Родители выпускников Ульяновского суворовского училища, заболевших эхинококкозом, лечат детей за свой счет

В начале февраля 2019 года в СМИ появилась информация о том, что в Ульяновском гвардейском суворовском военном училище (УГСВУ) произошло массовое заражение курсантов ленточными червями Echinococcus. По информации депутата Госдумы Алексея Куринного, которую он получил в Военной прокуратуре, заболело 54 человека. Позже выяснилось, что паразитарное заболевание обнаружено не только у воспитанников элитного учебного заведения, но и у некоторых выпускников 2018 года. А это (опять же со слов родителей) ещё от 10 до 20 человек. Среди них есть студенты как военных вузов, так и гражданских. И если первых Министерство обороны признает и лечит за свой счёт, то от вторых старается всеми силами дистанцироваться. По крайней мере, такое впечатление складывается после общения с родственниками молодых людей, оставшихся после окончания УГСВУ на гражданке.

Из Минобороны приходят отписки

Мать одного из ребят, Татьяна (имя изменено по просьбе женщины), говорит, что её сын до сих пор не может оправиться от потрясения. Он стал замкнутым и избегает любых разговоров о прошлом.

«Когда в Министерстве обороны поняли, что среди зараженных есть и выпускники, учащиеся гражданских вузов, то задумались: что же с нами делать. Мы ждать не стали, прооперировали и лечим сына за свой счёт, — рассказывает Татьяна. — Каждый день нужно пить по две таблетки, стоимость одной — 200 рублей. В месяц мы тратим на них 12 000 рублей, и ещё четыре с половиной тысячи на гепатопротекторы. Курс лечения рассчитан на несколько месяцев, после чего снова надо делать компьютерную томографию мозга, лёгких, брюшной полости, УЗИ, и сдавать анализы крови».

Через такое обследование, говорит Татьяна, её сыну пока нужно проходить три-четыре раза в год. Если титр антител в крови будет высоким, молодому человеку продолжат давать лекарственные средства, а при обнаружении новых кист могут отправить на повторную операцию.

«Таблетки, которые принимает наш сын, настолько токсичны, что каждые две недели врач рекомендует нам сдавать биохимию и печеночные пробы. Даже несмотря на то, что мы пьём препараты, которые защищают печень», — объясняет Татьяна.

Женщина подчеркивает, что они с мужем надеются только на себя да на поддержку друзей.

«У нас есть мамочки, которые обращались в Министерство обороны за помощью, но безрезультатно. Они публикуют в нашем родительском чате ответы ведомства. И это ответы ни о чем. Если дети после суворовского училища поступили не в военные вузы, значит, они с Минобороны никак не связаны. И оно устранилось: выживайте сами, как хотите», — говорит мать ещё одного заразившегося выпускника 2018 года, также просившая об анонимности.

По признанию собеседницы, она к военным не обращалась, потому что уверена: найдут причину и оставят без поддержки точно так же, как и других.

«Поймите, для меня, как для матери, это все — огромный стресс. А если ещё писать в Министерство и получать постоянные отказы… Мне моё здоровье дороже». Пока Татьяне удается справляться своими силами, хоть и приходится работать на двух работах. А ведь другим «гражданским», по её словам, приходится брать кредиты на лечение сыновей.

«Думаем, как бы печень ему не посадить»

Нине Манаевой из Ульяновска в каком-то смысле повезло: её внук Алексей, хоть и учится в обычном техникуме, но все же был прооперирован за счёт государства и теперь получает бесплатные таблетки.

«Как только мы узнали об эпидемии в училище, я внука отправила на обследование. Ему поставили диагноз: эхинококкоз. Но нам никто не звонил, ничего не говорил и Лешиной судьбой не интересовался. Тогда я сама обратилась в училище. На приём к руководству меня записывать не хотели, и только благодаря помощи бывшего воспитателя моего внука мне удалось встретиться с начальником училища, — рассказывает Нина Манаева. — Там уже я расплакалась: „Вы как хотите, а сама я лечение внука не потяну“. Я одна уже десять лет воспитываю Лешу и его младшую сестру. Весь наш доход — моя 13-тысячная пенсия и стипендия внука».

Только после этого дело сдвинулось: Алексея не только осмотрели военные врачи, но и сделали ему операцию по удалению части имеющихся кист в московском институте Вишневского. Теперь молодому человеку дают бесплатно антипаразитарные таблетки, однако без гепатопротекторов — их парню почему-то не назначили.

«Мы думаем, как бы печень ему не посадить, они же такие сильные, — беспокоится Нина Манаева. — У меня нет возможности покупать дорогие препараты. Посоветоваться тоже не с кем. Он уже полгода пьёт таблетки, но врачи говорили, что нужно принимать их год».

Манаева говорит, что за обследования — в том числе и дорогостоящие — им платить не надо. Направления даёт местная поликлиника. Но бабушка не понимает, как ей быть с полученными результатами.

«Вот Леша сделал очередную томографию, а куда нам идти с полученным заключением? Участковый терапевт от нас открещивается: „Не ходите ко мне, не знаю ничего“. А я тем более не знаю, как внука лечить и что дальше может быть с этими кистами, которые не удалили, — говорит Нина Манаева. — Если бы в военном госпитале был врач, который его наблюдает, я могла бы пойти к нему, расспросить. Но меня дальше КПП не пускают. А Леша туда ходит только за тем, чтобы получить таблетки. Раньше мой внук был спортсменом, а теперь даже от физкультуры освобожден. Летом хотел устроиться подработать — никуда его не взяли. Ему тяжести поднимать нельзя. Столько молодых ребятишек погубили!».

Кисты есть, диагноза нет

Ольга Абрасимовская из Пензы узнала о массовой эпидемии эхинококкоза среди суворовцев из чата, в котором общаются родители бывших выпускников УГСВУ. УЗИ и МРТ подтвердили, что у сына Ярослава есть кисты в печени. Но кровь при этом чистая — антитела к эхинококку в ней не определяются. Из-за этого инфекционист не поставил диагноз эхинококкоз. Врачи сказали: ждать, наблюдать, растут кисты или нет, и регулярно сдавать анализы.

«Со мной никто ни зимой, ни весной не связывался, но сыну позвонили, кажется, из пензенского отдела ФСБ, предложив пройти обследование. Он сказал, что уже прошел. На этом все закончилось, — вспоминает Ольга. — Потом Ярослав прошел стандартное обследование для призывников в военкомате, где на эхинококкоз его никто проверять не стал. Я тогда поинтересовалась у начальника военкомата: «Может, хотя бы положите сына в военный госпиталь?». Но тот сказал, что ничего сделать не может.

Ольга говорит, что отсрочку от армии её сын получил в связи с тем, что у него нашли небольшой недобор массы тела. И никого, похоже, не волновало, есть у него эхинококкоз или нет.

Другие родители дали Абрасимовской телефон следователя военной прокуратуры, входившего в следственную группу.

«Я с ним связалась. Он сказал: будет диагноз, я вас внесу в список потерпевших. Пока нет диагноза, ничего сделать не могу, — продолжает Ольга. — Мы оказались в подвешенном состоянии: кисты есть, а диагноз отсутствует, потому что «кровь чистая».

В подобной ситуации — без диагноза — ещё около десяти выпускников 2018 года. Среди них есть ребята, у которых ещё в 2017 году была идеальная флюорография, а в 2018-м внезапно обнаружились кисты в лёгких. Невозможно поверить в то, что у здоровых молодых людей в одно и то же время произошел одинаковый сбой в организмах, приведший к появлению кистозных образований. Сами родители почти не сомневаются, что их сыновья заражены, но из-за длительного инкубационного периода эхинококкоза антитела у них в крови пока не появились.

Однако военные считают иначе: нет диагноза, нет и разговора.

«Я считаю, что ответственность за обследование наших сыновей, постановку диагноза, последующее их лечение должно нести Министерство обороны. Мы отдали им здоровых детей, а что получили в итоге? — вздыхает Ольга. — Эхинококкоз — заболевание на всю жизнь, а Минобороны цепляется за любую возможность, чтобы только не заниматься нашими детьми».

Родители также отмечают, что не знают ничего о ходе расследования, которое должно установить точный источник заражения и назвать ответственных за беспрецедентное массовое заражение эхинококком воспитанников престижного военного училища. Все с ним связанное находится под завесой тайны.

«Очень тяжело тягаться с Министерством обороны. Случилась трагедия: может, эпидемия, может, диверсия… Но никто после этого не лишился кресла, ничьи погоны не полетели», — заключает одна из матерей.