Беспамятство московских застройщиков

Все те, кто сегодня живёт в Москве, могут наблюдать довольно нелицеприятную картину. Улицы перелицовываются, приобретая совсем незнакомый вид. Города, который знали коренные москвичи, становится все меньше и меньше. До последнего времени общество и московская власть относились к проблеме утраты исторического наследия с пониманием. В том смысле, что все любили вспоминать Париж и Эйфелеву башню, от вида которой-де плевался Виктор Гюго, а ныне башня – символ города. Однако справедливость данной аналогии сомнительна, и столица России того и гляди останется без памятников истории. Парижу такая участь явно не грозит.

Стоит отметить, что ничего радикально нового нынешнее московское правительство не делает. В 1950–1980-е гг. в Москве было снесено 2200 исторически ценных зданий. Смена режима никак не отразилась на отношении к собственному наследию. В 1991–1999 гг. Комиссия по вопросам сохранения зданий в исторических районах Москвы рассмотрела дела 1616 зданий. Разрешение на снос было получено по 1300 объектам.

Естественно, не все из них являются памятниками культуры и/или архитектуры – часть относится к рядовой застройке, против сноса которой возражать было бы абсурдно. И все же, по данным составителей книги «Хроника уничтожения старой Москвы 1990–2006», за 1990–2006 гг. Москва потеряла полностью или частично около 650 объектов, представлявших культурно-историческую ценность. Как полагает архитектор-реставратор и краевед Александр Можаев, ежегодно уничтожается один памятник, потеря которого просто невосполнима.

Так, в 2002 г. снесена усадьба Римского-Корсакова, располагавшаяся по адресу Большой Гнездниковский пер., 5. Усадьба имела статус памятника федерального значения с 1960 г. Римский-Корсаков – один из фаворитов Екатерины II, принимал в этом доме Пушкина, собиравшего материал по екатерининской эпохе. Разрушил усадьбу новый собственник этой территории – компания «Кросс-Лайн», которой принадлежит соседний ресторан «Пушкинъ», а соучредителями являются ресторатор Андрей Деллос, курировавший проект, и, по некоторым данным, руководитель 1-го канала Константин Эрнст. На месте усадьбы должен появиться торговый центр «Русская старина». Без иронии это название воспринимать нельзя, впрочем, вероятно, что господин Деллос понимает, что делает, – по образованию он художник и реставратор.

Уничтожение памятника «реставратор» Деллос осуществил поэтапно: в 2002 г. он снес часть усадебного комплекса, известную как Северные палаты (первое упоминание о них относится к 1738 г.). Основанием для этого послужила ложная экспертная датировка Северных палат 1850-м годом. Затем, в начале 2005 г., началось несанкционированное разрушение Южных палат. Инвестор проигнорировал два предписания Главного управления по охране памятников о прекращении самовольного сноса, к весне подошел черед и южного флигеля усадьбы. От всей усадьбы остались только фасадные стены, выходящие на бульвар.

«Ярким событием» 2003 г. стал снос здания Военторга. Если верить официальному постановлению, правительство города прекрасно осознавало важность Военторга. Так в постановлении и было написано: «В связи с важным градостроительным значением сохранения в историческом центре Москвы зданий бывшего Центрального военного универсального магазина… принять предложение… о реконструкции зданий по адресам: ул. Воздвиженка, д. 10/2, стр. 1, 2, 3, 4 и Б. Кисловский пер., д. 4, стр. 3, 4 общей площадью 18 011,7 кв. м, со сносом всех строений». Ни больше ни меньше: в связи с сохранением снести все…

Конечно, из века в век город менялся. Москва горела в XIX в., после чего было много строек. Современники изменения не всегда принимали. Игорь Грабарь в 1910-х гг. отзывался о доходных домах как о «громилах», которые раздавливают исторический город. Но строения начала XX в. принадлежали к эпохе рукотворной архитектуры. «Та архитектура создавалась по законам архитектурного искусства, к тому же она увязывалась с общим градостроительным планом и с определенным законодательством, которое регламентировало строительство в городе. Сейчас производится некая стихийная застройка компьютерной архитектурой, лишенной своего главного качества – соответствия законам архитектурной эстетики», – убежден доктор искусствоведения, член федерального научно-методического совета при Министерстве культуры РФ Андрей Баталов.

Как полагают краеведы, не все в Москве происходит по злому умыслу. «Мы видим множество примеров, когда историческое здание, неважно, неоклассицистическое оно или неоготическое (но в основном это касается домов второй половины XIX – начала XX века), ставятся на реконструкцию, и затем происходит полное изменение их масштаба и фасада. Это связано с тем, что каждый инвестор заключает с московским правительством инвестиционный контракт, по которому он должен отдать 50% площадей городу. Естественно, инвестор старается увеличить площади», – рассказывает Андрей Баталов.

По его мнению, в силах городских властей изменить ситуацию, реформировав законодательство. В пользу его точки зрения говорит и мировая практика: в Бельгии и Голландии до 60% от стоимости реставрации оплачивает государство.

Вторая особенность нашей законодательной базы в области охраны памятников – само определение предмета охраны. Памятник представляется совокупностью разных элементов: «Все мы понимаем, что эта совокупность может быть любой. Предмет охраны может устанавливаться исходя из технического состояния памятника. Любой объект можно признать ветхим, свести предмет охраны к одной стене или каким-то мифическим понятиям. Предметом охраны в Большом театре, к примеру, выбирается акустика зала. Таким образом, текущее законодательство позволяет манипулировать собой. В случае необходимости заинтересованное лицо, инвестор или региональные власти, всегда сможет повлиять на решение комиссии по определению предмета охраны. Происходит конфликт между объектом, то есть памятником, и предметом охраны как совокупностью отдельных характеристик», – считает Баталов.

Недавний пример подобного рода локализации предмета охраны имел место в конце лета, когда разгорелся скандал вокруг комплекса зданий Тёплых торговых рядов, расположенных на пересечении улицы Ильинка и Богоявленского переулка. Тёплые торговые ряды относятся к комплексу зданий, прилегающих к Биржевой площади, возведенных в 1860-х гг. архитектором А.С. Никитиным. Первыми в Москве эти здания получили постоянное отопление и освещение (отсюда и название). Корни нынешнего конфликта уходят в 1996 г., когда собственником объекта стал Сбербанк РФ, который приступил к «реконструкции» зданий. Согласно проекту «реконструкции», на этом месте должен был разместиться трёхъярусный элитный гараж на 700 машиномест. «Реконструкторам» удалось снести Главный корпус, выходящий на Ильинку. Из-за стройки начала разрушаться соседняя церковь Ильи Пророка (XVII–XVIII вв.) – памятник федерального значения, который едва удалось спасти. Планы собственникам по разным обстоятельствам (в их числе – кризис 1998 г.) воплотить в полной мере не удалось.

Летом 2005 г. Общественный совет при мэре Москвы одобрил проект по реконструкции объекта, согласно которому здания торговых рядов должны быть реконструированы под пятизвездочный отель общей площадью порядка 21 тыс. кв. м. Под землей появится одноуровневый паркинг на 50 машиномест. В результате строительно-реставрационных работ общая площадь комплекса торговых рядов должна увеличиться почти в 2,5 раза. Объединить строения в единый комплекс предполагается с помощью светопрозрачных покрытий, наподобие тех, которые установлены в ГУМе.

Тревогу из-за ситуации с архитектурным комплексом в конце августа этого года забили участники краеведческого движения «Москва, которой нет». Они устроили для представителей общественности и СМИ экскурсию к торговым рядам, чтобы показать, что вместо реконструкции комплекса происходит снос памятника и строительство «новодела». Поводом стало обрушение одной из секций «реконструируемого» здания (по версии застройщика – «самообрушение»).

Экскурсия проходила в сопровождении многочисленных сотрудников милиции, а по её завершении, когда журналистские телекамеры были свернуты, 10 человек из числа экскурсантов и экскурсоводов были доставлены в отделение, где на них составили протокол об административном правонарушении. Тверским судом Москвы экскурсанты были оштрафованы по 500 руб. на человека. Ожидается новый суд, где будут рассматриваться жалобы «осужденных».

По версии застройщика, обрушение произошло самопроизвольно, из-за плохого раствора, которым были скреплены кирпичи здания. «Где тут самообрушение? А следы бульдозера у завала как появились? – недоумевает координатор «Москвы, которой нет» Константин Сумароков. – И если идёт восстановление культурного памятника, а не его снос, то почему над ним не установлено временной кровли, которая бы защищала здание?»

Главный архитектор института «Спецпроектреставрация», вице-президент Академии реставрации Виктор Виноградов, отвечающий за реставрационные работы на объекте, предлагает считаться с реальностью: «Любой инвестор предъявляет свои функциональные требования. Реставрировать же можно практически все, вплоть до руин. Но цена вопроса разная!»

По утверждению Виноградова, в чем-то реставраторам даже удалось переубедить застройщика. Например, воссоздать чугунные лестницы и козырьки – первоначально инвестор (компания «Интеко») предполагала сделать их из пластика.

Ещё одна история, которой занимаются сейчас краеведы, связана с домом Казакова в Малом Златоустинском переулке. Дом этот, когда-то принадлежавший архитектору, определившему облик допожарной Москвы, ныне имеет статус памятника федерального значения. Стоит он заброшенный. В 2004 г. МАрхИ попросил у городских властей угловой корпус под музей. Юрий Лужков не отказал. Процесс передачи занял несколько лет. Тем временем дом ветшал, горел, крыша обрушалась.

Этой весной Владимир Ресин отдал распоряжение подготовить проект о передаче дома-музея Архитектурному институту. Однако уже 30 августа 2006 г. Ресин обратился к мэру Москвы с письмом, где сообщил, что проект постановления Москомнаследием подготовлен, но... так как к мэру обратились ещё и спортсмены МГО ВФСО «Динамо» с просьбой о подборе участка под строительство или ветхого здания под реконструкцию для строительства жилого комплекса, то этот адрес предложен ещё и им. То есть может так случиться, что дом, где размещалась архитектурная школа Матвея Казакова, где, в частности, учился Осип Бове, где Казаков прожил 30 лет, где зачиналась московская архитектурная школа, снесут. А на его месте построят дом для спортсменов.

Пока неизвестно, чем закончится эта история, однако сам факт, что росчерком пера может решиться судьба памятника архитектуры федерального значения, не вызывает уверенности в будущем старой Москвы.

На месте дома Казакова будет дом для общества "Динамо"

Безусловно, как бы ни была слепа и трудно управляема бюрократическая машина и как бы ни были несовершенны законы, положение не изменится, пока не изменится отношение к происходящему у самих горожан. Сегодня здесь наблюдается вполне очевидная динамика. Так, равнодушие москвичей к окружающему архитектурному ландшафту оказалось поколебленным акцией «Цветы и свечи у Военторга». Главным способом оповещения о мероприятии стал Интернет, а успех её проведения (возложить венки и поставить свечи пришло более 300 человек) вдохновил организаторов на дальнейшую работу – создание сайта «Москва, которой нет», в настоящее время являющегося одним из центров «сопротивления».

До последнего времени особенностью деятельности краеведов было абсолютное взаимонепонимание с властными структурами. Попытки работать с представителями Москомнаследия оканчивались ничем. В силу чего краеведы активно занялись налаживанием связей с прессой. В первую очередь на информирование общественности через СМИ нацелена работа «Москвы, которой нет». Кроме того, в сентябре движение выпустило книгу «От Пречистенских до Арбатских ворот», рассказывающую об истории московской застройки и тех, кто ею занимался на протяжении веков.

Костяк другой краеведческой организации – и вовсе журналисты. Причём иностранные. Московская ассоциация охраны архитектурного наследия – MAPS – появилась примерно полтора года назад. И получается, что Москва и её наследие больше волнуют иностранцев, жителей не то что других городов, а зачастую континентов!

Старейшей организацией, борющейся за историю, является ВООПИиК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры). Общество появилось ещё в 1966 г., но в последнее время его возможности сузились. Активистам общества в какой-то момент уже ничего не оставалось, как засыпать сахар в бензобаки бульдозеров, которые должны были сносить те или иные объекты историко-культурного значения.

По словам заведующего бюро пропаганды МГО ВООПИиК Сергея Семкина, за последние два-три года список памятников, более или менее официальный (официального никто никогда не видел), сократился на треть. На некоторые памятники нет даже решений о выводе из списка: «Почему-то они оттуда пропали, и никто не знает, как это произошло. Мы начали публикацию списков на своём сайте. Всего их 4,5 тысячи, считая исчезнувшие. В данный момент эти сведения, как ни парадоксально, являются чем-то вроде государственной тайны – списка в открытом доступе нет. Более того, принят московский закон, который называет списки реестром. Что означает доступ только на платной основе, и то не ко всему реестру, а только к конкретному адресу. Но реальных списков нет даже в Москомнаследии. Списки памятников – это валюта в сфере охраны памятников, в сфере девелопмента и строительства. Сорок лет ВООПИиК их собирал, а сейчас оказалось, что владельцы списков – одни частные лица (чиновники, бывшие или нынешние), но не государство», – говорит Семкин.

Впрочем, в июле 2006 г. в Москомнаследии появился новый руководитель, Валерий Шевчук. Новая политика, которую он намерен проводить, – максимальная открытость, допуск желающих на заседания советов, наделение статусом общественных советников при Москомнаследии – некоторым из представителей общественных организаций таковой уже предложен. Пообещал Шевчук опубликовать и списки памятников. Единственная беда – подведомственность Москомнаследия департаменту градостроительной политики. Данное обстоятельство может помешать реализовать задуманное в полном объёме.

Тем временем краеведы не намерены ждать, пока Москомнаследие и его новый глава разберутся с крайне запущенным, как он сам признает, положением дел, доставшихся по наследству от прежнего руководства.

Краеведы уже вовсю взялись за работу с москвичами. Например, в ряде крупных вузов сегодня можно прочитать листовки о предстоящих экскурсиях по Москве, которые организует «Москва, которой нет».

Но и это дело не является таким уж лёгким. Рустам Рахматуллин, пишущий на историко-архитектурную проблематику, являющийся также экскурсоводом, полагает, что многие экскурсионные маршруты сейчас уже бессмысленны и провал экскурсионного дела и туризма в Москве связан с отсутствием экскурсионно-туристического лобби, которое бы отстаивало свои, в том числе и финансовые, интересы перед правительством: «Не было случая, чтобы представители комитета по туризму возражали бы представителям стройкомитета по поводу разрушения того или иного памятника, который находится на магистральном экскурсионном маршруте», – говорит он.

Другой способ работать с населением предлагает координатор MAPS Марина Хрусталева, по мнению которой надо работать со школьниками и студентами: «Я собираю материалы из всех стран мира о школьном образовании. И в Германии, и во Франции, и в США в школах есть уроки, совмещающие художественное проектирование и краеведение. Ученики, к примеру, получают задание обойти свой район и посчитать количество окон разных форм – сколько арочных, сколько квадратных, сколько с треугольными фронтонами. На следующем уроке происходит обсуждение, когда такие окна могли появиться. Затем они получают задание посчитать, сколько в районе лавочек. А потом учительница показывает им газету, где сообщается, сколько в их районе старушек, детей и кормящих женщин например. Они считают, скольких лавочек не хватает, и проектируют их. По проекту изготовляются и устанавливаются недостающие. Происходит практическое вовлечение детей в повседневную жизнь, создается восприятие среды как чего-то изменяемого, доступного и важного для них. Я собираюсь разработать русскоязычный курс такого предмета и попробовать предложить тем московским школам, которые готовы идти на эксперименты», – рассказывает Марина Хрусталева.

Но может оказаться, что к моменту формирования экскурсионного лобби и началу преподавания такого предмета объекта приложения усилий краеведов уже и не будет. В условиях непрестанного роста цен на счету у строителей каждый квадратный метр пока ещё богатой историей недвижимости.

Николай Кириллов