Чудеса на виражах

Видит Бог, я не тянул их за язык! Они вызвались сами!

Едва только Генпрокуратура сообщила, что объявляет в розыск двух беглых банкиров, как адвокаты их разом ударились в политику.

“Генпрокуратуре сейчас не нужен финансист Глориозов, — заявил адвокат Кузнецов. — Им нужен Касьянов”. Хотя о Касьянове в прокурорском пресс-релизе сказано не было ни слова...

Спасибо вам, г-н адвокат! Вы сами, по доброй воле, ввели в круг обвиняемых (не суть: реальных, потенциальных) бывшего премьер-министра, чем очень помогли следствию.

Ведь в деле, о котором идет речь, сам черт ногу сломит, и без посторонней помощи в нем явно не разобраться.

Недаром тянется оно уже долгих девять лет, но до сих пор никто из организаторов этой преступной аферы под суд так и не пошел...

Дело о пропаже 231 миллиона долларов, выделенных правительством под поставку в Индию истребителей “МиГ”, без сомнения, является одной из самых мерзких коррупционных историй новейшего времени.

Имена главных ее фигурантов давным-давно известны. Вина — не вызывает сомнения. И все равно до последнего дня чувствовали они себя в полнейшей безопасности.

Ведь украсть — лишь полдела, здесь не нужно особого ума. А вот спрятать потом концы в воду, запутать следы — куда как труднее. Но, когда за спиной твоей стоит такая мощная фигура, как Михаил Михайлович Касьянов, любые страхи нипочем...

Если вы украдете у кого-то кошелек — вас непременно посадят. Но попробуйте стащить сотню-другую казенных миллионов. Даже если, не ровен час, попадетесь, вам ничто не грозит. На худой конец у вас всегда есть возможность быстренько получить депутатскую неприкосновенность, и — фьюить — поминай как звали.

Именно так произошло и в истории с кражей “МиГовских” миллионов. Главные персонажи ее давно уже стали моими коллегами-парламентариями. Бывший первый зам. министра финансов Андрей Вавилов заседает теперь в Совете Федерации. Банкир Ашот Егиазарян — избран по списку ЛДПР в Госдуму. Тот же, кто покровительствовал им, претендует на роль лидера российской оппозиции. Этого достойного во всех отношениях человека зовут Михаил Касьянов...

Не берусь утверждать, что Касьянов был вовлечен в аферу с самого начала. Когда деньги воровались, он занимал скромный пост начальника департамента Минфина. Но его роль во всех событиях — недооценить трудно.

Именно Касьянов сделал все возможное, чтобы легализовать аферу. А заодно прибрать к рукам крупнейшую оборонную корпорацию страны.

Это очень по-либеральному. Сначала — обворовать предприятие. А потом, выкрутив ему руки, вынести все, что осталось...

В небе ночные ведьмы

В середине 90-х Россия заключает государственное соглашение с Индией на поставку крупной партии истребителей “МиГ-29”. Но, когда дело доходит до дела, выясняется, что у производителей самолета — госкомпании “МАПО” — нет денег, чтобы достроить их. Правительство решает выделить “МАПО” кредит: 231 миллион долларов.

Казалось бы, чего проще. Минфин переводит искомую сумму на счет предприятия, “МАПО” достраивает “МиГи”, а выручку возвращает потом в бюджет.

Но много ли можно сорвать с такой операции? В лучшем случае — пару процентов “отката”.

Надо знать тогдашнего первого зам. министра финансов Андрея Вавилова. Подобные смешные масштабы были явно не по нему. (Недаром едва только ушел он с госслужбы, как мгновенно стал легальным миллионером, владельцем компании “Северная нефть”, хотя ни одного дня — с институтской скамьи — в коммерции не проработал.)

И Минфин придумывает поистине гениальную схему. Вместо денег авиастроителям предлагаются облигации внутреннего государственного валютного займа (ОВГВЗ) на 231 миллион.

Почему “МАПО” согласился на этот вариант — вопрос отдельный. Только гадай не гадай — ни денег, ни облигаций корпорация так и не увидела.

Если верить документам, подписанным зам. министра Вавиловым, Минфин якобы перевел 231 миллион долларов в банк “МФК” на покупку облигаций. Банк якобы их купил. И якобы перевел в другую контору — Уникомбанк, — где они якобы были зачислены на счет “МАПО”.

Конечно же, никаких облигаций банк “МФК” не покупал. Это вскроется очень скоро, едва только всей историей займется Генпрокуратура. Одновременно выяснится, что бюджетные деньги таинственно растворились в бездонных офшорах. Правда, к тому времени Андрей Вавилов уйдет уже с госслужбы и станет... президентом того самого банка “МФК”.

Впервые скандал с “истребительными” миллионами разразился в июле 1997-го. Выступая в Госдуме, председатель Центробанка Сергей Дубинин публично обвинил Вавилова в преступлениях. Среди прочего была названа и афера с индийским кредитом.

Уже на другой день прокуратура возбудила уголовное дело по факту хищения бюджетных средств. Оно долго и шумно расследовалось. С помпой были арестованы гендиректор “МАПО” Александр Безруков, финансовый директор Максим Ткачев, но дальше этого следствие почему-то не продвинулось.

Попытка привлечь к уголовной ответственности Андрея Вавилова закончилась ничем. Владельца Уникомбанка Ашота Егиазаряна — второго по значимости фигуранта — тоже не тронули. А потом дело и вовсе замяли и тихо положили на полку...

Почему? Ну, во-первых, руководство Генпрокуратуры питало какую-то просто патологическую симпатию к Андрею Вавилову. (Я писал об этом много раз.) А во-вторых, знамя, которое нес этот исключительный человек, не упало. Его подхватил Михаил Касьянов.

Небесный тихоход

“МАПО” долго не могло оправиться от удара. Индийский контракт предприятие не выполнило. Под угрозой оказались и другие экспортные поставки.

Мало того что денег авиастроители не получили. Отныне на них еще и повис долг в $231 миллион.

По бумагам, кредит был выделен “МАПО”. Значит, “МАПО” и должно его возвращать. А кто еще? Не Вавилов же с Егиазаряном?

И когда в феврале 1999-го на предприятие пришел новый гендиректор — Николай Никитин, он сразу же столкнулся с этим непреодолимым препятствием.

“Ситуация была страшная, — вспоминает сегодня Никитин. — Зарплату не платили 11 месяцев, заказов — ноль, счета — арестованы, судебные приставы описывают имущество. Предприятие фактически стояло”.

Очень быстро Никитин убеждается, что облигации до “МАПО” не дошли. Он категорически отказывается признавать долг, и это, понятно, напрягает организаторов аферы.

Не ровен час, Никитин начнет раздувать кадило, писать жалобы, созывать журналистов. А ведь прокуратура только-только начала спускать дело на тормозах.

Минфин принимается ломать гендиректора “МАПО”. Занимался этим начальник одного из департаментов Владимир Чернухин — будущий президент Внешэкономбанка и доверенное лицо Касьянова. Он грозит Никитину банкротством.

Впрочем, есть и еще один вариант. Если “МАПО” официально признает свой долг, дело закончится миром. Денег с концерна — обещает Чернухин — Минфин требовать не будет, а потом, втихаря, спишет его подчистую.

Наверное, не стоит сурово судить Николая Никитина за то, что он согласился на эту заведомо циничную сделку. В конце концов, у него просто не оставалось выбора.

14 мая 1999 года “МАПО” заключает соглашение с Минфином о признании долга. К документу даже прилагается график погашения, по которому предприятие берется вернуть все деньги в 16 этапов. Дата последнего платежа — ноябрь 2006-го.

Со стороны “МАПО” соглашение подписал гендиректор Никитин. От имени Минфина — первый зам. министра Михаил Касьянов.

Это вовсе не случайное совпадение, как хотелось бы кое-кому представить: дескать, Касьянов подмахнул бумаги исключительно по долгу службы.

Будущий премьер с самого начала отлично знал: “МАПО” деньги никогда не отдаст. То есть соглашение это есть не что иное, как попытка сокрыть многомиллионное воровство; спрятать концы в воду.

Потому что аккурат через три месяца на свет появляется еще один документ: доп. соглашение №1. Оно предельно лаконично:

“Пункт 1 статьи 5 исключить”.

Эту бумагу снова подписывает Касьянов, хотя к тому моменту он назначен уже министром финансов. Если договор базовый подписывал он по должности, то что же мешало подмахнуть бумагу его сменщику? Логики — нет.

А ее и не может быть. Ибо смысл доп. соглашения заключался в том, что Касьянов вообще отказывается теперь от “истребительных” денег. Исключенный из договора пункт 1 статьи 5 определял штрафные санкции для “МАПО” в случае нарушения графика погашения. А раз штрафов и пени больше нет — над предприятием ничто отныне не каплет. Возвращать деньги оно может хоть до второго пришествия.

Честно говоря, с подобной щедростью Минфина я сталкиваюсь впервые. На моей памяти никогда еще это скопидомское ведомство не прощало своих кредиторов.

Но здесь — случай особый. Не ради бюджета бился Касьянов, а в интересах своих друзей-банкиров, потому и не доверил никому право подписи: занимался всем самолично.

И Андрея Вавилова, и владельца Уникомбанка Ашота Егиазаряна связывала с Касьяновым давняя мужская дружба. Первый — сыграл в касьяновской судьбе ключевую роль; это с легкой руки Вавилова будущий лидер оппозиции сделал карьеру в Минфине. Второй — и вовсе считался его душеприказчиком.

О близости Егиазаряна и Касьянова ходят легенды. И отпуска, и дни рождения эти люди неизменно проводили вместе. В бытность Касьянова премьер-министром Егиазарян устроил в правительство немало своих людей.

Например, Владимира Буркова, вчерашнего коммерсанта, поставленного во главе Госкомрыболовства, хотя тот едва мог отличить вареную рыбу от жареной.

Да и самый ныне близкий Касьянову человек — бывший руководитель его секретариата Константин Мерзликин — тоже был делегирован во власть Егиазаряном. (Мерзликин работал 1-м вице-президентом Уникомбанка.)

Думаю, теперь вам ясно, что заставило Михаила Касьянова подписать эти удивительные соглашения. Он попросту легализовывал миллионы, украденные его друзьями...

Чудеса на виражах

Наверное, если б число касьяновских друзей ограничивалось двумя вышеупомянутыми господами, история с миллионами на этом и закончилась бы. Но, к несчастью, их было намного больше, и аппетиты у них скромностью тоже не отличались.

Вскоре после того как Касьянов становится премьером, он вспоминает о “МАПО” (теперь оно называется Российская самолетостроительная корпорация “МиГ”).

Надо сказать, что легендарный “МиГ” давно уже привлекал внимание целого сонма дельцов. Даже не с точки зрения основного своего производства — хоть и выпутался он из банкротства, до финансовых высот было еще далеко. Коммерсантов манило другое: земля.

Подобно всем предприятиям ВПК, корпорация еще с советских времен владела огромными территориями. Ее основные цеха располагались в центре Москвы, в двух шагах от Белорусского вокзала.

Кусок этот был лакомый — свыше 50 гектаров. Таких объемов в центре столицы давно уже не осталось. И если как-то заполучить его и выстроить здесь элитный квартал с непременными бизнес-центрами, прибыль просто-таки польется рекой.

Для справки: сегодня себестоимость одного метра элитного жилья составляет примерно тысячу долларов. Продается же оно от пяти тысяч и выше. То есть минимум пятьсот процентов чистого дохода. И чем больше метров, тем, естественно, выше прибыль.

Не знаю уж, когда впервые концерн “Нефтяной” положил глаз на “МиГ”. По крайней мере, руководство предприятия впервые услышало об этом в 2002 году.

К тому времени оно само уже вынашивало идею вывести часть цехов на свою подмосковную базу, в Луховицы, а освободившиеся площади отдать под застройку. Денег у корпорации катастрофически не хватало. Злополучный индийский контракт не был выполнен до сих пор. Тормозилась разработка новых самолетов “МиГ-АТ” и “Ту-334”.

Появление инвестора, по замыслу руководства, должно было оживить предприятие. Принцип понятный: инвестор получает землю, а потом рассчитывается с собственником частью объекта. Или — деньгами: как заблагорассудится.

Конечно, можно было взять у правительства новый кредит — задачи-то государственные, — но в том-то и заключалась хитрость команды Касьянова. Они уже поймали “МиГ” на крючок и отпускать с него не хотели. В кредитах предприятию было отказано...

Работая над этим материалом, я встречался со многими тогдашними руководителями “МиГа”, в том числе с гендиректором Никитиным. По понятным причинам эти люди согласились откровенничать лишь на условиях анонимности, хотя в суде — если приспичит — они готовы будут раскрыть свое инкогнито.

Так вот. Из рассказов их следует, что в 2002-м интерес к щедрым гектарам усиленно начали проявлять Касьянов и его зав. секретариатом Константин Мерзликин. Они усиленно толкали “МиГ” в объятия концерна “Нефтяной”.

Структура эта, возглавляемая еще одним касьяновским другом, небезызвестным Игорем Линшицем, якобы готова была заключить с авиастроителями искомый инвестконтракт. Правда, условия, которые предлагались, не выдерживали никакой критики.

По устоявшейся практике, государство (его представлял в данном случае “МиГ” как балансодержатель) при реализации инвестконтракта получает минимум 30-процентную долю. Здесь же речь шла совсем о других цифрах.

“Мы не хотели заключать инвестконтракт с “Нефтяным”, — рассказывал мне один из бывших руководителей предприятия, — у нас были куда более выгодные предложения. Но сверху давили, выкручивали руки. Мы сопротивлялись как могли, однако силы были неравными”.

С подачи гендиректора Никитина переговоры с “Нефтяным” затягивались. Он фактически саботировал команды из Белого дома, но тянуть бесконечно тоже не мог.

По словам моих собеседников, Никитину много раз звонил Константин Мерзликин, работники аппарата правительства; все они, ссылаясь на Касьянова, в жесткой форме требовали ускорить оформление бумаг.

“Если я не подпишу контракт, меня снимут”, — признался однажды в сердцах генеральный.

Любопытная деталь: зам. министра государственного имущества Николай Гусев, без чьего согласия ни один метр казенной собственности не мог быть выпущен тогда в оборот, поначалу тоже пробовал сопротивляться. Инвестконтракт противоречил приказам МГИ, ибо доля государства была в 1,5 раза ниже утвержденных параметров.

Но все произошло в точности, как и в истории с “Сосновками”. На Гусева нажали тогдашний министр Газизуллин, Мерзликин, другие официальные лица. И Гусев был вынужден подчиниться грубой силе.

19 мая 2003 года между РСК “МиГ” и ООО “СГ инвестментс”, подставной структурой “Нефтяного”, был подписан контракт на реализацию инвестпроекта. Инвестор получал 21,65 “МиГовских” гектара под застройку и от щедрот своих отдавал предприятию долю в 21,47%.

Впрочем, даже эта цифра была не более чем уловкой. Контракт изобиловал множеством хитроумных условий — целая куча затрат вешалась на “МиГ”. Как следует из заключения, сделанного оценщиками по заказу предприятия, его доля сокращалась в итоге до 13,2 процента.

Улавливаете разницу? Вместо положенных тридцати процентов — в два с лишним раза меньше. А ведь каждый “сэкономленный” процент — это огромные деньги.

По самым скромным оценкам, стараниями Касьянова его друзья получили возможность заработать лишних сто миллионов долларов.

И тем не менее эта гигантская стройка не началась до сих пор. Хоть и подписал “МиГ” инвестконтракт, дальше этого не пошло: авиастроители продолжали тормозить процесс.

Это вызывало дикое озлобление у инвесторов и их покровителей. Никитину начали угрожать уже в открытую. Метод давления был избран беспроигрышный: из запасников была поднята история “индийских” миллионов.

Несмотря на все прежние договоренности, правительство вдруг резко начало требовать миллионы обратно. В мае 2003-го Минфин обратился в Арбитражный суд, требуя выдать ему исполнительный лист, и дело, естественно, выиграл. Сумма несуществующего долга за это время успела уже вырасти: с учетом набежавших процентов она составила 290,5 миллиона долларов.

Но “МиГ” сдаваться тоже не собирался. Определение суда было обжаловано. И тогда, в качестве последнего аргумента, Никитина вызывал к себе сам Касьянов.

О чем говорили они, бывший гендиректор не признается. “Касьянов все равно откажется”, — объясняет Никитин. Но, по свидетельству подчиненных, вернулся он тогда, после встречи, чернее тучи.

А через пару недель под надуманным, высосанным из пальца предлогом гендиректор РСК “МиГ” распоряжением Касьянова был снят с работы. Это произошло в ноябре 2003-го.

Новым руководителем корпорации стал Валерий Торянин — прежде он работал зам. гендиректора АХК “Сухой”. Как говорят, это была креатура Константина Мерзликина, неугомонной касьяновской тени. Однако возложенных на него ожиданий Торянин тоже не оправдал. Инвестконтракт по-прежнему стоял без движения.

Поначалу, правда, новый гендиректор отношений со своими рекомендателями не портил. Он, например, назначил руководителем дочернего ГУПа — “МиГ-Ресурс” — близкого касьяновско-егиазаряновского друга, миллионера Сергея Денисова.

Насчет миллионера — это я без всякой иронии. По данным журнала “Финанс”, состояние Денисова, владельца крупной компании “Декра”, оценивается в $110 млн.

Зачем успешному коммерсанту-миллионщику потребовалось идти в авиапромышленность — вопрос не праздный. На баланс ДГУП “МиГ-Ресурс”, который он возглавил, планировалось передать все непрофильные активы корпорации. Как-то: дом отдыха на Истре и пару пионерлагерей. Если учесть, что только один лагерь в Нахабине представлял собой 16 гектаров элитной подмосковной земли, а компания “Декра” занималась как раз недвижимостью, вывод напрашивается сам собой.

Мои собеседники рассказывают, что на тему недвижимости Торянину многократно звонил и Мерзликин, и даже сам Касьянов: они требовали отдать все активы Денисову.

Но, видно, есть в “МиГе” какая-то особая аура: даже назначенный этими людьми Торянин, соглашаясь для видимости, продолжал, как и его предшественник, все вопросы тупить.

То же самое касается и злополучного инвестконтракта. Руководители “Нефтяного” уже ездили на “МиГ” как на работу. На правах хозяев они требовали незамедлительно освободить землю, где все еще стояли заводские цеха; приступить к сносу зданий. Особо активничал в этом еще один видный деятель либеральной оппозиции — председатель совета директоров “Нефтяного” Борис Немцов. (Кстати, он этого и не отрицает.) Но в ответ раздавались лишь обещания: завтра, послезавтра, через неделю...

Так продолжалось недолго. И полугода не прошло, как в отставку отправили теперь уже самого Касьянова. Главный административный ресурс был безвозвратно потерян.

Но “Нефтяной” не сдавался. Даже после ухода Торянина и назначения нового гендиректора Алексея Федорова коммерсанты не оставляли попыток довести инвестконтракт до логического конца.

В конце прошлого года был подготовлен проект распоряжения московского правительства, получены согласования Роспрома и Росимущества. И, возможно, уже сегодня на Беговой вовсю кипела бы стройка. Но...

Не буду вдаваться в детали, каким образом этот процесс был остановлен. Скажу лишь, что после моих обращений во всевозможные инстанции Роспром отозвал согласование, Росимущество стало готовить материалы на расторжение контракта, а Юрий Лужков волевым решением остановил запущенный было процесс. (Когда я назвал Лужкову размер государственной доли, удивлению его не было предела.)

Честно говоря, я готовился к серьезной борьбе — слишком большая ставка стояла на кону. Но борьбы никакой не вышло. Просто бороться стало некому.

В конце января президент “Нефтяного” Игорь Линшиц был обвинен Генпрокуратурой в незаконных банковских операциях и отмывании грязных денег. Он спешно бежал за рубеж и сейчас подан в розыск. По версии следствия, Линшиц получил незаконных доходов более чем на 2 миллиарда долларов.

А всего месяц назад развитие получила и другая, напрямую связанная с нашими героями история. Из небытия было извлечено дело об “индийских” миллионах. Следствие по нему возобновлено. Генпрокуратурой уже объявлены в розыск председатель правления Московского инновационного банка Илья Сташевский и первый зампреда правления Уникомбанка Андрей Глориозов (оба уже, понятно, бывшие). Они обвиняются в соучастии в хищении 231 миллиона долларов. Тех самых миллионов, которые так и не дошли до “МиГа”.

По иронии судьбы, накануне этого события государство списало наконец с “МиГа” висящий все эти годы долг. За девять лет он дорос уже до 293 миллионов...

****

Говорят, короля делает свита. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты...

Возможно, у Михал Михалыча Касьянова есть какие-нибудь достойные, богобоязненные друзья. Но мне отчего-то попадаются одни... м-м-м, как бы помягче выразиться... не сильно приличные граждане из его окружения.

Вавилов, Егиазарян, Линшиц. Уже одной только дружбы с этими субъектами достаточно для того, чтобы перестали тебя пускать в приличное общество. Но то, о чем рассказано выше, к дружбе имеет самое отдаленное отношение. Это не дружба, а соучастие.

И не беда, что в материалах уголовного дела по “МиГу” нет до сих пор имен главных его фигурантов. Я все равно верю, что рано или поздно это случится и никакая неприкосновенность тогда не поможет.

Объявленный в розыск миллиардер Игорь Линшиц еще вчера тоже ведь чувствовал себя хозяином жизни...

Всех этих людей спасти может лишь одно: если Касьянов станет президентом. Украденного 231 миллиона для этого, конечно, не хватит. Но кто сказал, что эти деньги последние?

Линшицу, который, по уверениям лидеров оппозиции, страдает из-за того, что ее (оппозицию) финансировал, вменяют незаконное получение 2 миллиардов долларов. По оценке антикоррупционной комиссии Госдумы, Вавилов нанес бюджету примерно такой же ущерб. Да и коллега мой, Егиазарян, тоже явно не бедствует.

Как, впрочем, и Михаил Михайлович Касьянов — в девичестве Миша Два Процента, а ныне ум, честь и совесть российской оппозиции...

Александр Хинштейн