Тарас и его команда. Метастазы рака или метастазы коррупции?
06.02.2020 13:22
Нет, 46-летний Сергей Тарасов — не агнец невинный, и приговор городского суда Петербурга никто не отменял. Все было куда проще. И интереснее.
«Десять лет за убийство — понимаю! Ну, двенадцать — понял бы! Но семнадцать!!!» — возмущался Тарасов, выслушав приговор.
Такой итог и впрямь встречается в судах нечасто, обычно за «всего лишь» одного убитого больших сроков не дают. А в приговоре говорится лишь о единственной жертве — бывшем помощнике депутата Госдумы Викторе Смирнове, застреленном по команде Тарасова. Подозревали-то в целом ряде убийств, да из одних подозрений дело не сошьешь! Сергей Тарасов отрицал все, говорил, что никакого Смирнова знать не знает. Только это не помогло. Убитый отомстил ему, можно сказать, с того света!
Виктор Федорович предвидел, что его ликвидируют. И оставил неопровержимые улики, указывающие на виновных. Он приготовил следователям «подарок»: несколько кассет, хранившихся в его квартире на самый что ни на есть черный день. Стоило оперативникам вставить первую же в видеомагнитофон, все стало ясно. Как живой с живыми говоря, с экрана телевизора к ним обратился сам Смирнов: «…к сожалению, должен констатировать: если вы видите эту кассету, это означает, что я, Смирнов Виктор Федорович, убит или покалечен. Заказчиком моего убийства является депутат Госдумы Монастырский Михаил Львович… А организовано убийство через Сергея Тарасова по кличке Тарас, который является “криминальными руками” Монастырского в Питере… За мной ведется слежка».
Рассказал он видеокамере и о причине предстоявшей ликвидации. Все дело было в квартире, купленной Смирновым, на свою беду, в том же здании, где располагался офис бывшего начальника, — в доме 6 по Адмиралтейской набережной. Уйдя на «вольные хлеба», Виктор Федорович взял кредит и занялся торговлей недвижимостью. А Монастырский возжелал расширить свои владения, он намеревался устроить в квартире отставного помощника антикварную галерею. Но хотел заплатить только 30 тысяч долларов, в то время как Смирнов соглашался лишь на 70 тысяч. И вообще не очень-то доверял депутату с громким криминальным прошлым и не менее примечательным настоящим. Они и расстались ведь из-за каких-то денежных разногласий; Виктор Смирнов считал, что Монастырский поступил с ним нечестно.
Были на видеокассетах и кадры, снятые Смирновым из окон квартиры, под которыми топтались приставленные следить за ним бандиты. Записал он на пленку и разговоры с вымогателями. Как ни отпирался потом Тарасов даже от знакомства с ним, эксперты установили: именно Тарас угрожал Владимиру Федоровичу.
Уму непостижимо: почему при наличии такого компромата Смирнова все-таки убили?!
Квартирная история тянулась с полгода. И закончилась в час ночи 29 сентября 1998 года выстрелом из малокалиберной винтовки в одно из окон третьего этажа дома 91 по набережной Мойки. До своего 50-летия Виктор Смирнов не дожил 12 дней. Стоило ему выйти на кухню собственной квартиры, в которую он, от греха подальше, перебазировался с Адмиралтейской набережной, как снайпер Василий Кузнецов поймал в прицел его голову и плавно нажал на спусковой крючок…
К слову, по такому же сценарию почти через полтора года — в «кровавое воскресенье», 9 января 2000 года, — был застрелен на кухне своей квартиры директор по финансам и экономике пивоваренного завода «Балтика» Илья Вайсман. Только ему стреляли не в голову, а в спину, и не один раз, а дважды. Это убийство так и не было раскрыто.
Зато убийство Смирнова «раскрутили» в лучшем виде. Спасибо тут нужно сказать не только жертве, загодя позаботившейся о доказательствах, но и самому Тарасову. Точнее — его прижимистости. Когда милиция задержала нескольких членов банды, лидер не стал искать им адвокатов. Вот его и «сдали».
А задержали их в ходе расследования довольно любопытной истории. Как-то раз у жены Сергея Тарасова угнали джип. Да не просто угнали, а позвонили и предложили выкупить. Хватило же у людей наглости! И это при том, что дорогую иномарку они повредили, ухитрившись врезаться на ней в быка — самого настоящего, с рогами! Можно представить реакцию лидера группировки, известного жесткостью поведения. Говорят, в сердцах он даже телефон разбил. Что не помешало ему популярно объяснить вымогателю, с кем тот связался.
Душеспасительной беседой по телефону дело не ограничилось, воспитательную работу продолжили при помощи другого технического средства — паяльника. После чего угонщик, можно сказать добровольно, подарил хозяевам нагревательного прибора свои собственные «жигули». А когда об этом стало известно милиции, категорически отказался давать показания. Так что автомобильная эпопея в суде не рассматривалась.
Да мало ли других историй осталось «за кадром»! Тарасова подозревали в убийстве двоих непокорных членов собственной банды и попытке «убрать» третьего, тоже вышедшего из повиновения. Последний, говорят, отказался стрелять в Виктора Смирнова, поскольку его не устроил гонорар в 10 тысяч долларов. А покойные ныне соратники в феврале 1997 года на Тихорецком проспекте пальнули ночью из гранатомета по окну квартиры № 45, расположенной на втором этаже второго же корпуса дома 5. Именно там проживали тогда супруги Тарасовы с двумя дочерьми. Уцелели они по чистой случайности: граната угодила в наружную стену.
Подозревали Тараса и в убийстве гендиректора японского ресторана, расположенного на углу Каменноостровского проспекта и улицы Профессора Попова — неподалеку от нынешнего места жительства Тарасовых. А теперь вот делаются попытки связать его имя с убийством предпринимателя Алексея Рогозина, застреленного в минувшем декабре. (Сергей Тарасов был деловым партнером Рогозина и, вероятно, «крышевал» его.) Мать погибшего думает, что партнеры сына позарились на его особняк.
Только все это лишь предположения; доказательств нет, а значит, и обвинять Тарасова нельзя. Но от убийства Смирнова ему уже не отвертеться. Верховный суд подтвердил приговор.
«Сидеть» все 17 лет Тарасов не собирался. Он не скрывал от оперативников, что будет добиваться условно-досрочного освобождения после отбытия половины срока. А в общем-то, он и за решеткой жил не так уж плохо: говорят, в следственном изоляторе, что на улице Лебедева, ему обеспечили свободу перемещения в пределах толстых тюремных стен. Он пользовался авторитетом и у тюремщиков, и у их подопечных. И дело тут не только в финансовых возможностях. Волевой и физически чрезвычайно сильный, рослый, с жестким характером, Тарасов легко мог бы постоять за себя. По его же собственным словам, однажды в лесу на него кинулась с дерева рысь. Так вот он сумел задушить ее голыми руками. Глядя на него, в это нетрудно поверить. Недаром он стал абсолютным чемпионом города по армрестлингу. Тюремные состязания тоже выигрывал. Те, кто делал ставки на него, всегда были в прибыли.
Но в тюрьме, может быть, кому-то и хорошо, а дома лучше. Тарасов все время пытался добиться освобождения, и, в общем-то, небезуспешно. Отсидев примерно год, он вышел на волю: районный суд освободил его под подписку о невыезде. Говорят, будто судья ради такого дела специально прервала на один день свой отпуск.
Свобода длилась больше месяца. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Однажды на Большом Сампсониевском проспекте к Тарасову, направлявшемуся в сопровождении двух охранников к своему джипу, подошли оперативники. И вежливо предложили: «Пройдемте!» Надо было видеть, говорят они, как удивился Сергей Михайлович: «Вы что, не знаете, что все уже решено?! Вы что делаете? Меня же суд отпустил!» Он не знал, что городской суд отменил решение районного.
Тарасову пришлось дожидаться приговора под конвоем. А его правая рука Игорь Цыганков и киллер Василий Кузнецов до самого своего последнего слова в судебном заседании оставались на свободе. Расставаться с ней Цыганков не спешил и, стоило судье объявить перерыв перед оглашением приговора, тут же вышел вон и был таков. Конвойные спохватились, только когда услышали, что он приговорен к шестнадцати годам строгого режима.
Получивший тот же срок бывший оперативник из Ташкента Василий Кузнецов сразу «приступил к отбыванию», а Цыганкова взяли только через месяц в гостинице «Речная», куда он пришел на деловую встречу.
Едва прозвучал безжалостный приговор, как Сергей Тарасов возобновил борьбу за свободу. Он добился госпитализации в межобластную тюремную больницу имени Гааза. Там ему быстро поставили диагноз: «рак мочевого пузыря с метастазами во внутренние лимфоузлы и пояснично-крестцовый отдел позвоночника». Что, по закону, давало возможность добиваться освобождения. В Смольнинском федеральном суде Петербурга Тарасову пошли навстречу. Но фортуна отвернулась: решение судьи Александра Шуста опротестовала прокуратура, и горсуд признал ее правоту.
Осужденного лидера банды этапировали в Новгородскую область. Там он и предпринял новую попытку вырваться на волю — на этот раз успешно. В бандитских кругах пошли слухи: неспроста его отпустили! А не дал ли он показания на Монастырского? Не секрет, что Тарас не слишком любит Моню, называет его «солнечным мальчиком». Ведь экс-депутат благополучно убыл в теплые страны, а его подельники «загорают» на нарах.
Но такая версия на правду не похожа. Все было еще интереснее. 20 января нынешнего года «Парфинский районный суд Новгородской области в лице судьи Жигунова А. И.» освободил Тарасова, сославшись на уже отмененное постановление питерского райсуда. Переосвидетельствовать состояние здоровья Тараса не стали. Дескать, нет такой возможности в Новгородской области! (Остается только посочувствовать новгородцам, имевшим несчастье сколько-нибудь серьезно заболеть.) Аргументация судьи достойна цитирования: «…Тарасов осужден к лишению свободы, а не к смертной казни». Если его не лечить, «неизбежен летальный исход. Таким образом, исполнение наказания в виде лишения свободы станет невозможным».
Прокурор Михайлов категорически возражал, но судья был непреклонен. Он так спешил освободить Тарасова, что дважды присвоил ему в тексте постановления фамилию этого самого прокурора! И допустил еще одну «оплошность»: оставил своему оппоненту возможность продержать Сергея Михайловича за решеткой вплоть до рассмотрения вопроса вышестоящими судебными инстанциями. Пришлось Жигунову в тот же день проводить еще одно заседание. На этот раз все было сделано «по науке». Судья постановил: «Тарасова Сергея Михайловича освободить немедленно»!
Вот и гадай теперь: все ли судьи на Новгородчине такие сострадательные или только в богом забытом Парфинском районе, где большие деньги если и видел кто, то издали.
Сергей Тарасов в тот же день отбыл в родной город. Но задерживаться в Петербурге надолго не стал.
— Он уехал в Москву на консультацию, — сказала его жена корреспонденту «МК» в Питере».
— Вернется?
— Да. А потом опять уедет — делать операцию.
— Снова в Москву? Или за границу?
— Я не уполномочена говорить на эту тему, — вежливо, но решительно завершила разговор Дина Владимировна.
Остается только пожелать ее мужу, чтобы страшный диагноз из тюремной больницы оказался нелепой ошибкой. Надежда есть: так уже не раз бывало с освобожденными по болезни.
P. S. Редакция благодарит информ-отдел криминальной милиции ГУВД за содействие в подготовке этого материала.
Тарасов Сергей Михайлович, 1957 года рождения.
Женат, воспитывает двух дочерей.
Выступил соучредителем фирм «Ново-турс», «Комфорт-Турс», «Русский город», «РТК» и других.
Примыкал к «тамбовскому» сообществу, но сохранял самостоятельность.
Кличка — Тарас.
Отличается большой физической силой. Волевой и решительный лидер ОПГ.
Был осужден 4 раза, в том числе за разбойное нападение, вымогательство, бандитизм и убийство.
Монастырский Михаил Львович, 1945 года рождения.
Считается одним из лидеров «тамбовского» сообщества.
Кличка — Моня.
Был депутатом Госдумы второго созыва от ЛДПР, членом думского Комитета по геополитике. Занимается бизнесом, в частности торговлей антиквариатом.
В молодости был осужден за контрабанду предметов антиквариата, прославился организацией производства высококачественных подделок «под Фаберже».
Воспользовавшись депутатской неприкосновенностью, избежал ареста по делу об убийстве Виктора Смирнова. Скрывался за рубежом.
Уголовное дело в отношении Монастырского было выделено в отдельное производство. Прекращено Иваном Сыдоруком буквально в последние дни пребывания на посту прокурора Петербурга.
Георгий Арефьев
Что сказал покойный
«Десять лет за убийство — понимаю! Ну, двенадцать — понял бы! Но семнадцать!!!» — возмущался Тарасов, выслушав приговор.
Такой итог и впрямь встречается в судах нечасто, обычно за «всего лишь» одного убитого больших сроков не дают. А в приговоре говорится лишь о единственной жертве — бывшем помощнике депутата Госдумы Викторе Смирнове, застреленном по команде Тарасова. Подозревали-то в целом ряде убийств, да из одних подозрений дело не сошьешь! Сергей Тарасов отрицал все, говорил, что никакого Смирнова знать не знает. Только это не помогло. Убитый отомстил ему, можно сказать, с того света!
Виктор Федорович предвидел, что его ликвидируют. И оставил неопровержимые улики, указывающие на виновных. Он приготовил следователям «подарок»: несколько кассет, хранившихся в его квартире на самый что ни на есть черный день. Стоило оперативникам вставить первую же в видеомагнитофон, все стало ясно. Как живой с живыми говоря, с экрана телевизора к ним обратился сам Смирнов: «…к сожалению, должен констатировать: если вы видите эту кассету, это означает, что я, Смирнов Виктор Федорович, убит или покалечен. Заказчиком моего убийства является депутат Госдумы Монастырский Михаил Львович… А организовано убийство через Сергея Тарасова по кличке Тарас, который является “криминальными руками” Монастырского в Питере… За мной ведется слежка».
Рассказал он видеокамере и о причине предстоявшей ликвидации. Все дело было в квартире, купленной Смирновым, на свою беду, в том же здании, где располагался офис бывшего начальника, — в доме 6 по Адмиралтейской набережной. Уйдя на «вольные хлеба», Виктор Федорович взял кредит и занялся торговлей недвижимостью. А Монастырский возжелал расширить свои владения, он намеревался устроить в квартире отставного помощника антикварную галерею. Но хотел заплатить только 30 тысяч долларов, в то время как Смирнов соглашался лишь на 70 тысяч. И вообще не очень-то доверял депутату с громким криминальным прошлым и не менее примечательным настоящим. Они и расстались ведь из-за каких-то денежных разногласий; Виктор Смирнов считал, что Монастырский поступил с ним нечестно.
Были на видеокассетах и кадры, снятые Смирновым из окон квартиры, под которыми топтались приставленные следить за ним бандиты. Записал он на пленку и разговоры с вымогателями. Как ни отпирался потом Тарасов даже от знакомства с ним, эксперты установили: именно Тарас угрожал Владимиру Федоровичу.
Уму непостижимо: почему при наличии такого компромата Смирнова все-таки убили?!
Их испортил не только квартирный вопрос
Квартирная история тянулась с полгода. И закончилась в час ночи 29 сентября 1998 года выстрелом из малокалиберной винтовки в одно из окон третьего этажа дома 91 по набережной Мойки. До своего 50-летия Виктор Смирнов не дожил 12 дней. Стоило ему выйти на кухню собственной квартиры, в которую он, от греха подальше, перебазировался с Адмиралтейской набережной, как снайпер Василий Кузнецов поймал в прицел его голову и плавно нажал на спусковой крючок…
К слову, по такому же сценарию почти через полтора года — в «кровавое воскресенье», 9 января 2000 года, — был застрелен на кухне своей квартиры директор по финансам и экономике пивоваренного завода «Балтика» Илья Вайсман. Только ему стреляли не в голову, а в спину, и не один раз, а дважды. Это убийство так и не было раскрыто.
Зато убийство Смирнова «раскрутили» в лучшем виде. Спасибо тут нужно сказать не только жертве, загодя позаботившейся о доказательствах, но и самому Тарасову. Точнее — его прижимистости. Когда милиция задержала нескольких членов банды, лидер не стал искать им адвокатов. Вот его и «сдали».
А задержали их в ходе расследования довольно любопытной истории. Как-то раз у жены Сергея Тарасова угнали джип. Да не просто угнали, а позвонили и предложили выкупить. Хватило же у людей наглости! И это при том, что дорогую иномарку они повредили, ухитрившись врезаться на ней в быка — самого настоящего, с рогами! Можно представить реакцию лидера группировки, известного жесткостью поведения. Говорят, в сердцах он даже телефон разбил. Что не помешало ему популярно объяснить вымогателю, с кем тот связался.
Душеспасительной беседой по телефону дело не ограничилось, воспитательную работу продолжили при помощи другого технического средства — паяльника. После чего угонщик, можно сказать добровольно, подарил хозяевам нагревательного прибора свои собственные «жигули». А когда об этом стало известно милиции, категорически отказался давать показания. Так что автомобильная эпопея в суде не рассматривалась.
Да мало ли других историй осталось «за кадром»! Тарасова подозревали в убийстве двоих непокорных членов собственной банды и попытке «убрать» третьего, тоже вышедшего из повиновения. Последний, говорят, отказался стрелять в Виктора Смирнова, поскольку его не устроил гонорар в 10 тысяч долларов. А покойные ныне соратники в феврале 1997 года на Тихорецком проспекте пальнули ночью из гранатомета по окну квартиры № 45, расположенной на втором этаже второго же корпуса дома 5. Именно там проживали тогда супруги Тарасовы с двумя дочерьми. Уцелели они по чистой случайности: граната угодила в наружную стену.
Подозревали Тараса и в убийстве гендиректора японского ресторана, расположенного на углу Каменноостровского проспекта и улицы Профессора Попова — неподалеку от нынешнего места жительства Тарасовых. А теперь вот делаются попытки связать его имя с убийством предпринимателя Алексея Рогозина, застреленного в минувшем декабре. (Сергей Тарасов был деловым партнером Рогозина и, вероятно, «крышевал» его.) Мать погибшего думает, что партнеры сына позарились на его особняк.
Только все это лишь предположения; доказательств нет, а значит, и обвинять Тарасова нельзя. Но от убийства Смирнова ему уже не отвертеться. Верховный суд подтвердил приговор.
Это сладкое слово «свобода»
«Сидеть» все 17 лет Тарасов не собирался. Он не скрывал от оперативников, что будет добиваться условно-досрочного освобождения после отбытия половины срока. А в общем-то, он и за решеткой жил не так уж плохо: говорят, в следственном изоляторе, что на улице Лебедева, ему обеспечили свободу перемещения в пределах толстых тюремных стен. Он пользовался авторитетом и у тюремщиков, и у их подопечных. И дело тут не только в финансовых возможностях. Волевой и физически чрезвычайно сильный, рослый, с жестким характером, Тарасов легко мог бы постоять за себя. По его же собственным словам, однажды в лесу на него кинулась с дерева рысь. Так вот он сумел задушить ее голыми руками. Глядя на него, в это нетрудно поверить. Недаром он стал абсолютным чемпионом города по армрестлингу. Тюремные состязания тоже выигрывал. Те, кто делал ставки на него, всегда были в прибыли.
Но в тюрьме, может быть, кому-то и хорошо, а дома лучше. Тарасов все время пытался добиться освобождения, и, в общем-то, небезуспешно. Отсидев примерно год, он вышел на волю: районный суд освободил его под подписку о невыезде. Говорят, будто судья ради такого дела специально прервала на один день свой отпуск.
Свобода длилась больше месяца. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Однажды на Большом Сампсониевском проспекте к Тарасову, направлявшемуся в сопровождении двух охранников к своему джипу, подошли оперативники. И вежливо предложили: «Пройдемте!» Надо было видеть, говорят они, как удивился Сергей Михайлович: «Вы что, не знаете, что все уже решено?! Вы что делаете? Меня же суд отпустил!» Он не знал, что городской суд отменил решение районного.
Тарасову пришлось дожидаться приговора под конвоем. А его правая рука Игорь Цыганков и киллер Василий Кузнецов до самого своего последнего слова в судебном заседании оставались на свободе. Расставаться с ней Цыганков не спешил и, стоило судье объявить перерыв перед оглашением приговора, тут же вышел вон и был таков. Конвойные спохватились, только когда услышали, что он приговорен к шестнадцати годам строгого режима.
Получивший тот же срок бывший оперативник из Ташкента Василий Кузнецов сразу «приступил к отбыванию», а Цыганкова взяли только через месяц в гостинице «Речная», куда он пришел на деловую встречу.
На волю!
Едва прозвучал безжалостный приговор, как Сергей Тарасов возобновил борьбу за свободу. Он добился госпитализации в межобластную тюремную больницу имени Гааза. Там ему быстро поставили диагноз: «рак мочевого пузыря с метастазами во внутренние лимфоузлы и пояснично-крестцовый отдел позвоночника». Что, по закону, давало возможность добиваться освобождения. В Смольнинском федеральном суде Петербурга Тарасову пошли навстречу. Но фортуна отвернулась: решение судьи Александра Шуста опротестовала прокуратура, и горсуд признал ее правоту.
Осужденного лидера банды этапировали в Новгородскую область. Там он и предпринял новую попытку вырваться на волю — на этот раз успешно. В бандитских кругах пошли слухи: неспроста его отпустили! А не дал ли он показания на Монастырского? Не секрет, что Тарас не слишком любит Моню, называет его «солнечным мальчиком». Ведь экс-депутат благополучно убыл в теплые страны, а его подельники «загорают» на нарах.
Но такая версия на правду не похожа. Все было еще интереснее. 20 января нынешнего года «Парфинский районный суд Новгородской области в лице судьи Жигунова А. И.» освободил Тарасова, сославшись на уже отмененное постановление питерского райсуда. Переосвидетельствовать состояние здоровья Тараса не стали. Дескать, нет такой возможности в Новгородской области! (Остается только посочувствовать новгородцам, имевшим несчастье сколько-нибудь серьезно заболеть.) Аргументация судьи достойна цитирования: «…Тарасов осужден к лишению свободы, а не к смертной казни». Если его не лечить, «неизбежен летальный исход. Таким образом, исполнение наказания в виде лишения свободы станет невозможным».
Прокурор Михайлов категорически возражал, но судья был непреклонен. Он так спешил освободить Тарасова, что дважды присвоил ему в тексте постановления фамилию этого самого прокурора! И допустил еще одну «оплошность»: оставил своему оппоненту возможность продержать Сергея Михайловича за решеткой вплоть до рассмотрения вопроса вышестоящими судебными инстанциями. Пришлось Жигунову в тот же день проводить еще одно заседание. На этот раз все было сделано «по науке». Судья постановил: «Тарасова Сергея Михайловича освободить немедленно»!
Вот и гадай теперь: все ли судьи на Новгородчине такие сострадательные или только в богом забытом Парфинском районе, где большие деньги если и видел кто, то издали.
* * *
Сергей Тарасов в тот же день отбыл в родной город. Но задерживаться в Петербурге надолго не стал.
— Он уехал в Москву на консультацию, — сказала его жена корреспонденту «МК» в Питере».
— Вернется?
— Да. А потом опять уедет — делать операцию.
— Снова в Москву? Или за границу?
— Я не уполномочена говорить на эту тему, — вежливо, но решительно завершила разговор Дина Владимировна.
Остается только пожелать ее мужу, чтобы страшный диагноз из тюремной больницы оказался нелепой ошибкой. Надежда есть: так уже не раз бывало с освобожденными по болезни.
P. S. Редакция благодарит информ-отдел криминальной милиции ГУВД за содействие в подготовке этого материала.
Из досье «МК» в Питере»
Тарасов Сергей Михайлович, 1957 года рождения.
Женат, воспитывает двух дочерей.
Выступил соучредителем фирм «Ново-турс», «Комфорт-Турс», «Русский город», «РТК» и других.
Примыкал к «тамбовскому» сообществу, но сохранял самостоятельность.
Кличка — Тарас.
Отличается большой физической силой. Волевой и решительный лидер ОПГ.
Был осужден 4 раза, в том числе за разбойное нападение, вымогательство, бандитизм и убийство.
* * *
Монастырский Михаил Львович, 1945 года рождения.
Считается одним из лидеров «тамбовского» сообщества.
Кличка — Моня.
Был депутатом Госдумы второго созыва от ЛДПР, членом думского Комитета по геополитике. Занимается бизнесом, в частности торговлей антиквариатом.
В молодости был осужден за контрабанду предметов антиквариата, прославился организацией производства высококачественных подделок «под Фаберже».
Воспользовавшись депутатской неприкосновенностью, избежал ареста по делу об убийстве Виктора Смирнова. Скрывался за рубежом.
Уголовное дело в отношении Монастырского было выделено в отдельное производство. Прекращено Иваном Сыдоруком буквально в последние дни пребывания на посту прокурора Петербурга.
Георгий Арефьев
