Чемоданы без ручек

Руководитель Федерального агентства по управлению государственным имуществом (Росимущество) Ольга Дергунова 1 февраля 2016 г. должна была подать в отставку. Уже даже были названы фамилии её преемников. Но 1 февраля прошло, а сенсация так и не состоялась – вместо отставки Ольга Дергунова приняла участие в совещании у президента Владимира Путина, посвященном приватизации.

Зато само совещание стало отдельной сенсацией: никогда ещё Владимир Путин не уделял такого внимания распродаже госактивов. Казалось бы, «большой приватизации» дан старт. Безденежье стучится в двери, министр экономического развития Алексей Улюкаев назвал ситуацию с бюджетом критической, а министр финансов Антон Силуанов хотел выручить от продажи госактивов 1 трлн руб. только в нынешнем году. Однако президент на совещании поставил такие жесткие условия продажи активов, что удовлетворить их будет сложно. Судьба каждого актива решается в результате борьбы лоббистских сил. В эпицентре этих сражений всегда была Ольга Дергунова, и именно поэтому ей уже в прошлом году объявляли выговор, и сейчас, уже во второй раз, возникают слухи о её отставке.

Начать с себя

Назначение Ольги Дергуновой главой Росимущества в 2012 г. было смелым кадровым решением. Впервые после большого перерыва в правительство приходил человек из бизнеса. Видно было желание власти привлечь профессионала, который сделает управление государственными предприятиями более эффективным.

Первое, что сделала Дергунова, – перестроила структуру собственного агентства. Руководствуясь опытом работы в крупных корпорациях – ВТБ и Microsoft, – она создала в составе агентства управление внутреннего аудита. Из банковской практики была заимствована идея разделения продающих подразделений и структур, создающих банковские продукты. В данном случае речь шла о том, чтобы организационно отделить процесс подготовки актива к приватизации от самой процедуры продажи. «Одной из проблем Росимущества было отсутствие чёткой модели управления, доведенной до каждого рабочего места через систему показателей и методических указаний, которые позволяют стандартные решения принимать одинаково от Якутска до Калининграда. Также не был развит механизм обратной связи, когда у сотрудников есть возможность увидеть несовершенство процесса, предложить изменения и внести их. Создать такую модель мы постарались в первую очередь», – рассказывала Ольга Дергунова о своих усилиях.

Преобразовывать собственную структуру было легко, но дальше новый руководитель ведомства столкнулась с проблемами, за которые она отвечала, но для решения которых не было ни ресурсов, ни полномочий.

Тысячи мелочей

Самые лучшие предприятия принадлежат крупным госхолдингам, но на их деятельность Росимущество влияет мало, поскольку в этом сегменте политика формируется на уровне правительства и президента.

В отношении крупных госкорпораций Росимущество имеет одну обязанность: передавать им все новые предприятия. По словам замруководителя Росимущества Ивана Аксенова, на контроле в ведомстве сегодня 20 решений президента и правительства о формировании вертикально интегрированных структур. Самые актуальные задачи, стоящие на повестке дня, – создание Ракетно-космической корпорации и расширение Росгеологии. В нынешнем году ведомство по указанию правительства передаст «Ростеху» 19 радиоэлектронных предприятий.

Именно излишняя дотошность аппарата Росимущества при подобных передачах стала одной из причин выговора Ольге Дергуновой в 2015 г. В частности, при передаче новых предприятий «Ростеху» Росимущество считало, что вложение их земельных участков в капитал компаний противоречит Земельному кодексу. По неофициальной информации, непосредственный начальник Ольги Дергуновой, глава МЭРа Алексей Улюкаев сердился на свою подчинённую за то, что она «не хочет брать на себя ответственность».

Впрочем, кроме холдингов, есть много сравнительно некрупных предприятий: сегодня Росимущество контролирует доли более чем в 2500 компаниях. В 2013 г. Дергунова озвучила стратегическую цель – уменьшить их количество за пять лет до 300, но до исполнения этой мечты пока далеко.

Как управлять «мелочовкой»

Директор Центра правового обслуживания Анна Коняева, имеющая опыт работы представителем государства в четырёх крупных акционерных обществах, называет целый ряд недостатков в деятельности Росимущества по управлению предприятиями. По её мнению, зачастую директивы Росимущества направляются директорам предприятий несвоевременно либо вообще не предоставляются. Указания Росимущества зачастую носят формальный характер, при этом нет отлаженного механизма взаимодействия директора с Росимуществом – директор не может задать вопрос, оперативно получить ответ, обсудить с Росимуществом его позицию. «Формальный подход Росимущества к управлению госпредприятиями, отсутствие отрегулированных механизмов взаимодействия с профдиректорами снижают эффективность системы менеджмента», – констатирует эксперт.

Для управления множеством мелких и не всегда благополучных государственных предприятий, разумеется, нужны какие-то унифицированные инструменты. Именно поэтому Ольга Дергунова внедрила в госкомпаниях ключевые показатели эффективности (КПЭ, аналог в частном бизнесе – KPI). Они были введены в 2015 г., об их влиянии на компании говорить пока рано, но эксперты не верят, что эта мера имеет большое значение. Как сказал «Ко» партнёр консалтинг-центра «Шаг» Владимир Хомутов, «даже в коммерческих компаниях цели владельцев «продавливаются» вниз с колоссальным трудом – только благодаря личной воле и энергии владельцев и их команды топ-менеджеров. Поэтому KPI в госкомпаниях – это профанация и декорация, призванная пустить кому-то пыль в глаза».

По мнению директора Экспертно-аналитического центра РАНХиГС Николая Калмыкова, слишком мало уделяется внимания тому, насколько эффективно КПЭ раскладываются на подзадачи и индикаторы внутри самих компаний. «Также важно обращать внимание и на вопросы персональной ответственности за ситуацию с данными показателями и индикаторами. Это, конечно, уже внутрикорпоративная работа, но обращать на неё внимание стоит не меньше, чем на конечные интегральные КПЭ», – считает эксперт.

Избавиться от ФГУПов

Ещё одна задача, которая досталась Ольге Дергуновой по наследству, – ликвидация и акционирование Федеральных государственных унитарных предприятий (ФГУП). Считается, что ФГУПы менее прозрачны, и у государства нет надёжного инструмента их контроля. При этом борьба с ними ведётся больше 10 лет и должна завершиться к 2018 г. В трёхлетнюю (на 2014–2016 гг.) программу приватизации было включено 522 ФГУПа, но к концу прошлого года подготовить к продаже удалось только 85.

В 2015 г. Росимущество направило в 34 различных ведомства предписания применить меры дисциплинарной ответственности к руководителям 254 ФГУПов, затягивающих процесс акционирования. Послушались только три ведомства, наказавшие 21 предприятие. Теперь Ольга Дергунова надеется штрафовать саботажников через суд.

Акционированию мешает то, что у доброй половины оставшихся ФГУПов имущество и земельные участки не зарегистрированы. По итогам 2014 г. права на недвижимость не были зарегистрированы в Росреестре у 60% ФГУПов, к началу нынешнего года доля таких предприятий снизилась до 48%. «Если ситуация не изменится, то срок ликвидации унитарных предприятий растянется до 2022 г.», – признается Ольга Дергунова.

Половина – моя, половина – наша

Пополнять казну можно не только за счёт приватизации, но и за счёт дивидендов от госкомпаний. Дивидендная политика – тоже часть ответственности Росимущества, и очень любопытно смотреть, как позиция Ольги Дергуновой меняется по мере повышения потребности бюджета в денежных средствах.

В 2012 г. для государственных компаний был установлен минимальный уровень дивидендов в размере 25% от прибыли. Затем появилась идея повысить его с 2016 г. до 35%, и Ольга Дергунова была против. «Мы за долгосрочную и предсказуемую политику в отношении государственных компаний, – говорила она. – Менять же нижний порог только потому, что бюджет недополучает деньги, на мой взгляд, не очень корректно именно из-за непредсказуемости. А если в бюджете и потом не будет денег, этот порог будет подниматься ещё выше?»

И в самом начале 2016 г. Ольга Дергунова подтвердила свою позицию по этому вопросу.

«Мы предложили правительству начиная с 2016 г. установить дивиденды в размере не менее 25% от наибольшей величины чистой прибыли, определяемой по международным и российским стандартам финансовой отчетности, – говорила она. – Наша позиция: инвесторы, особенно в публичных компаниях, должны понимать стабильность и предсказуемость дивидендной политики государства. Удержаться сейчас, в непростой экономической ситуации, на внятной дивидендной политике – это очень важный шаг».

Но теперь, когда ситуация с бюджетом «критическая», глава Росимущества всё-таки, как и хотел её шеф, «взяла на себя ответственность» и выступила с новой инициативой – повысить дивиденды до 50%. «В зависимости от состояния казны и текущего политического момента, массы иных факторов перед органом управлением государственным имуществом ставятся нередко взаимоисключающие задачи», – констатирует адвокат Алексей Гордейчик.

Регионы против

Конечно, самым резонансным видом деятельности Росимущества является приватизация. Ольге Дергуновой досталось выполнение трёхлетнего плана приватизации на 2014–2016 гг., предусматривающего полную продажу таких активов, как «Ростелеком» и «Роснано», а также пакетов акций «Аэрофлота», «Транснефти», РЖД и «Русгидро». Ничего из этого продано не было, хотя вины Росимущества в этом нет, поскольку решение о приватизации крупнейших компаний принимает правительство.

Важнейший канал продажи федеральных активов – компания «Российский аукционный дом» (ОАО «РАД»), контролируемая в равных долях Сбербанком, Фондом имущества Санкт-Петербурга и компанией «Русский ювелир». Как сообщила «Ко» заместитель генерального директора по приватизации «Российского аукционного дома» Анжелика Иманова, в рамках трёхлетнего плана приватизации ОАО «РАД» были переданы на продажу акции 217 акционерных обществ, но в итоге продано лишь 147 пакетов. По тем или иным причинам (ликвидация, банкротство, препятствия со стороны руководства предприятий – вывод активов, отказ от предоставления документов) 70 пакетов акций не могут быть проданы.

«Мы сталкиваемся с противодействием как со стороны региональных властей, так и со стороны менеджмента предприятий. Второе имеет меньший общественный резонанс, чем первое, однако не менее эффективно, – признает Анжелика Иманова. – Противодействие со стороны менеджмента предприятий объясняется просто. Практически 100% компаний, включенных в план приватизации, являются убыточными, а многие фактически прекратили деятельность. Приход на предприятие нового владельца означает смену неэффективного руководства».

По словам Анжелики Имановой, зачастую менеджмент предприятий пользуется поддержкой региональных властей. Тогда в борьбе против приватизации на первый план выходят социальные вопросы. Приватизация преподносится как попытка уничтожить действующее производство, уволить работников, лишить население стабильного дохода.

Одно из предприятий, ставших объектом борьбы, – дорожно-строительная компания «Свердловскавтодор». На торги она выставляется уже третий раз и уже подешевела, с 2,45 млрд руб. до 800 млн руб. Екатеринбургское издание «Устав.ком» пишет, что генеральный директор компании Дмитрий Рыбин – личный друг свердловского губернатора Евгения Куйвашева. И Рыбин, и Куйвашев ставят вопрос о бесплатной передаче предприятия из федеральной собственности в областную.

Аналогичная ситуация произошла с екатеринбургской типографией «Уральский рабочий», чей комплекс зданий Росимущество собиралось продать более чем за 600 млн руб. Однако Евгений Куйвашев опять был против, он заручился поддержкой Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, в итоге приватизация была приостановлена, а типография передана области.

Сейчас власти Саратовской области ведут борьбу против приватизации Саратовского полиграфического комбината, намеченного к продаже за 600 млн руб. – они хотят включить эту типографию в областной полиграфический холдинг на основе бывших федеральных предприятий. Поводы для приостановки приватизации бывают удивительные: депутаты областной думы обратились к премьер-министру с просьбой перенести приватизацию полиграфкомбината как минимум на 2019 г., поскольку типография является единственным поставщиком бюллетеней для выборов 2016–2019 гг.

Особенно громкая борьба развернулась против приватизации ОАО «Учебно-опытный молочный завод» ВГМХА имени Н.В. Верещагина» в Вологодской области – владельца дорогостоящего бренда «Вологодское масло». Сюжеты против планов Росимущества появляются даже в новостях федеральных телеканалов, обращения в защиту государственного статуса завода пишет и Общероссийский народный фронт, и глава дирекции Молочного союза России Людмила Маницкая, и, конечно, губернатор Вологодской области Олег Кувшинников.

Как отмечает ярославский журналист и предприниматель Владимир Миролюбов, «любой крупный бизнес зачастую тесно связан с властью в том или ином её проявлении. А значит, любое вмешательство, тем более такое сильное, как приватизация, подразумевающее смену собственников и руководства предприятия, обязательно повлечет за собой однозначное изменение правил игры. Какими они будут, как будет работать новая связка и будет ли она работать вообще, никто не знает, поэтому именно незнание и пугает региональные власти».

Главный вопрос – цены. «Мало того, что Росимущество, даже под руководством чрезвычайно энергичной и опытной Ольги Дергуновой, так и осталось достаточно неповоротливым ведомством, многие лоты на протяжении всего периода с 2010 г. по 2015‑й просто снимались с аукциона по причине заниженных стартовых цен, – считает глава управления торговых стратегий Dukascopy Bank Даниил Егоров. – Связано это с неадекватной оценкой активов. При оценке госактивов не принимается во внимание девальвация национальной валюты, что автоматически делает её заниженной».

Будут ли продавать?

Последние три года реальная выручка от приватизции не соответствовала первоначальным прогнозам. В 2013 г. в федеральный бюджет поступило 42 млрд руб. вместо 428 млрд руб., в 2014-м в госказну было привлечено лишь 30 млрд руб. вместо 197 млрд руб., 2015 г. оказался вообще провальным – выручено всего 7,2 млрд руб. при первоначальном плане в 158,5 млрд руб. Аналитик ГК «Финам» Тимур Нигматуллин в качестве причины отставания называет «ожидание правительством подходящего окна возможностей для продажи активов не на падающем рынке», при этом «откладывать приватизацию позволяла и относительно благоприятная для федерального бюджета ситуация на сырьевых рынках».

Теперь, после того как президент дал отмашку, процесс должен быть ускорен. Это произойдет, в частности, за счёт объектов недвижимости, которые Росимущество изымает у госпредприятий и выставляет на продажу. Всего обнаружено 5500 таких объектов – зданий, сооружений, земельных участков и кораблей, – из них примерно 3500 планируется включить в программу приватизации. 1200 объектов уже включено. По словам Ольги Дергуновой, эти объекты «позволяют существенным образом изменить структуру программы приватизации в 2016 г., а именно, перейти от продажи акций к продаже объектов казны».

Всех интересуют пакеты акций крупнейших госкомпаний. Министр экономического развития Алексей Улюкаев уже заявил, что в первую очередь с молотка пустят пакеты акций компаний, котирующихся на рынке, в частности, «Башнефти», «Алросы» и «Роснефти». Однако мнение Алексея Улюкаева не окончательное в этом вопросе. Сама Ольга Дергунова сказала, что по поводу расширения списка приватизации на 2016 г. «идут дискуссии».

Даниил Егоров уверен, что процесс приватизации в 2016–2017 гг. будет ускоряться, поскольку «по сути, других источников получения денежных средств у государства не осталось». Однако президент Владимир Путин поставил чрезвычайно сложные ограничительные условия, чтобы покупателями были только компании российской юрисдикции, не пользующиеся деньгами госбанков.

Вице-президент Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий, руководитель Центра стратегического консалтинга Егор Клопенко полагает, что тем самым круг претендентов резко сужается: «Теперь в этот круг вряд ли попадет кто-то лишний – новые имена здесь мы не услышим, разве что кто-то из подпольных миллиардеров решит выйти из тени». При этом, по словам эксперта, для приватизации выбран момент, «когда российская собственность стоит минимум даже в рублях, не говоря уже о валюте, а доступ к ней иностранных инвесторов ограничен, с одной стороны, санкциями, а с другой – особыми условиями приватизационного процесса. Поэтому кто же откажется купить то, что через два года будет стоить в 2–3 раза дороже только за счёт изменения ситуации на валютном рынке».

По мнению Егора Клопенко, «никто не запрещал новым покупателям госсобственности через два года, когда будут сняты санкции, продавать все это втридорога в валюте все тем же иностранным инвесторам, которые набросятся на наши недооцененные активы, изголодавшись по российскому рынку. Поэтому в итоге все закончится одинаково, а насколько нужна государству промежуточная российская санкционно-приватизационная стадия, не до конца понятно».