Высокая крыша "китовых" контрабандистов

Через шесть лет после начала следствия по так называемому "мебельному делу" Генеральная прокуратура России арестовала пять человек в рамках уголовного преследования за контрабандные поставки мебели в торговые центры "Три кита" и "Гранд". О том, в каком политическом и правоохранительном контексте ведется сейчас расследование, в студии "Маяка" рассуждают член Комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков и член парламентской комиссии по противодействию коррупции Александр Хинштейн.

- Геннадий Владимирович, шесть лет "мебельному делу". Казалось бы, о нем помнят лишь люди, которые непосредственно с ним были связаны, а также сотрудники Генпрокуратуры и правоохранительных органов. Почему шесть лет спустя это дело приобрело такой широкий общественный резонанс?

ГУДКОВ: История-то сама была очень громкая, она вышла не только на страницы печати, она вышла во все властные органы. То есть война между силовыми ведомствами зашла столь далеко, что нам пришлось на комитете безопасности вообще разбираться с этим делом. Потому что, вы помните, следователь Зайцев, который вел дело, попал под давление, и это давление было беспрецедентным. И по сути дела шла война — война коммерсантов, сколько силовых ведомств курировали, если так можно выразиться, те или иные аспекты бизнеса.

- А какие силовые ведомства? Сейчас уже можно назвать эти силовые ведомства?

ГУДКОВ: Формально, а может быть, и неформально на комитете безопасности в Думе прошлого созыва сражались две стороны — это Государственный таможенный комитет и прокуратура, которая давала оценки деятельности следователя, привлекала его и его коллег за противоправные действия, за превышение должностных полномочий и т. д. и т. п. То есть формально конфликт свелся к конфликту между Генеральной прокуратурой и Таможенным комитетом. Мое личное впечатление от того заседания комитета, что позиция прокуратуры была настолько неубедительной, столь слабой, а позиция Таможенного комитета была очень взвешенной, серьезной, аргументированной, и противостоять этой позиции было очень сложно.

- Итак, Генеральная прокуратура, Таможенный комитет и еще другие. Среди других можно ли назвать покровителей из ФСБ?

ГУДКОВ: Были покровители из ФСБ, были покровители и из МВД.

- На самом верху? И можно ли сейчас назвать фамилии?

ГУДКОВ: Я не хочу называть фамилии, чтобы избежать судебных процессов. Но это был очень высокий уровень покровительства, все эти фамилии проходили в различных официальных сводках, хрониках и так далее, и мы все этих людей знаем. Но есть суд, есть следствие, они только могут дать ту или иную правовую оценку. Мы можем дать моральную или политическую, например. Я могу сказать, что вообще на самом деле в те годы существовала система коррупционная, чрезвычайно преступная, растамаживание товаров по так называемой сетке. То есть устанавливались некие нормативы, ниже которых нельзя было платить таможенные сборы и пошлину в государственную казну, а все, что сверху, это уже делилось между брокерами таможенными, которым покровительствовали высокопоставленные государственные чиновники, и самими этими торговцами. То есть с каждой машины, помимо того, что платился сбор соответствующий таможенный, еще существовал откат, который поступал в наличном виде, и это были огромные суммы. Существовали свои таможенные терминалы, через которые велась такая ускоренная обработка грузов. Ну, были терминалы-рекордсмены, которые обрабатывали до 1000-1200 автомобилей в день. Кто понимает в таможне, прекрасно осознает, что это месячная загрузка более-менее нормально работающего московского терминала. Если мы берем региональные терминалы, они и в месяц столько не имеют.

- По этой схеме работало много организаций, а не только "Три кита" и "Гранд".

ГУДКОВ: Эта схема была организована, скажем так, государственными чиновниками самого высшего уровня. Как правило, они носили погоны.

- Это была типичная схема? Почему тогда под раздачу попали "Три кита" и "Гранд"?

ГУДКОВ: Ну, кто-то всегда попадает под раздачу. Если, допустим, брать официальную статистику, то были периоды, когда в Россию, наводненную импортной электронной техникой, не ввозилось ни одного телевизора и холодильника. Вот берешь статистику: сколько ввезено? А нисколько. А откуда же взялся этот товар на полках? То есть электроника была достаточно криминальным бизнесом. Не только мебель.

- Это все происходило шесть лет назад, и именно тогда было возбуждено уголовное дело. Сейчас все работает по тем же самым схемам?

ГУДКОВ: Сейчас работает, может быть, не с такой циничностью и наглостью. Потому что когда та система работала, она порождала в месяц доходов, по моей оценке, порядка 150-200 миллионов долларов левых сборов. Естественно, за эти деньги люди боролись, подкупали всех и вся. И к тем, кто противодействовал этой системе, применялась физическая расправа, аресты, фабрикация дел и так далее. Там было очень тяжело противостоять. Я знаю, что министр таможенный Ванин что-то пытался там делать, какие-то правила устанавливать, что-то регулировать. Но на самом деле система работала как бы достаточно автономно. Да, такого, как было, сейчас нет, надо отдать должное, что все-таки какие-то сдвиги позитивные есть. Но сказать, что мало коррупции, мало сделок серых, каких-то иных схем противозаконных, это означает быть очень большим оптимистом.

- То есть таможня и связанные с ней структуры являются наиболее коррупционноемкими? Можно ли подытожить сейчас то, что вы сказали, таким образом?

ГУДКОВ: Безусловно, если бы было соревнование по коррумпированности некоторых государственных ведомств, таможня всегда была коррумпирована в достаточной степени, и были там различные разоблачения, дела уголовные. Конечно, она находится на таком сладком месте, что там очень сильные могут идти коррупционные процессы, если чуть-чуть ослабить контроль. Пальму первенства кому отдать — то ли ГАИ, то ли таможне. Но, понимаете, таможня сама по себе не может организовать такого масштабного криминального бизнеса, если она не прикрывается, не покрывается, не поддерживается другими силовыми ведомствами. Ведь таможню кто только не контролирует. Что там ведомственный контроль, я не говорю. ФСБ контролирует каналы контрабанды, постоянно борется. МВД по линии своей экономической. Налоговые ведомства изучают поступление товаров и уплату налогов. Кто только не борется с этим! Финансовый мониторинг изучает, куда же деваются деньги, выведенные из страны, как они потом возвращаются, в каком виде, и возвращаются ли. И так далее. Борцов у нас много.

- Геннадий Владимирович, происходит такая вещь. Есть лазейки для нарушителей закона и таможенного законодательства на территории России, где проходят эти схемы с черным и серым импортом. С другой стороны, товар, который ввозится из-за рубежа, должен там проходить все стадии и налоговые, и контролирующие, и так далее. Как же получается так, что у нас здесь беззаконие, а там по закону? Это же дорога с двусторонним движением.

ГУДКОВ: Да нет, не идеализируйте Европу, у них там много контрабанды, может быть, она не в таком масштабном варианте идет, но тоже огромное количество контрабанды.

- Но это были поставки мебели из Германии.

ГУДКОВ: В Германии тоже есть коррупция, вопрос только в размерах, в масштабах и циничности. И в Германии есть фирмы, которые занимаются поставками не полностью растаможенных товаров. Сейчас международное таможенное сообщество борется с этим, введен механизм электронного декларирования, это дорогостоящая штука, которой потихонечку оборудуются все наши терминалы, программы подписаны. Конечно, что-то делается в этом отношении. И когда электронное декларирование, это означает отслеживание товаров на стадии загрузки, то есть невозможно подменить уже документы. А получалось, что исчезал товар, который вышел из-за рубежа, а в России он исчез. Сказать, что западные к этому непричастны, — да что вы, у них тоже все это есть, но, может быть, это все-таки более жестко у них преследуется и пресекается. Ну а у нас, еще раз подчеркиваю, говорят, что бизнесмены во всем виноваты. Но, знаете, я один раз в своей жизни, будучи бизнесменом, решил по-честному ввезти товар. Вы знаете, при всем уважительном отношении ко мне как к своему человеку, я замучился оформлять документы.

- Но оформили в результате?

ГУДКОВ: Да. Но такие прошел круги ада, что больше потом уже не захотел. Потом приходишь к брокеру, и брокер тебе все делает. А у брокера уже все схвачено: это те же самые таможенники, те же самые милиционеры, те же самые контролеры, которые помогают провезти этот товар. Я не хочу сказать, что это в чистом виде контрабанда. От контрабанды старались даже сами предприниматели и брокеры отходить, они делали некие серые схемы. Да, товар ввезен, он продекларирован, но за него заплачено не как за этот товар, то есть недоплачено государству.

- Пять миллионов долларов ущерба, который нанесли руководители "Гранда" и "Трех китов", — это существенная сумма для бюджета?

ГУДКОВ: А это как считать. У России сегодня денег немерено, если мы сложим все наши профициты, стабфонды и прочее, то получится сумма, превышающая два-три годовых бюджета. Но с другой стороны, когда эти деньги поступают в социальные программы, это как минимум пять не построенных спортивных комплексов или бассейнов.

Ильмира Маликова