Криминальное чтиво

В одной из своих прошлогодних публикаций Ъ рассказывал о ситуации, сложившейся в Красноярском крае. Теперь корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-ЗАКОПАЙЛО заинтересовалась Иркутской областью. Наряду с борьбой за контроль над ее промышленными предприятиями местные бандиты с конца 80-х годов делят власть между собой.

Первое знакомство с Сибирью состоялось, когда я прилетела в Братск. Утро. Ни мороза, ни сугробов — зря везла унты 43-го размера (других не нашла). С крыльца аэропорта вижу тайгу — высокие худые сосны, разлапистые ели и забитые ими хилые березки. Летевшие со мной сибиряки тут же сказали: "Это не тайга — это то, что от нее осталось".

Таксист сразу начал рассказ о Братске. О том, что городу всего 40 лет, жителей в нем около 350 тысяч, о том, что самые крупные предприятия здесь — Братский алюминиевый завод и лесопромышленный комплекс, о том, что местная администрация не хочет развивать бизнес и, конечно же, о том, что живется плохо. Прервав словоохотливого шофера, объясняю, что приехала писать о погибшем местном воре в законе Александре Моисееве (Масе) и о его убийце Сергее Попове (Поп).

Таксист оказался человеком осведомленным и начал "криминальную экскурсию". "Вот здесь, на окраине у нас район под названием Падун. Его держали Андрейчик и Поп. Я как-то работал вместе с Попом на лесопромышленном комплексе. Он лес валил, был бригадиром. Мужик крепкий, с силой немеренной. Уважали его. Потом, правда, он на иглу сел, связался со всякими, но с наркотой смог завязать. — Подъезжаем к крошечному дому, чуть ли не в одно окно. — Вот здесь Поп жил. — Едем дальше. — А вот на этом месте Масю взорвали, памятник ему кто-то поставил. Сначала он был из мраморной крошки. Теперь из розового гранита. — Остановились у камушка. — Вроде, на нем раньше фотография была, но делась куда-то. А таких похорон, как у Маси, Братск не видывал. Народищу было, машин! А вообще-то у нас дурной городок..."

Пожив в городе несколько дней и послушав разные истории, поняла, почему водитель нашел такое определение. Братск, как и большинство ему подобных сибирских городов, возник на месте острогов, и сегодня вокруг него множество зон и тюрем. Так что большинство местных знают своих героев-уголовников не понаслышке. Достаточно сказать, что в двухстах километрах от Братска в тюрьме города Тулуна отбывал свой последний срок на родине самый влиятельный вор России Вячеслав Иваньков (Япончик). С него и начинается современная криминальная история региона.

Тюрьма в Тулуне для особо опасных рецидивистов и тех, кому смертная казнь была заменена помилованием, примечательна не только тем, что в ней сидел Япончик. Ее бывший начальник Остапенко в начале 90-х по ночам отпускал заключенных погулять. На воле они занимались привычными делами, чувствуя себя в полнейшей безопасности: в случае чего, у них было алиби — тюремное заключение. Наверное, Остапенко удалось убедить судей, что по-другому он не мог решить хозяйственные проблемы старой тюрьмы, и его осудили условно (на пять лет).

Братские авторитеты и воры в законе, прихватив с собой еду, выпивку, наркотики и девочек, часто приезжали в Тулун — проведать страдальцев. На это требовалось немало средств. Единственная вещь, волновавшая местных, — это то, что хлеб отбивают грузинские воры. В начале 80-х их было в богатой сырьем и предприятиями Иркутской области около 20. Самыми авторитетными среди них слыли Паата Гудушаури (Пата или Скот тбилисский) и Илья Симония (Махо). Их люди, занявшиеся легальным бизнесом, начали отмывать деньги, добытые квартирными кражами, разбойными нападениями, торговлей наркотиками. Положение грузин в области укреплялось.

Это не понравилось Япончику, который оказался в Тулунской тюрьме в середине 80-х годов: его перевели туда с зоны особого режима, где он поднял бунт. К тому времени Иваньков уже был самым влиятельным российским вором. Воровской мир завещал ему вор в законе по прозвищу Пусо. Присмотревшись к местным порядкам, Япончик начал борьбу с грузинскими кланами. Он решил создать им противовес, коронуя русских.

В 1989 году по представлению Япончика вором в законе стал дерзкий житель города Зима Сергей Бойцов (Боец), с 16 лет почти не выходивший из колоний. Вторым такой чести удостоился житель Братска Александр Моисеев (Мася). Он чаще всех посещал Иванькова в Тулуне. Начался передел сфер воровского влияния. Усилиями Япончика центр преступного движения Иркутской области, власть и деньги начали медленно перемещаться из областного центра, где обосновались грузинские воры, в Братск. Положенцем (негласным хозяином) области Япончик назначил Масю.

Александр Моисеев родился в 1958 году в Калининской области. Окончил 5 классов средней школы. Дальше учиться не захотел. В школе Моисеев бил даже учителей. На него обратила внимание милиция и поставила на учет. Затем Мася начал специализироваться на хулиганствах и грабежах: разденет кого-нибудь на улице, до полусмерти изобьет, а потом еще раз встретит в темном углу и добавит, чтоб не повадно было в милицию обращаться. В первый раз Масю отправили в колонию в 1974 году, в последний раз он побывал там в 1987 году.

В Братске я позвонила матери Маси Маргарите Вячеславовне. Спрашиваю о том, каким же был ее сын: "Справедливым, но язык за зубами держать не умел. За это ему и доставалось. А люди о нем ничего плохого не скажут". "А на самом ли деле он был рабочим санной трассы, или просто числился там?" "Да он же из карцера не выходил", — заплакав, Маргарита Вячеславовна отказалась продолжать разговор. В правоохранительных органах мне подтвердили, что Мася старался жить справедливо. Часто разбирал споры коммерсантов и конфликты в преступном мире. Однако при разборках часто срывался и колотил братву, что помельче, тем, что под руку подвернется.

К тому времени, когда Мася стал положенцем, многие русские авторитеты уже давно работали на грузинских воров. Владимир Андреенков (Андрейчик) и его правая рука Сергей Попов (Поп) сотрудничали с кланом Паты и Махо. Они даже сдавали деньги в их общак. Мася решил, что "нет человека — нет и проблемы", и приказал убрать Андрейчика. В того стреляли, но неудачно.

Через несколько месяцев, вечером 10 июня 1991 года, автомобиль "Жигули", в котором ехали Мася и его водитель-телохранитель, некто Мацак, взорвали неподалеку от поста ГАИ на Падунской трассе. Останки Маси, Мацака и части автомобиля разлетелись более чем на 100 м. Взрыв произошел прямо на глазах милиционеров, ехавших в патрульной машине. Убийство Маси стало одним из первых в череде заказных убийств российских воров в законе и авторитетов.

Чтобы проводить Масю и его телохранителя в последний путь, в Братск съехались воры в законе со всей России. Таких помпезных похорон город раньше не видывал. К кладбищу стеклось множество автомобилей. По приблизительным подсчетам, собралось не менее 200 человек. Мася и Мацак лежат рядом, за одной оградой. На памятнике Маси надпись: "Спи спокойно, брат. На память от братвы". Вокруг венки: "Саше от Расписного и Вихогорской шпаны", "От бродяг УК-25".

На следующий день после взрыва правоохранительные органы возбудили уголовное дело. Производство по делу более чем на год приостанавливали, но продолжали собирать оперативную информацию. В итоге оперативникам стало известно, что убрали ставленника Япончика по заказу клана Паты. Для взрыва применили противотанковую мину, чуть ли не впервые в России использовав взрывное устройство с дистанционным управлением.

Милиционеры обратили внимание на некоего умельца-электронщика из Братска, отбывавшего наказание за изготовление взрывных устройств. Он показал, что в числе его заказчиков были Поп и Андрейчик.

Картина убийства Маси стала постепенно вырисовываться. После неудачного покушения на Андрейчика грузинские воры в законе порекомендовали ему единственный путь к спасению — упредить Масю. Люди Андрейчика начали готовиться к операции. В одной из воинских частей купили противотанковую мину. Электронщику заказали взрывное устройство. Когда оно было готово, Масю пригласили в гости к Попу (несмотря на конфликт, Мася покупал у него наркотики, и они вместе кололись). Когда Мася в очередной раз собрался навестить Тулунскую тюрьму, Андрейчик с Попом попросили его передать братве коробку конфет. Один из членов группировки Андрейчика Константин Гладунцев рассказал, что за несколько часов до взрыва Мася подъехал к дому Попа, откуда ему вынесли коробку конфет и положили в "Жигули". Там якобы и была бомба.

В августе 1992 года Попова и Гладунцева арестовали (последнего за хранение оружия, по делу об убийстве Маси он проходил как свидетель). Андрейчик до сих пор числится в розыске. По словам оперативников, ранее не судимый Попов заявил, что возьмет всю вину на себя и только на таком условии даст показания. Для расследования дело передали в Иркутскую областную прокуратуру, а Сергея Попова перевели в СИЗО-1 Иркутска.

Иркутск. Купеческий городок наполнен некогда празднично-пряничными, а теперь потертыми временем двухэтажными особнячками, к ним притулились деревянные бараки с резными ставнями и наличниками, рядом — хрущевки и многоэтажки. Снимаю номер в гостинице "Ангара". "Вам с телефоном или с душем?" "А можно и с тем и с другим?" — отвечаю вопросом на вопрос. "Если только с соседкой". Соглашаюсь.

На руке у местного буфетчика наколка — "свобода". Держится он вежливо и очень гордо. "Да, у нас тут много кто останавливался. Пата с женой Нино в номере на четвертом этаже долго жил. Хороший человек. Не пил, не курил, правда, кололся много". "И не матерился?" — вставляю слово. "Не знаю, не слышал. Со всеми в гостинице держался уважительно. Большим авторитетом пользовался. Приходило к нему много братвы. Бывало, сядут на корточки у него под дверью и ждут, когда выйдет к ним или войти позволит. Нино здесь Марию родила. А сама все в таких нарядах ходила — в соболях". "А чем Пата зарабатывал? Он держал вашу гостиницу?" "Платил за номер, как все. А брат Паты, бизнесмен, кормил семью. Он как-то чай сюда привозил. Один вагон потерялся, а он рукой на это махнул. Потом Пата квартиру здесь купил. Трехкомнатную. Правда, на первом этаже. Там его и убили. Прямо через окно расстреляли. 10 июня 1994 года — как сейчас помню. Нино в Грузию уехала. Махо, его друг, в Сочи. Убийцу не нашли — никому это не нужно было". Буфетчик смахнул слезу.
Пату убили ровно через 3 года после смерти Маси.

В прокуратуре Иркутской области убийство Маси расследовал 33-летний следователь по особо важным делам Сергей Калинин. Он умел раскрывать убийства. Начальство даже прозвало его Фартовым. Премии "за раскрытие" он получал чаще других. В ноябре 1993 года Калинин завершил расследование и сдал дело в Иркутский областной суд.

В ночь с 3 на 4 декабря следователь Калинин был убит. Он возвращался из гостей со своей подругой, судьей. Оба были сильно навеселе. К Калинину подошли четверо — якобы стрельнуть сигарету. Затем следователь крикнул спутнице: "Беги". Она еще успела увидеть, как Калинина сзади ударили по голове гвоздодером, и он упал. Дома, утверждает женщина, она упала на кровать и от шока тут же заснула. Лишь утром пошла на место происшествия, нашла труп Калинина и вызвала милицию. У убитого пропало служебное удостоверение и табельный пистолет.
Расследованием дела занялась Иркутская горпрокуратура.

Убийц нашли — ими оказались двое несовершеннолетних и два рецидивиста — 42-летний Анатолий Архипов и 35-летний Станислав Савельев. Они более двадцати лет провели в местах лишения свободы, но так выше "шестерок" и не поднялись. Удостоверение преступники сожгли, а пистолет продали неизвестному за 15 тысяч рублей.

Версию о заказном убийстве не подтвердилась. Все коллеги Калинина убеждены, что убийство не было запланировано. Сегодня дело находится на доследовании и на днях вновь будет направлено в суд.

Переведенный в СИЗО-1 Иркутска основной обвиняемый в убийстве Маси Сергей Попов долгое время сидел в "подлодке" — глухой камере одиночного заключения. Затем Попу захотелось к людям, и его перевели в общую камеру. Там Попу жилось хорошо — сокамерники разделяли его приверженность к грузинским преступным группировкам. Но раз в неделю омоновцы устраивали заключенным так называемую профилактику. Они выгоняли их из камер, выстраивали у стены и избивали. Как-то Поп, стоя у стены, заорал на заключенных: "А ну молчать — пусть бьют". Тогда Попа, единственного из всех, миновали резиновые дубинки.

Осенью 1993 года Попов начал жаловаться своему адвокату Михаилу Степанову, что оперативники грозят, будто он не доживет до суда, если все не расскажет. Попов начал писать в Иркутский облсуд и Генпрокуратуру России. Реакции не последовало. Затем, по словам адвоката, Попа перевели к сокамерникам из конкурирующих группировок. По версии Степанова, это было сделано специально, чтобы заключенные убрали Попа или чтобы его убийство можно было свалить на них. Степанов уверен, что улик против Попова у следствия не было, и в суде дело рассыплется. Мастер спорта по дзюдо Сергей Попов говорил адвокату, что если с ним что случится, он "заберет с собой двоих".

Утром 29 января 1994 года за несколько дней до начала судебного процесса сотрудники СИЗО обнаружили Попа мертвым. Согласно результатам судмедэкспертизы, он умер от тупой травмы живота. Жена Попова рассказала адвокату, что все кости мужа были словно перемолоты. В убийстве Попа обвинили троих сокамерников. Один из них, некий бомж, якобы забил Попа клюкой. Его перевели в одиночную камеру, где тот якобы повесился.

Основным обвиняемым в убийстве Попова стал 24-летний житель Ангарска Бросовский, на счету которого уже было два убийства. На днях его дело будет направлено в горсуд Ангарска. Правда, теперь убийцы Попа могут всю вину валить на мертвого бомжа.
Оперативники, разрабатывавшие дело по убийству Маси, утверждают, что если бы Попов дожил до суда, то дело не смогло бы развалиться. По их версии, Поп поплатился за то, что плохо отозвался о каком-то из воров в законе, со сторонниками которого сидел в одной камере.

Иркутский облсуд своим постановлением тут же прекратил уголовное дело в отношении Попова в связи с его смертью. Адвокат Попова Михаил Степанов обжаловал это постановление в Верховном суде России и добивается судебного процесса, на котором планирует добиться посмертной реабилитации Попа — прекращения уголовного дела за отсутствием состава преступления. Верховный суд жалобу адвоката удовлетворил, и на днях выездная коллегия Иркутского облсуда в Братске начала слушание дела по убийству Маси. На процесс пришли только вдова и мать Маси. Они хотят, чтобы Попова признали виновным. Тогда потерпевшие смогут взыскать с жены Попова деньги за раскуроченный взрывом автомобиль.

Жена Попова после смерти мужа переехала из Братска в другой город и на процессе не присутствовала. Если суд признает Попа невиновным, она сможет взыскать с государства около 50 млн рублей за незаконное содержание мужа в заключении. Так что в суде и те и другие по сути будут бороться за материальные выгоды.

Власть Маси после его смерти перешла к двум его подручным. Большой силы у них не было, и их быстро убрали сторонники грузинских группировок. Тогда власть взял в свои руки ближайший друг Маси — Владимир Тюрин (Тюрик). Он резко отличался от местной братвы — не пил, не курил и окончил школу с золотой медалью. Правда, медалист в 16 лет угодил в колонию за изнасилование. Затем несколько раз сидел за неумышленное нанесение телесных повреждений, хулиганство и прочие преступления (всего его обвиняли по пяти статьям Уголовного кодекса). Тюрик одним из первых в Братске купил видеомагнитофон. За показ у себя дома порнофильмов собирал с братвы по 5 рублей. За это сел в очередной раз и получил нелюбимую кличку Киномеханик. Затем Тюрик занялся культуризмом и открыл зал, а потом — единственное в Братске казино, в котором до сих пор почти нет посетителей.

Авторитет Тюрика быстро рос. Это сильно беспокоило грузинские кланы. Весной 1993 года несколько авторитетов, среди которых были Яковенко, Ударцев, Лысенко, покушались на Тюрика. В окно его автомобиля швырнули гранату. Она отскочила и взорвалась, практически даже не повредив машину. Желая выяснить, чьих это рук дело, Тюрик назначил сходку в помещении бассейна "Чайка". К этому дню его недоброжелатели готовились более основательно. Тюрика решили взорвать после сходки. Дорогу у бассейна перегородили бревном и заминировали. Неподалеку вырубили просеку, где разместили засаду. Провели проводку дистанционного управления. Выставили "милицейский патруль" из переодетой братвы. Он по рации должен был сообщить засаде, когда появится автомобиль Тюрика. Однако Тюрик после сходки пересел в чужую машину. "Патруль", не обнаружив его, дал сигнал разминировать дорогу.

С возвышением Тюрика еще более упрочились в Иркутской области позиции Япончика. Иваньков и его сторонники получили контроль над крупнейшими предприятиями, скупив их акции через подставных лиц. В частности, милиционеры говорят, что один из алюминиевых заводов области принадлежит Япончику, хотя в реестре акционеров фамилии Иваньков, естественно, нет.

В 1994 году Тюрик перебрался в Москву. Купил дом в Испании. В июне 1994 года в Москве Тюрик был коронован. Его поручителями стали Япончик, Шакро и Хасан. Знакомые говорят о Тюрике: "Голова у него работает. Может стать круче Япончика". В столице Тюрик с головой ушел в бизнес, отмывая криминальные деньги. По данным правоохранительных органов, у него появились солидные связи. Однако не забывает Тюрик и о братве. Вчера сотрудники московского РУОП задержали в столице жителя Братска Игоря Абанина (Бешеный). В Москве у Бешеного были важные дела: Тюрик должен был короновать его.

В начале прошлого года грузинский воровской клан практически утратил свое влияние в области. Но преступлений от этого меньше не стало. В 1995 году их совершено здесь около 65 тысяч, это на 6,9% больше, чем в 1994. Может быть, потому, что контролировать область из Москвы или Нью-Йорка сложнее, чем из Тулуна или Братска.