Соперница Путина. Как Ксения Собчак стала голосом оппозиции

В последние дни соцсети взбудораженно обсуждают появление Ксении Собчак на федеральных телеканалах. То в одной, то в другой программе она отвечает на вопросы, даже в прямом эфире, ругает власть, вообще оглашает крамольные вещи, которые их зрители отвыкли слышать.

Отчего это происходит? Кто допустил её в святая святых — пресловутый «зомбоящик»? Какая цель у Кремля? Этими вопросами задается не только либеральная тусовка, расколовшаяся на «про» и «анти» по отношению к Собчак, но и многие вполне нейтральные обыватели. В либеральном лагере одни увидели в выдвижении Собчак возможность задать власти те вопросы, которые у них копились годами, точнее показать ей фигу не в кармане, а открыто; другие — напротив, хитроумную игру Кремля по дискредитации оппозиции и смягчению недовольства из-за недопуска к выборам Алексея Навального.

Разобраться в том странном и абсурдном для постороннего взгляда мире, каковым является российская политика, понять «кто есть кто», непросто. Его персонажи не просто говорят не то, что думают, но и их слова надо понимать не в том смысле, который в них высказан. Он, скорее, напоминает театр марионеток, где кукловоды спрятаны далеко от глаз зрителей, а сценарий представления неизвестен.

На ежегодной пресс-конференции Владимира Путина появление Ксении Собчак стало своего рода кульминацией её медиа-активности последних дней. Начнём с того, что вызвал её сам президент, с доброжелательными шуточками, поискав глазами в зале, чтобы она вступила с ним в диалог. В спонтанность такого решения верится слабо, больше оно напоминает домашнюю заготовку.

Ксения Собчак общалась не менее доброжелательно, весело улыбаясь, ничуть не смущаясь, как на съёмках «Дом-2». Все это напоминало разговор давно знакомых людей (каковыми они и являются на самом деле), может быть, принадлежащих к одному семейству, но которые в силу возрастных различий обладают разными взглядами на один и тот же предмет. И старший родственник доброжелательно разъясняет младшей родственнице, в чем она не права, когда пытается проповедовать некие радикальные идеи. Такой диалог вполне возможен в какой-нибудь дворянской или купеческой семье России конца XIX века, когда молодежь отбрасывала ценности отцов, отказывалась посещать церковь или философствовала, почему в России нет парламента или конституции.

Собчак, прекрасно понимая, что многие считают её «спойлером» Навального, не могла в своём вопросе зацикливаться только на себе и великодушно начала со своего то ли конкурента, то ли союзника. Озвучив фамилию оппозиционера, она не просто выполнила свой гражданский долг, но и дала возможность власти публично артикулировать свою позицию по отношению к так называемой несистемной оппозиции.

При этом важно отметить, Путин, отвечая на её вопрос, тщательно избегал произносить фамилию Навальный (так же как Родченков) — в отличие от ненавистного ему Саакашвили, который служил в его речи обобщающим именованием сил хаоса и разложения.

Тезис, озвученный Путиным, достаточно прост: неконструктивная оппозиция — неконструктивна. «Вы хотите, чтобы такие Саакашвили дестабилизировали ситуацию в стране? Вы хотите, чтобы мы переживали от одного майдана к другому? Чтобы у нас были попытки государственных переворотов?» Соответственно, власть, которая «никого не боялась и никого не боится», её до власти не допустит, извиняюсь за вторичную тавтологию.

Отвечая на предыдущие вопросы, президент сказал: «Думаю на тему о том, что у нас политическая среда тоже, так же как и экономическая, должна быть конкурентной… хочу и буду к этому стремиться, чтобы у нас была сбалансированная политическая система». Появление Ксении Собчак в качестве возможного кандидата на президентских выборах (а до регистрации ещё далеко, и все может не раз переиграться), это, видимо, отражение данного пожелания.

На данном этапе Собчак — идеальный спарринг-партнёр для власти. Она психологически удобна для Путина, поскольку он её давным-давно знает — ещё как дочь своего бывшего шефа. Её мать все годы правления нынешней команды входит в неё, исправно получая всевозможные синекуры — то посты в Совете Федерации, то общественные должности. И отношения между младшей Собчак и Путиным, действительно, семейные.

Собчак не нужно раскручивать, поскольку она и так достаточно известна. При этом её известность для политической карьеры — со знаком «минус». Собчак, родившаяся с серебряной ложкой во рту, не видевшая и не знающая жизни, никогда не станет «своей» для россиян, живущих тяжело и трудно и не имевших тех исключительно благоприятных стартовых условий, как она. И она однозначно не сможет стать центром притяжения для серьёзных оппозиционных сил. Отчасти её роль можно сравнить с ролью Михаила Прохорова в 2012 году. Только тогда Зюганов и Жириновский не казались ещё такими безнадежно устарелыми, а сегодня требуется вливание свежей крови в политический набор.

Что касается тех «резкостей», которые произносит Собчак, то для действующей власти они никакой опасности не представляют, как не представляли аналогичные высказывания Вячеслава Мальцева в прошлом году по телевидению на думских выборах. Запас прочности достаточно велик, и Кремль ясно осознает, что избиратели реально не хотят непредсказуемости, с которой ассоциируются резкие перемены во власти. Поэтому позволить немного «диссидентства» на телеканалах считается вполне допустимым, благо оно на всякий случай тут же уравновешивается соответствующими репликами ведущих.

В то же время значительная часть условной либеральной тусовки готова пойти за Собчак, воспринять её игру всерьёз, поскольку она «социально близкая» не только для нынешней власти, но и для неё. Её потенциальные избиратели, так же как и она, в повседневной жизни озабочены зарабатыванием денег и вполне конформно сотрудничают с властью, когда им приходится с нею пересекаться.

А это, в свою очередь, даёт нужный эффект для Кремля — из зоны бойкота и проявлений недовольства уводятся те, кто хотел бы проголосовать за Навального и кто мог бы совершать непредсказуемые действия в случае его недопуска и отсутствия альтернативы. Цель Собчак — повести за собой этих людей, выключив их из протестной повестки на период избирательной кампании.

Понятно, что у неё есть и свои личные цели: она тщеславна, амбициозна, в этом дочь — копия отца и хочет играть в жизни России некую важную роль. «Соперница Путина» — что может быть лучше и заманчивее на данном этапе?