Газоуправляющий Миллер

Совет директоров «Газпрома» вчера единогласно подтвердил продление контракта председателя правления компании Алексея Миллера. По информации «Времени новостей», никакого отчета о проделанной работе г-н Миллер не делал, а только поблагодарил собравшихся за оказанное доверие. Новый пятилетний контракт вступит в силу 31 мая. По некоторым данным, базовый годовой оклад составляет 1,4 млн долл. Два месяца назад президент страны Владимир Путин наградил Алексея Миллера орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Газета «Время новостей» попыталась подвести некоторые итоги бурной первой пятилетки Алексея Миллера.

Назначение Алексея Миллера стало, по существу, первым полностью самостоятельным, что называется, «на свой страх и риск», кадровым решением Владимира Путина. Риски были очевидны: юному по газпромовским меркам замминистра энергетики (на тот момент г-ну Миллеру было 39) было доверено руководить крупнейшей российской компанией, обремененной массой проблем самого разного свойства. Но в первую очередь ее нужно было сделать прозрачной для самого государства и остановить принявший более чем серьезные масштабы процесс вывода активов.

В течение нескольких месяцев до окончания контракта с Ремом Вяхиревым власти мучились с поисками подходящей кандидатуры. Как вспоминают в Кремле, весной 2001-го в администрацию президента потянулись «ходоки». «Вносились» самые разные фамилии, включая ныне покойного Валентина Никишина (тогда -- глава «Межрегионгаза»), Петра Родионова (тогда -- зампред правления «Газпрома», после ухода с должности в 2002 году возглавил компанию «Севернефтегаздобыча»), Рима Сулейманова (тогда и сейчас -- глава «Уренгойгазпрома»)... «Шеремет (Вячеслав Шеремет -- могущественный первый заместитель Рема Вяхирева -- покинул концерн в 2002 году. -- Ред.) предлагал сам себя», -- говорит высокопоставленный правительственный чиновник, принимавший тогда участие в обсуждениях. Ни одному из них Владимир Путин не был готов доверить «Газпром».

Поиски были настолько безуспешны, что, казалось, контракт с Вяхиревым может быть на некоторое время продлен. За несколько дней до отставки он даже сказал журналистам: «Я не очень хочу (оставаться в должности. -- Ред.), но, наверное, это будет надо».

Кандидатура Алексея Миллера, как выяснилось позднее, возникала. Рем Вяхирев уже после отставки вспомнил, что за несколько месяцев до этого Владимир Путин в беседе с ним упомянул «в проброс» имя г-на Миллера. А правительственный чиновник добавляет, что кандидатуру предложил именно Путин, а не кто-либо из участников формальных или неформальных обсуждений. Но ни Вяхирев, ни узкий круг посвященных чиновников не обратил серьезного внимания на идею президента -- настолько несопоставимыми выглядели худенький заместитель министра энергетики и масштаб задач, стоявших перед потенциальным главой «Газпрома».

Несмотря на шок, который испытали от назначения чиновники и газовики, рынки остались довольны: акции концерна сразу же выросли более чем на 5%. Инвесторы поверили, что Алексей Миллер пришел в «Газпром», чтобы провести реформы.

Однако никакой определенной политики новый руководитель поначалу не предложил. Через месяц после назначения он провел очередное собрание акционеров «Газпрома», а потом «пропал» -- сначала в командировках «на места», затем в отпуске, из которого он, как говорили, мог и не вернуться. В центральном офисе концерна тем временем власть постепенно утекала из рук прежней команды -- к каждому члену правления был приставлен молодой «дублер», фильтровавший документооборот, а аппарат наводнили «откомандированные» сотрудники спецслужб. Подобно тому, как Владимир Путин провозгласил в начале своего президентства «инвентаризацию страны», новые менеджеры «Газпрома» приступили к инвентаризации компании. (При этом стоит вспомнить, что тогда в самом разгаре находился ключевой элемент инвентаризации -- и страны, и компании, -- процесс лишения Владимира Гусинского его медиаактивов в пользу газового концерна. Летом 2001 года еще казалось, что «Газпром» намерен получить их в собственность, чтобы затем продать на рынке и вернуть таким образом свои инвестиции.)

Алексей Миллер с трудом входил роль главы крупнейшей газовой корпорации мира. «Создавалось впечатление, что это не человек, а какой-то виртуальный мозг, -- вспоминает один из газпромовских ветеранов. -- Миллер воспринимал информацию, потом транслировал ее куда-то, там она обрабатывалась и возвращалась тем же путем в виде решения. Причем, транслируя решение, он не мог его аргументировать или обсудить варианты действий. То есть ему формулировали и цель, и средства достижения этой цели. А если средства не были сформулированы, вопрос так и повисал в воздухе».

«Г-н Миллер -- молодой, динамичный и очень дисциплинированный. Он осваивается очень быстро и понимает, что такое предприятие, как «Газпром», не перенесет никаких «сальто-мортале». Он понимает также, что в концерне есть много хороших специалистов. Поэтому Миллер стремится к эволюционным изменениям, а не к революционным», -- отзывался в начале сентября 2001 года о главе «Газпрома» член совета директоров концерна, председатель правления немецкого Ruhrgas Буркхард Бергманн.

Однако в течение нескольких недель после этого интервью г-на Бергманна Алексей Миллер и совершил кадровую революцию. Первым был уволен глава Газпромбанка Виктор Тарасов, за ним последовали зампреды правления Сергей Дубинин и Александр Пушкин, главбух Ирина Богатырева и другие. Вячеслав Шеремет, оставаясь первым зампредом, был лишен права финансовой подписи.

Единственной отставкой, прошедшей не «по сценарию», стал уход из «Газпрома» бывшего вице-премьера, бывшего первого замруководителя кремлевской администрации и даже бывшего председателя совета директоров газового концерна Александра Казакова. Именно ему пришлось, будучи председателем совета директоров холдинга «Газпром-медиа», вести с «Медиа-Мостом» «спор хозяйствующих субъектов», а затем готовить к продаже медиаактивы как непрофильные. Поняв, что новое руководство «Газпрома» не планирует проводить второй этап этой операции, а намерено оставить империю Гусинского себе, он, что называется, хлопнул дверью. На одном из заседаний правления он взял слово и произнес, обращаясь к Алексею Миллеру, краткую речь. Смысл ее сводился к тому, что он считает ниже своего достоинства работать с руководителем-непрофессионалом, который не держит слова. По словам очевидцев, на заседании наступила звенящая тишина, а г-н Казаков прямо здесь же написал заявление об уходе и, не дожидаясь ответа, вышел.

Подавляющее большинство новых менеджеров не имело никакой «истории» в газовом бизнесе, зато имело правильное -- питерское -- происхождение.

Раскадровка

Условия, в которых происходила смена председателя правления «Газпрома», ставили нового руководителя компании в двусмысленное положение. С одной стороны, перед Алексеем Миллером стояла задача внеплановой замены менеджмента. С другой -- он, безусловно, не располагал полноценной квалифицированной управленческой командой. Ситуация усугублялась тем, что сам Миллер был далеким от газовой отрасли человеком, а значит, проходил обучение непосредственно в боевой обстановке. Неполный год в должности замминистра энергетики, хотя и играл роль адаптационного периода перед повышением, не может считаться качественной стажировкой для будущего главы «Газпрома». Тем не менее кадровая линия у Алексея Миллера была и с высоты прошедшей пятилетки выглядит весьма логично. Хотя ее реализация проходила в муках и до сих пор не выглядит законченной.

Первым делом новый председатель создал аппарат правления, который получил функцию центра документооборота в компании. Новая должность, через которую должны были проходить все решения руководства концерна, была доверена давнему соратнику по «Балтийской трубопроводной системе» Михаилу Середе. Именно аппарат правления стал главным перевалочным пунктом, где просто соратники Алексея Миллера превращались топ-менеджеров. Сам г-н Середа впоследствии стал зампредом правления и одним из представителей менеджмента в совете директоров компании. Под его началом газпромовскую карьеру начинал будущий глава департамента по переработке, маркетингу, сбыту газа и жидких углеводородов Кирилл Селезнев, также выходец из БТС. Еще одной стратегической позицией, на которую Алексей Миллер сразу же поставил своего человека, был пост главного бухгалтера. Его заняла Елена Васильева, исполнявшая аналогичные функции все в той же БТС. На этом бэтээсовский кадровый резерв был практически исчерпан.

Остальные кресла в правлении частично сохранили игроки старой команды, лишившись при этом права решающей подписи, частично заняли люди, не связанные с Миллером, но имевшие серьезные рекомендации из различных кабинетов Кремля. Так, пост главного финансиста получил Виталий Савельев, выходец из банка «Менатеп-СПб» (сейчас -- замлавы МЭРТ), главой Газпромбанка стал еще один питерский банкир -- Юрий Львов, начальником юридического департамента компании -- Константин Чуйченко (однокашник председателя совета директоров «Газпрома» Дмитрия Медведева), а начальником департамента инвестиций и капитального строительства -- Михаил Аксельрод из «Ленэнерго». Заведовать внутренним рынком газа и нефтехимией был призван депутат Госдумы (в прошлом -- глава Сургутского газоперерабатывающего завода) Александр Рязанов. А куратором силовой операции по розыску и возврату утерянных активов -- зампред по безопасности Сергей Лукаш из Федеральной службы охраны.

Практически в полном составе сохранился в правлении производственный блок. Добычу остался курировать Василий Подюк, а газотранспортную инфраструктуру -- Богдан Будзуляк. Упрочил свои позиции куратор экспортного блока Юрий Комаров, который из начальников департамента перешел в ранг зампреда. Впрочем, он никогда не был своим и в команде Вяхирева.

Особые трудности возникли на важном участке -- со сменой первого заместителя председателя правления. При Реме Вяхиреве этот пост занимал Вячеслав Шеремет, чьи влияние и возможности, как считали многие, были сопоставимы с влиянием и возможностями шефа. Алексею Миллеру был крайне необходим надежный человек, хорошо разбирающийся в функционировании отрасли и понимающий тонкости ведения газового бизнеса. Исполнить эту роль был призван Петр Родионов, который, хотя и был заместителем в правлении Вяхирева, преданным игроком его команды не являлся. Но первым замом Миллера он пробыл совсем недолго. Через три месяца Родионов был с шумом отправлен в отставку, поскольку выступил с резкой критикой начавшейся кампании по возврату утерянных активов. В итоге пост первого зампреда был ликвидирован, а ответственным за производственный блок в ранге заместителя председателя назначен Александр Ананенков, руководивший до этого крупнейшей производственной «дочкой» -- «Ямбурггаздобычей».

Очевидно, что такой разношерстной команде было очень сложно сработаться. Тем более что и самого Алексея Миллера совершенно не устраивало положение вещей, при котором он, кроме бухгалтерии и собственного аппарата, почти ничего не контролировал. Поэтому новая волна зачисток не заставила себя долго ждать. Важнейшей задачей было обеспечить контроль над финансовыми потоками компании. Для этого из Великого Новгорода был выписан еще один старый знакомый по работе в мэрии Санкт-Петербурга (а по некоторым сведениям, еще и родственник) Андрей Круглов, который занял пост начальника департамента корпоративных финансов. Лично преданный менеджер должен был со временем вырасти в полноценного куратора финансового блока газовой монополии. Однако г-ну Савельеву перспектива растить себе сменщика пришлась не по душе. Назначение состоялось против его воли (пока он был в отпуске) и закончилось отставкой финансового зампреда. Роль антикризисного менеджера в финансовом хозяйстве «Газпрома» исполнил Борис Юрлов, который сумел наладить нормальное движение финансовых потоков и контроль над ними. И через два года, когда ситуация была стабилизирована, без скандала передал бразды правления г-ну Круглову.

Но основную битву за право формировать команду ему еще предстояло выдержать. К концу 2002 года внутри «Газпрома» созрел структурный конфликт интересов между новыми назначенцами -- ставленниками конкурирующих кремлевских группировок. Целая группа топ-менеджеров заявила о своих претензиях на «автономность» от главы компании. «Фронду» возглавил г-н Лукаш, который через «своих» людей в инвестиционном департаменте, «Газкомплектимпэксе», «Межрегионгазе» и СИБУРе контролировал львиную долю финансовых потоков «Газпрома». Тем не менее Алексей Миллер не только устоял, но и сумел добиться ухода оппонентов из компании, упрочив свои позиции. Так в «Межрегионгаз», контролирующий внутренний рынок газа, был делегирован Кирилл Селезнев, а в СИБУР приехал бывший начальник Миллера в ОАО «Морской порт Санкт-Петербург» Дмитрий Дюков. «Газкомплектимпэкс» и департамент информационной политики возглавили друзья Владимира Путина -- Валерий Голубев и Александр Беспалов, работавшие с будущим президентом в петербургской мэрии.

Дальнейшая трансформация состава правления шла в «точечном» режиме. В частности, летом 2003 года «Газпром» покинул глава департамента по управлению имуществом Александр Красненков, имевшего неоднозначную репутацию еще во время работы гендиректором гостиницы «Астория». Он вплотную занимался вопросами возврата активов, а главное -- распродажей «непрофилей» и расходами на рекламу, спонсорство и благотворительность. Его деятельность часто вызывала скандальный резонанс, начиная от съемок фильма о «Газпроме» за 3 млн долл. и заканчивая продажей долей в Лебединском ГОКе и ОЭМК за символические 70 млн долл. структурам Алишера Усманова (который по совместительству возглавляет «Газпроминвестхолдинг»). На его место пришла Ольга Павлова -- протеже Дмитрия Медведева.

События 2003 года можно принять за точку отсчета формирования сплоченного альянса Алексея Миллера и Дмитрия Медведева, который во многом определил расстановку сил и перед лицом проблемы-2008.

Тем не менее нельзя сказать, что Алексею Миллеру удалось сколотить полностью свою команду. Скорее она выглядит сбалансированной в понимании классической формулы «разделяй и властвуй». Наиболее четко это видно на примерах экспортного блока и внутреннего сбыта, через которые идет почти вся выручка концерна. Первое направление возглавляет Александр Медведев, выходец из системы совзагранучреждений, второе -- Александр Рязанов (один из наиболее «увольняемых» молвой долгожителей в правлении). Оба в силу опыта и возраста не являются лично преданными Миллеру назначенцами, но при этом хорошо справляются с возложенными обязанностями, не нарушая, судя по всему, правила игры, что и определяет резкий рост их влиятельности. Дефицит кадров даже привел к тому, что Александр Рязанов возглавил новый нефтяной актив «Газпрома» -- «Сибнефть». Правда, у обоих есть «дублеры» (начальник внешнеэкономического департамента Станислав Цыганков и уже упомянутый Кирилл Селезнев), выполняющие функции баланса сил в этих блоках.

Неудача Миллера -- фактическая потеря контроля над другим важным финансовым активом, Газпромбанком, где воцарилась команда Андрея Акимова (друга и соратника Александра Медведева по работе в Австрии). Эта проблема может иметь и более широкий политический подтекст в свете роста предвыборного напряжения в окружении Владимира Путина.

От возврата активов к реприватизации

Лишь к концу осени 2001 года Владимир Путин официально сформулировал задачу номер один для Алексея Миллера. На совещании в Новом Уренгое президент призвал руководство «Газпрома» к бдительности. «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только СИБУРа, но и других предприятий», -- заявил президент. После этого и стартовала кампания по возврату активов, которая для Алексея Миллера стала своего рода спецоперацией по восстановлению «конституционного порядка».

За четыре года «Газпром» вернул крупные пакеты акций в «Пургазе» (разрабатывает Губкинское месторождение), «Севернефтегазпроме», «Запсибгазпроме», «Востокгазпроме», СИБУРе, «Нортгазе», а также лицензию на Южно-Русское месторождение. Кроме того, выкупил нефтяную фирму «Стимул», блокирующий пакет акций «Стройтрансгаза» и 4,85% собственных акций, которые осели на балансе строительной компании. В ход шло все: от уговоров до угроз, от мировых соглашений до судебных разбирательств, уголовных дел и арестов.

Совершенно полюбовно руководство «Газпрома» разошлось с «Итерой». Независимый производитель, выросший на благосклонности прежнего менеджмента, вернул 32% «Пургаза» и 100% «Севернефтегазпрома» за символическую плату. При этом «Итера» осталась миноритарным партнером на Губкинском месторождении и получила возмещение понесенных затрат на 200 млн долл. По прямо противоположному сценарию развивалось «дело СИБУРа». Его основатель и президент Яков Голдовский за попытку размывания доли «Газпрома» был взят под стражу прямо в кабинете Алексея Миллера. И в течение шести месяцев, проведенных в следственном изоляторе, «добровольно» вернул нефтехимические активы (прежде всего акции «дочек» СИБУРа). Более того, впоследствии у него даже выкупили 15% СИБУРа за долгосрочные векселя на сумму примерно 200 млн долларов.

Параллельно «дочки» «Газпрома» вели скупку акций концерна на рынке, что позволило Алексею Миллеру аккурат к празднованию десятилетия компании заявить о восстановлении 51% акций под контролем государства. Впрочем, в правительстве и Кремле не все считали ее результаты полноценными, так как в прямой собственности Минимущества и РФФИ было всего 38,37% акций газового гиганта, а остальная часть «контрольного» пакета была в ведении менеджмента госкомпании. Длительная дискуссия между чиновниками, каким образом ликвидировать эту двусмысленность, привела к неожиданному результату. В сентябре 2004 года Владимир Путин вызвал к себе премьер-министра Михаила Фрадкова и объявил, что одобряет «инициативу правительства» по увеличению госпакета акций «Газпрома» за счет поглощения нефтяной компании «Роснефть».

Так инструмент восстановления государственности в газовой монополии спровоцировал первую полномасштабную войну в петербургском окружении Владимира Путина. Ее итоги можно оценить как результативную ничью. Поглощение, как известно, не состоялось. Кремлевские кураторы «Роснефти» сумели воспользоваться «госзаказом» по покупке выставленного на аукцион «Юганскнефтегаза» и максимально осложнили структуру готовящейся сделки по слиянию с «Газпромом». Уже в мае 2005 года концепцию пришлось менять: государство выкупило 10,74% акций «Газпрома» за 7,1 млрд долл., которые были привлечены «Роснефтью» от западных банков.

Впрочем, процедура еще не закончена -- акции «Газпрома» находятся на балансе госкомпании «Роснефтегаз» (а не «Росимущества»), выступавшей агентом в сделке, и уже сейчас заметно, что торопиться с их передачей федеральному агентству никто не собирается.

Тем не менее «Газпром» не остался без нефти. Придуманный для слияния с «Роснефтью» бренд «Газпромнефть» пригодился после покупки у Романа Абрамовича и его партнеров 72% «Сибнефти» за рекордные для России 13,1 млрд долларов.

Самая дорогая российская компания

Капитализация «Газпрома» стала своего рода фетишем для Кремля, наглядным символом эффективности государственного менеджмента, действующего под «руководящей и направляющей» политикой лично президента. Ограничения на торговлю акциями концерна (преимущественное право на выкуп собственных акций, разделение на «внутренний» и «внешний» рынки плюс 20-процентная квота на участие иностранцев в капитале, возможность торговаться в России только на четырех биржах и пр.) в 90-е защитили «Газпром» от скупки иностранцами. Но на новом этапе они выглядели анахронизмом, ограничивая возможности роста капитализации как «Газпрома», так и всего российского рынка. Более того, и в самом концерне чувствовали необходимость либерализации рынка акций и призывали правительство и Кремль начать этот процесс.

Поэтому инвесторы с нетерпением ждали, что одним из реформаторских шагов нового президента будет либерализация рынка акций «Газпрома». И первые шаги Владимир Путин действительно сделал, не дожидаясь возможности сменить руководство концерна.

9 апреля 2001 года первый замглавы администрации президента и председатель совета директоров «Газпрома» Дмитрий Медведев собрал в Кремле журналистов, чтобы сообщить: Владимир Путин распорядился создать рабочую группу, которая в трехмесячный срок должна представить ему проект комплекса мер по либерализации рынка акций газового концерна. Сразу после того, как информагентства сообщили об этом, акции подорожали более чем на 6%.

Однако ни через три месяца, ни вообще в течение первого президентского срока Владимира Путина правила игры на рынке акций «Газпрома» не поменялись. От поручения президента о создании рабочей группы до подписания им пакета документов, снимающих ограничения на торговлю акциями компании, прошло четыре года и семь с половиной месяцев. Лишь 23 декабря прошлого года Владимир Путин сообщил, что подписал президентский указ и принятые накануне парламентом поправки в закон «О газификации», отменив таким образом ограничения на биржевую торговлю в России и 20-процентную квоту для иностранцев. С апреля 2001-го к этому моменту стоимость одной акции выросла с 10 до почти 200 руб. При этом торговля на Московской фондовой бирже медленно умерла, и основные торги сосредоточились на фондовой бирже «Санкт-Петербург».

Причин того, что процесс растянулся на такой срок, много. Как известно, по итогам приватизации у государства осталось немногим более 38% акций. Рабочая группа Дмитрия Медведева в 2001 году довольно быстро поняла, что в случае снятия всех ограничений возникает риск концентрации пакетов акций в виде ADR в размере, сопоставимом с госпакетом. Обсуждались разные варианты решения -- сохранить 20-процентную квоту и сложными путями контролировать ее заполнение, ввести «золотую акцию» (такие варианты были в представленном президенту докладе), но самым прозрачным и безрисковым выглядел вариант увеличения госпакета до контрольного.

По сути, государство и так контролировало почти 50% акций «Газпрома»: более 10% владели «дочки» концерна. А на первом для Алексея Миллера годовом собрании акционеров в июне 2001-го властям впервые удалось провести в совет директоров чистое большинство своих представителей и с тех пор удерживать это преимущество. Но если в отношении акций, находившихся в собственности голландской компании Gazprom Finance B.V. (2,54%), можно было быть уверенными, то почти 5% акций на балансе «Стройтрансгаза» внушали опасения в том, что их можно лишиться. Тем более что глава этой компании Аргнольт Беккер был выведен из совета директоров «Газпрома» в июне 2001-го.

«Все это выглядело очень шатко, и, главное, иностранцы твердили, что по своей природе эти акции являются казначейскими, следовательно, должны быть аннулированы. Медведев как юрист понимал, что они не так уж неправы, тем более что пакеты, которые оказались на балансах «дочек», были приватизированы очень и очень «криво» (часть этих акций государство передало «Газпрому» для привлечения инвестиций путем продажи иностранному инвестору, чего так и не было сделано. -- Ред.). Поэтому, чтобы в конечном итоге легализовать контрольный пакет у государства, ему нужно было решить целый комплекс проблем. Либерализация естественным образом отошла на второй план», -- вспоминает один из госпредставителей в совете директоров «Газпрома».

Так передача контрольного пакета в госсобственность стала главным условием либерализации рынка акций, а восстановление непосредственного контроля над «дочками»-акционерами -- политически важным заданием для Алексея Миллера. В разработке и успешном проведении этой операции ему активную помощь оказал глава «Газпроминвестхолдинга» Алишер Усманов. Когда все «дочерние» пакеты были аккумулированы, встал вопрос о механизме их передачи государству. В Кремле уверяли, что этот механизм будет абсолютно прозрачным и понятным. И хотя таким механизмом могла быть только прямая продажа, прорабатывались и другие схемы, включая налоговый зачет.

Параллельно все крупные чиновники время от времени обнадеживали инвесторов, заявляя с различных трибун: либерализация рынка акций «Газпрома» -- дело «нескольких месяцев». Каждый раз после таких заявлений бумаги росли в цене, а процесс либерализации не продвигался ни на шаг. «А куда было спешить? -- говорит один из участников медведевской рабочей группы. -- Фондовый рынок рос, цены на нефть и газ росли, показатели «Газпрома» росли. Не было никакого смысла фиксировать капитализацию. Вот и разгоняли цену на ожиданиях либерализации».

Такими методами к моменту подписания Владимиром Путиным пакета документов капитализацию «Газпрома» «разогнали» в 15 раз. А в январе нынешнего года акции концерна появились на основных российских биржах -- РТС (до этого РТС предоставляла клиентам доступ к торгам на ФБ «Санкт-Петербург») и ММВБ.

Правда, «Газпром» пока не вполне освоился в роли крупнейшей российской компании и главной российской «голубой фишки». Концерн до сих пор не получил листинга ни на РТС, ни на ММВБ. Его бумаги входят лишь в котировальный лист В на бирже «Санкт-Петербург». Листинг уровня А на двух главных площадках требует наличия в совете трех независимых директоров. Но к такой степени либеральности «Газпром», очевидно, еще не готов.

Стратегия развития: навстречу дефициту газа

Управленческие результаты (которые принято измерять понятными акционерам величинами) первой пятилетки Алексея Миллера выглядят противоречиво. Взлет капитализации прекрасно соседствует с советской системой хозяйствования, надвигающийся кризис добычи -- с многомиллиардными инвестициями в смежные виды бизнеса, а требование либерализовать цены на газ -- с ожесточенным подавлением зачатков конкуренции в газовой отрасли. Этот список можно продолжать и продолжать.

В целом же правление г-на Миллера можно разделить на два больших периода. Первый этап не был «замутнен» такими «проблемами», как стратегия развития. Задачи решались по мере их поступления: возврат активов, построение команды и т.д. В этом ряду выделяется твердое сопротивление попыткам правительства начать реструктуризацию «Газпрома». В бытность Михаила Касьянова премьер-министром вопрос снимали с обсуждения в Белом доме буквально перед заседанием, после тревожного письма Алексея Миллера Владимиру Путину и соответствующего звонка из Кремля. С приходом в Белый дом Михаила Фрадкова не было даже намеков на возрождение дискуссии.

Тем временем «Газпром» созрел до того, чтобы выдвинуть контрреформаторскую инициативу -- о «совершенствовании» внутренней структуры компании. Идея глубокой реструктуризации с выделением газотранспортной инфраструктуры, которую вынашивал министр экономического развития и торговли Герман Греф на заре путинских реформ, предана забвению. А монопольное положение «Газпрома» (частично -- благодаря этому, частично -- в результате кампании по возврату активов и консолидации газораспределительных предприятий) продолжает усиливаться. Никакого недискриминационного доступа и тем более выхода независимых производителей на экспортные рынки (пусть даже и на базе единого экспортного канала) нет и не предвидится. «Газпром» единолично распоряжается газовой трубой и составляет баланс газа исключительно с учетом собственных интересов.

Противоположная картина наблюдается в межведомственной дискуссии о ценах на газ, где «Газпром» и Алексей Миллер заняли предельно либеральную позицию. Год назад в пылу спора с министрами-оппонентами глава монополии сделал заявление вполне в духе начала 90-х: призвал президента страны заставить правительство отменить регулирование цен на газ для промышленных потребителей уже с 1 января 2006 года. Видимо, забыл путинский наказ, сделанный четыре с половиной года назад в Новом Уренгое: «Необходимо серьезно работать над вопросом тарифного регулирования, -- говорил тогда глава государства. -- Но при этом не махать шашкой, а действовать аккуратно».

Между тем за пять лет правления г-на Миллера среднероссийская цена на газ выросла в 2,8 раза, до 1015 руб. за тыс. кубометров. При этом объемы поставок на внутренний рынок «Газпром» последовательно снижает, увеличивая более привлекательный экспорт. Рост спроса на газ со стороны экономики России покрывается по остаточному принципу за счет лимитов «Газпрома» и поставок независимых производителей, которые помещаются в трубу. Развивать трубопроводные мощности для своих «маленьких конкурентов» «Газпром», естественно, не собирается, а значит, российский рынок будет продолжать испытывать дефицит газа, о котором топ-менеджеры концерна позволяют себе говорить открыто.

Заметно, что приоритет инвестиционной деятельности четко сдвинут в сторону ориентированных на экспорт газотранспортных проектов (таких как «Голубой поток», Ямал--Европа и теперь Северо-Европейский газопровод) в ущерб капитальным вложениям в добычу газа. В 2001 году на добычные проекты было направлено почти 75 млрд руб., а в прошлом году -- всего 62,8 млрд руб. В динамике капвложений в развитие газотранспортных сетей -- принципиально иная картина: 145 млрд руб. против 75 млрд в год прихода Алексея Миллера в «Газпром».

С чем связано такое пренебрежение к процессу добычи газа, неизвестно. Но уже сейчас очевидно, к чему такая политика ведет: к падению российской добычи газа. Уже сейчас ясно, что в среднесрочной перспективе к вводу новой газовой провинции -- месторождений полуострова Ямал -- «Газпром» не готов. В лучшем случае значимые объемы оттуда будут получены к середине следующего десятилетия, и то для этого уже сейчас нужно предпринимать экстренные технические и инвестиционные меры. Единственный резерв для покрытия выбывающих объемов газа на севере -- включение в портфель среднеазиатского газа. Однако этот путь оказался гораздо более тернистым и шатким, что в его правильности сомневаются даже в самом «Газпроме».

Самая богатая газом страна мира попала в жесткую (если не сказать наркотическую) зависимость от соседей из Средней Азии. За два года закупочные цены на газ из Казахстана, Туркменистана и Узбекистана для «Газпрома» выросли более чем вдвое. И это в условиях относительно небольших объемов и наличия жесткого трехлетнего контракта с Туркменбаши. При этом всем ясно, что ценовые амбиции южных соседей простираются гораздо дальше. И Астана, и Ашхабад уже потребовали участия в прибыли от высоких экспортных цен в Европе, и по большому счету противопоставить что-либо «Газпром» не может. Отказ от закупок -- это реальный дефицит газового баланса уже сегодня.

Стратегия на превращение в диверсифицированную энергетическую компанию реализуется, мягко говоря, не без проблем. Наиболее прочными выглядят планы получения контроля над мощностями в энергогенерации в процессе реформирования РАО «ЕЭС». В нефтяной и газовой сферах приоритеты компании раскачиваются как маятник: от «Юганскнефтегаза» к «Сибнефти», от сахалинских проектов к планам поставок в Китай западносибирского газа.

Похоже, что вменяемой долгосрочной стратегии развития компании у «Газпрома» и Алексея Миллера как его руководителя сегодня нет. Зато два года назад их охватила идея даже не национального, а планетарного масштаба. «Газпром» не просто станет заметным игроком на мировом энергетическом рынке, он будет устанавливать правила игры», -- заявил глава концерна на собрании акционеров в 2004 году. Однако в суете состоявшихся и несостоявшихся сделок с «Роснефтью», «Юганскнефтегазом» и «Сибнефтью» на глобализацию бизнеса оставалось слишком мало рабочего времени. Поэтому развитие партнерства с мировыми игроками на основе доктрины «обмена стратегическими активами» шло намного медленнее запланированных сроков.

Переговорный процесс по совместному освоению Южно-Русского месторождения еще не завершился, по Штокмановскому СПГ затягивается, с Shell возникли серьезные разногласия в оценке «Сахалина-2», с ENI пакет о стратегическом сотрудничестве был скоропостижно разорван. Только проект строительства Северо-Европейского газопровода идет более успешно, хотя и не без скандалов. «Газпром», BASF и E.ON подписали соглашения по прокладке морского участка, а совет директоров компании-оператора возглавил Герхард Шредер, что негативным образом отразилось на репутации и проекта, и экс-канцлера. Однако реальные работы идут пока только на сухопутном участке в России, а международный консорциум все еще обсуждает детали совместной деятельности.

Единственный мощный шаг к глобальной известности «Газпром» сделал по соседству. Недавняя газовая война с Украиной, какой бы справедливой она ни была с точки зрения Москвы, привела к необратимым последствиям для имиджа «Газпрома» в Европе и мире. И хотя своих целей концерн добился -- привязал украинский рынок к непредсказуемому среднеазиатскому газу (да еще и через швейцарского посредника RosUkrEnergo) и получил отдельный транзитный контракт -- сделано это было слишком грубо. Да и момент для атаки был выбран не очень удачно: давление в трубе было снижено в день, когда Россия стала председателем «большой восьмерки».

Человек, менеджер, путинец

Алексею Миллеру выпала особая роль: благодаря его назначению Владимир Путин обозначил собственную самостоятельность ото всех группировок в своем разношерстном окружении. Это один из секретов успеха Миллера, который в первое время явно растерялся от свалившейся на него ответственности и нагрузки. Президент лично «держал» качавшееся под новым главой кресло в минуты сокрушительных атак со стороны многочисленных групп интересов, кормившихся в «Газпроме» или только претендовавших на это. Во всех критических ситуациях Владимир Путин вставал на сторону своего протеже. С его санкции началась кампания по возврату активов и расправа над старым менеджментом. Позже, по слухам, именно в президентском кабинете решилась судьба самого мощного внутригазпромовского противостояния миллеровской эпохи, когда был подавлен «бунт» части петербургских топ-менеджеров нового призыва. Так же, как и все попытки сторонников реструктуризации «Газпрома» бесславно завершились путинским табу на обсуждение этого вопроса на правительственном уровне. Глава государства постоянно занимается газовым лоббизмом на международном уровне, квинтэссенцией которого стало согласие экс-канцлера Германии Герхарда Шредера стать председателем совета директоров газпромовской «дочки».

В то же время живое участие Владимира Путина в судьбе «Газпрома» сыграло важную, но не решающую роль в закреплении Миллера в достаточно жестком кресле председателя правления первой компании страны. Тот факт, что к моменту окончания пятилетнего контракта ни у кого не было даже тени сомнений в его продлении, говорит о многом. Он выполнил все первоочередные задачи, поставленных перед ним «патроном». На первом этапе идеально сыграл роль «ока государева» в этом стратегически важном активе, а затем закрепил свои позиции в «Газпроме». Тем самым Владимир Путин получил мощный альтернативный силовикам блок в своем окружении, который обеспечивает устойчивость его единоначалия в системе властных сдержек и противовесов. Более того, параллельно с решением этой задачи произошли позитивные изменения во внешнем облике и внутренней структуре «Газпрома», а также чудесное преображение капитализации компании взлетевшей буквально до небес. Начала реализовываться стратегия превращение газового гиганта в глобальную энергетическую корпорацию, которую можно считать личным детищем Алексея Миллера. Хотя бы потому, что он лично за эти пять лет исколесил все страны, где есть хотя бы намеки на газовый бизнес. И если два-три года назад эти вояжи вызывали разве что насмешки, сейчас они выглядят основой новой агрессивной энергетической политики не только «Газпрома», но и России в целом.

Кроме того, нельзя не заметить и чисто индивидуальные метаморфозы руководителя компании №1. В 2001 году пришел неуверенный в себе, непубличный и слабо разбирающийся в газовом деле чиновник. Он мог появиться на публике в нелепом наряде, а выступая, тушевался и не слишком умело копировал манеру президента страны. Участники закрытых заседаний в правительстве и Кремле утверждают, что его было легко вывести из равновесия. Впрочем, еще в момент назначения о нем говорили как о крайне амбициозном руководителе. И обретение уверенности в себе, в чем активную роль сыграл Владимир Путин, обнажило эти качества в новом свете.

Сейчас он на равных ведет диалог с лидерами крупнейших компаний мира, выстраивает отношения с Туркменбаши и нормально чувствует себя на публике. Подчас позволяет себе довольно громкие демарши, иногда даже во вред бизнесу. Как в случае с отказом в приеме главе итальянского энергоконцерна ENI, приехавшего в Москву на переговоры без привлекательных предложений о сотрудничестве. Или в рамках прошлогоднего кавалерийского наскока с требованием немедленно отменить государственное регулирование внутрироссийских цен на газ, который привел только к ужесточению позиции оппонентов. Апогеем уверенности в себе стала попытка провести операцию по поглощению «Роснефти», которая, правда, закончилась неудачей и лишь обострила подковерное соревнование в окружении президента. Тем не менее даже эта с треском провалившаяся затея не поколебала всерьез позиции Алексея Миллера, тут же получившего от Кремля новый заказ-наряд на возвращение в лоно государства «Сибнефти».

Котировки акций и капитализация «Газпрома»

Дата	Цена за акцию, руб*.	Капитализация, млрд долл.
30.05.2001	12,02	9,5
30.05.2002	33,23	26,2
30.05.2003	30,62	24,9
31.05.2004	53,07	43,2
30.05.2005	79,41	67,1
10.05.2006	350,32	307,1
24.05.2006	258,08	226,3

* По итогам торгов на ФБ «Санк-Петербург»

Показатель	2001*	2005
Добыча, млрд кубометров	511,9	547,9**

Экспорт, млрд кубометров

Европа	127	154**
СНГ	39,6	64,2**
Внутренний рынок, млрд кубометров	301	282**

Средняя цена газа, руб./тыс. кубометров

Европа	4100	5087***
СНГ	1417	1760***
Россия	358	1015
Капитальные вложения, млрд руб.	180	236**
Долгосрочная задолженность, млрд руб.	259,9	745,1***
Краткосрочная задолженность, млрд руб.	387	475,4***

*По данным годовой отчетности группы «Газпром» по IAS

**Предварительные данные «Газпрома»

***По данным на 30 сентября 2005 года

Алексей Гривач

Андрей Денисов