Хроники 1999–2009: Михаил Ходорковский в темнице
06.02.2020 13:28
Михаила Ходорковского задержали ранним утром в субботу, 25 октября, в новосибирском аэропорту «Толмачево». Арендованный
ЮКОСом у РАО ЕЭС самолет Ту-134 приземлился там для дозаправки на пути из Нижнего Новгорода в Иркутск. «Летел выступать в Иркутск на заседании Школы открытой политики, — вспоминает Ходорковский (его слова передали “Ведомостям” адвокаты). — Когда увидел оцепление, все понял».
Сразу после посадки самолет отогнали на дальнюю площадку аэропорта и там блокировали двумя автобусами с тонированными стеклами. После этого на борт ворвались представители спецподразделения ФСБ с криком: «Оружие на пол, будем стрелять!» Они потребовали, чтобы Ходорковский прошел с ними в спецпомещение аэропорта. Через полтора часа он уже летел спецрейсом в Москву.
«Назад везли на Ил-86. Было смешно и грустно», — вспоминает Ходорковский. Он уже был готов к чему-то подобному: «Ситуация была очевидна. Я прямо сказал тогда в интервью НТВ: политэмигрантом не буду <...> Всем своим уже все сказал и рассчитывал на годы [заключения]». Ходорковский объяснял, что не уехал заранее из страны потому, что не мог бросить арестованного друга: 2 июля 2003 г. по подозрению в хищении 20% акций «Апатита» задержали его ближайшего соратника, председателя совета директоров Menatep Платона Лебедева. А уже через два дня на допросе в Генпрокуратуре побывал и сам Ходорковский. «В тот же день он собрал руководство ЮКОСа и предупредил, что на компанию оказывается давление, оно будет только нарастать и кто боится может сам уйти», — вспоминает бывший зампред правления ЮКОСа Александр Темерко.
Партнер Ходорковского и бывший президент «ЮКОС-РМ» Михаил Брудно уехал из России через два дня после ареста Лебедева. «У меня не было ощущения, что этот процесс можно остановить», — признается он. Догадывался об этом и Ходорковский. «Посадят — буду сидеть, но из страны не уеду», — сказал он «Ведомостям» в день ареста Лебедева.
В Москве арестованного руководителя ЮКОСа доставили в следственное управление Генпрокуратуры, и через пару часов стало ясно, что он не скоро выйдет на свободу. Ходорковскому были предъявлены обвинения по семи статьям Уголовного кодекса. Вечером того же дня Басманный районный суд Москвы удовлетворил ходатайство Генпрокуратуры о его аресте до 30 декабря. После этого заключенного доставили в сизо № 1 на ул. Матросская Тишина. «Я предполагал растянутый на годы арест “до суда”, поскольку не думал, что будут так позорить судебную систему», — говорит он теперь.
В субботу днем, пока задержанного допрашивали в Генпрокуратуре, бюро Российского союза промышленников и предпринимателей провело экстренное заседание. В нем участвовали председатель правления РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс, президент холдинга «Интеррос» Владимир Потанин, гендиректор «Объединенных машиностроительных заводов» Каха Бендукидзе, президент «Евразхолдинга» Александр Абрамов, президент компании «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский и представители «Деловой России» и «Опоры». Союзы предпринимателей осудили действия правоохранительных структур и обратились к президенту. «Грубые ошибки власти отбросили страну на несколько лет назад и подорвали доверие к ее заявлениям о недопустимости пересмотра результатов приватизации, — заявили предприниматели. — Развернуть ситуацию может только ясная и недвусмысленная позиция президента РФ В. В. Путина. Ее отсутствие сделает необратимым ухудшение экономического климата и превращение России в страну, неблагоприятную для развития бизнеса».
В понедельник, 27 октября, при открытии торгов акции ЮКОСа потеряли в цене 18%, а в целом фондовый рынок снизился на 9%. А вскоре стала понятна и позиция Владимира Путина. Он прямо заявил: несмотря на «озабоченность бизнес-сообщества», Ходорковский будет сидеть, потому что так решил суд. «Никаких встреч, никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет <...> Истерику на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться», — осадил подчиненных президент. За день до этого прошение об отставке подал несогласный с арестом Ходорковского руководитель администрации президента Александр Волошин. Отставка была принята 28 октября.
Ходорковский публично повздорил с Путиным еще в начале года. 19 февраля 2003 г. в Кремле президент встретился с лидерами российского бизнеса, чтобы поговорить о вреде коррупции. Ходорковский привел в качестве примера коррупции покупку государственной «Роснефтью» маленькой «Северной нефти» за фантастическую на тот момент сумму — $600 млн. Путин сделку обсуждать не захотел, зато поинтересовался у Ходорковского, как его компания получила «сверхзапасы», и напомнил, что у нее были проблемы с налогами. «Я возвращаю вам вашу шайбу», — заключил Путин.
«В этот момент давно зревший конфликт вышел на поверхность», — считает Темерко. Конфликт начался намного раньше и его главная причина была политической, добавляет Брудно. Кремлю могла не нравиться активность Ходорковского в этой сфере. Он готовился поддержать правые партии на парламентских выборах, полагая, что в «нормальном обществе» у правых должно быть 30% голосов в парламенте. Правда, и финансирование КПРФ со стороны двух топ-менеджеров ЮКОСа в Кремле тоже приписывали главе компании. «У Ходорковского был очень серьезный ресурс, и в Кремле опасались, что с помощью этого ресурса он добьется политического влияния. Испугались, что расклад на парламентских выборах в 2003 г. окажется не в их пользу», — считает Брудно.
Масла в огонь подлил доклад политолога Станислава Белковского «Государство и олигархи», опубликованный 26 мая 2003 г. В России готовится олигархический переворот — таков был лейтмотив доклада. Крупный капитал во главе с Ходорковским хочет захватить власть, для чего планирует получить контроль над парламентом, превратить Россию в парламентскую республику и назначить премьером своего лидера. «Я и сегодня могу подписаться под каждым словом этого доклада, — говорит Белковский. — Это не было заказом. Я был против идеи Ходорковского усилить роль парламента в России. Я уверен, что не мой доклад был главной причиной разгрома ЮКОСа и ареста Ходорковского. Скорее он сыграл психологическую роль, но отнюдь не решающую». По мнению Белковского, причину ареста Ходорковского надо искать в бизнесе, а не в политике, а его доклад просто оказался на руку отдельным чиновникам. «Доклад был написан в нужное время в нужном месте, и противники Ходорковского вовремя его показали Путину», — замечает источник, близкий к Ходорковскому.
Но отправной точкой в деле ЮКОСа стал запрос в Генпрокуратуру о нарушениях в ходе приватизации «Апатита», отправленный депутатом Госдумы Владимиром Юдиным. За этим запросом стоял предприниматель Вячеслав Кантор, владелец новгородского «Акрона», убежден бывший топ-менеджер ЮКОСа. Брудно напоминает, что с середины 1990-х компания Кантора «Акрон» воюет с комбинатом «Апатит» в Мурманской области, который во время приватизации приобрела одна из структур Group Menatep (суды продолжаются до сих пор: «Акрон» доказывает, что корпорация «Фосагро», в которую вошел «Апатит», монопольно завышает цены, «Фосагро» же это отрицает). Борьба шла по всем фронтам по принципу «каждое лыко в строку». В частности, «Акрон» неоднократно просил проверить законность приватизации «Апатита». Эту ситуацию и решили использовать для атаки на ЮКОС, полагает Брудно. Пресс-секретарь «Акрона» Елена Кочубей отказалась комментировать роль своей компании в деле ЮКОСа.
«Была совокупность причин, — считает теперь Ходорковский. — Главное — решалась политическая задача перед выборами. Но за этой политической задачей скрывались конкретные, корыстные интересы, которые со временем вышли на первый план». У Путина и его окружения могли быть разные цели, рассуждает Брудно, если президент опасался усиления политического влияния Ходорковского, то другие кремлевские чиновники могли преследовать цель заполучить его бизнес. По его словам, давление на ЮКОС заметно усилилось в апреле — мае 2003 г., после того как было объявлено о слиянии ЮКОСа и «Сибнефти».
Инициатором слияния, по словам Брудно, выступил владелец «Сибнефти» Роман Абрамович. Сам Ходорковский в интервью «Ведомостям» в 2003 г. рассказывал, что акционеры «Сибнефти» в начале года сообщили ему о желании продать компанию и наличии потенциального покупателя. «Фактически по цене я не торговался. Они честно сказали, сколько им предлагают за компанию, и я ответил, что меня это устраивает», — признался глава ЮКОСа. Решение было принято очень быстро. «У меня лично эйфории на этот счет не было, пять лет назад мы уже пытались вместе создать “Юкси”, но ничего не вышло, — вспоминает Брудно. — Не только я, многие другие Ходорковского отговаривали от этой сделки, но он решил еще раз попробовать».
Хотя сделка подавалась как слияние, фактически это было поглощение «Сибнефти» ЮКОСом. По условиям сделки 92% акций «Сибнефти» ЮКОС покупал за $3 млрд и 26,01% собственных акций. Новую компанию «ЮкосСибнефть» с добычей свыше 100 млн т в год должен был возглавить Ходорковский.
Он всегда мечтал о глобализации: предполагалось, что до 40% в объединенной компании может купить ExxonMobil или ChevronTexaco. Обе эти компании вели переговоры, но информация о них так и не стала публичной. «Вот и получилось, что одних напугали, а у других аппетиты разгорелись, — рассуждает Брудно. — Процесс уже пошел. Машина заработала».
Последние расчеты с основным акционером «Сибнефти» — Millhouse Capital (представляет интересы Романа Абрамовича и его партнеров) ЮКОС произвел 2 октября 2003 г. Переговоры о покупке блокпакета акций объединенной компании ChevronTexaco и ExxonMobil прекратили сразу же после ареста Ходорковского, а спустя месяц Millhouse потребовала расторжения сделки.
В конце ноября внеочередное собрание акционеров ЮКОСа должно было утвердить последние решения по объединению двух компаний — переименовать ЮКОС в «ЮкосСибнефть» и избрать новый состав совета директоров, который возглавил бы президент «Сибнефти» Евгений Швидлер.
Но вскоре после начала собрания «Сибнефть» выпустила заявление о том, что завершение слияния приостанавливается по взаимной договоренности акционеров. Для собравшихся в зале, включая ведущего собрание председателя правления «ЮКОС-Москва» Семена Кукеса, это стало полной неожиданностью. «Я не был в курсе, — растерянно говорил он. — Процесс слияния компаний идет по взаимной договоренности».
Акционеры Menatep также в последний момент узнали о том, что их партнеры готовятся к разводу. Леонид Невзлин рассказывал в интервью «Ведомостям» в декабре 2003 г., что ему о решении приостановить слияние компаний сообщил Швидлер, ссылаясь «на мнение руководства администрации президента», и что «это как-то связано с выборами» (17 декабря 2003 г. Владимир Путин начал предвыборную кампанию, объявив, что баллотируется на второй срок).
«Я так и не понял объяснений Швидлера и прекратил разговор», — рассказывал Невзлин.
Брудно вспоминает, что сразу после ареста Ходорковского он предлагал Абрамовичу развернуть сделку. «Абрамович был тверд: пусть идет как идет, — рассказывает Брудно. — А потом вдруг полный назад: Millhouse, никого не предупредив, объявляет о разводе. Сначала настаивали на продолжении, а потом — на расторжении. Его мотивация мне до сих пор непонятна». Представитель Абрамовича Джон Манн это не комментирует.
«Абрамович хотел завершить сделку, чтобы сохранить ЮКОС, — защищает его знакомый с ним бизнесмен. — Он был уверен, что Ходорковского скоро отпустят. Но 31 октября Генпрокуратура добилась ареста 44% акций ЮКОСа в обеспечение материального ущерба на $1 млрд, нанесенного, по ее версии, Ходорковским и его соратниками. Millhouse испугалась, что вместе с акциями ЮКОСа потеряет свои активы и деньги».
По словам бывшего высокопоставленного чиновника Кремля, Абрамович и его партнеры решили разводиться после того, как совладельцы ЮКОСа отвергли их предложение передать оперативный контроль над объединенной компанией выдвиженцам Millhouse.
«Речь шла о попытках спасения компании, в которой “Сибнефть” была акционером, и самого Ходорковского», — уверяет бывший чиновник.
После длительных судебных разбирательств в октябре 2004 г. Millhouse вернула себе 57,5% акций «Сибнефти», а в июле 2005 г. — еще 14,5%. Все эти акции спустя несколько месяцев Абрамович продал «Газпрому» за $13,7 млрд. А вот $3 млрд Абрамович ЮКОСу так и не вернул.
На фоне обысков, арестов и судов с Millhouse росли разногласия между уехавшими из России акционерами Menatep (позже переименована в GML) и менеджерами ЮКОСа. Сразу после своего ареста Ходорковский ушел с поста предправления компании, а управление контрольным пакетом GML перешло к уехавшему в Израиль Леониду Невзлину. Ходорковский думал, что таким образом выведет компанию из-под удара.
«Менеджмент и акционеры разошлись в стратегии, — вспоминает Темерко, отвечавший в то время в ЮКОСе за взаимоотношения с госорганами. — Мы, менеджмент, думали, что можно договориться с властью, отдать им собственность в обмен на свободу людей. И я уверен, что в какой-то момент правительство и администрация действительно хотели договориться. А у Невзлина позиция была: с властью ни о чем договариваться нельзя, с ней надо воевать в международных судах. И сейчас я не могу сказать, кто из нас был прав». Брудно возражает, что никакого конфликта между акционерами и менеджментом не было. «Никто и не пытался с нами ни о чем договариваться, — утверждает он. — Ни один из представителей власти не пытался вступать с нами в какие-либо переговоры».
Чтобы сохранить ЮКОС, топ-менеджеры попытались отделить его от «политически неблагонадежных» акционеров, лишив их доступа к ресурсам компании. В феврале 2004 г. в правительство был направлен план «капитуляции» ЮКОСа. Они разработали план спасения ЮКОСа (его отправили). Было решено отказаться от оптимизации налогов, не выплачивать акционерам дивиденды и создать специальный финансовый резерв на случай форс-мажора. Ни в правительстве, ни в Кремле этот план отклика не нашел.
В мае 2004 г. Федеральная налоговая служба (ФНС) выиграла иск о взыскании с ЮКОСа не уплаченных в 2000 г. налогов, пеней и штрафов на 99,4 млрд руб. и тут же выставила претензии за 2001 г. на 119,9 млрд руб. ЮКОС предложил погасить этот долг за счет продажи 34,5% акций «Сибнефти». Но судебные приставы начали готовить к продаже крупнейший актив ЮКОСа — «Юганскнефтегаз».
Сейчас в Хамовническом суде идет процесс по второму делу Ходорковского и Лебедева. Фабула обвинительного заключения насчитывает 290 листов. Их обвиняют в хищении нефти «дочек» ЮКОСа на сумму свыше 892 млрд руб. и легализации денег, вырученных от продажи этой нефти, на 487 млрд руб. и $7,5 млрд.
Первым активом ЮКОСа, который достался чиновникам, был сочинский санаторий «Русь». Он граничит с президентской базой отдыха «Бочаров Ручей». После того как Борис Ельцин издал указ о передаче партийной собственности профсоюзам с правом продажи, «Русь» перешла от управделами президента к совету Федерации независимых профсоюзов, а затем санаторий был внесен в уставный капитал дочерней компании ЮКОСа – «Русь», которая в 2000 г. завершила его реконструкцию. 24 декабря 2002 г. Арбитражный суд Краснодарского края признал приватизацию 1992 г. ничтожной сделкой, обязав «Русь» возвратить все имущество санатория в федеральную собственность и передать на баланс управления делами президента РФ. Это произошло уже после того, как правительство пообещало, что пересмотра итогов приватизации не будет. Все вышестоящие инстанции, включая Высший арбитражный суд, с этим решением согласились, и в августе 2003 г. оно было исполнено.
Финансовые показатели (US GAAP, 9 месяцев 2003 г.):
выручка – $12,2 млрд,
чистая прибыль – $3,5 млрд,
Добыча нефти в 2003 г. – 80,8 млн т (19,2% от всей добычи нефти в России). Переработка – 38,1 млн т.
АКЦИОНЕРЫ в 2003 г. – 61% акций контролировала Group MENATEP Ltd.
Михаил Ходорковский лично владел 9,5% акций Group Menatep Ltd, контролировавшей 61% ЮКОСа. Еще 8% акций группы принадлежало соратнику Ходорковского Леониду Невзлину, по 7% акций Group Menatep владели Платон Лебедев, Михаил Брудно, экс-глава управляющей компании «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский и депутат Госдумы Владимир Дубов. Еще 4,5% акций были распределены между топ-менеджерами ЮКОСа.
Сразу после посадки самолет отогнали на дальнюю площадку аэропорта и там блокировали двумя автобусами с тонированными стеклами. После этого на борт ворвались представители спецподразделения ФСБ с криком: «Оружие на пол, будем стрелять!» Они потребовали, чтобы Ходорковский прошел с ними в спецпомещение аэропорта. Через полтора часа он уже летел спецрейсом в Москву.
«Назад везли на Ил-86. Было смешно и грустно», — вспоминает Ходорковский. Он уже был готов к чему-то подобному: «Ситуация была очевидна. Я прямо сказал тогда в интервью НТВ: политэмигрантом не буду <...> Всем своим уже все сказал и рассчитывал на годы [заключения]». Ходорковский объяснял, что не уехал заранее из страны потому, что не мог бросить арестованного друга: 2 июля 2003 г. по подозрению в хищении 20% акций «Апатита» задержали его ближайшего соратника, председателя совета директоров Menatep Платона Лебедева. А уже через два дня на допросе в Генпрокуратуре побывал и сам Ходорковский. «В тот же день он собрал руководство ЮКОСа и предупредил, что на компанию оказывается давление, оно будет только нарастать и кто боится может сам уйти», — вспоминает бывший зампред правления ЮКОСа Александр Темерко.
Партнер Ходорковского и бывший президент «ЮКОС-РМ» Михаил Брудно уехал из России через два дня после ареста Лебедева. «У меня не было ощущения, что этот процесс можно остановить», — признается он. Догадывался об этом и Ходорковский. «Посадят — буду сидеть, но из страны не уеду», — сказал он «Ведомостям» в день ареста Лебедева.
В Москве арестованного руководителя ЮКОСа доставили в следственное управление Генпрокуратуры, и через пару часов стало ясно, что он не скоро выйдет на свободу. Ходорковскому были предъявлены обвинения по семи статьям Уголовного кодекса. Вечером того же дня Басманный районный суд Москвы удовлетворил ходатайство Генпрокуратуры о его аресте до 30 декабря. После этого заключенного доставили в сизо № 1 на ул. Матросская Тишина. «Я предполагал растянутый на годы арест “до суда”, поскольку не думал, что будут так позорить судебную систему», — говорит он теперь.
В субботу днем, пока задержанного допрашивали в Генпрокуратуре, бюро Российского союза промышленников и предпринимателей провело экстренное заседание. В нем участвовали председатель правления РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс, президент холдинга «Интеррос» Владимир Потанин, гендиректор «Объединенных машиностроительных заводов» Каха Бендукидзе, президент «Евразхолдинга» Александр Абрамов, президент компании «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский и представители «Деловой России» и «Опоры». Союзы предпринимателей осудили действия правоохранительных структур и обратились к президенту. «Грубые ошибки власти отбросили страну на несколько лет назад и подорвали доверие к ее заявлениям о недопустимости пересмотра результатов приватизации, — заявили предприниматели. — Развернуть ситуацию может только ясная и недвусмысленная позиция президента РФ В. В. Путина. Ее отсутствие сделает необратимым ухудшение экономического климата и превращение России в страну, неблагоприятную для развития бизнеса».
В понедельник, 27 октября, при открытии торгов акции ЮКОСа потеряли в цене 18%, а в целом фондовый рынок снизился на 9%. А вскоре стала понятна и позиция Владимира Путина. Он прямо заявил: несмотря на «озабоченность бизнес-сообщества», Ходорковский будет сидеть, потому что так решил суд. «Никаких встреч, никакой торговли по поводу деятельности правоохранительных органов не будет <...> Истерику на этот счет просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться», — осадил подчиненных президент. За день до этого прошение об отставке подал несогласный с арестом Ходорковского руководитель администрации президента Александр Волошин. Отставка была принята 28 октября.
Шайба Путина
Ходорковский публично повздорил с Путиным еще в начале года. 19 февраля 2003 г. в Кремле президент встретился с лидерами российского бизнеса, чтобы поговорить о вреде коррупции. Ходорковский привел в качестве примера коррупции покупку государственной «Роснефтью» маленькой «Северной нефти» за фантастическую на тот момент сумму — $600 млн. Путин сделку обсуждать не захотел, зато поинтересовался у Ходорковского, как его компания получила «сверхзапасы», и напомнил, что у нее были проблемы с налогами. «Я возвращаю вам вашу шайбу», — заключил Путин.
«В этот момент давно зревший конфликт вышел на поверхность», — считает Темерко. Конфликт начался намного раньше и его главная причина была политической, добавляет Брудно. Кремлю могла не нравиться активность Ходорковского в этой сфере. Он готовился поддержать правые партии на парламентских выборах, полагая, что в «нормальном обществе» у правых должно быть 30% голосов в парламенте. Правда, и финансирование КПРФ со стороны двух топ-менеджеров ЮКОСа в Кремле тоже приписывали главе компании. «У Ходорковского был очень серьезный ресурс, и в Кремле опасались, что с помощью этого ресурса он добьется политического влияния. Испугались, что расклад на парламентских выборах в 2003 г. окажется не в их пользу», — считает Брудно.
Масла в огонь подлил доклад политолога Станислава Белковского «Государство и олигархи», опубликованный 26 мая 2003 г. В России готовится олигархический переворот — таков был лейтмотив доклада. Крупный капитал во главе с Ходорковским хочет захватить власть, для чего планирует получить контроль над парламентом, превратить Россию в парламентскую республику и назначить премьером своего лидера. «Я и сегодня могу подписаться под каждым словом этого доклада, — говорит Белковский. — Это не было заказом. Я был против идеи Ходорковского усилить роль парламента в России. Я уверен, что не мой доклад был главной причиной разгрома ЮКОСа и ареста Ходорковского. Скорее он сыграл психологическую роль, но отнюдь не решающую». По мнению Белковского, причину ареста Ходорковского надо искать в бизнесе, а не в политике, а его доклад просто оказался на руку отдельным чиновникам. «Доклад был написан в нужное время в нужном месте, и противники Ходорковского вовремя его показали Путину», — замечает источник, близкий к Ходорковскому.
Но отправной точкой в деле ЮКОСа стал запрос в Генпрокуратуру о нарушениях в ходе приватизации «Апатита», отправленный депутатом Госдумы Владимиром Юдиным. За этим запросом стоял предприниматель Вячеслав Кантор, владелец новгородского «Акрона», убежден бывший топ-менеджер ЮКОСа. Брудно напоминает, что с середины 1990-х компания Кантора «Акрон» воюет с комбинатом «Апатит» в Мурманской области, который во время приватизации приобрела одна из структур Group Menatep (суды продолжаются до сих пор: «Акрон» доказывает, что корпорация «Фосагро», в которую вошел «Апатит», монопольно завышает цены, «Фосагро» же это отрицает). Борьба шла по всем фронтам по принципу «каждое лыко в строку». В частности, «Акрон» неоднократно просил проверить законность приватизации «Апатита». Эту ситуацию и решили использовать для атаки на ЮКОС, полагает Брудно. Пресс-секретарь «Акрона» Елена Кочубей отказалась комментировать роль своей компании в деле ЮКОСа.
«Была совокупность причин, — считает теперь Ходорковский. — Главное — решалась политическая задача перед выборами. Но за этой политической задачей скрывались конкретные, корыстные интересы, которые со временем вышли на первый план». У Путина и его окружения могли быть разные цели, рассуждает Брудно, если президент опасался усиления политического влияния Ходорковского, то другие кремлевские чиновники могли преследовать цель заполучить его бизнес. По его словам, давление на ЮКОС заметно усилилось в апреле — мае 2003 г., после того как было объявлено о слиянии ЮКОСа и «Сибнефти».
Партнеры разбежались
Инициатором слияния, по словам Брудно, выступил владелец «Сибнефти» Роман Абрамович. Сам Ходорковский в интервью «Ведомостям» в 2003 г. рассказывал, что акционеры «Сибнефти» в начале года сообщили ему о желании продать компанию и наличии потенциального покупателя. «Фактически по цене я не торговался. Они честно сказали, сколько им предлагают за компанию, и я ответил, что меня это устраивает», — признался глава ЮКОСа. Решение было принято очень быстро. «У меня лично эйфории на этот счет не было, пять лет назад мы уже пытались вместе создать “Юкси”, но ничего не вышло, — вспоминает Брудно. — Не только я, многие другие Ходорковского отговаривали от этой сделки, но он решил еще раз попробовать».
Хотя сделка подавалась как слияние, фактически это было поглощение «Сибнефти» ЮКОСом. По условиям сделки 92% акций «Сибнефти» ЮКОС покупал за $3 млрд и 26,01% собственных акций. Новую компанию «ЮкосСибнефть» с добычей свыше 100 млн т в год должен был возглавить Ходорковский.
Он всегда мечтал о глобализации: предполагалось, что до 40% в объединенной компании может купить ExxonMobil или ChevronTexaco. Обе эти компании вели переговоры, но информация о них так и не стала публичной. «Вот и получилось, что одних напугали, а у других аппетиты разгорелись, — рассуждает Брудно. — Процесс уже пошел. Машина заработала».
Последние расчеты с основным акционером «Сибнефти» — Millhouse Capital (представляет интересы Романа Абрамовича и его партнеров) ЮКОС произвел 2 октября 2003 г. Переговоры о покупке блокпакета акций объединенной компании ChevronTexaco и ExxonMobil прекратили сразу же после ареста Ходорковского, а спустя месяц Millhouse потребовала расторжения сделки.
В конце ноября внеочередное собрание акционеров ЮКОСа должно было утвердить последние решения по объединению двух компаний — переименовать ЮКОС в «ЮкосСибнефть» и избрать новый состав совета директоров, который возглавил бы президент «Сибнефти» Евгений Швидлер.
Но вскоре после начала собрания «Сибнефть» выпустила заявление о том, что завершение слияния приостанавливается по взаимной договоренности акционеров. Для собравшихся в зале, включая ведущего собрание председателя правления «ЮКОС-Москва» Семена Кукеса, это стало полной неожиданностью. «Я не был в курсе, — растерянно говорил он. — Процесс слияния компаний идет по взаимной договоренности».
Акционеры Menatep также в последний момент узнали о том, что их партнеры готовятся к разводу. Леонид Невзлин рассказывал в интервью «Ведомостям» в декабре 2003 г., что ему о решении приостановить слияние компаний сообщил Швидлер, ссылаясь «на мнение руководства администрации президента», и что «это как-то связано с выборами» (17 декабря 2003 г. Владимир Путин начал предвыборную кампанию, объявив, что баллотируется на второй срок).
«Я так и не понял объяснений Швидлера и прекратил разговор», — рассказывал Невзлин.
Брудно вспоминает, что сразу после ареста Ходорковского он предлагал Абрамовичу развернуть сделку. «Абрамович был тверд: пусть идет как идет, — рассказывает Брудно. — А потом вдруг полный назад: Millhouse, никого не предупредив, объявляет о разводе. Сначала настаивали на продолжении, а потом — на расторжении. Его мотивация мне до сих пор непонятна». Представитель Абрамовича Джон Манн это не комментирует.
«Абрамович хотел завершить сделку, чтобы сохранить ЮКОС, — защищает его знакомый с ним бизнесмен. — Он был уверен, что Ходорковского скоро отпустят. Но 31 октября Генпрокуратура добилась ареста 44% акций ЮКОСа в обеспечение материального ущерба на $1 млрд, нанесенного, по ее версии, Ходорковским и его соратниками. Millhouse испугалась, что вместе с акциями ЮКОСа потеряет свои активы и деньги».
По словам бывшего высокопоставленного чиновника Кремля, Абрамович и его партнеры решили разводиться после того, как совладельцы ЮКОСа отвергли их предложение передать оперативный контроль над объединенной компанией выдвиженцам Millhouse.
«Речь шла о попытках спасения компании, в которой “Сибнефть” была акционером, и самого Ходорковского», — уверяет бывший чиновник.
После длительных судебных разбирательств в октябре 2004 г. Millhouse вернула себе 57,5% акций «Сибнефти», а в июле 2005 г. — еще 14,5%. Все эти акции спустя несколько месяцев Абрамович продал «Газпрому» за $13,7 млрд. А вот $3 млрд Абрамович ЮКОСу так и не вернул.
Неудавшееся спасение
На фоне обысков, арестов и судов с Millhouse росли разногласия между уехавшими из России акционерами Menatep (позже переименована в GML) и менеджерами ЮКОСа. Сразу после своего ареста Ходорковский ушел с поста предправления компании, а управление контрольным пакетом GML перешло к уехавшему в Израиль Леониду Невзлину. Ходорковский думал, что таким образом выведет компанию из-под удара.
«Менеджмент и акционеры разошлись в стратегии, — вспоминает Темерко, отвечавший в то время в ЮКОСе за взаимоотношения с госорганами. — Мы, менеджмент, думали, что можно договориться с властью, отдать им собственность в обмен на свободу людей. И я уверен, что в какой-то момент правительство и администрация действительно хотели договориться. А у Невзлина позиция была: с властью ни о чем договариваться нельзя, с ней надо воевать в международных судах. И сейчас я не могу сказать, кто из нас был прав». Брудно возражает, что никакого конфликта между акционерами и менеджментом не было. «Никто и не пытался с нами ни о чем договариваться, — утверждает он. — Ни один из представителей власти не пытался вступать с нами в какие-либо переговоры».
Чтобы сохранить ЮКОС, топ-менеджеры попытались отделить его от «политически неблагонадежных» акционеров, лишив их доступа к ресурсам компании. В феврале 2004 г. в правительство был направлен план «капитуляции» ЮКОСа. Они разработали план спасения ЮКОСа (его отправили). Было решено отказаться от оптимизации налогов, не выплачивать акционерам дивиденды и создать специальный финансовый резерв на случай форс-мажора. Ни в правительстве, ни в Кремле этот план отклика не нашел.
В мае 2004 г. Федеральная налоговая служба (ФНС) выиграла иск о взыскании с ЮКОСа не уплаченных в 2000 г. налогов, пеней и штрафов на 99,4 млрд руб. и тут же выставила претензии за 2001 г. на 119,9 млрд руб. ЮКОС предложил погасить этот долг за счет продажи 34,5% акций «Сибнефти». Но судебные приставы начали готовить к продаже крупнейший актив ЮКОСа — «Юганскнефтегаз».
Сейчас в Хамовническом суде идет процесс по второму делу Ходорковского и Лебедева. Фабула обвинительного заключения насчитывает 290 листов. Их обвиняют в хищении нефти «дочек» ЮКОСа на сумму свыше 892 млрд руб. и легализации денег, вырученных от продажи этой нефти, на 487 млрд руб. и $7,5 млрд.
Забрали «Русь»
Первым активом ЮКОСа, который достался чиновникам, был сочинский санаторий «Русь». Он граничит с президентской базой отдыха «Бочаров Ручей». После того как Борис Ельцин издал указ о передаче партийной собственности профсоюзам с правом продажи, «Русь» перешла от управделами президента к совету Федерации независимых профсоюзов, а затем санаторий был внесен в уставный капитал дочерней компании ЮКОСа – «Русь», которая в 2000 г. завершила его реконструкцию. 24 декабря 2002 г. Арбитражный суд Краснодарского края признал приватизацию 1992 г. ничтожной сделкой, обязав «Русь» возвратить все имущество санатория в федеральную собственность и передать на баланс управления делами президента РФ. Это произошло уже после того, как правительство пообещало, что пересмотра итогов приватизации не будет. Все вышестоящие инстанции, включая Высший арбитражный суд, с этим решением согласились, и в августе 2003 г. оно было исполнено.
ЮКОС
нефтяная компания
нефтяная компания
Финансовые показатели (US GAAP, 9 месяцев 2003 г.):
выручка – $12,2 млрд,
чистая прибыль – $3,5 млрд,
Добыча нефти в 2003 г. – 80,8 млн т (19,2% от всей добычи нефти в России). Переработка – 38,1 млн т.
АКЦИОНЕРЫ в 2003 г. – 61% акций контролировала Group MENATEP Ltd.
Михаил Ходорковский лично владел 9,5% акций Group Menatep Ltd, контролировавшей 61% ЮКОСа. Еще 8% акций группы принадлежало соратнику Ходорковского Леониду Невзлину, по 7% акций Group Menatep владели Платон Лебедев, Михаил Брудно, экс-глава управляющей компании «ЮКОС-Москва» Василий Шахновский и депутат Госдумы Владимир Дубов. Еще 4,5% акций были распределены между топ-менеджерами ЮКОСа.
