Любительница халявных квартир Надежда Костюченко надеется, что Европейский суд вернет ей мантию арбитражного судьи
06.02.2020 13:24
Вчера стало известно об очень неприятном для Российской Федерации решении: Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению и проверит законность лишения полномочий судьи арбитражного суда Самарской области Надежды Костюченко.
Как заявляет госпожа Костюченко: «Я прошла все этапы национального правосудия, вплоть до Верховного суда России, но безрезультатно. Мои жалобы на решения квалификационной комиссии судей о досрочном прекращении в марте 2006 года моих полномочий остались без удовлетворения. Я считаю, что квалификационная комиссия судей Самарской области незаконно лишила меня полномочий и сделала это в связи с так называемым делом Тольятти-Азота [Руспрес: миноритарным акционером ОАО "Тольяттиазот" стали структуры "Уралхима" Дмитрия Мазепина, противостоящие владельцу основного пакета акций предприятия Владимиру Махлаю]. Теперь вся надежда на Европейский суд по правам человека».
Костюченко отвергает выдвинутые против нее обвинения, а именно то, что она принимала незаконные решения по жалобам Тольятти-Азот, которые касались исполнительных действий приставов по аресту пакетов акций этой компании. В своих жалобах судья утверждает, что было организовано несанкционированное, незаконное прослушивание телефонных разговоров, на которые позже ссылались ее противники.
Меня удивляет то, что опять всплывает компания Тольятти-Азот... Почему опять? Да просто ее название уже упоминалось, когда в суд на меня подавал гражданин Боев, до сих пор, кстати, работающий в администрации президента. Впрочем, теперь же он постоянно на больничном. Кстати, против Боева не то что до сих пор не возбуждено уголовное дело — не проводится и проверки. Хотя заместитель председателя высшего арбитражного суда Валявина указывала, что на нее оказывалось давление, а это, по действующему российскому законодательству, является достаточным основанием для проведения проверки.
Вернемся, все-таки, к госпоже Костюченко. К обвинению в осуществлении незаконной прослушки можно отнестись по-разному... Но вот мне в руки попадает копия протокола заседания Квалификационной коллегии судей Самарской области от 1 февраля 2006 года. Замечу, что коллегия решает рассмотреть вопрос о прекращении полномочий судьи арбитражного суда Костюченко в ее отсутствие. Причина — болезнь. Человек реально болел, находился в больнице. Правда, с ее болезнью странная ситуация произошла.
Лежит Костюченко в больнице, главврач которой знает ее много лет. Однако, в один «прекрасный» момент, главврач приходит в палату к судье и спрашивает: «Вы кто?». Странно, да? Костюченко отвечает: «Что значит — я кто? Мы с вами знакомы много лет». Главврач: «Нет, вы мне скажите — вы кто? Мне приказано вас срочно выписать из больницы, я все понимаю, клятва Гиппократа, но мне приказано, и мне хочется продолжать жить и работать. Поэтому, я назначу консилиум».
Собирается консилиум из 20 человек, которые говорят, что действительно — человек болен. Все равно, через несколько недель, ее выкидывают в районную поликлинику, заодно говорят: «Ну вы возьмите справку, что у вас все нормально. Соберите ряд справок, в частности в психоневрологическом диспансере возьмите справку». Она идет в психоневрологический диспансер и попадается ей нормальный, вменяемый врач, который говорит «Вы что, с ума сошли? Если я вам дам справку, что вы состоите на учете и здоровы, то вы после этого не имеете права работать судьей. Это вас просто так подставляют, хитро пытаются оказать давление». Конечно, это все недоказуемо, этого всего нет в материалах протокола. Но больничная история очень показательна. Зато то, что есть в материалах протокола — очень любопытно.
Итак, коллегия остается на совещание для вынесения решения. Выступают по этому вопросу: это прокурор Самарской области господин Ефремов, председатель арбитражного суда Самарской области господин Новиков, федеральный инспектор по Самарской области господин Когтев.
Ефремов говорит «Уважаемая коллегия, наконец-то в арбитражном суде прекратится беспорядок. Прекратятся разговоры, что большинство решений выносится за деньги. По многим делам, которые рассматривала Костюченко, возбуждены уголовные дела, например, в отношении Тольятти-Азота, группы компаний СОК. Располагаем оперативными материалами, что Костюченко выносила эти решения, руководствуясь не законом, а личной и материальной заинтересованностью. Многие из этих решений принимались в ресторане. Считаю представление председателя арбитражного суда Самарской области обоснованным».
Спрашивает госпожа Ганина, председательствующая на совещании: «А у вас есть подтверждение?».
На что Ефремов заявляет: «Располагаем телефонными разговорами с фигурантами, которых прослушивали в связи с возбужденными уголовными делами, и таким образом вышли на судью Костюченко, с которой эти лица договаривались о вынесении незаконных решений в их пользу небескорыстно».
Когтев продолжает: «Поддерживаю позицию Новикова и Ефремова, сам слышал телефонные переговоры с судьей Костюченко, понятно, что речь идет о деньгах. Если вами будет принято решение о прекращении полномочий, то многие судьи в арбитражном суде задумаются, как рассматривать дела. Большинство судей там порядочные люди. Надеюсь на ваше компетентное рассмотрение».
Возникает вопрос, а каким образом федеральный инспектор по Самарской области вдруг слышал оперативные материалы? Как эти материалы, которые ни один суд никогда не примет к рассмотрению, могут использоваться для отстранения судьи от должности, в его отсутствие, к тому же? Это, случайно не давление на судей... на коллегию, в данном случае?
Если вспомнить о давлении на суды, что меня больше волнует, в отличие от дела Тольятти-Азота, которое мне совсем неинтересно... то всплывает интересная информация. Оказывается, председатель арбитражного суда Самарской области Новиков объяснял непонятливой судье Костюченко, какие надо принимать решения. А та, «глупая», говорит: «Ну как же я могу принять, они же абсолютно незаконны?». И в своем письме, которое она адресовала своему непосредственному руководителю, в частности, Антону Александровичу Иванову, она очень тщательно описывает — почему это решение было принято, и почему его нельзя было принять вот в том виде, в котором от нее этого впрямую требовали.
Хотя, сама идея, что председатель суда считает возможным оказывать давление на судью, не удивительна для России... а во всем мире воспринимается как зависимость судебной системы. У нас же это стало повсеместной практикой, как я понимаю.
Вернемся к этому злосчастному протоколу. В нем есть интересная запись: «Из-за противоправных действий этой судьи выводились акции за рубеж». А Новиков заявляет: «Действия Костюченко по делам Тольятти-Азота нанесли значительный вред государству, так как по ее вине акции ушли за границу. Она является участницей отработанной преступной схемы по блокированию законных решений путем приостановления исполнительного производства. Все ее показания и утверждения являются лживыми». Стоп! А то, что акции были выведены за 10 лет до того, как это дело попало к судье Костюченко, что она не принимала никаких глобальных решений, это все роли не играет? Похоже, при внутрисудебных разборках истина никого не интересует. Важен сам метод подавления судей. Облить грязью, оболгать, приписать какие угодно грехи.
Уничтожая судью Костюченко, ей припомнили, что она имела наглость требовать улучшения жилищных условий, писала заявление и просила, чтобы ей выдали квартиру. Ей действительно была оказана помощь. Теперь же говорят, что «это неэтично». Вы знаете, насколько «порочна» Костюченко, как сильно она «злоупотребила» жильем?
История ее квартирного вопроса незатейлива.
В 2003 году она обратилась в жилищную комиссию с просьбой выдать ей деньги на жилье; жилищная комиссия дала согласие на предоставление судье средств из федерального бюджета на приобретение дополнительной квартиры площадью 69 квадратных метров. При этом Костюченко был скрыт факт, что на исполнении Ленинского районного суда уже находится решение о выделении ей квартиры, исполнительное производство еще не завершено. В 2004 году Костюченко получает ордер на выделенное ей жилое помещение площадью 140 квадратных метров, причем предыдущую квартиру, площадью 69 кв.м. Она не сдала, и сдавать не собирается. Таким образом, Костюченко теперь имеет 210 квадратных метров на семью из 4 человек — по 52 квадратных метра на каждого члена семьи. Ну, я считаю, что действительно, с квартирами надо разбираться, хотя Костюченко говорит, что одну квартиру она собиралась продавать, чтобы оплатить ремонт. Но я считаю, что после судебных схем госпожи Майковой заикаться о 210 метрах на 4 человек даже как-то неловко. Даже как-то неприлично. Хотя, все равно — ко всем в этой истории есть вопросы. И к госпоже Костюченко, и к членам квалификационной коллегии. Со всеми фактами, с каждым участником процесса надо разбираться. Это бесспорно.
Я же хочу обратить ваше внимание — это не просто какой-то региональный скандал. Его нити уходят в Москву. Ведь основная атака на Костюченко предпринята как раз после того, как ее решение про Тольятти-Азоту было поддержано госпожой Валявиной, заместителем председателя Высшего арбитражного суда. Сотрудник администрации президента, генерал-майор ФСБ, гсоподин Боев пытается оказать давление на Валявину в Москве. А в Самаре, за Костюченко, ведущей дело Тольятти-Азота, взялись также представители государства — федеральный инспектор по Самарской области Коптев, прокурор Самарской области Ефремов, председатель арбитражного суда Самарской области Новиков.
Боев в Москве грозит Валявиной всяческими неприятностями. А в Самаре судью просто лишили полномочий.
Для меня очевидно, что тот же Боев говорит не от себя. Его устами говорит система. Система, которая не смогла разобраться с Валявиной из-за того, что она просто не по зубам. Валявина — назначенец Антона Александровича Иванова, то есть работала с ним, и назначена указом президента. Но Костюченко оказалась легкой добычей.
Хищники не брезговали ничем... Кроме обвинений в уголовных преступлениях, больничной травли, они взялись и за сына Костюченко. В период ее конфронтации с коллегией, раздается телефонный звонок: «С вами говорит доброжелатель. Не надо ничего делать. Вы спокойно увольтесь и все — не надо бороться». Она говорит: «Нет, я буду идти до конца». Доброжелатель отвечает: «Ну, как хотите». После чего, у ее сына начинаются реальные неприятности. Проводятся акции устрашения. Раздается опять звонок. Говорят: «Вы что, ничего не поняли?». Костюченко, которая, действительно, ничего не поняла, и которая зачем-то борется за свое честное имя, заявляет: «А в чем проблема?». Собеседник говорит: «Проблема в том, что если вас восстановят на работе, то значит, правы вы, а система вся неправа, а это невозможно. И если мы против лично Вас ничего не имеем, мы будем бороться, пока вас не уничтожим. Подумайте, о собственном здоровье и о здоровье Вашего сына».
Понятно? — С системой бороться нельзя!
Нельзя? Или, все-таки — надо? Если система вступила в борьбу, то она уже чего-то боится. Она уже защищается. Да, ее методы тошнотворны. Да, она сильна и изворотлива. Обратите внимание на борьбу, которую начала система, защищая Майкову. А те ушаты грязи и лжи, выливаемые системой на Костюченко? И какому воздействию подвергается Марасанова, посмевшая рассказать о том, как работает система? Не обходит стороной система и журналистов, посмевших публично выступать против ее методов. Меня, к примеру, уже не удивляет новая волна слежки, прослушивание моих телефонных разговоров. Не удивляет и не пугает... подумаешь — очередная акция устрашения. Тем более, что я не госчиновник — мне дать взятку нельзя.
Да, система борется за свое выживание. И это принципиально важный момент. Это вызов Антону Александровичу Иванову и Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Они начали борьбу за очищение системы, за восстановление в ней правил. А восстановление порядка невозможно без торжества справедливости. Безсуловно, необходимо очистить судебную систему от практики вынесения решений под давлением — чтобы ни федеральные инспекторы, ни прокуроры, ни председатели суда не могли влиять на судей. Только закон.
Еще, мне кажется, что рассмотрение дела «судья против России» в суде Страсбурга — это национальный позор! Вдумайтесь — судья выступает против государства! И это на фоне деклараций о главенстве закона...
Чтобы избежать такого позора, было бы правильным и справедливым рассмотрение дела Костюченко нашими юристами, руководителями судебной системы. Почему бы настоящим профессионалам, реально непредвзятым специалистам, таким как председатель Конституционного суда, председатель Верховного суда, председатель Высшего арбитражного суда, не рассмотреть это дело со всеми плюсами, минусами, абсолютно объективно?
Это стало бы намного лучшим выходом из губительного воздействия системы, чем позор в Страсбурге. Это могло бы стать началом оздоровления. Да и наказать всех тех, кто влиял на выполнение судьями своего служебного долга — нужно обязательно. А в этом поможет решение только наших высших судебных инстанций, а никак не Европейского суда по правам человека... Надо довести дело до конца.
Если Путин и Медведев говорят, что нам необходима независимая судебная система, то пора переходить от слов к делу, восстанавливая справедливость и в каждом конкретном отдельном случае.
Владимир Соловьев
Как заявляет госпожа Костюченко: «Я прошла все этапы национального правосудия, вплоть до Верховного суда России, но безрезультатно. Мои жалобы на решения квалификационной комиссии судей о досрочном прекращении в марте 2006 года моих полномочий остались без удовлетворения. Я считаю, что квалификационная комиссия судей Самарской области незаконно лишила меня полномочий и сделала это в связи с так называемым делом Тольятти-Азота [Руспрес: миноритарным акционером ОАО "Тольяттиазот" стали структуры "Уралхима" Дмитрия Мазепина, противостоящие владельцу основного пакета акций предприятия Владимиру Махлаю]. Теперь вся надежда на Европейский суд по правам человека».
Костюченко отвергает выдвинутые против нее обвинения, а именно то, что она принимала незаконные решения по жалобам Тольятти-Азот, которые касались исполнительных действий приставов по аресту пакетов акций этой компании. В своих жалобах судья утверждает, что было организовано несанкционированное, незаконное прослушивание телефонных разговоров, на которые позже ссылались ее противники.
Меня удивляет то, что опять всплывает компания Тольятти-Азот... Почему опять? Да просто ее название уже упоминалось, когда в суд на меня подавал гражданин Боев, до сих пор, кстати, работающий в администрации президента. Впрочем, теперь же он постоянно на больничном. Кстати, против Боева не то что до сих пор не возбуждено уголовное дело — не проводится и проверки. Хотя заместитель председателя высшего арбитражного суда Валявина указывала, что на нее оказывалось давление, а это, по действующему российскому законодательству, является достаточным основанием для проведения проверки.
Вернемся, все-таки, к госпоже Костюченко. К обвинению в осуществлении незаконной прослушки можно отнестись по-разному... Но вот мне в руки попадает копия протокола заседания Квалификационной коллегии судей Самарской области от 1 февраля 2006 года. Замечу, что коллегия решает рассмотреть вопрос о прекращении полномочий судьи арбитражного суда Костюченко в ее отсутствие. Причина — болезнь. Человек реально болел, находился в больнице. Правда, с ее болезнью странная ситуация произошла.
Лежит Костюченко в больнице, главврач которой знает ее много лет. Однако, в один «прекрасный» момент, главврач приходит в палату к судье и спрашивает: «Вы кто?». Странно, да? Костюченко отвечает: «Что значит — я кто? Мы с вами знакомы много лет». Главврач: «Нет, вы мне скажите — вы кто? Мне приказано вас срочно выписать из больницы, я все понимаю, клятва Гиппократа, но мне приказано, и мне хочется продолжать жить и работать. Поэтому, я назначу консилиум».
Собирается консилиум из 20 человек, которые говорят, что действительно — человек болен. Все равно, через несколько недель, ее выкидывают в районную поликлинику, заодно говорят: «Ну вы возьмите справку, что у вас все нормально. Соберите ряд справок, в частности в психоневрологическом диспансере возьмите справку». Она идет в психоневрологический диспансер и попадается ей нормальный, вменяемый врач, который говорит «Вы что, с ума сошли? Если я вам дам справку, что вы состоите на учете и здоровы, то вы после этого не имеете права работать судьей. Это вас просто так подставляют, хитро пытаются оказать давление». Конечно, это все недоказуемо, этого всего нет в материалах протокола. Но больничная история очень показательна. Зато то, что есть в материалах протокола — очень любопытно.
Итак, коллегия остается на совещание для вынесения решения. Выступают по этому вопросу: это прокурор Самарской области господин Ефремов, председатель арбитражного суда Самарской области господин Новиков, федеральный инспектор по Самарской области господин Когтев.
Ефремов говорит «Уважаемая коллегия, наконец-то в арбитражном суде прекратится беспорядок. Прекратятся разговоры, что большинство решений выносится за деньги. По многим делам, которые рассматривала Костюченко, возбуждены уголовные дела, например, в отношении Тольятти-Азота, группы компаний СОК. Располагаем оперативными материалами, что Костюченко выносила эти решения, руководствуясь не законом, а личной и материальной заинтересованностью. Многие из этих решений принимались в ресторане. Считаю представление председателя арбитражного суда Самарской области обоснованным».
Спрашивает госпожа Ганина, председательствующая на совещании: «А у вас есть подтверждение?».
На что Ефремов заявляет: «Располагаем телефонными разговорами с фигурантами, которых прослушивали в связи с возбужденными уголовными делами, и таким образом вышли на судью Костюченко, с которой эти лица договаривались о вынесении незаконных решений в их пользу небескорыстно».
Когтев продолжает: «Поддерживаю позицию Новикова и Ефремова, сам слышал телефонные переговоры с судьей Костюченко, понятно, что речь идет о деньгах. Если вами будет принято решение о прекращении полномочий, то многие судьи в арбитражном суде задумаются, как рассматривать дела. Большинство судей там порядочные люди. Надеюсь на ваше компетентное рассмотрение».
Возникает вопрос, а каким образом федеральный инспектор по Самарской области вдруг слышал оперативные материалы? Как эти материалы, которые ни один суд никогда не примет к рассмотрению, могут использоваться для отстранения судьи от должности, в его отсутствие, к тому же? Это, случайно не давление на судей... на коллегию, в данном случае?
Если вспомнить о давлении на суды, что меня больше волнует, в отличие от дела Тольятти-Азота, которое мне совсем неинтересно... то всплывает интересная информация. Оказывается, председатель арбитражного суда Самарской области Новиков объяснял непонятливой судье Костюченко, какие надо принимать решения. А та, «глупая», говорит: «Ну как же я могу принять, они же абсолютно незаконны?». И в своем письме, которое она адресовала своему непосредственному руководителю, в частности, Антону Александровичу Иванову, она очень тщательно описывает — почему это решение было принято, и почему его нельзя было принять вот в том виде, в котором от нее этого впрямую требовали.
Хотя, сама идея, что председатель суда считает возможным оказывать давление на судью, не удивительна для России... а во всем мире воспринимается как зависимость судебной системы. У нас же это стало повсеместной практикой, как я понимаю.
Вернемся к этому злосчастному протоколу. В нем есть интересная запись: «Из-за противоправных действий этой судьи выводились акции за рубеж». А Новиков заявляет: «Действия Костюченко по делам Тольятти-Азота нанесли значительный вред государству, так как по ее вине акции ушли за границу. Она является участницей отработанной преступной схемы по блокированию законных решений путем приостановления исполнительного производства. Все ее показания и утверждения являются лживыми». Стоп! А то, что акции были выведены за 10 лет до того, как это дело попало к судье Костюченко, что она не принимала никаких глобальных решений, это все роли не играет? Похоже, при внутрисудебных разборках истина никого не интересует. Важен сам метод подавления судей. Облить грязью, оболгать, приписать какие угодно грехи.
Уничтожая судью Костюченко, ей припомнили, что она имела наглость требовать улучшения жилищных условий, писала заявление и просила, чтобы ей выдали квартиру. Ей действительно была оказана помощь. Теперь же говорят, что «это неэтично». Вы знаете, насколько «порочна» Костюченко, как сильно она «злоупотребила» жильем?
История ее квартирного вопроса незатейлива.
В 2003 году она обратилась в жилищную комиссию с просьбой выдать ей деньги на жилье; жилищная комиссия дала согласие на предоставление судье средств из федерального бюджета на приобретение дополнительной квартиры площадью 69 квадратных метров. При этом Костюченко был скрыт факт, что на исполнении Ленинского районного суда уже находится решение о выделении ей квартиры, исполнительное производство еще не завершено. В 2004 году Костюченко получает ордер на выделенное ей жилое помещение площадью 140 квадратных метров, причем предыдущую квартиру, площадью 69 кв.м. Она не сдала, и сдавать не собирается. Таким образом, Костюченко теперь имеет 210 квадратных метров на семью из 4 человек — по 52 квадратных метра на каждого члена семьи. Ну, я считаю, что действительно, с квартирами надо разбираться, хотя Костюченко говорит, что одну квартиру она собиралась продавать, чтобы оплатить ремонт. Но я считаю, что после судебных схем госпожи Майковой заикаться о 210 метрах на 4 человек даже как-то неловко. Даже как-то неприлично. Хотя, все равно — ко всем в этой истории есть вопросы. И к госпоже Костюченко, и к членам квалификационной коллегии. Со всеми фактами, с каждым участником процесса надо разбираться. Это бесспорно.
Я же хочу обратить ваше внимание — это не просто какой-то региональный скандал. Его нити уходят в Москву. Ведь основная атака на Костюченко предпринята как раз после того, как ее решение про Тольятти-Азоту было поддержано госпожой Валявиной, заместителем председателя Высшего арбитражного суда. Сотрудник администрации президента, генерал-майор ФСБ, гсоподин Боев пытается оказать давление на Валявину в Москве. А в Самаре, за Костюченко, ведущей дело Тольятти-Азота, взялись также представители государства — федеральный инспектор по Самарской области Коптев, прокурор Самарской области Ефремов, председатель арбитражного суда Самарской области Новиков.
Боев в Москве грозит Валявиной всяческими неприятностями. А в Самаре судью просто лишили полномочий.
Для меня очевидно, что тот же Боев говорит не от себя. Его устами говорит система. Система, которая не смогла разобраться с Валявиной из-за того, что она просто не по зубам. Валявина — назначенец Антона Александровича Иванова, то есть работала с ним, и назначена указом президента. Но Костюченко оказалась легкой добычей.
Хищники не брезговали ничем... Кроме обвинений в уголовных преступлениях, больничной травли, они взялись и за сына Костюченко. В период ее конфронтации с коллегией, раздается телефонный звонок: «С вами говорит доброжелатель. Не надо ничего делать. Вы спокойно увольтесь и все — не надо бороться». Она говорит: «Нет, я буду идти до конца». Доброжелатель отвечает: «Ну, как хотите». После чего, у ее сына начинаются реальные неприятности. Проводятся акции устрашения. Раздается опять звонок. Говорят: «Вы что, ничего не поняли?». Костюченко, которая, действительно, ничего не поняла, и которая зачем-то борется за свое честное имя, заявляет: «А в чем проблема?». Собеседник говорит: «Проблема в том, что если вас восстановят на работе, то значит, правы вы, а система вся неправа, а это невозможно. И если мы против лично Вас ничего не имеем, мы будем бороться, пока вас не уничтожим. Подумайте, о собственном здоровье и о здоровье Вашего сына».
Понятно? — С системой бороться нельзя!
Нельзя? Или, все-таки — надо? Если система вступила в борьбу, то она уже чего-то боится. Она уже защищается. Да, ее методы тошнотворны. Да, она сильна и изворотлива. Обратите внимание на борьбу, которую начала система, защищая Майкову. А те ушаты грязи и лжи, выливаемые системой на Костюченко? И какому воздействию подвергается Марасанова, посмевшая рассказать о том, как работает система? Не обходит стороной система и журналистов, посмевших публично выступать против ее методов. Меня, к примеру, уже не удивляет новая волна слежки, прослушивание моих телефонных разговоров. Не удивляет и не пугает... подумаешь — очередная акция устрашения. Тем более, что я не госчиновник — мне дать взятку нельзя.
Да, система борется за свое выживание. И это принципиально важный момент. Это вызов Антону Александровичу Иванову и Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Они начали борьбу за очищение системы, за восстановление в ней правил. А восстановление порядка невозможно без торжества справедливости. Безсуловно, необходимо очистить судебную систему от практики вынесения решений под давлением — чтобы ни федеральные инспекторы, ни прокуроры, ни председатели суда не могли влиять на судей. Только закон.
Еще, мне кажется, что рассмотрение дела «судья против России» в суде Страсбурга — это национальный позор! Вдумайтесь — судья выступает против государства! И это на фоне деклараций о главенстве закона...
Чтобы избежать такого позора, было бы правильным и справедливым рассмотрение дела Костюченко нашими юристами, руководителями судебной системы. Почему бы настоящим профессионалам, реально непредвзятым специалистам, таким как председатель Конституционного суда, председатель Верховного суда, председатель Высшего арбитражного суда, не рассмотреть это дело со всеми плюсами, минусами, абсолютно объективно?
Это стало бы намного лучшим выходом из губительного воздействия системы, чем позор в Страсбурге. Это могло бы стать началом оздоровления. Да и наказать всех тех, кто влиял на выполнение судьями своего служебного долга — нужно обязательно. А в этом поможет решение только наших высших судебных инстанций, а никак не Европейского суда по правам человека... Надо довести дело до конца.
Если Путин и Медведев говорят, что нам необходима независимая судебная система, то пора переходить от слов к делу, восстанавливая справедливость и в каждом конкретном отдельном случае.
Владимир Соловьев
