Настроение и фантазии. О долгах Россетей

Глава «Россетей» Андрей Рюмин, наконец, стал понимать, какое наследство оставил ему товарищ Павел Ливинский, сбежавший в Белый дом. Тут и коррумпированные топ-менеджеры, и многомиллионные долги «дочек» с банкротствами, и банальные дыры в бюджете. Из последнего — Рюмин обнаружил, что у него нет денег на покрытие долгов перед поставщиками в регионах СКФО. Ливинский обещал генераторам полное покрытие текущих платежей, но Рюмин эти обязательства выполнять не хочет. Вместо этого он просит денег у правительства, но там на помощь не спешат. В итоге проблемы только копятся.

Ливинский полагал, что Рюмин прикроет ему спину на случай появления неприятных вопросов. Но у любого прикрытия есть предел. На многочисленных подельников коллег Ливинского защиты уже не хватило, первые дела о хищениях в «Россетях» уже расследуются, ведутся и кадровые зачистки. И какие бы комплименты Ливинский не отпускал в адрес Рюмина, рано или поздно тому придется выбирать между лояльностью и личной безопасностью.

Ливинский ушел в тень от своего наследия в "Россетях"?

Экс-глава "Россетей" Павел Ливинский, до неприличия активно пиарившийся перед своим уходом в правительство, но вместо желаемого министерского поста получивший лишь должность главы Департамента энергетики Аппарата Правительства, сегодня сидит тише воды и ниже травы, и о его персоне практически ничего не слышно.

Ну, допустим, о провальных убыточных результатах работы "Россетей" под руководством Ливинского по итогам 2020 года, может, уже как-то кому-то подзабылось. Но системные проблемы, возникшие именно под руководством и при непосредственном участии Павла Ливинского в "Россетях" никуда не делись.

Неэффективность управления в сфере энергораспределения, покрываемая за счёт крупного бизнеса, банкротства генерирующих компаний и многомиллионные долги, цены на электроэнергию для российских промышленных потребителей, уже второй год подряд превышающие аналогичные показатели в США и ЕС - это все непрекращающиеся реалии нынешней деятельности "Россетей" и их дочерних структур.

Пожалуй, тут уже Павлу Ливинскому не до продолжения буйного пиара собственной персоны. Ответить-то за весь этот продолжающийся убыточный бардак в "Россетях", если что, придется уже вдвойне - и как из экс-гендиректору, и как главе правительственного департамента энергетики. Ведь воз-то и поныне там. Так что в подобной ситуации, действительно, лучше молчать о себе, чем что-то говорить...

Пока буксовал на Московии план изменения договора с половцами (печенегами, хазарами) – мы уже не раз упоминали об этом раньше – все громче заявляли о себе сторонники орды и аббасидского царства.
Голос мировой закулисы тонул в плавных песнопениях и страсти к роскошной одежде. Восток убаюкивал и проникал через всевозможные шлюзы, широко открытые для новых героев московских снов.
Постепенно стали приходить мысли о том, что, наверное, помимо боярской думы и приказов должен существовать и кто-то, кто помогает управлять царю-батюшке заниматься воеводами, землями и сопряжением территориальных треб с видением на это дьяков.
Многое провисало, и не хватало чего-то как для внутреннего управления, так и для общения с новыми партнерами.
В горячих головах рождалось предложение иметь в структуре управления Московии человека, который бы назывался визирем.
Это понятно восточным коллегам и делало бы диалог с ними более гармоничным.
Предложение это ещё никак не продвинулось дальше, но, говорят, ближние бояре совсем неравнодушны к нему, а некоторые не прочь примерить новую должность на себя.
Возможно, на первых порах холопам будет и непонятно, хотя и не всем, часть сталкивалась.
Купцам вообще все понятно, особенно тем, кто вёл дело с хазарами, которые держали шелковый путь.
В общем, как сказали бы в будущие времена – тема нужная, как минимум для ускорения переговоров с половцами, тестируется соотношение сил в быстро меняющемся мире.
Нет, положительно Московия как-то все время оказывается балансом и мерой различных мировых сил.
Именно поэтому бояре не успевают разобраться с внутренними делами, внешний мир требует слишком многого.
Ну и получается, что народ привычно страдает и гордится.