинг объяснял тяжелой ситуацией 1990-х годов, с которыми его неизменно ассоциируют, и говорил, что смирился с таким положением дел.

В последние годы «Роснано» перестало привлекать столь пристальное внимание, а сам термин нанотехнологии начал казаться чем-то из далекого прошлого, ушедшей моды. Его место в массовом сознании заняли компьютерные технологии, искусственный интеллект, электромобили, возник новый всплеск интереса к космической отрасли. Однако если переместиться в реальное производство, то нанотехнологии обладают все тем же потенциалом и активно развиваются во всем мире. Снизился только интерес к ним в России, в первую очередь потому, что разговоры о нанотехнологиях затихли.

Выдвигать тему на первый план мог бы сам Чубайс, потому что он по-прежнему остается заметной и громкой фигурой, но вместо этого он все чаще рассуждал об экологических проблемах и активно комментировал экономическую ситуацию в России и в мире. После отставки из «Роснано» в конце прошлого года ему поручили заняться как раз экологией на международном уровне, а в госкомпанию пришли другие люди.

Подведение итогов его руководства впереди, но рестроспективный взгляд на 13 лет развития нанотехнологий в России позволяет предположить, что народное отношение имеет под собой больше оснований, чем банальный поиск крайнего.

Очень нано

Впервые о намерении России совершить прорыв в перспективной области заговорили в 2007 году. Президент страны Владимир Путин 26 апреля в послании Федеральному собранию предложил учредить госкорпорацию. Планы озвучивались более чем масштабные — в работу должны были включиться государственные научные центры, университеты, частные компании, а финансирование направления по объему сравнивали со средствами на всю науку в России. Путин не исключал, что развитие нанотехнологий даст новую базу для объединения СНГ, ведь продукция войдет в жизнь каждого.

В сентябре того же года была зарегистрирована «Российская корпорация нанотехнологий» (ГК «Роснанотех»), на развитие ей сразу дали 130 миллиардов рублей. Чуть больше года возглавлял ее бывший соратник Чубайса по РАО «ЕЭС России» Леонид Меламед, а в сентябре 2008-го на смену ему, уже в ГК «Роснано», пришел и сам главный российский энергетик. Форма госкорпорации подразумевает, что организация не обязана приносить прибыль себе и бюджету. Главное для нее — решать стоящие перед страной задачи.

В планах Чубайса были и годовые продажи нанопродукции в 2015 году на триллион рублей, но главной целью все же считалось другое. А именно, обеспечить стране технологическое преимущество, укрепить ее позиции в мире.

Если кажется, что 2007-й был совсем недавно и стоит еще подождать, то можно вспомнить, что первый iPhone вышел в январе того же года. За это время появились и покорили мир смартфоны, технологии 4G и 5G. В сентябре 2008 года SpaceX произвела первый успешный запуск ракеты-носителя. В том же году начато производство электромобилей Tesla. Илон Маск за те же годы прошел путь от эксцентричного изобретателя до богатейшего человека планеты. Другими словами, этого срока хватает для появления абсолютно новых продуктов с гигантскими оборотами, изменивших жизнь миллиардов людей.

А вот с «Роснано» проблемы проявились уже в самом начале. Переданные миллиарды лежали на счетах в банках и, конечно, приносили прибыль, но к развитию технологий она не имела никакого отношения. Госкорпорации некуда было вкладывать средства. В 2010 году Чубайс попросил протекции — он хотел заставить российские госкомпании покупать отечественную нанотехнологическую продукцию, которая была дороже импортной.

В марте 2011 года ГК «Роснано» реорганизовали в открытое акционерное общество, ОАО «Роснано» (сто процентов акций принадлежат государству). Таким образом, в нынешнем виде компании почти десять лет. Впрочем, еще через два года функцию управления активами «Роснано» передали в общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Роснано»» — председателем ее правления стал Чубайс. В феврале 2016 года ОАО «Роснано» стало АО «Роснано». В конце прошлого года компания в результате масштабной реформы институтов развития вошла в инвестиционный блок на базе ВЭБ.РФ, что заметно понижает ее статус. Можно спорить о достигнутых результатах, но мировая и российская практика свидетельствует одно — хорошо работающие структуры не реформируют с такой регулярностью.

Учебник и лампочка всея Руси

Первым проектом «Роснано», который претендовал на заметный всем прорыв стал электронный учебник Plastic Logic 100, представленный ровно через полгода после создания ОАО. Чубайс обещал, что им оснастят чуть ли не все российские школы, а потом компания выйдет на рынки США и Европы и покорит их. Глава «Роснано» показывал эту книжку Путину, и дело казалось решенным.

Впрочем, казалось не всем. У тех, кто интересовался технологиями или венчурным рынком, немедленно возникли вопросы. Во-первых, проект не был российским — это готовая разработка американо-британской компании, о развитии речи не шло. Во-вторых, очень странным выглядело как отсутствие интереса более опытных западных инвесторов, так и необычные условия контракта. Презентация удивила еще больше — книга не выглядела прорывным решением, не имела преимуществ с точки зрения рынка и непонятно, за счет чего могла выдержать конкуренцию. Все опасения оказались верными. Проект даже не дошел до серийного производства, и про идею инновационного учебника пришлось забыть. По всей видимости, либо в «Роснано» банально оказалось некому оценить потенциал проекта, либо компании нужен был хоть какой-то понятный результат и срочно.

Схожие проблемы возникли с производством светодиодов на заводе «Оптоган». Еще в 2010 году в госкорпорации считали, что нашли золотую жилу. Чубайс предсказывал, что через пять лет его продукция будет занимать более половины рынка. Но, несмотря на перспективную технологию, в 2014 году завод полностью остановился, а его основатели ушли из проекта.

Один из них, Алексей Ковш, позднее объяснял, что проблемой для стартапа стал недостаток профессионализма сотрудников «Роснано» и их желание немедленно запустить производство, чтобы таким образом показать государству свою активность. Они предлагали административный ресурс, как самое простое решение для повышения продаж, а потом не смогли его обеспечить.

За двумя зайцами

Основатель «Оптогана» указал и еще одну проблему на тот момент — незнание «Роснано» собственного статуса. Компания не была уверена в том, что она такое — институт развития нанотехнологий или же венчурный фонд. Для первого основной является работа на перспективу и в государственных целях, а второе занимается вложением в рискованные инновационные стартапы, где несколько могут провалиться, а один принесет перекрывающую провалы прибыль.

Спустя пару лет окончательным решением, по всей видимости, стало делать вид, что совмещаешь и то, и другое. Так описывал специфическую модель и сам Чубайс. В интервью 2016 года он объяснял претензии Счетной палаты по поводу слишком большого кризисного портфеля (21 кризисный проект на 60 миллиардов рублей) спецификой венчурной индустрии. В то же время он отказывался признавать, что «Роснано» является венчурным фондом. По его мнению, организация работает в сфере private equity. Это тоже вложения в доли компаний, которые не торгуются публично, но только в те, где есть финансовая отчетность о работе за предыдущие периоды. В теории такие документы снижают риски.

А чтобы окончательно запутать вопрос, глава «Роснано» утверждал, что сами вложения в высокотехнологичные производства слишком увеличивают риск, чтобы судить об эффективности компании по мировым стандартам.

Между тем измерения в цифрах приводили контролирующий орган к неутешительным выводам далеко не в первый раз. В апреле 2013 года Счетная палата указала, что 47 миллиардов рублей, более трети финансирования проектов, выведено за рубеж, в семь миллиардов обошелся провальный проект с Plastic Logic, 14 миллиардов потрачено на остановившийся завод «Усолье-Сибирский силикон» (закрыт год спустя), более 300 миллионов долларов, переведенных в собственный люксембургский фонд, до сих пор не используются, на транспортные услуги ушли 850 миллионов рублей.

О неэффективности компании в ходе «Прямой линии» говорил и сам Путин. Он признал, что в такой сложной сфере вряд ли можно добиться 100-процентной отдачи, и выразил надежду, что речь все же о проколах, а не о воровстве.

Прибыло

Возможно, после этих претензий Чубайс и его коллеги перестали обращать внимание на развитие и задумались в первую очередь о прибыли и отсутствии претензий. Так, создание первой российской газовой турбины большой мощности ГТД-110 М, в котором поучаствовало «Роснано», сложно отнести к сколько-нибудь рискованным инвестициям, поскольку этот проект государственной важности должны были сделать любой ценой. Также компания начала инвестировать в проекты, не имеющие отношения к нанотехнологиям. Среди них производство меток радиочастотной идентификации (RFID) и металлизированных упаковочных материалов. И новая тактика дала плоды.

В 2016 году Чубайс объявил о том, что «Роснано» вышло на самоокупаемость. Во время выступления в Совете Федерации он указал, что стоимость активов компании превысила совокупный объем инвестиций. Далее, в 2019 году на встрече с Путиным, глава «Роснано» объявил, что построенные с участием компании заводы выплатили в бюджет 132 миллиарда рублей. По его мнению, это означает, что государство возместило свои затраты.

В такой логике есть один существенный изъян — падение курса рубля. В 2007 году доллар стоил около 25 рублей, а в 2019 — в 2,5 раза дороже. Выходит, что говорить об успехах в этом контексте сложно — простая покупка долларов 13 лет назад принесла бы в 2,5 раза больше денег. Что касается России в качестве мирового лидера, в 2017 году Чубайс оценивал рынок наноиндустрии в России в 1,5 триллиона рублей. Формально планы — триллион рублей к 2015 году — выполнены. Только вот по курсу 2008 года, когда обещание давалось, рынок едва достиг 600 миллиардов рублей, а с мировым лидерством и вовсе ничего не вышло. На тот момент Россия не давала и одного процента продукции.

Другой проблемой стали многочисленные кредиты. В проверке Счетной палаты 2016 года, результаты которой критиковал Чубайс, говорилось о злоупотреблении заемными средствами, взятыми под гарантии государства. Грубо говоря, компания гасила одни кредиты другими. Какое-то время так жить удавалось. Приятными для глаза выглядели результаты по российским стандартам бухгалтерского учета (РСБУ). Компания казалась прибыльной и в 2017 году даже впервые выплатила государству дивиденды в размере 537 миллионов рублей.

Вот только РСБУ позволяют не учитывать выплаты процентов по взятым кредитам. А если смотреть по международным стандартам финансовой отчетности (МСФО), то в том же самом году компания получила чистый убыток в размере 5,3 миллиарда рублей. В 2018 году компания все же добилась 5,6 миллиарда рублей прибыли, рекордной за все время, но только чтобы проводить 2019-й чистым убытком в 16,5 миллиарда рублей.

Что имеем

По состоянию на начало 2020 года Росстат отмечал, что связанную с нанотехнологиями продукцию в России выпускали 524 предприятия и организации. «Роснано» принимало участие в создании или работе только 83 из них, остальные — независимые производители. За все время работы компания профинансировала 109 проектов совокупным бюджетом более 500 миллиардов рублей. При участии организации созданы 40 тысяч рабочих мест.

Успехом можно считать попадание портфельной компании «Роснано» OCSiAl (производит одностенные углеродные нанотрубки) в список компаний-«единорогов» по версии Crunchbase. Таким термином характеризуют компании, чья капитализация превысила миллиард долларов.

Впрочем, как и в случае с налогами у этого успеха есть нюанс. Такую оценку обеспечила покупка всего 0,5 процента акций. Согласилась потратить пять миллионов долларов инвестиционная группа российского миллиардера Александра Мамута A&NN. Кроме того, эксперты выражали сомнение в справедливости оценки. Управляющий партнер венчурного фонда Phystech Ventures Петр Лукьянов указывал на слишком маленький рынок продукта — порядка 30-50 миллионов долларов, так что для оправдания капитализации необходим взрывной рост. На прибыль OCSiAl пока не вышла, но основатели уверяют, что к 2025 году материал будет в аккумуляторе каждого электромобиля.

Между тем ни одну компанию, созданную в России и входящую в портфель «Роснано», не купили крупные брендовые зарубежные инвесторы, что было бы независимым доказательством успеха. Также ни одну не удалось вывести на IPO ведущих мировых бирж. Atea Pharmaceuticals Inc. из портфеля ООО «РоснаноМедИнвест» (100-процентная дочерняя компания «Роснано»), успешно разместила акции на NASDAQ, но это американская компания.

И какие бы собственные успехи «Роснано» ни пыталось выдвинуть на первый план, они категорически расходятся с теми задачами, что стояли в 2007 году. Ни лидерства на мировом рынке, ни объединения стран СНГ не случилось. Компания планировала, что расходы на научно-исследовательские работы в области нанотехнологий будут сравнимы с расходами на всю российскую науку. Но за все время существования, как указывал в 2019 году Чубайс, на эти цели ушло только 47 миллиардов рублей. Для сравнения, в том же году на гражданскую науку в России было выделено более 480 миллиардов рублей.

Понимание, что деятельность компании за все эти годы имеет мало отношения к сформулированным задачам, пришло к руководству, скорее всего, достаточно быстро. Признаваться в этом и уходить, однако, никто не спешил.

Красиво жить

И тут можно вспомнить о скандалах, сопровождавших деятельность «Роснано». Самым громким стало дело Леонида Меламеда, первого руководителя «Роснанотеха», работавшего с Чубайсом как минимум с 2000 года. С момента ухода из госкомпании Меламед занимался собственной инвестиционной корпорацией «Алемар». В 2008-2009 годах она получила контракты от «Роснано» на 220 миллионов рублей. Кроме того, компании, которые брали у ГК деньги на развитие, открывали счета именно в банке Меламеда, что выглядит странно. Дело закончилось ничем — в 2020 году его закрыли за истечением срока давности. Чубайс своего соратника отстаивал до последнего.

В 2015 году в интернет утекла запись с новогоднего корпоратива компании. В ней Чубайс прямым текстом говорил: «У нас очень много денег. Их просто вот совсем много». Далее прозвучали неконкретные слова про вложения в долгосрочную стратегию и конкретное обещание выплатить вторую премию поверх первой. Позднее компания объяснила слова своего руководителя тем, что по итогам года сотрудники УК «Роснано» обеспечили очень хорошие финансовые результаты.

С 2007-го по 2012 годы на административные и хозяйственные нужды «Роснано», как следует из отчета СП за 2013 год, потратило 6 миллиардов рублей, на консультационные и экспертные услуги — 4 миллиарда, на транспорт и охрану — 1,4 миллиарда. Средняя зарплата сотрудников корпорации за это время выросла с 65 тысяч до 593 тысяч рублей в месяц. Тогда Чубайс признавался, что недосмотрел, и провел показательную чистку — уволил 60 процентов менеджеров. Официально — за плохой контроль над расходами и слабую стратегию развития. Если отвлечься от бодрых слов об очищении, то ситуация выглядела поразительно — больше половины сотрудников ключевой для страны компании долгие годы работали кое-как, но руководство все устраивало.

В конце концов такая ситуация перестала устраивать правоохранительные органы, которые заняты проверкой успехов команды Чубайса, сообщается, что вопрос даже на контроле Совбеза. «Роснано» необходима докапитализация на 116 миллиардов рублей, а реальная оценка стоимости активов не превышает 85 миллиардов рублей — в полтора раза ниже, чем утверждалось.

По состоянию на 30 сентября 2020 года чистые активы упали до минус 1,18 миллиардов рублей. Из актуальных 69 проектов 15 находятся в стадии ликвидации, 35 не смогут вернуть вложенные в них инвестиции

При этом высший менеджмент получает неоправданно высокие выплаты, которые проводятся по непрозрачным схемам. Утверждается, что только Чубайс в 2020 году получил 150 миллионов рублей, а зарплаты на содержание его обслуживающего аппарата (массажист, водитель, повар, несколько советников) достигли 55 миллионов. Отдельно указывается, что в компании не было команды специалистов по венчурным и прямым инвестициям, и это привело к низкому уровню управления рисками. Проекты для технологического рывка России к новому экономическому укладу оказались сорваны, а инвестиционные меморандумы в большинстве своем целей не достигали.

До официальных обвинений дело пока не дошло, но масштаб бардака, к которому привело многолетнее развитие «Роснано», проступает отчетливо. Разбираться с ним придется уже новой команде во главе с бывшим зампредом коллегии Военно-промышленной комиссии Сергеем Куликовым.