Жесткая посадка на старые грабли

В этом году стало понятно, какой длины память у российских авиавластей — меньше двух лет. Ровно столько времени им понадобилось, чтобы забыть обо всех проблемах краха «Трансаэро» и за оживленными дискуссиями о нормах провоза ручной клади упустить предбанкротное состояние другого крупного перевозчика — «ВИМ-Авиа». И вот опять чиновники как мантру повторяют, что все меры приняты и «точно никогда не повторится». И снова хочется им поверить, тем более что на этот раз не обошлось без персональных наказаний. Но пока то, что сделано, не обещает прорывов.

«Сколько багажа я могу пронести с собой на борт или зарегистрировать?» — в минувшем году этот простой и в то же время неожиданный вопрос я, как авиационный автор, слышала чаще всего от коллег и друзей. Пару лет назад для ответа можно было даже не задумываться: правила оставались стандартными и едиными для всех. Но в этом году возникли варианты — на протяжении многих месяцев вся отрасль решала судьбу багажа и ручной клади, от которой напрямую зависит «доступность авиабилетов». Минтранс, Совет федерации, Росавиация, руководство авиакомпаний спорили о том, что можно проносить на борт дополнительно к ручной клади, забывая то лекарства, то ноутбуки, то фотоаппараты.

Безусловно, все это очень важные вопросы, что подтверждает и широкий общественный резонанс. Но за деталями отличий дамской сумочки от мужского дипломата чиновники не различили (будем все же надеяться, что неумышленно) «первый звоночек», предвещавший уход с рынка «ВИМ-Авиа» — она фактически сорвала начало летней чартерной программы. Но на задержки и отмены чартеров уже давно привыкли смотреть сквозь пальцы и чиновники, и даже пассажиры, к ежегодным сбоям «ВИМ-Авиа» в летний сезон тоже привыкли. Внимание других участников рынка отвлекло долгожданное возобновление роста перевозок и открытие Турции, да и многие на уход «ВИМ-Авиа» смотрели скорее благосклонно, поскольку интересовались рынком полетов в Китай, на котором она работала.

В результате, когда ситуация вокруг «ВИМ-Авиа» привлекла внимание, было уже слишком поздно. Очередная катастрофа на рынке подтвердила: финансовые проблемы авиакомпаний выходят на поверхность, только когда контрагенты не дают в долг, пассажиры не могут улететь, а руководители успевают выехать за границу. А также доказала полную несостоятельность того, что российские власти (в том числе после краха «Трансаэро») называли работающей системой финансово-экономического контроля перевозчиков. Даже в открытом публичном пространстве наблюдения за её работой выглядят театром абсурда: летом 2016 года Росавиация сурово ограничивала полёты IFly (спустя год развозила пассажиров рухнувшей «ВИМ-Авиа») на фоне безнаказанных массовых задержек той же «ВИМ-Авиа».

Научит ли чему-то чиновников второй за два года крупный крах на авиарынке? Окажется ли теперь отрасль под реальным контролем — например, после того как осенью министр транспорта Максим Соколов получил от президента представление о неполном служебном соответствии?

Участники рынка скептичны: «В отдельных ситуациях, например связанных с урезанием чартерных программ, гайки будут закручиваться без сожалений, но вряд ли это добавит устойчивости компаниям». Одним из факторов риска авиаторы называют самое ожидаемое событие года — возвращение российских туристов и перевозчиков в Египет: «Здесь важно не увлечься пополнением парка самолётов и вдумчиво открывать чартеры».

Адекватного механизма финансового контроля не видит просто никто, в то время как финансовых проблем у авиакомпаний будет только прибавляться. Например, в 2017 году открыто рекордное число новых и реконструированных аэропортов — в Перми, Тюмени, Красноярске, Анапе, Ростове, продолжаются проекты модернизации в других городах. Цена аэропортовых услуг резко растёт, чиновники разводят руками. Собственно, вариантов у отрасли остается немного, и главный из них — оставаться диким рынком, на котором выживает самый сильный и приспособленный, а за ошибки расплачиваются конкуренты и пассажиры. По крайней мере никто из владельцев или руководства рухнувших авиакомпаний ещё никакой ответственности за это не понес.