Старшая дочь Владимира Путина отредактирует геном

С тех пор была написана госпрограмма на 127 млрд рублей, ответственным за неё назначили Курчатовский институт во главе с Михаилом Ковальчуком, а неформальным куратором в этой области стала предполагаемая старшая дочь президента, эндокринолог Мария Воронцова.

«Роснефть» в генетике

Прошлым летом Мария Воронцова приняла участие в «тайной встрече» российских генетиков и чиновников от здравоохранения, где обсуждались этические вопросы редактирования генома человека, — об этом мероприятии писал со ссылкой на свои источники Bloomberg. Агентство утверждало, что влияние взглядов Воронцовой, которая считается старшей дочерью Владимира Путина, в сфере генетики и биоэтики растёт.

Сегодня «Русская служба Би-би-си» сообщила, что при непосредственном участии Воронцовой в России построят крупный центр комплексных исследований в области генетических технологий и генетического редактирования, результаты которых будут использоваться в промышленности и медицине. Финансировать его строительство, по данным издания, будет «Роснефть» (заключить с госкомпанией соглашение о сотрудничестве для ускоренного развития генетических технологий премьер Михаил Мишустин распорядился в марте). Госкомпания может вложить в проект от $500 млн до $1 млрд, утверждают источники «Би-би-си».

Создание Всероссийского геномного центра обсуждалось в феврале 2020 года на встрече Путина с представителями общественности в Череповецком химико-технологическом колледже Вологодской области. Эту тему на мероприятии подняла генетик Института молекулярной биологии РАН Анна Кудрявцева. Президент обещал «подумать» над её предложением, на что присутствовавшая на встрече вице-премьер Татьяна Голикова заявила, что поручение правительства по поводу создания такого центра уже выдано.

«Поручение уже есть такое? Видите, вы не успели сказать, а поручение моё такое уже есть. Удивительно. Вот что Крест Животворящий делает», — пошутил в ответ Путин.

Уже в начале марта Голикова и глава «Роснефти» Игорь Сечин подписали соглашение о сотрудничестве в развитии генетических технологий в России. Согласно документу, к 2027 году Россия должна стать одним из мировых лидеров в этой сфере и начать программу по импортозамещению — «снижению критической зависимости российской науки и промышленности от иностранных баз генетических и биологических данных».

В распоряжении правительства о сотрудничестве с нефтяной компанией говорится, что для координации действий представитель «Роснефти» должен участвовать в работе совета по реализации генетической программы. Воронцову в этот совет включил в апреле 2019 года сам Владимир Путин.

Главной задачей проекта будет генетический анализ россиян, пишет «Би-би-си»: в общей сложности планируется собрать генетический материал 100 тысяч граждан. В ходе исследования планируется выяснить, существуют ли типичные для российского этноса «генетические поломки», которые можно отредактировать. Секвенирование геномов может стать «столбовым путём, который позволит лучше диагностировать заболевания и лучше их лечить, чтобы они перестали быть смертельными и инвалидизирующими», — поделился с изданием замдиректора по науке ФНКЦ, гематолог Михаил Масчан.

В «Роснефти» в пятницу заявили, что статья «Би-би-си» «содержит в себе ни на чем не основанную ложь в отношении компании и лиц, непричастных к данному проекту», и обещали подать на издание в суд.

Геном россиянина

«Он русский, и это многое объясняет» — так начинался один из репортажей телеканала «Россия» о том, что российские «ученые впервые полностью расшифровали геном россиянина». Дело было ещё в 2009 году, речь шла о Курчатовском институте (The Bell направил запрос в институт). Правда, оказалось, в самом исследовании речь шла о секвенировании генома одного конкретного человека, а сам термин — русский геном — не имел особого смысла.

В 2015 году, выступая в Совете Федерации, глава Курчатовского института Михаил Ковальчук, старший брат Юрия Ковальчука из банка «Россия», предостерег: неназванные силы за рубежом пытаются вмешаться «в процесс эволюции», изобретая «служебного человека», принципиально новый подвид homo sapiens — полностью подконтрольного, с ограниченным самосознанием, зато нацеленного на достижение поставленных целей. Ковальчук явно имел в виду США, его речь наделала много шума, хотя никаких подтверждений этих слов с тех пор не появилось. Зато после выступления учёный получил от Валентины Матвиенко благодарность за «серьезную пищу для размышлений», которая может отразиться на законотворчестве, и памятную медаль Совета.

Михаил Ковальчук — физик по образованию. Он специализируется на изучении свойств кристаллов. С 2005 года Ковальчук возглавляет Курчатовский институт (сначала в должности директора, а с 2015 года — президента). Профилем института всегда были ядерные технологии и атомная энергетика: например, там создан первый в Европе атомный реактор и первая в мире термоядерная бомба.

Курчатовский институт находится на особом положении: финансируется отдельной строкой в бюджете и подчиняется напрямую правительству. Более того, за последние полтора десятка лет он заметно разросся — присоединил к себе ряд крупных исследовательских институтов, в том числе генетических. Ковальчук все эти присоединения называл сбором «камней, которые мы раньше разбрасывали», а сам Курчатовский институт — первым в стране национальным научным центром, объединяющим организации по разным областям науки.

На бумагу идея о воссоздании в России генетики легла только два года назад. В ноябре 2018 года Владимир Путин подписал указ о развитии генетических технологий в России. Это произошло через три дня после того, как китайский учёный Хэ Цзянькуй объявил о своём скандальном эксперименте: рождении первых генетически модифицированных детей.

Затем в апреле 2019 года тогда ещё премьер Дмитрий Медведев утвердил программу, написанную по указу Путина. Дословно она называется «Федеральная научно-техническая программа развития генетических технологий на 2019–2027 годы». На её реализацию планируется потратить около 127 млрд рублей, отвечает за неё специальный совет. В тексте программы говорится, что Россия активно занимается генетическими исследованиями, но во многом отстает от США и стран Европы — и по результатам, и по объёму инвестиций.

Ответственным за эту программу стал Курчатовский институт. Ковальчук в интервью РИА «Новости» объяснял, что выбор был сделан неслучайно: основатель института Игорь Курчатов и академик Анатолий Александров, по его словам, «спасали генетику» в СССР после разгрома и ещё в 1950-х годах создали отдел, где изучалось влияние радиации на организмы. Сам Ковальчук считает, что возрождение генетики — вопрос национальной безопасности. И для того, чтобы Курчатовский институт мог ею заниматься, он присоединил к нему ГосНИИГенетику, крупнейший российский генетический институт.

Сама идея, что России надо вернуться к генетическим технологиям, принадлежит именно Ковальчуку, рассказывал The Bell собеседник, близкий к одной из компаний, которая занимается генетическими исследованиями. Воронцова появилась в этой истории позже, говорит он. Похоже, она лично интересуется этой темой, а окружающие распознали и подыгрывают, говорит другой человек, хорошо знакомый и с научным сообществом в этой области, и с основными игроками, которые занимаются генетическими исследованиями.

«Генетическая программа — первая системная мера, которая показывает, что мы как страна этой теме уделяем какое-то внимание, до этого ничего подобного в России не было, — говорит собеседник The Bell, возглавляющий крупную компанию, которая занимается генетическими исследованиями. — Но, как у нас это принято, её реализацию отдали суперзакрытому Курчатовскому институту с понятным профилем — нацбезопасность — и особым статусом».

Из эндокринологов в генетики

Воронцова — выпускница факультета фундаментальной медицины МГУ по специальности «лечебное дело», после окончания института она работала в области эндокринологии, писал Reuters. В 2017 году Воронцова защитила диссертацию по теме «Лечение детей с гипофизарным нанизмом (карликовостью. — Прим. The Bell) препаратами гормона роста: медицинские и экономические аспекты», писала Русская служба «Би-би-си». Кроме того, она является заместителем председателя Российского общества молодых эндокринологов.

В прошлом году выяснилось, что Воронцова также стала совладелицей компании «Номеко», которая будет управлять новым большим медицинским центром, который строится под Санкт-Петербургом. Инвестор проекта, чья стоимость оценивается в 40 млрд рублей, — «Согаз», который контролируют структуры Юрия Ковальчука.

В дискуссиях вокруг генетики Воронцова участвует в качестве члена президиума Российской ассоциации содействия науке (РАСН). Эта организация была создана в 2011 году при участии все того же Курчатовского института, Михаил Ковальчук входит в её руководство с момента основания, Воронцова — только с 2019 года.

Впервые на заседании РАСН Воронцова была заявлена в числе участников на заседании президиума 19 февраля 2019 года. Там она должна была выступить с докладом о «программе по генотехнологиям» (госпрограмма на 127 млрд рублей была утверждена вскоре после этого). На фотографии с заседания во главе стола стоит табличка с её именем и лежит папка с материалами, но самой Воронцовой на снимке нет.

На этом заседании много говорили о геномном редактировании. Например, группа учёных из психиатрической клинической больницы №1 имени Н.А. Алексеева рассказала об исследовании, которое проводит вместе с рядом других организаций — в том числе Курчатовским институтом. В ходе этого исследования учёные собрали «более 700 образцов биоматериала пациентов и здоровых лиц» и создали инфраструктуру «для последующего геномного редактирования CRISPR Cas9». Обсуждению этической стороны геномного редактирования было посвящено и заседание учёных с участием Воронцовой, о котором в сентябре 2019 года написал Bloomberg, назвавший эту встречу «тайной». Организовывала её все та же РАСН.

Редактирование генома — одно из основных направлений российской генетической программы. То, что оно должно обеспечить «особый вклад в сохранение и укрепление здоровья нации», было в 2019 году прописано в постановлении правительства Медведева о генетической программе. Создание центра для исследований в области генетического редактирования названо и основным направлением сотрудничества с «Роснефтью». «В 2017 году рынок технологий генетического редактирования оценивался в $3,2 млрд, к 2022 году предполагается, что это будет уже $6,3 млрд, то есть этот рынок растёт очень быстрыми темпами — 14,5%, и нам нельзя от этой работы отставать», — говорила Голикова на выездном совещании Медведева в 2019 году.

В программе за подписью Медведева поясняется, что в России необходимо создать как минимум 20 технологий, которые позволят редактировать «гены-мишени», связанные с «патологическими процессами и генетическими заболеваниями человека». Эта формулировка — очень общая, под неё подходят все кейсы применения технологии CRISPR, объясняет собеседник The Bell на рынке генетических исследований. Речь может идти о разработке лекарств и новых методах лечения рака, а не о редактировании генома эмбриона, соглашается другой собеседник The Bell, также занимающийся генетическими исследованиями. «Здесь, скорее, история про то, что сначала привлекают деньги, а потом уже решают, на что их тратить», — объясняет он.

Переписать закон и геном

На встрече учёных в июле 2019 года с участием Воронцовой о своих планах по редактированию генома человека рассказывал главный энтузиаст этой идеи в России, биохимик Денис Ребриков, который возглавляет лабораторию редактирования генома национального центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени В.И. Кулакова. СМИ начали активно писать о нём прошлым летом — после того как в интервью научному журналу Nature Ребриков заявил, что готов отредактировать человеческий геном.

В своём эксперименте он собирался повторить опыт китайского коллеги Цзянькуя Хэ, который отредактировал геном двух девочек — они должны были родиться устойчивыми к ВИЧ. Китайский генетик проводил эксперимент в строжайшем секрете и поведал миру о факте своих исследований уже после рождения детей — мировое научное сообщество это не оценило, а сам учёный внезапно пропал с радаров, и о его судьбе ничего не было известно, пока в конце 2019 года не выяснилось, что за незаконные эксперименты его приговорили к трем годам тюрьмы и штрафу в $430 тысяч. Ребриков, в отличие от китайского коллеги, действует максимально публично.

Сначала Ребриков по примеру китайского коллеги тоже решил остановиться на редактировании гена, который отвечает за устойчивость к ВИЧ — именно этому эксперименту посвящена единственная научная статья по теме редактирования генома эмбриона в журнале «Вестник РГМУ». В Nature заявления Ребрикова о планах стать вторым в мире создателем детей с отредактированным геномом встретили критикой: в журнале писали, что технология сырая, а эксперименты на людях не должны проводиться, пока нет общих этических стандартов, их оправдывающих.

Ребриков не сдался, а вместо этого сфокусировался на гене, ответственном за наследственную глухоту. Он даже нашел себе первых добровольцев: пару с нарушениями слуха, у которых уже родилась неслышащая дочь. Издание N+1 выяснило, что с Ребриковым пара познакомилась через пост в Instagram, где не было подробной информации об эксперименте. Сразу после этого учёный заявил, что готов к операции, как только получит разрешение у Минздрава. Правда, в итоге пара от участия в исследовании отказалась, а инициатива Ребрикова встретила отпор со стороны Медико-генетического научного центра (МГНЦ) и его директора Сергея Куцева — главного внештатного специалиста по медицинской генетике Минздрава. Он постоянно критиковал эксперименты Ребрикова в прессе, а затем заявил, что будет просить Минздрав наложить мораторий на его исследования.

«Денис Ребриков — хороший учёный, который хочет стать первопроходцем в теме редактирования генома эмбриона, — говорит один из собеседников The Bell на генетическом рынке. — Но для продолжения его экспериментов нужно разрешение Минздрава, которое он, скорее всего, не получит». Правда, Ребриков не отчаивается: в феврале этого года на круглом столе в Общественной палате он опять попросил снять законодательный запрет на патентование технологии редактирования генома человека.

В целом эта тема — будущее медицины, и это неизбежно, но никто не хочет брать на себя риски за провальные эксперименты и рождение больных детей — поэтому, скорее всего, на такие эксперименты будет наложен мораторий, если только разрешение на них не даст лично Владимир Путин, считает собеседник The Bell на генетическом рынке.

На самом деле технология, которой редактируют геном человека, — довольно простая, провести эксперимент учёный с нужным оборудованием может чуть ли не в домашних условиях, продолжает он. Но этически — это очень сложная проблема: пока что на эту тему крайне мало исследований и невозможно просчитать все побочные эффекты, которые совершенно точно будут. «Но при всей спорности вопроса без реальных экспериментов в этой области, к сожалению, не обойтись, поэтому рано или поздно они всё-таки будут. Просто, скорее всего, не в России», — считает собеседник The Bell.

Публичное обсуждение этических вопросов — одна из главных причин, по которым Ребриков с первых шагов решил действовать открыто: «Если нам запретят этот эксперимент, то нужно будет объяснять почему, и это создаст ситуацию дискуссии, которая может быть полезна для науки в целом», — объяснял он N+1. Более того, все эксперименты с геномами эмбрионов с юридической точки зрения — в серой зоне и возможны только потому, что нет законов, которые бы их регулировали, — так было в Китае и может произойти в России.

Воронцова, к чьему мнению на встрече по поводу разработок Ребрикова внимательно прислушивались, не сказала по этому поводу ни «да», ни «нет», писал Bloomberg, но отметила, что этот вопрос точно должен оставаться под контролем государственных структур, а не частных организаций. Теперь предложения по «изменению нормативно-правовой базы» для генетических технологий должны стать одним из главных направлений в проекте, который будет финансировать «Роснефть».

Правда, одного законодательства мало. «Этическая сторона вопроса здесь правда очень сложная, но если не смотреть на неё, то тот же Китай имеет все шансы оказаться лидером этой темы. В России же почти нет исследований и патентов на эту тему, мы почти не создаем научного контента. У нас есть отдельные учёные и лаборатории, которые заявляют о намерениях, но пока что это больше просто заявления», — говорит один из собеседников The Bell, связанных с генетикой.