Шпигель больше не жилец

Правозащитник Марина Литвинович, посетив в ИВС главу группы фармацевтических компаний «Биотэк» Бориса Шпигеля, арестованного по обвинению в даче взяток экс-губернатору Пензенской области, задала ему несколько вопросов от “Ъ”. Господин Шпигель рассказал, почему подарил Ивану Белозерцеву часы, которые следствие считает взяткой, отметив, что именно он, а не экс-губернатор является центральной фигурой этого уголовного дела. По версии предпринимателя, оно связано с попыткой отобрать его бизнес.

Мы заходим в камеру изолятора временного содержания на Петровке, 38. В камере на кровати сидит Борис Шпигель, рядом с ним на скамейке стоит аппарат для дыхания, на нём компрессионные чулки, запястья и сгибы рук чёрные от синяков от уколов.

— Как вы себя чувствуете?

— Плохо. Целые сутки у меня держалось давление 70 на 40. В понедельник у меня был коллапс. Скорая отправила меня в больницу. Там мне сделали КТ, и в выписном эпикризе они написали, что меня отпускают под «наблюдение врачей кардиологов». Кроме этого, на КТ у меня было найдено онкологическое заболевание — опухоль в брюшной полости. Раньше у меня его не было. Для меня это плохой сюрприз. Мне срочно нужно обследоваться и консультироваться с онкологом.

— Вы уже получили консультацию?

— Врачи написали, что я должен наблюдаться у кардиолога. Но где же здесь кардиолог? В изоляторе временного содержания никаких кардиологов и онкологов нет! Здесь есть только фельдшер, которая, спасибо ей большое, мне помогает. Поэтому моё содержание здесь незаконно.

— А почему вас вообще выписали из больницы в таком состоянии?

— Следователь на суде показал какой-то ксерокс из больницы. Там было написано, что я могу содержаться под стражей, что нет противопоказаний. Но мне кажется, что врачи не могли выдать такой документ. Мы говорили следователю: покажите подлинник, ксерокс может быть не настоящим. Но он не показал.

— В суде по избранию меры пресечения вы говорили о ваших заболеваниях?

— Да, конечно. Мои заболевания подпадают под 3-е постановление правительства и препятствуют моему содержанию под стражей.

Сейчас я очень плохо себя чувствую. Ночью я сплю со специальным аппаратом, который позволяет мне дышать. Здесь, в изоляторе, нет никакой возможности делать необходимые мне медицинские и гигиенические процедуры. Если их не делать, у меня быстро начнутся пролежни. Мне нужны капельницы. Спасибо сотрудникам изолятора, что они выводят меня в туалет, где есть нормальный унитаз, потому что в моей камере есть только дырка в полу.

— Во сколько вас привезли в ИВС после суда?

— 23 марта меня привезли в изолятор около пяти вечера, и почти сразу сотрудники вызвали мне скорую помощь, потому что у меня были очень сильные боли в сердце и низкое давление. Врачи предлагали меня госпитализировать, но я отказался.

— Почему?

— Потому что любые перемещения даются мне с большим трудом. У меня нет сил даже ходить. У меня сильная одышка. Я прохожу десять метров, а дальше идти не могу. Позавчера я потерял сознание после того, как поднялся по лестнице на четвертый этаж изолятора. Посмотрите на мои руки! Мне их все искололи — врачи не могли найти мои вены, чтобы сделать мне КТ с контрастом. Врачи сказали, что мне нужно проводить много медицинских процедур и анализов, потому что моё состояние очень тяжелое. Я даже не знаю, что мне делать с компрессионными чулками: каждую ночь я должен их снимать, а утром снова надевать. Но сам я не могу наклониться и их надеть. А без них мне нельзя, потому что у меня тромбы. Я не жилец, это точно.

Вчера на суде я сказал: «Вы что, хотите получить второго Магнитского? Вы его получите!» Я просто здесь умру.

— Вы надеетесь, что вас все же отпустят под домашний арест?

— Вряд ли. Я считаю своё дело полностью политическим. И дело именно во мне, а не в губернаторе. Девять месяцев назад ко мне домой приходил оперативник. Он пришел не просто так: меня попросил его принять полковник ФСБ, с которым мы были давно знакомы. Этот сотрудник пришел ко мне домой и стал мне говорить, что я должен поделиться своим бизнесом. Он мне предлагал «крышу» и говорил, что мне нужно отдать контрольный пакет моего бизнеса. Ведь вы знаете, весь фармацевтический бизнес сейчас находится под теми или иными силовиками и только «Биотэк» был ни под кем. Я был свободен, и вот они решили просто забрать мой бизнес. Я отказался делиться бизнесом в том разговоре и отказался от «крыши».

И тогда этот сотрудник мне сказал: «Ну если вы отказываетесь, мы будем разговаривать с вами в другом месте». И, представляете, именно этот сотрудник задерживал меня в аэропорту несколько дней назад.

Потом, позавчера, он снова приходил ко мне уже сюда, в ИВС, и разговаривал со мной. Причём при этом разговоре не присутствовал ни мой следователь, ни мой адвокат. Он мне сказал: «Я же вам предлагал сотрудничество, а вы отказались…» Он мне говорит: дайте показания на губернатора, что вы давали ему взятки, и тогда вы пойдете домой. Но я снова отказался.

Я, честно говоря, не ожидал такого беспредела. Я не чувствую себя виновным.

— В СМИ писали, что вы подарили часы Ивану Белозерцеву, которые следствие считает взяткой.

— Это действительно правда. На Новый год я получил от губернатора Белозерцева подарок — корзинку с фруктами. Это был такой чисто символический новогодний подарок. Мне стало неудобно, что я его не поздравил, у меня ничего не было приготовлено и я, честно говоря, взял часы из своей коллекции и послал ему. Я коллекционирую часы, и у меня они были. Это не самые дорогие, не самые хорошие часы. Я их купил ещё в 2001 году. Я с водителем отправил эти часы в подарок. Он потом мне позвонил и говорит, что это очень дорогие часы, он не может принять их и хочет их вернуть. Но я уехал в Израиль на лечение, и мы так и не встретились.

— Вы давали губернатору взятки?

— Это полная ерунда! Я не давал взятки губернатору — мне это просто было не нужно! Я в Пензенской области очень давно работаю, меня там все знают и мой вес значительно выше, чем вес губернатора. Я ведь был членом Совета федерации от Пензенской области. Мы делали много социальных и медицинских программ там, например, сделали клинику, где жители региона могут бесплатно делать тест на коронавирус. Я ни одной копейки не заработал в области, только тратил!

— Скажите, как проходил обыск у вас?

— Во время обыска следователи изъяли у меня всю коллекцию книг. Я коллекционирую книги и часы. У меня коллекция очень хороших старинных книг XVII–XIX и начала XX века. Я не понимаю, какое это отношение имеет к делу? Зачем их у меня изъяли? Меня больше всего беспокоит то, что следователи изъяли эти книги и положили их просто в ящики. Но вы знаете, старинные книги нуждаются в хранении при определенной температуре и влажности. Так они хранились у меня. Я боюсь, теперь книги испортятся. А ещё провели обыск у моей дочки. У неё изъяли кольца и украшения. Но, послушайте, она была замужем за Басковым, и это Басков подарил ей эти украшения! Какое это имеет отношение ко мне? Это её собственные, личные вещи. Она взрослый человек.

— Что вы в целом думаете о своём преследовании?

— То, что со мной происходит — это чистый заказ. Мне намекали на то, чтобы я поделился бизнесом. Я думаю, что никому не нравилось, что мой бизнес растёт и выручка растёт. И меня просто решили выкинуть с рынка. Следователь мне говорит: все равно ты сядешь, все равно поедешь в зону. Но я просто боюсь, что я умру. Потому что это самый простой для них вариант: я сгнию тут, а они просто заберут мой бизнес. Они уже сейчас хотят меня разорить. В моей компании уже прошел обыск, была изъята вся документация. Они хотят разрушить мой бизнес или забрать его себе. Я не ожидал такого беспредела, я спокойно вернулся из Израиля. Я не думал, что у меня будут отбирать бизнес вот таким способом, пользуясь тем, что у меня очень плохое здоровье.