ФСБ кошмарит Валерия Израйлита амнистией

«Вопрос доверия – а вдруг информация о наших зарегистрированных компаниях, счетах попадет в СМИ, нас начнёт кошмарить правоохранительная система. Этого не произошло», – объяснял в январе 2018 г. министр финансов Антон Силуанов, почему бизнес может без опаски пользоваться амнистией капитала. Но, как выяснили «Ведомости», это все же произошло. ФСБ не только изъяла в здании центрального аппарата ФНС одну из специальных деклараций об амнистии, но и использует её в качестве доказательства в уголовном деле, а суд нарушений в этом не усмотрел. Эксперты называют это опасным прецедентом, который создает угрозу для всех, кто решил легализовать свои капиталы. Похоже, завтра (после выхода статьи. – «Ведомости») многие из тех, кто поверил обещаниям властей, уже будут лететь за границу, иронизирует консультант, чьи клиенты активно сдавали специальные декларации в ФНС.

Доказательство вопреки закону

Опасный прецедент – о других таких случаях опрошенные «Ведомостями» юристы не слышали – случился в уголовном деле Валерия Израйлита, совладельца компании «Усть-Луга», строившей одноименный морской порт на побережье Финского залива в Ленинградской области. Копии обвинительного заключения и других материалов дела, которое сейчас рассматривает Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга, «Ведомостям» предоставила сторона защиты.

По мнению обвинения, преступная группа, в которую входил Израйлит, экономила на поставках некачественных труб для порта и выводила деньги за границу. В декабре 2016 г. Израйлит был арестован. До этого, узнав о возбужденном деле, он поручил своим сотрудникам убрать все следы его «бизнес-деятельности», говорится в обвинительном заключении, но одна из сотрудниц испугалась и забрала компьютер домой, где его изъяли следователи. Из переписки в ICQ сотрудники УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и узнали, что в начале 2016 г. Израйлит подал декларацию об амнистии. Найдя сведения о декларации, возможно её электронную копию, следователи запросили разрешение суда на выемку декларации в ФНС, считает один из адвокатов Израйлита – Виктория Бурковская, партнёр «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнёры». Суд со следователями согласился («Ведомости» ознакомились с его решением), и в марте 2017 г. декларация оказалась в руках ФСБ.

Её содержание также описано в обвинительном заключении: в середине 2016 г. Израйлит задекларировал контролируемые им иностранные компании, квартиру в Лондоне, акции, банковские счета. У одной из этих компаний – Midwest Marketing Limited Израйлит якобы собирался купить свою же яхту, считает обвинение. Так он хотел объяснить перевод валюты за границу в 2013 г., но затем расторг договор купли-продажи, говорится в заключении.

Это стало поводом для обвинения его в выводе средств за границу по подложным документам, кроме того, он обвиняется в легализации средств, полученных в результате преступления, и в особо крупном мошенничестве (соответственно ст. 193.1, 174.1 и 159 Уголовного кодекса, УК). Следователи использовали декларацию как доказательство по первым двум статьям.

«Если человек легализует свои средства и имущество в России, он получит твердые правовые гарантии, что его не будут таскать по различным органам, в том числе правоохранительным, трясти, не спросят об источниках и способах получения капитала, что он не столкнется с уголовным или административным преследованием и к нему не будет вопросов со стороны налоговых служб и правоохранительных органов». Декабрь 2014 г.

Владимир Путин, президент России

Адвокаты Израйлита настаивали, что делать этого нельзя, ссылаясь на прямой запрет в законе о добровольном декларировании активов и счетов. Амнистия освобождает человека от ответственности лишь за некоторые преступления, например налоговые. И хотя Израйлиту предъявлены обвинения по другим статьям УК, но гарантии, предоставленные законом, распространяются на любые уголовные дела, говорит Бурковская: декларацию нельзя использовать в качестве доказательства, если только её не приобщил к делу сам декларант. Но суд с этим не согласился и 20 сентября отклонил ходатайство защиты об исключении декларации из дела. Раз Израйлиту инкриминированы преступления, на которые амнистия не распространяется, значит, закон о добровольном декларировании не применяется и декларацию можно использовать в качестве доказательства, решил суд («Ведомости» ознакомились с записью выступления судьи Анжелики Морозовой, предоставленной защитой).

Представитель объединенной пресс-службы судов Санкт-Петербурга лишь подтвердил, что по делу проводятся предварительные слушания в закрытом режиме, не ответив на вопросы «Ведомостей» по существу. Представитель ФНС не ответил на запрос, так же как и представители ФСБ и прокуратуры Санкт-Петербурга в выходные 21–22 сентября. Представитель Силуанова не смог прокомментировать вопрос в воскресенье вечером.

Амнистия на вере

Большинство опрошенных юристов считают, что суд грубо нарушил закон об амнистии. Гарантии не использовать спецдекларации в качестве доказательств распространяются на любые составы преступлений, а не только на статьи, упомянутые в законе, уверен партнёр «Коблев и партнёры» Руслан Коблев. Двойного толкования быть не может – это условие было главной гарантией, что бизнес может доверять государству, категоричен он.

Но некоторые эксперты считают, что суд все же может создать опасный прецедент. В целом логика суда понятна, говорит управляющий партнёр юрфирмы «Рустам Курмаев и партнёры» Рустам Курмаев: человек обвиняется в преступлении, на которое амнистия не распространяется, поэтому декларация может использоваться в качестве доказательства. Кроме того, суд подчеркнул, что оперативники действовали в соответствии с законом об оперативно-розыскной деятельности, в котором нет исключений для закона о добровольном декларировании. Но в таком случае декларацию можно использовать и в других делах, что противоречит самой сути амнистии – она лишается смысла и не только не защищает от возможного преследования, а, напротив, создает риски, предупреждает партнёр KPMG Анна Воронкова. Это единичный случай, настаивает федеральный чиновник.

Первоначально амнистия должна была продлиться с июля 2015 г. до 20 июня 2016 г. – за операции с задекларированными активами и счетами нельзя привлечь к ответственности по обвинению в преступлениях, перечисленных в законе. Но особого успеха амнистия не имела – бизнес боялся, что из сейфов налоговиков декларации попадут и к силовикам. Вторая волна амнистии была более популярна. «Очень нас радует, что люди поверили!» – рассказывал руководитель ФНС Михаил Мишустин в интервью «Ведомостям» год назад. Поверили 19 000 человек – столько деклараций было подано к июню 2019 г., сообщал Минфин. По сведениям Силуанова, всего за 2018 г. было задекларировано более 10 млрд евро на счетах. В итоге чиновники решили провести ещё одну амнистию, которая продлится до марта 2020 г.

Гарантии властей были очень важны: в законе об амнистии достаточно пробелов и многие клиенты решились на неё только из-за обещаний властей, что силовики не воспользуются декларациями, говорит один из консультантов. Главный пробел – отсутствие поправок в закон об оперативно-розыскной деятельности, считает Коблев: если оперативники ознакомятся с декларацией и оформят это в виде результатов оперативно-розыскных мероприятий, опровергнуть такие доказательства сложно. Увидев данные из декларации, оперативник может их свободно использовать, согласен управляющий партнёр Taxadviser Дмитрий Костальгин.

Бизнес видел риски в том, что амнистия не распространяется на мошенничество (такое решение было принято после консультаций с FATF – организацией по противодействию легализации и отмыванию капитала. – «Ведомости»), вспоминает Воронкова. Оказывается, опасения были не напрасны, заключает она.

Юристы считают, что использование декларации в деле Израйлита наглядно иллюстрирует ситуацию с инвестиционным климатом в России и гарантиями, которые власти дают бизнесу. Основная проблема российского законодательства – в постоянно меняющейся правоприменительной практике, а также обвинительном уклоне судебной системы, рассуждает руководитель практики уголовно-правовой защиты бизнеса Bryan Cave Leighton Paisner Russia Антон Гусев. Законодатель действительно хотел, чтобы декларации были тайной, но правоохранительные органы искажают смысл законов, а суд встает на их сторону, говорит он. Судьи практически не вникают в обоснование ходатайств следователей и дают им карт-бланш на любые нарушения – из-за этого законы могут потерять свой основной смысл и перестать работать, заключает Гусев.