Ковбой Брынцалов и спрут Пекарев

Журналист Денис Пузырев написал необычную и лихую книгу — «Новейшая история России в 14 бутылках водки». Она совсем недавно вышла в издательстве «Individuum».

Казалось бы, зачем мне, человеку, предпочитающему вино, читать книгу о водке? Можно сразу предположить, что в этой книге будет много чисто экономической информации о том, как устроен водочный бизнес, один из самых прибыльных и криминальных бизнесов в России, а про экономику я не очень-то люблю читать, не очень понимаю. А из экономических статей читаю только статьи своего сына Тимофея Дзядко. А он пишет о других материях: рынке мобильной связи, нефти и газе.

Но оказалось, что о водке и о том, что с ней связано, можно написать так, что буквально не оторвешься.

Вот как сам автор объясняет в предисловии, о чём эта история: «Это не просто очередная энциклопедия отдельно взятой индустрии с перечислением имен бизнесменов, компаний, показателями производства и доли рынка. Тут будет много такого, чего вы не ждёте от этого унылого жанра: тонны героина и экстази, перестрелки, гламурные вечеринки новых хозяев жизни и высокие кремлевские покровители преступного бизнеса. Сюжеты, которые разыгрывались в российской алковселенной на протяжении трёх десятилетий, достойны — я в этом совершенно уверен — не просто книжки, а целого остросюжетного сериала».

Давно известно, что многие журналисты в какой-то момент своей карьеры обязательно напишут книгу. Просто потому, что после статей, расследований и интервью остается ужасно много материала, который хочется использовать. И в какой-то момент, когда тебя начинает тошнить от статей, заметок и интервью, ты начинаешь собирать книгу. Так поступил и Денис Пузырев. Но сначала он оказался в «РБК», где освободилась вакансия и ему предложили писать про «алкашку».

Пузырев вспоминает, как тогдашний главный редактор Пётр Кирьян, изучив его послужной список, воскликнул: «А что, будет прикольно — Пузырев, который пишет про бухло! Давай так: два месяца испытательный срок, а дальше посмотрим по результатам».

Результат мы сегодня видим в книге про четырнадцать бутылок водки. В книге как раз четырнадцать глав по числу бутылок. И в каждой главе рассказывается история какого-либо водочного бренда, история подробная, с героями, антигероями. И это дико интересно, потому, что, как пишет сам Пузырев, его книга — не просто история водочного бизнеса, это история России, поскольку «водка — это часть культурного кода России, такая же как березки в чистом поле, купола деревенских церквушек, улыбка Гагарина, строки Пушкина».

С разрешения издательства публикуем отрывок из главы «Подмосковная, в которой бандиты из Подмосковья под крышей людей в погонах становятся водочными баронами».

Собственно, как таковой водки с названием «Подмосковная», насколько я поняла, не существует, но история людей, захвативших водочный рынок в Подмосковье, поражает воображение и по своей авантюрности и крутизне сравнима с лучшими фильмами из жизни мафии.

Аптечный ковбой

Как-то раз я спросил у известного сатирика Виктора Шендеровича, есть ли что-то, о чём он реально жалеет. Дело было вскоре после закрытия популярной передачи «Куклы», выходившей на старом ещё НТВ, для которой Шендерович писал сценарии. Спрашивая, я предполагал, что речь пойдет о творчестве, о какой-то нереализованной идее, что-то в этом роде. Шендерович ненадолго задумался. «Да, был один случай, жалею до сих пор, — начал рассказывать он. — Как-то ко мне пришел человек, сказал, что он представляет интересы некоего бизнесмена, который очень бы хотел, чтобы его кукла появилась в выпуске нашей программы. Фамилия бизнесмена мне ничего не сказала, и я ответил, что это совершенно нереально. Ну с какой стати в передаче, где персонажами являются политики и чиновники, известные каждому жителю страны, — Ельцин, Зюганов, Черномырдин, Явлинский, — появится кукла человека, которого никто не знает? «Мы понимаем и готовы заплатить, — сказал посетитель и открыл чемодан, набитый пачками долларовых купюр. – Здесь миллион долларов. Вам».

Я никогда до этого, да и после, не видел такой суммы, — вспоминает Шендерович. — Только в кино. И скажу я вам, миллион долларов, да ещё со словами „это вам“ выглядит невероятно привлекательно. Но предложение было абсолютно нереальным, вне зависимости от суммы, и я, конечно, отказал. А спустя неделю имя этого бизнесмена — Владимира Брынцалова — знала вся страна. Он зарегистрировал свою кандидатуру на выборах президента России 1996 года и на первых же публичных теледебатах устроил шоу покруче Жириновского. И в этот момент я с грустью вспомнил чемодан с миллионом долларов».

К моменту появления на экранах в качестве эпатажного кандидата в президенты Владимир Брынцалов уже был хорошо известен в деловых и криминальных кругах (в те времена разница была невелика) Москвы и Подмосковья. Уроженец Черкесска, Брынцалов был из первой волны советских кооператоров. Свой первый кооператив «Пчелка» он зарегистрировал ещё в 1987 году. Название было неслучайным: Брынцалов действительно начинал с пчеловодства, в том числе производил некие лекарственные препараты на основе маточного пчелиного молочка. Одним из клиентов кооператива Брынцалова был московский химико-фармацевтический завод им. Л.Я. Карпова (до революции – химический завод Карла Феррейна). В советское время завод специализировался на производстве антибиотиков. В 1990-м «Пчелка» Брынцалова подсуетилась и во время приватизации получила 12% предприятия, а затем Брынцалов, выкупив акции у рядовых сотрудников, получил и полный контроль над заводом. Главной продукцией завода, переименованного в «Ферейн», стали «Раствор антисептический» и «Настойка боярышника», которые представляли собой этиловый спирт разной крепости.

Медицинский спирт стал настоящей золотой жилой для Брынцалова. В отличие от точно такого же спирта, но выпущенного на «обычном спиртзаводе», спирт «Ферейна» не попадал под алкогольное регулирование, хотя его потребителями были и водочные заводы. Владимир Пекарев, обладавший талантом заводить нужные знакомства и дружить с правильными людьми, сумел быстро расположить к себе Игоря Брынцалова, 25-летнего племянника основателя «Ферейна», которого дядя поставил в своей фирме на должность гендиректора. Дружба обеспечивала растущему заводу в Черноголовке бесперебойные поставки спирта, а молодой Брынцалов вскоре стал партнёром Пекарева в компании «ОСТ-Аква» — производителе лимонадов под брендом «Напитки из Черноголовки» (те самые, которые надо «пить без остановки»).

«Безалкогольное производство изначально запускали, чтобы обойти закон о рекламе, — рассказывает мне работавший в «ОСТ Алко» менеджер. — Реклама водки была запрещена, а рекламировать лимонад было без проблем. К тому времени у Черноголовки уже была репутация места с крупным водочным заводом, поэтому призыв «Пить напитки из Черноголовки» без указания, какие именно напитки стоит пить, правильно считывался потребителем. Продажи черноголовской водки уверенно росли».

Однако зонтичный лимонадный проект оказался неожиданно успешным сам по себе. Знакомые советские вкусы, разлитые не в безразмерные пластиковые баклажки, как у других, а в стекло — как у Coca-Cola и Pepsi, — оказались востребованы у покупателей. При этом розлив в стеклянные бутылки не делал газировку слишком дорогой: у Пекарева к тому времени уже был свой завод по производству стеклотары.

В 1997 году друзья-партнёры Пекарев и Брынцалов-младший стали коллегами и в политике. Оба получили мандаты депутатов Московской областной думы: Пекарев от Ногинска, а Игорь Брынцалов от Балашихи — семейной вотчины спиртовых королей из «Ферейна».

Ногинский спрут

Получение депутатского мандата представителями полукриминального бизнеса было обычной практикой в 1990-х (впрочем, остается таковой и по сей день). Депутатские корочки обеспечивали неприкосновенность и защиту от наездов контролирующих органов и силовых ведомств, а также позволяли лоббировать интересы бизнеса и «решать вопросы» на государственном уровне. Однако Пекарев решил пойти дальше. Для него политика стала способом осуществления амбициозной цели – получения контроля над алкогольным бизнесом всего Подмосковья, крупнейшего в России (за исключением разве что северокавказских республик) региона производства водки.

В 1999 году Владимир Пекарев избрался депутатом Госдумы от блока «Отечество — Вся Россия». «Выиграть выборы в принципе было несложно, — вспоминает бывший сотрудник отдела маркетинга группы OCT, переквалифицировавшийся на время избирательной кампании в политтехнолога. — Люди в Ногинском районе действительно за него голосовали безо всякого подкупа, махинаций с подсчетами голосов или административного давления. Пекарев не просто культивировал образ „хозяина“ Ногинска и окрестностей, он действительно много денег тратил на различную социалку. Не ради пиара, а потому что воспринимал район как реально свою территорию и наводил порядок за свой счёт. Избиратели, не видевшие такой заботы от местных властей, это ценили и шли голосовать за водочного короля».

Так как депутатам Госдумы не положено вести свой бизнес, почти всю империю «ОСТ-Алко» Пекарев переписал на родственниц: 70% получила его жена Лариса, по пять процентов досталось сестрам Татьяне и Елене. Остальные 20% записали на двух партнёров новоявленного депутата — Владимира Поликарпова и Юрия Филиппова.

Забравшись на федеральный уровень, депутат Пекарев начал претворять в жизнь свой план по захвату алкорынка Подмосковья. В 2001 году его усилиями был установлен новый порядок уплаты акцизов. Суть новаций заключалась в следующем: если до этого все 100% акциза платил водочный завод и эти деньги шли в местный бюджет, то теперь уплату половины акциза возложили на оптовиков. Работало это так. ЛВ3, заплатив 50% акциза в бюджет региона по месту нахождения, отправлял выпущенную водку не напрямую оптовику, который хотел её купить, а на акцизный склад — специальный ангар, где сидели представители налоговой. Сами акцизные склады были частными и тоже имели свой доход от участия в этой схеме. Они открывались во всех регионах страны. Оптовик, работающий на рынке региона, шел на такой склад и покупал водку, уплачивая вторую половину акциза, которая поступала в бюджет того региона, где был расположен этот акцизный склад. На бутылку при этом наклеивалась вторая, «региональная» акцизная марка.

Инициаторы новой схемы объясняли её смысл следующим образом. С одной стороны, она поможет равномернее пополнять региональные бюджеты: водку пили везде, а заводы по её производству были не в каждом регионе. А с другой стороны – что было ещё важнее, — новая схема должна была покончить с региональным протекционизмом. До сих пор местные власти, стремясь получить побольше водочных денег от «своего завода», просто не пускали в магазины водку, выпущенную за пределами региона. Теперь же происхождение водки не должно было иметь такого важного значения для регионального бюджета.

Однако на практике получилось совсем не так, как описывалось на бумаге. Хотя формально «региональные марки» выдавала налоговая, на местах региональные администрации начали создавать специальные структуры, занимавшиеся «кастингом» претендентов. Без их визы налоговая оптовикам марки не выдавала.

В Московской области такой структурой стало Главное управление по производству и обороту алкогольной продукции Московской области, сокращенно — Мосoблaлко. Руководить этой структурой был командирован выходец из пекаревской группы ОСТ Вячеслав Фомичев.

«Фомичев был не просто менеджером Пекарева, это был его личный друг, можно сказать, правая рука, — рассказывает владелец небольшого водочного завода в Подмосковье начала 2000-х. — Его реальная миссия была понятна абсолютно всем на рынке — уничтожить всех конкурентов ОСТ».

Формально задачей Мосoблaлко был контроль качества продукции, выпускавшейся на подмосковных ЛВЗ или поступавшей на акцизные склады Московской области (а значительная их часть контролировалась тоже группой OCT). «На самом деле всех просто поставили на счетчик, — вспоминает мой собеседник. — Чтобы получить марки, надо было заплатить Мосoблaлко. То есть, по сути, Пекареву. Иногда и деньги не помогали. Через эту госструктуру Пекарев мог просто обанкротить предприятие, а потом выкупить его за бесценок. Что называется, „отжать“. Пекарев был в то время просто богом. Договориться о встрече с ними было очень непросто. По Москве и области он передвигался в сопровождении пяти машин oxраны – как какой-нибудь президент».

Схему с акцизными складами отменили только в 2006 году, признав её на уровне Минфина не только неэффективной, но и «способствующей многочисленным злоупотреблениям».

Впрочем, для самого главы Мосoблaлко Фомичева это стало лишь карьерным трамплином: В том же 2006 году он оказался в правительстве Московской области, заняв пост министра потребрынка и услуг. И это занятие оказалось прибыльным. В 2019 году Фомичев, сменивший к тому времени исполнительную власть на законодательную, был признан самым богатым депутатом Мособлдумы. В его декларации указан доход в 153 миллиона рублей, более 200 земельных участков под жилое строительство в Подмосковье, с десяток «бентли» и «мерседесов», пять жилых домов и некоторое количество квартир.

Группа OCT вообще оказалась кузницей кадров — этаким мини-кооперативом «Озеро» в масштабах восточного Подмосковья. Руководителями администраций Ногинска, Павловского Посада, Балашихи и Черноголовки стали выходцы из компании Пекарева. Сам Пекарев, после окончания думской карьеры, выбрал для себя Электросталь. Правда, к тому моменту он уже покинул водочный бизнес. И, похоже, другого выхода у него не было – на рынок вышли ещё более зубастые хищники.