«Инвестируем прежде всего в людей и новые тренды»

Интервью Алишера Усманова «Ведомостям» помог получить... Алексей Навальный: миллиардер решил ответить Навальному, назвавшему факт пожертвования особняка на участке в 4 га фонду «Соцгоспроект» взяткой, не через принадлежащий Усманову «Коммерсантъ», а через «Ведомости».

Естественно, только этой темой интервью в «Ведомостях» ограничиться не могло, и один из богатейших людей России, совладелец «Металлоинвеста», «Мегафона», Mail.ru Group, Facebook, Alibaba, Twitter, Uber и проч. рассказал о том, как он принимает инвестиционные решения и контролирует свои многочисленные активы, какие отрасли являются наиболее привлекательными для будущих инвестиций и какое место в его жизни занимает фехтование.

– Вы говорили, что в 63 года отойдете от управления бизнесом, но, кажется, продолжаете им руководить.

– Сделал, как говорил. Уже три года не занимаюсь управлением бизнесом. Принимаю только стратегические решения и занимаюсь филантропическими проектами. Больше ничего.

– Один российский бизнесмен, который перевел свой бизнес за границу и эмигрировал, сказал, что, после того как сделал это, был поражен осознанием факта, что в России 80% его времени уходило на защиту бизнеса и только 20% – на его развитие, а на Западе 80% времени он может тратить именно на развитие. Какой процент своего рабочего времени вы тратите на защиту собственности и какой – на создание новых бизнесов и их развитие?

– Основная моя деятельность – это благотворительность и спортивные проекты. Поэтому большую часть своего времени трачу именно на это. Мне собственность защищать не нужно. Активы покупались на свободном рынке по достаточно высокой рыночной стоимости у частных собственников, к тому времени иногда уже собравших контрольные пакеты, и после тщательных due diligence.

Что касается менеджмента, по моим представлениям, они тратят примерно 50% времени на повышение эффективности существующих бизнес-проектов и ещё 50% – на разработку новых направлений.

– Вы один из самых проницательных и успешных российских инвесторов, возможно, самый проницательный и успешный. Уоррен Баффетт говорит, что всегда инвестировал только в те бизнесы, которые понимал сам. Расскажите, пожалуйста, как и по каким критериям принимаете инвестиционные решения вы? У вас большая команда аналитиков и экспертов, которые вам помогают в этом, кто эти люди?

– Инвестируем прежде всего в людей и новые тренды. Поэтому при принятии решения уделяем основное внимание именно оценке своих потенциальных партнёров. Конечно, у нас есть аналитики, и они после изучения потенциала сделки, в которую мы планируем инвестировать, дают свои предложения. Сам много читаю, изучаю современные тенденции. Если считаем инвестицию целесообразной, то обязательно подробно общаюсь с лидерами команд, в которые мы инвестируем, затем принимаются соответствующие решения.

– Вы одним из первых поверили в восстановление металлургического рынка, разглядели грядущий бум социальных сетей и интернет-коммуникаций, первым в России начали много вкладывать в перспективный киберспорт. Что, на ваш взгляд, может выстрелить следующим?

– Все, что касается big data, искусственного интеллекта, новых форм подачи контента, таких как AR и VR (дополненная реальность и виртуальная реальность. – «Ведомости»), а также бизнес-проектов на стыке реальной экономики, интернета и информационных технологий.

«Все налоги плачу в России»

– Алексей Навальный не первый раз публикует материалы, связанные с вами. До сих пор вы на них не реагировали, но в этот раз обещаете жестко ответить. Почему?

– Не хотел делать ему пиар. Для меня действия Навального всегда были худшим примером того, что называется верхоглядством. Например, он говорил, что шахтеры на предприятиях Усманова «фигачат за копейки». Человек даже не выяснил, что мы добываем нашу руду открытым способом – у нас нет шахтеров. Наши предприятия обеспечивают доход примерно 300 000 человек, если считать сотрудников с их семьями. Все получают достойную зарплату, существенно превышающую среднюю по своему региону. Сейчас Навальный перешел красную линию, стал обвинять меня фактически в преступлении. Все, что могу сказать по поводу его заявления, – это ложь. Он утверждает, что якобы я участвовал в приватизационных сделках и на этом сколотил своё состояние. В действительности все активы куплены на вторичном рынке. При этом я только как физическое лицо заплатил в России более $400 млн налогов (с учетом налоговой декларации за 2016 г.).

– Но USM Holdings в 2016 г. сообщила, что вы перестали быть налоговым резидентом России. Налоговым резидентом какого государства вы сейчас являетесь?

– USM сообщила, что я провел за пределами России больше 183 дней. А из этого все почему-то сделали такой вывод. Я вынужден много находиться за границей, как президент Международной федерации фехтования (FIE). У FIE есть офисы в Лозанне и Монако. Кроме того, я являюсь также членом комиссии МОК по олимпийскому телевидению. Эти и другие мои обязанности занимают довольно много времени. Например, в 2015–2016 гг. решались важнейшие вопросы олимпийского движения, в том числе участия российских спортсменов в Олимпийских играх 2016 г., в которые я был активно вовлечен.

И тем не менее я налоговый резидент России, все личные налоги я плачу здесь. Причём более половины доходов, с которых уплачены эти налоги, я заработал не в Российской Федерации: это в основном прибыль от операций на рынках ценных бумаг за пределами России.

Возвращение в Россию

Продажу коллекции Ростроповича и Вишневской аукционный дом Sotheby’s готовил в 2007 г. с особой тщательностью. В собрании русской живописи, фарфора, стекла и декоративного искусства XVII–XX вв. есть безусловные шедевры, но аукционеры особо подчеркивали, что она принадлежит выдающимся русским музыкантам, собиралась в течение 30 лет, отражает их личный художественный вкус и поэтому уникальна и особенно ценна. Торги в Лондоне были назначены на 18 и 19 сентября, но за день до начала Sotheby’s сообщил, что коллекция продана целиком – все 450 лотов – за «неразглашаемую сумму, существенно превышающую самые высокие предпродажные ожидания». Максимальная сумма оценки коллекции составляла в то время $40 млн. Сделка была оформлена утром 17 сентября на личные средства Усманова – с намерением передать собрание государству, сообщила тогда «Ведомостям» пресс-служба бизнесмена. На право разместить у себя коллекцию претендовали Русский музей, Третьяковская галерея и Эрмитаж, однако её передали в Константиновский дворец в Стрельне (государственная резиденция «Дворец конгрессов»). Экспозицию 13 мая 2008 г. торжественно открыл Владимир Путин. «Коллекция Константиновского дворца.

А что создал Навальный? Кроме провокаций на голову молодых ребят, которые всегда фрондируют любой власти, даже если эта власть золотая? Что, кроме распространения заведомо ложной и непроверенной информации? Мы, будучи в комсомольском возрасте, критически оценивали ситуацию в стране, хотя и гордились ею. Часть молодежи сегодня в такой же ситуации.

– Навальный нашел выписки из Росреестра, согласно которым в 2010 г. Алишер Бурханович Усманов передал фонду «Соцгоспроект» на основании договоров пожертвования и дарения участки площадью 2,8 и 1,5 га, а также жилой дом (2800 кв. м), котельную, баню и другие здания рядом с пос. Знаменское в Подмосковье. За какую сумму и зачем вы приобрели участки и почему передали фонду?

– Моя сестра Гульбахор Бурхановна – самый близкий мне человек на земле кроме Ирины Александровны Винер. Я очень о ней забочусь. В своё время, после потери родителей, сестра захотела жить поближе ко мне. Я предлагал ей много вариантов проживания, одним из которых был участок, впоследствии ставший предметом исследования г-на Навального. Если бы Навальный спросил у официальных лиц, представляющих интересы моих компаний, получил бы внятный ответ и ничего не нужно было бы выдумывать.

Разъяснили бы, что интересующий его договор был частью сделки, касающейся другого участка фонда под руководством г-на Елисеева.

Его я прекрасно знал со времен работы гендиректором «Газпром инвестхолдинга», когда по 2–3 дня в неделю проводил в Газпромбанке – нашем ведущем банке.

Елисеев тогда рассказывал мне о проектах фондов, приглашал вложиться в них. От него и узнал,что фонд [«Соцгоспроект»] хочет делать девелоперский проект на границе с моим участком: рядом со стеной выросли бы пять больших особняков. Я же давно искал возможность расширить свой участок, где живу уже больше 20 лет, поэтому и предложил обменять их участок – 12 га – на участок моей сестры в отдалении от меня и с готовым домом.

Тем более что сестра в доме жить отказалась. Сказала: «Зачем мне такой большой дом? Дети разъехались». Мы [c Елисеевым] договорились. Фонд уступил мне огромный участок [12 га на Рублевке] по номинальной цене, а я передал в «Соцгоспроект» участок и дом сестры и достроил его, как и обещал. 12 га на Рублевке на берегу Москвы-реки стоят примерно $50 млн. Переданный мною участок в 4 га стоит около $15–20 млн, и дом – ещё $30 млн. Так что баланс примерно 50 на 50.

Алишер Усманов

Родился в 1953 г. в г. Чуст Наманганской области Узбекской ССР. Окончил МГИМО и Финансовую академию при правительстве РФ

1990 заместитель генерального директора ЗАО «Интеркросс»

1994 глава Межбанковской инвестиционно-финансовой компании «Интерфин» (по 1998 г.), советник гендиректора Московского авиационного производственного объединения (МАПО)

1995 первый заместитель председателя правления МАПО-банка

1998 заместитель гендиректора, в 2000–2014 гг. гендиректор «Газпром инвестхолдинга»

2012 основал с компаньонами USM Holdings

Они сделали мне одолжение, дав возможность расширить территорию имения. А для сестры я построил напротив себя дом на 50 сотках.

Что это – взятка? Никакая не взятка!

– Почему фонд «Соцгоспроект» согласился на такой обмен? На полученном участке в 4 га пять новых особняков не построишь, тем более когда там уже есть особняк за $30 млн.

– В новую стройку им нужно было вкладывать много денег. А я им говорю: вот готовый дом. Выгодно обеим сторонам. Потом, как я понимаю, из-за кризиса девелоперский проект у них вообще заглох, но я уже за этим не следил, они сами разбирались.

– В особняке, который вы передали фонду, действительно бывает премьер?

– Я этого не знаю. Елисеев хотел там сделать представительский дом. В том виде, в котором дом был передан, он был непригоден к использованию, и я его ещё некоторое время достраивал, это было частью наших коммерческих договоренностей.

– А чем вообще фонд «Соцгоспроект» занимается?

– В детали не погружен, слышал, что фонд жертвовал деньги на восстановление Константиновского дворца в Санкт-Петербурге, поддерживал ещё какие-то общественные проекты. Знаю Илью Елисеева. Вместе выпивали. (Смеется.)

– Через год после того, как вы приобрели участок рядом с пос. Знаменское, вы стали собственником нескольких лесных участков неподалеку, возле д. Маслово. Ранее ваши представители рассказывали, что эта сделка была частью договора займа, выданного бизнесмену Борису Ванинскому под залог участков. В 2012 г. Ванинский поменял объект залога и вернул себе лесные участки. О каком займе шла речь и что стало новым залогом?

– Это был коммерческий заем, сделка оформлялась как покупка долей в компаниях с правом обратного выкупа. Заем был закрыт путём того, что г-н Ванинский переуступил нам объект коммерческой недвижимости в Москве.

– Вы не опасаетесь исков к вам в судах Лондона и США? Навальный грозился судиться там.

– Во-первых, это я решил в суд обратиться – в российский, как и положено между российскими гражданами. Он же использует заявление о западных судах, для того чтобы увести дискуссию в другую сторону. Однако там же есть закон. Судебные системы везде несовершенны, но клеветать нельзя ни в нашей стране, ни за рубежом.

Но не надо придавать Навальному слишком большое значение. Помните, как Александр III поступил, когда ему сообщили об аресте какого-то алкаша, который кричал в трактире, что «плевал на Государя»? Приказал бедолагу отпустить, но передать, что он тоже на него плевал.

– По какому именно поводу вы хотите судиться?

– По поводу вранья. Припомню ему все высказывания в мой адрес. До этого он говорил, что якобы я участвовал в приватизации. Какая приватизация? В 2004–2005 гг., когда руду продавали за $22/т, я покупал Михайловский ГОК и 30% «Тулачермета» за $2 млрд, консолидировал«Газметалл» за $2 млрд. Блокпакет «Мегафона» купил за $5,2 млрд, и этот долг до сегодняшнего дня отдаю.

Без государственной помощи

– Вы принципиально не покупали активы у государства?

– Принципиально. Что касается государственных гарантий для «Металлоинвеста», это было во время большого кризиса 2008 г. Со мной случилось несчастье, я серьёзно заболел. Менеджмент начал изыскивать пути хеджирования кредитных рисков, и тогда наши компании, как стратегические, получили госгарантии. Узнав об этом и будучи на реабилитации после большой операции, я очень жестко потребовал, чтобы наши предприятия немедленно вернули государственные гарантии. Потом меня обвиняли, что я у [первого вице-премьера Игоря] Шувалова эти гарантии выпросил. Их давали на пять лет, но мы вернули в том же году.

USM Holdings Limited

Диверсифицированный холдинг

Совладельцы: Алишер Усманов (49%), структуры Владимира Скоча (30%) и Фархада Мошири (10%).

Консолидированные финансовые показатели не раскрываются.

Холдинг создан в 2012 г. для консолидации активов Алишера Усманова и его партнёров. Среди активов холдинга горнодобывающая компания «Металлоинвест», доли в сотовом операторе «Мегафон» (56,3%), интернет-компании Mail.ru (8,6%). USM также управляет активами, принадлежащими Усманову и его партнёрам раздельно: медиахолдингом ЮТВ, издательским домом «Коммерсантъ», девелопером «Химки групп».

– А ваша принципиальная позиция с чем связана?

– Считаю, что государственная машина всегда находится в конфликте с бизнесом, потому что разные цели: здесь – извлечение прибыли, там – получение налогов с этой прибыли. Взаимоисключающие источники доходов, поэтому с государством можно сотрудничать, но у него нельзя ничего брать. И я принципиально не делал ничего для того, чтобы получать у государства что-либо за бесценок или бесплатно. Единственный актив, приобретённый нами у государства, – это лицензия на разработку месторождения Удокан, за которую мы заплатили $500 млн. Это стало одной из самых крупных сделок (если не самой крупной) по приобретению права пользования ненефтегазовыми недрами в нашей стране.

– Но вы ведь работали в структуре государственного «Газпрома». Собственно, у него вы в 2001 г. и выкупили долю в «Газметалле», который владел Оскольским электрометаллургическим комбинатом (ОЭМК) и Лебединским ГОКом.

– Секундочку. Лично я считал, что «Газпрому» выгодно было тогда иметь металлургический холдинг. В тот момент, когда я пришел в «Газпром», он за газ получал не деньги, а иногда даже хлеб. Средневековый натуральный обмен. Потом появились векселя. У «Газпрома» было огромное количество металлургической продукции, которая отдавалась в зачёт поставки газа. «Газпром» сохранил экономику России в период её полураспада после экономических реформ правительства Гайдара. Не имею в виду, что это были неправильные реформы, имею в виду то, как их претворяли в жизнь. Тогда меня призвали реализовывать непрофильные активы, а профильные активы вернуть на баланс «Газпрома». И чтобы избежать конфликта интересов, так как мои партнёры (не я) уже были акционерами ОЭМК и Лебединского ГОКа, я предложил выставить долю в «Газметалле» на продажу. Тогда «Газпром» благодарил меня, хотя я говорил: «А может быть, оставить? Будет расти». Точно такая же ситуация была, когда просил у российских банкиров деньги на Corus Group, чтобы купить пакет побольше: мне никто не поверил. Ни один банк ничего не дал. Так же как и на покупку Facebook, на что я потратил все свои деньги, которые были у меня на тот момент.

– Российские металлургические компании высокорентабельны в том числе благодаря низким затратам на оплату труда...

– Кто вам сказал, что высокорентабельны?! Рентабельность по EBITDA «Металлоинвеста» в 2016 г. – 29,5%, а железорудного дивизиона Vale – 48%. У Vale исключительные месторождения, она имеет очень хорошую руду, низкую себестоимость и почти никаких затрат на стивидоров – они грузят с конвейерной ленты. Наша руда – максимум содержание общего железа 32–39%, мы её обогащаем до 65% путём нескольких технологических процессов. Другой вопрос, что они продают руду, а мы – продукт с дополнительной стоимостью в виде окатышей и брикетов.

– В Белгородской области, где расположены основные предприятия «Металлоинвеста» – Михайловский и Лебединский ГОКи и ОЭМК, средний уровень заработной платы – около 24 000 руб., по данным Росстата. Какая средняя зарплата на ваших предприятиях?

– 41 000 руб., при том что средний оклад жителя, например, Белгородской области – 26 400 руб. На наших предприятиях в Курской и Оренбургской областях ситуация аналогична – можете посмотреть, это открытые данные. При этом совокупный месячный доход высококвалифицированного рабочего может составлять до 100 000 руб. Мы каждый год индексируем зарплаты. Но резко их повышать нельзя, иначе в регионе взлетит инфляция.

Также учтите, что в целом доля оплаты труда в тонне продукции у нас на американском уровне, но производительность труда у нас ниже – и вовсе не потому, что у нас плохо работают. Просто мы социально ориентированный бизнес, который платит зарплату десяткам тысяч людей и осознает, что в условиях низкой территориальной мобильности и высокого среднего возраста персонала стремление к быстрой модернизации чревато тем, что многие люди могут потерять работу. Напротив, постепенная модернизация, которую мы проводим, во-первых, не приводит к безработице, а во-вторых, влияет на увеличение зарплат. Мы сохранили предприятия в сложные времена и гордимся нашими работниками.

Медный бизнес

– Давайте поговорим про ваши новые проекты. Байкальская горно-металлургическая компания владеет лицензией на третье месторождение меди в мире – Удоканское. Когда начнёте его разрабатывать?

– По Удокану идут активные переговоры с банками и партнёрами из Русской медной компании(РМК) о совместной разработке месторождения. Их ведёт Байкальская горно-металлургическая компания, мы полностью открыты для сотрудничества и начала строительства обогатительной фабрики.

Алишер Усманов планирует привлечь к разработке крупнейшего месторождения «профессионала в меди»

– Ваш партнёр по Удокану – РМК Игоря Алтушкина. Разве у РМК есть достаточное количество средств, чтобы инвестировать наравне с вами? Они только в 2013 г. запустили Михеевский ГОК, сейчас изучают возможность строительства второй очереди, работают над запуском Томинского ГОКа.

– Средств нет ни у кого. Средства есть только у банков. РМК имеет большой опыт реализации проектов в медных горно-обогатительных комбинатах. Они уже два ГОКа подняли. И сделали их гораздо более эффективными, чем другие компании. Мы верим в них. Но открыты к сотрудничеству на честной, равноправной основе с любыми компаниями, которые занимаются медным бизнесом.

– Какую долю может получить Алтушкин?

– 50 на 50.

– Только за экспертизу?

– Нет. Там будет денежная составляющая.

– А гендиректору «Норникеля» Владимиру Потанину вы предлагали совместную разработку Удокана?

– Потанину этого не предлагал, я исчерпал все предложения для него ещё в начале нашего любовного альянса по «Норильскому никелю».

– А «Ростех»? С ним сотрудничество завершено?

– Ничего подобного. «Ростех» как был, так и есть наш партнёр. У них есть право по цене затрат выкупить 25% от нашей доли.

– Как долго у них будет это право?

– Право предоставлено на 10 лет с момента подписания соглашения.

Кто принимает решения

– В последнее время вы инвестируете исключительно в высокотехнологичные бизнесы...

– Это [гендиректор компании USM Management и член совета директоров USM Holdings Иван] Стрешинский. (Смеется.) Считаю, что пора здесь остановиться. Теперь этим будет заниматься самая технологичная компания России – Mail.ru Group. Как инвестор я на этой поляне задержался, пора давать дорогу молодым. Считаю, что после принятия стратегических решений новые инвестиции должны делать руководители бизнеса.

– Они должны принимать решения, во что инвестировать?

– Именно.

– Раз руководители бизнеса могут стать более самостоятельными, можете ли вы продать им часть этого бизнеса?

– Я уже выделил для топ-менеджмента 10% акций USM (речь идёт об опционах, предоставленных в 2014 г. и уже выполненных. – «Ведомости»).

– Насколько активно ваши партнёры по USM Фархад Мошири и Андрей Скоч вовлечены в процесс управления бизнесом?

– Фархад Мошири является председателем совета директоров USM и поэтому активно вовлечен в принятие стратегических решений группы. Андрей Скоч не является акционером USM, он депутат Госдумы. Поэтому в процессе управления бизнесом он не принимает и не может принимать никакого участия. Акционером USM является отец Андрея Владимир Никитович Скоч.

– USM очень много инвестирует в новую экономику, в первую очередь в интернет-компании. Какова доля компаний старой и новой экономик в портфеле USM, как будет меняться?

– Основная часть моих доходов за последние 15 лет приходится на инвестиции в зарубежные активы, а последние пять лет – на зарубежные интернет-активы, такие как Facebook, Alibaba, JD.com, Twitter, в которые я инвестировал в те времена, когда в эту отрасль ещё никто из крупных российских инвесторов не верил. Сегодня доли в нашем портфеле старой и новой экономик составляют примерно 50 на 50, но убежден, что составляющая новой экономики иинформационных технологий будет только расти.

– Довольны ли вы инвестициями в Apple, Uber, Xiaomi? Насколько технологическая сфера продолжает быть интересной для инвестора, не прошли ли золотые времена?

– Apple – да, Uber и Xiaomi – будущее покажет верность решений на их счёт. Что касается золотых времен, для каждого сегмента рынка есть свои периоды роста. Скажем, для интернета 2.0 золотые времена прошли. В целом можно сказать, что на рынке ощущается определенный кризис идей, но, уверен, новые направления, такие как искусственный интеллект, big data, VR, AR, возьмут своё.

Медиа, коммуникации и киберспорт

– Вы читаете «Коммерсантъ» ежедневно? Как часто вам звонят люди, недовольные статьями в «Коммерсанте», и как вы на это реагируете? Наши коллеги говорят, что вы насаждаете цензуру в «Коммерсанте».

– Ежедневно читаю дайджест прессы, который включает в себя и «Коммерсантъ». А вообще, поскольку я даю интервью вам, а вы всё-таки конкурент «Коммерсанта», полагаю, будет некорректным обсуждать с вами, как там все устроено.

Могу сказать только одно: никакую цензуру я там не насаждаю. Это не в моих правилах, и я вообще не принимаю участия в работе моих медийных активов.

Единственный инцидент, когда я лично обратил внимание на деятельность «Коммерсанта», был в связи с хулиганской публикацией в журнале «Власть». Кстати, отстраненный тогда [главный] редактор [Максим Ковальский] сейчас снова работает в «Коммерсанте», потому что это не было политической цензурой или персональным конфликтом, а было ответом на этически недопустимый стиль и тон. Ожидаю от сотрудников соблюдения высоких стандартов культуры, а не единых политических взглядов.

Предлагаю вам у вашего владельца [Демьяна Кудрявцева, бывшего гендиректора «Коммерсанта»] спросить: была цензура при нём? Бывало, я его не видел по полгода.

– Зачем доля в Mail.ru Group продана «Мегафону»?

– Mail.ru Group является одним из центров высокотехнологичных инвестиций, потому что соединяет в себе как большой опыт инвестиций и стратегических сделок, так и платформу для дальнейшего развития этих компаний внутри своей экосистемы. Этот опыт уникален в рамках российского интернет-рынка. За плечами компании десятки сделок. Как мы видим, все крупные приобретения Mail.ru Group оказались успешными: «Одноклассники», «В контакте», Delivery Club... Важно отметить, что после приобретения все эти компании показали значительный рост своих основных показателей. Сделка с «Мегафоном» позволит добавить к возможностям инвестиционной платформы Mail.ru Group ресурсы телекомоператора.

Развитие «Мегафона» и Mail.ru Group сегодня подчинено общемировому тренду на сближение интернета и телекоммуникаций. Поэтому недавняя покупка «Мегафоном» пакета акций Mail.ru Group имеет стратегическую цель – создать один из первых в мире цифровых мобильных проектов (аналогично планируемым объединениям таких компаний, как Verizon и Yahoo, ATT иTime Warner) с потенциальными синергиями, стабильными и долгосрочными конкурентными преимуществами. Подготовленный к будущему игрок сможет предложить больше цифрового контента, совместных продуктов и сервисов. Наличие контролирующего пакета акций у одного акционера способствует сотрудничеству между двумя компаниями.

– Так что раньше мешало им сотрудничать?

– Без взаимного владения некоторые запланированные «Мегафоном» и Mail.ru проекты были бы нереализуемы. Например, СП между «Мегафоном» и VK будет развивать проект VK mobile. Возможно, оно будет строиться на условиях revenue share, доля в прибыли будет делиться на взаимовыгодной и рыночной основе. Второй пример: «Мегафон» и Mail.ru собираются договориться о программе сотрудничества по big data. Это совершенно новое направление бизнеса, никто не знает, сколько эти данные стоят, поэтому, не будучи в тесных отношениях, компании никогда не договорились бы о цене. Mail.ru в этом партнёрстве интересуют данные по геотаргетингу, которые всегда есть у мобильного оператора. Ведь Mail.ru концентрируется на развитии сервисов на стыке интернет-технологий и физических вещей вроде Delivery Club. А «Мегафон» интересует более полная информация о своих абонентах. Совместно они смогут предоставлять пользователю более таргетированные и полезные продукты и сервисы. Это то, о чём многие говорили, но никто пока всерьёз не сделал.

– Это все основные проекты?

– Это неизведанная территория. Мы знаем, что две эти вещи будут работать, но что может вырасти вокруг них, пока непонятно. Есть много интересных сфер сотрудничества.

– Интернет-аудитория в России почти перестала расти. И это вызов для интернет-компаний, в том числе для Mail.ru Group, ведь до сих пор их бизнес так быстро рос благодаря появлению новых пользователей сервисов и новых рекламодателей. При этом рекламная выручка Mail.ru Group и так растёт медленнее, чем у «Яндекса», игровое подразделение тоже показывает неровные результаты. В чем проблема этого бизнеса?

– Mail.ru Group прошла точку спада, и мы считаем, что в ближайшем будущем этот бизнес будет хорошо расти. В IV квартале 2016 г. совокупная выручка компании выросла на 19,2%, показав значительное ускорение по сравнению с предыдущими периодами. Прогноз по росту компании на 2017 г. также превысил ожидания.

– Рынок сотовой связи стагнирует – как в России, так и во всем мире. Эксперты предсказывают консолидацию в России. Были ли переговоры об объединении «Мегафона» с кем-то? Насколько вы в этом заинтересованы?

– Процессы по консолидации в мире происходят, и в определенной степени они были бы полезны и в России, но переговоров об объединении «Мегафона» с кем бы то ни было мы не вели.

– Как вы относитесь к принятому недавно закону Яровой? Обсуждали ли вы его с кем-то из чиновников, как владелец актива, на который этот закон окажет прямое влияние?

– Мы понимаем, что с точки зрения государства и борьбы с терроризмом и прочими преступными проявлениями этот закон находится в русле общемировой тенденции. Весь вопрос в том, как он будет реализовываться. Надеюсь, государство примет взвешенное решение, которое не нанесет ущерба отрасли.

– Правда ли, что один из прежних инвесторов оператора Yota – Евгений Ройтман подал в суд на вас и «Мегафон», потому что прежние акционеры не исполнили обязательства перед ним? Каков размер иска, в чем там суть и на какой стадии рассмотрение?

– В настоящий момент ни против меня, ни против «Мегафона» нет никаких исков от Ройтмана, о которых нам было бы известно.

– Вы пообещали инвестировать $100 млн в киберспорт. Зачем?

– Считаю, что поощрение умственной деятельности в форме спортивного состязания между молодежью – это очень полезно в целом и перспективно с точки зрения бизнеса. Мы уже вложили в киберспорт достаточно большую сумму из заявленного капитала, и сегодня у нас неплохие результаты, лучшие команды и медиаправа на них, международные турниры, а в мае мы открываем один из крупнейших в мире киберспортивных стадионов. За последний год наши команды более пяти раз становились чемпионами на международных турнирах. Элементов монетизации в киберспорте множество: спонсорские контракты, призовые деньги, мерчандайзинг, продажа прав. Это то же самое, что и обычный спорт, – потенциально очень прибыльная история. Мы уже организовали два больших международных турнира, в июне будет третий. На первом из них, в «Крокус сити», турнир собрал полный зал, а также 28 млн зрителей в онлайне. Кстати, это мероприятие завоевало премию ведущего европейского конкурса ивент-индустрии EUBEA как лучшее в своей категории.

– А девелоперские проекты считаете по-прежнему перспективными?

– Очень. Это направление будет развиваться, появляются новые интересные идеи в этой области.

– Например, Москва начинает новый проект по реновации хрущевок.

– Очень интересный пример.

Благотворительность и спорт

– В интервью Forbes вы говорили, что наследство никому не оставите и все состояние потратите на то, что считаете нужным для себя и людей, а остальным будут управлять ваши друзья. Может быть, отдадите состояние на благотворительность? Присоединитесь к Giving Pledge, например?

– С уважением отношусь к филантропической кампании Giving Pledge: чем больше будет в мире громких инициатив в сфере благотворительности и меценатства, чем больше людей они вовлекут в свою орбиту, тем лучше.

Но для себя лично не вижу необходимости делать громкие заявления и приносить клятвы в верности идеям благотворительности с отсрочкой исполнения. Предпочитаю жертвовать сейчас, пусть лучше мои дела говорят сами за себя. Уже много лет я направляю большие средства на поддержку самых разнообразных проектов в сфере культуры, науки, искусства и спорта. Помогаю людям по зову сердца, а не потому, что дал некие обязательства. Если я половину заработанного отдал на налоги и благотворительность, я с чистой совестью трачу все, что считаю нужным, чтобы мои близкие, друзья и любимые чувствовали себя в достатке.

– В 2007 г. вы выкупили коллекцию искусства Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской и передали её в дар российскому правительству. В 2013 г. выкупили и вернули в Россию картину Франса Халса Старшего «Евангелист Марк». В 2014 г. вы приобрели на аукционе за $4,1 млн нобелевскую медаль Джеймса Уотсона, которую Уотсон был вынужден продать, и вернули её ученому... У вас есть в фонде «Искусство, наука и спорт» люди, которые отслеживают подобного рода продажи или вы делаете это сами?

– Очень часто люди обращаются за помощью лично ко мне, и я, конечно, не оставляю эти обращения без внимания. Это не означает, что сам полностью веду все свои благотворительные проекты – это просто не под силу одному человеку. Разумеется, у нас эффективная и профессиональная команда, состоящая из неравнодушных людей, которая и выполняет большую часть работы. Тем не менее благотворительность и спорт – это те сферы, которые увлекают меня больше всего, и я готов посвящать им столько времени, сколько потребуется.

Благотворитель Усманов

– Какие у фонда благотворительные приоритеты? Почему выбраны именно они?

– С годами все больше чувствую потребность передавать свой опыт новым поколениям, необходимость создавать условия для гармоничного развития и выявления талантов молодежи. Для этого считаю важным прежде всего поддерживать развитие образования, культуры и спорта. Это три основные составляющие успешного общества будущего.

Свою миссию вижу в том, чтобы дать людям возможность для саморазвития, получения знаний, приобщения к культуре и искусству. Для этого необходима планомерная работа по созданию соответствующей инфраструктуры, обеспечению равных возможностей для образования и занятий спортом, доступа к культуре и искусству вне зависимости от места проживания человека и его физических ограничений.

– Сколько времени у вас занимает руководство FIE? Когда вы последний раз брали в руки саблю?

– В FIE входит более 150 национальных ассоциаций фехтования. Проходит много соревнований разного уровня, плюс большое количество административных вопросов. Федерация сейчас работает над повышением зрелищности нашего вида спорта. У нас очень много амбициозных планов, которые мы должны реализовать до Олимпиады-2020. Могу сказать, что многие вопросы требуют моего участия в их обсуждении и решении. Я люблю фехтование и с удовольствием посвящаю ему большую часть моего времени. Саблю беру в руки регулярно, но не для того, чтобы наносить удары. Просто люблю!

– Вы сказали Bloomberg, что считаете нужным поменять главного тренера FC Arsenal Арсена Венгера. Но как вы будете этого добиваться, если не являетесь крупнейшим акционером лондонского клуба?

– Я сказал, что в каждом клубе наступает время, когда тренер должен быть сменен. Ответственность за эту смену должен нести мажоритарный акционер. Но с учетом заслуг Арсена Венгера в развитии Arsenal он сам должен принять участие в подготовке своей замены.

– Вы можете докупить акции клуба, чтобы собрать контрольный пакет?

– Ответ на этот вопрос влечет юридические последствия. Не скажу!