Дмитрий Фирташ объяснил почему играл в прятки

— “Надеюсь, после этого интервью журналисты надолго оставят меня в покое”, — начал нашу беседу Дмитрий Фирташ. Много лет один из самых богатых людей России и Украины предпочитал оставаться в тени и очень неохотно согласился на встречу с корреспондентом “Ведомостей”.

“Я не публичный человек и никогда не стремился им стать, — говорит он. — Есть люди, которым нравится быть на виду, но я к таким не отношусь. Рассказывать о себе сейчас меня жизнь заставила”.

В конце апреля выяснилось, что Фирташ является главным партнером “Газпрома” в компании Rosukrenеrgo, поставляющей газ из Средней Азии на Украину и в Восточную Европу. Фирташ и его партнер Иван Фурсин контролируют половину этого бизнеса. При личной встрече Фирташ не производит впечатления закрытого человека — наш разговор в его лондонском офисе длился более 4 часов. Деятельность Rosukrenеrgo сейчас изучает американский минюст, но Фирташ утверждает, что утаивать ему нечего. “Если бы мне было что скрывать, мы бы с вами сейчас не разговаривали”, — признается он.

— Ваша жизнь напоминает классическую историю успеха в американском стиле: уроженец украинского села Богдановка стал одним из самых богатых людей России и Украины.

— Надо же, а вот ведь все пишут ровно наоборот, что я из себя ничего не представляю, а Семен Могилевич дал мне поуправлять его бизнесом и платит мне зарплату. Я знаю, что многие до сих пор не верят, но я всего этого добился сам.

— Но согласитесь, что случайному человеку практически невозможно попасть в газовый бизнес. Как вам это удалось?

— У каждого времени свои герои. Я не родился бизнесменом, у меня была нормальная советская семья. Мать работала бухгалтером на сахарном заводе, а отец — водителем. С самого раннего детства меня заставляли много работать. Я хорошо усвоил, что на кусок хлеба должен зарабатывать сам. По тем временам мои родители были совсем не бедные люди: они выращивали дома помидоры и за сезон зарабатывали 5000 руб., тогда “Жигули” столько стоили. Западная Украина тогда вся жила на так называемые “нетрудовые доходы”, у людей было две работы: утром — в колхозе или на заводе, а вечером — дома. Меня заставляли работать в теплицах с утра до ночи, в шесть лет я вставал в 4 утра и работал до позднего вечера. Но выращивать помидоры мне надоело, и в 17 лет я начал жить самостоятельной жизнью. И уже навсегда.

— С чего она началась?

— Я поступил в Донецкое железнодорожное училище, получил диплом. Я зарабатывал в 20 лет 250-300 руб. в месяц. Это было неплохо. В 1984 г. я пошел в армию. Вернувшись, пришел к родителям и попросил денег на собственное дело, но они сказали: иди и зарабатывай сам.

“Мне везло”

— Вы не ожидали, что они откажут?

— Я помню, что сильно на них тогда обиделся, ведь все должны с чего-то начинать. Собрал чемодан и уехал в Черновцы. Там товарищ по армии устроил меня пожарным. Но страна становилась уже совсем другой, перестали платить зарплату. И я решил действовать — мы с друзьями занимались поставками продовольствия. Тогда каждый что-то покупал или продавал, бывало, что сделку заключат, а потом один идет искать товар, а другой — деньги.

Но в 1988-1989 гг. нам удалось провернуть действительно крупную сделку. Один из моих приятелей, живший в Узбекистане, предложил поставить туда дефицитное тогда сухое молоко, пообещав хорошо заплатить. Я убедил директора завода — производителя сухого молока продать мне 4000 т и занял на это 5 млн руб. у своего друга-банкира. Он дал мне эти деньги под честное слово. Я отправил в Узбекистан сухое молоко, но получил за него не деньги, а хлопок. Пришлось ехать в Одесский порт и договариваться об отгрузке. Опять повезло — нашел понимание у начальника порта, который помог мне отправить этот хлопок в Гонконг и нашел покупателя. Мне как-то везло — я быстро находил общий язык с нужными людьми и, как правило, попадал на порядочных. Сделка заняла восемь месяцев, и мы заработали $1,2 млн. Мне досталось чистыми $50 000.

— И после этого вы переехали в Москву?

— Для Черновцов это были уже очень большие деньги, и надо было двигаться дальше. В Москве с 1990-1991 гг. я занялся поставками продовольствия. Но вскоре на этом рынке появились крупные игроки, которые нас потихоньку вытесняли. Надо было искать новые рынки. С Туркменией тогда никто работать не хотел, а я рискнул. Мы отправили туда продукты на $3 млн, но денег, чтобы расплатиться, у туркменов не оказалось. Я туда поехал разбираться, и мне предложили вместо денег газ. Там я познакомился с украинским предпринимателем Игорем Бакаем, который готов был купить у меня газ. У Бакая была квота на поставку газа на Украину, которую ему выдал [тогдашний президент Украины Леонид] Кравчук. Я просто случайно там оказался, мне нужны были деньги за товар, а Бакаю — газ. Вот и сложилась сделка.

— Получается, авторство схемы “газ в обмен на продовольствие” принадлежит именно Игорю Бакаю?

— Он первый придумал эту схему. По сути, Игорь Бакай стал первым крупным газовым трейдером. До этого никто по-настоящему не понимал этот бизнес. “Газпрому” украинский рынок был тогда совсем не интересен. Украина ведь не хотела и не могла платить за газ деньги. А вариант “газ в обмен на продовольствие” всем был выгоден и всех устраивал. Украина получала газ, а Туркмения избавилась от головной боли, где взять деньги на товары. Но я тогда к газу не имел никакого отношения, я поставлял только продовольствие. Потом компания Бакая ушла со сцены, и ее место заняла “Омрания”, а в последующем — “Итера”. “Итере” удалось установить тесные деловые отношения с [тогдашним главой “Газпрома”] Ремом Вяхиревым, а на Украине — с [бывшим премьер-министром] Павлом Лазаренко и [бывшей главой “Единых энергосистем Украины”] Юлией Тимошенко.

— В 2000 г. “Итера” предложила вам совместно заниматься программой “продовольствие в обмен на газ”, и вы стали работать через кипрскую Highrock Holdings и израильскую Highrock Properties, которые торговали товарами украинских и венгерских производителей, полученными в качестве платы за газ. В одной из этих фирм работала жена Семена Могилевича, а финансовым директором Highrock Properties был Игорь Фишерман, которого американское ФБР объявило в розыск вместе с Семеном Могилевичем.

— Я стал одним из собственников этих фирм позже. И их регистрацией занимались не мои юристы. И возглавил я их спустя некоторое время. И случайно выяснил, что в списках учредителей этих компаний числятся жены Могилевича и Фишермана. Но я тут же поехал на Кипр и все переписал. Я просто не перепроверил по наивности. И когда эти документы оказались у американского минюста, они сначала сделали вывод, что я связан с Могилевичем, но потом я смог им представить доказательства обратного и убедил их, что это не так. Я несколько раз видел Семена Могилевича, но никогда не был с ним близко знаком. Я просто не мог быть его партнером, я был партнером “Итеры” и занимался исключительно продовольственными поставками. Игоря Фишермана я знаю, но моим партнером по бизнесу он также не был никогда.

— Сейчас “Итера” пытается через украинский суд взыскать с Highrock Holdings старый долг за газ. Что вы не поделили?

— Все это не совсем так. В конце 1999 г. туркменбаши начал требовать за газ только живые деньги. Мы с “Итерой” нашли решение: берем газ, платим за него деньги, а потом за счет товарных поставок компенсируем разницу. В 2000 г. сложилась ситуация, когда мы покупали газ в Туркмении по цене более высокой, нежели потом продавали на Украине, и рассчитывали все компенсировать за счет товарных поставок. В июне 2000 г. мы отдали за туркменский газ все мои деньги, а когда “Итера” получила товарные поставки, она возместила мне только часть [моих потерь].

— А как вы познакомились с вашим нынешним партнером по бизнесу Робертом Шетлером Джонсом?

— Я с ним познакомился через своего делового партнера — банкира Ивана Фурсина. С помощью Ивана я решал свои финансовые задачи, и он везде мой младший партнер. Во всех моих компаниях ему принадлежит по 10%. При этом я не интересуюсь его личным бизнесом. Роберт отвечает за весь наш западный бизнес, он очень образованный человек, способный говорить с европейцами на их языке и прекрасно понимающий российский образ жизни.

— Вам также принадлежит “Зангас”, строящий газопроводы за пределами России. Зачем вам понадобилось покупать эту компанию? И почему ее прежние совладельцы — Михаил Черной и его партнеры — утверждают, что вы им задолжали $5 млн?

— У компании “Зангас” был бренд, хорошо известный во всем мире. Она была нужна мне, чтобы строить трубопроводы в Туркмении в обмен на газ. Между мной и продавцами стояло четыре дилера, и я не знал, кто на тот момент являлся собственником “Зангаса”. Мы договорились о цене и сразу заплатили 75% суммы, а оставшуюся четверть должны были выплатить позже. Но когда я начал разбираться с тем, что же я купил, выяснилось, что у “Зангаса” много долгов и обязательств перед заказчиками. С Туркменией я вопрос смог урегулировать. Но оказалось, что у “Зангаса” есть финансовые обязательства перед Грецией и непогашенные кредиты, взятые под ливийский контракт. Мне в итоге пришлось выплатить еще $50-60 млн, чтобы все это погасить. В итоге оказалось, что я купил компанию-банкрота. Представьте, что вас позвали на свадьбу, а потом все гости ушли, а вам нужно мыть, убирать со стола да еще заплатить за все это. Два года назад я встретился с основателями и совладельцами нефтетрейдера Hermitage Resources и объяснил, почему я не могу заплатить им оставшиеся 25%. Тогда они со мной согласились. А слухи о нашем конфликте — отголоски того старого недопонимания.

— С какой целью создан австрийский Zangas?

— Единственным выходом было банкротство российского “Зангаса”. Вместо него я создал еще один российский и австрийский “Зангасы”. Я купил компанию, которую нельзя было поднять, и мне пришлось объявить ее банкротство лишь потому, что иначе нельзя было выйти из ситуации. Сейчас начинается процесс газификации в российских регионах, и “Зангас” готов строить газораспределительные сети на собственные деньги. Мы готовы передавать эти сети областным администрациям на баланс, а они смогут рассчитываться в течение нескольких лет.

— В 2002 г. новое руководство “Газпрома” вытеснило “Итеру” из схемы поставок среднеазиатского газа, а вы вернули свои позиции в этом бизнесе. Как вам удалось убедить “Газпром” в необходимости сотрудничества с венгерской Eural TG?

— “Газпром” не надо было ни в чем убеждать. Как я уже говорил, “Газпром” никогда не контролировал поставки среднеазиатского газа, не занимался его транзитом и не имел даже своих рынков для его продажи. Это всегда делали сторонние компании. “Газпром” не очень хотел входить на украинский рынок, где были сплошные неплатежи. Ему было важно, чтобы Украина четко транспортировала его газ на экспорт, а он расплачивался за это своим газом.

Новое руководство “Газпрома” стремилось создать более понятные отношения с газовым трейдером, все понимали, что успех “Итеры” основывался на хороших взаимоотношениях с Ремом Вяхиревым. Украина же рисковала под Новый год остаться вообще без газа. Просто я оказался в нужное время в нужном месте. Украинский рынок я знал хорошо, с Туркменией у меня также давно были хорошие контакты. К тому же руководство Украины тогда прекрасно понимало, что у “Итеры” сложные взаимоотношения с “Газпромом”. Это сыграло мне на пользу, плюс я предложил более дешевые поставки газа. Украине было все равно, кто будет поставлять газ, ей нужно было получить гарантии своих поставок. В октябре 2001 г. я создал Eural TG, а в ноябре мы подписали контракт с “Газпромом”.

“Я должен был спрятаться”

— Но в итоге Eural TG пришлось заменить на Rosukrenergo?

— “Газпрому” понравилась сама схема. Он понял, как может работать этот бизнес, понял, что участие в поставках делает этот бизнес более стабильным и управляемым. До этого момента выбор газового посредника был политическим решением, сейчас мы видим, что экономика доминирует. Тогда “Газпром” решил получить свою долю в этом бизнесе и собирался купить 50% Eural TG, но вокруг компании был раздут скандал. Поэтому возникла идея создания Rosukrenergo, где структуре “Газпрома” принадлежало бы 50%.

Главная идея Rosukrenergo — создать инвестиционный механизм для расширения мощностей по транзиту газа из Средней Азии. И именно поэтому учредителями компании стали два банка — Газпромбанк и Raiffeisenbank. Газ в Средней Азии — это не газ на рынке. Его нужно еще доставить покупателю, а состояние транспортных мощностей в этих странах оставляет желать лучшего. Можно инвестировать в строительство и ремонт трубы в Узбекистане, но ты не получишь ее в собственность. “Газпрому” это невыгодно. А Rosukrenergo выдает кредит “Узбектрансгазу”, который на эти деньги строит трубы, а рассчитывается местом в трубе на 5-6 лет вперед. Мы должны платить ему $1, а платим 95 центов, а 5 центов идет уже в расчет. Кто даст Узбекистану кредит на таких условиях? У “Газпрома” слишком много стратегических задач, чтобы заниматься еще и Средней Азией. Российские и украинские деньги здесь не годятся, они слишком дорогие.

— Юлия Тимошенко, будущий премьер-министр Украины, объявила, что начнет добиваться пересмотра газовых отношений с Россией и исключения Rosukrenergo из схемы поставок среднеазиатского газа на Украину. Не опасаетесь ли вы, что она реализует свою угрозу?

— Юлия Тимошенко никогда не боролась против Rosukrenergo, она критиковала непрозрачную структуру собственности компании, но сегодня этот вопрос уже снят. Тимошенко была недовольна слишком высокой, по ее мнению, ценой на газ для Украины. Но эта цена ни тогда, ни сейчас не была вопросом Rosukrenergo. Сегодня все на Украине понимают, что низкая дотационная цена приводит к неэффективному энергопотреблению. Украина намерена вступить в Евросоюз, и ей придется привести цены на газ к среднеевропейским. Если Украина хочет быть реально независимой страной, она не может ни у кого просить преференций и должна привыкнуть к мысли, что цена на газ будет расти до европейской.

— Руководители “Газпрома” и “Нафтогаза” до последнего момента утверждали, что не знают, кто является истинным бенефициаром Rosukrenergo, кивая друг на друга. Это было так?

— Я прекрасно понимал, что напрямую со мной СП бы не создали, даже при том что на газовом рынке меня хорошо знали. Чтобы сделать хороший бизнес и удержать его, я должен был спрятаться. И поэтому все переговоры от моего имени вел Raiffeisenbank. В соответствии с договором доверительного управления австрийский банк не мог раскрывать имени своего клиента. В “Газпроме” хорошо знали этот банк и этот бренд.

— Почему вы выбрали именно Raiffeisen?

— Это самый агрессивный банк в Восточной Европе. Он сразу начал экспансию в Польшу, Венгрию и Словакию, а потом дошел до Украины и России. Я для Raiffeisen был понятный человек и их давний клиент. Они мне доверяют. Не может ни один банк играть в нечестную игру, ведь в противном случае в Америке арестуют его корсчета. Как я уже говорил, мы задумывали компанию как инвестиционную и только потом — как трейдерскую. Чтобы получить дешевые деньги, нужен был европейский банк, способный привлекать дешевые кредиты. Raiffeisen выполнил все наши договоренности.

“Время быстрых денег закончилось навсегда”

— Согласно газовому договору от 4 января 2006 г. между “Газпромом” и “Нафтогазом Украины” Rosukrenergo должна закупить в этом году у “Газэкспорта” 56 млрд куб. м среднеазиатского газа и продать его Украине по $95 за 1000 куб. м, а у “Газпрома” — 17 млрд куб. м газа по $230 за 1000 куб. м. В чем смысл этой схемы? Почему “Газпром” не стал продавать газ Украине самостоятельно?

— Когда создавалась эта схема, никто не знал, что “Газпром” будет закупать у Туркмении газ. Ведь продолжали действовать трехлетний контракт Туркмении с “Нафтогазом Украины” и межправительственное соглашение Украины и Туркмении. “Газпром” ничего не отдавал Rosukrenergo, потому что у него на тот момент этого туркменского газа не было. Он не имел ни одного контракта. Лишь в январе 2006 г. “Газпрому” удалось законтрактовать весь туркменский газ [до 2025 г.]. Но ни “Газпром”, ни “Газэкспорт” не смогли бы продать этот газ на Украину самостоятельно, учитывая сложившуюся там на тот момент политическую обстановку. Поэтому “Газэкспорт” и “Нафтогаз Украины” продали этот газ на границе [России и Украины] Rosukrenergo. Комиссионные “Газэкспорта” составили $1 на 1000 куб. м. Среднеазиатский газ распределился так: 41 млрд куб. м туркменского газа по $66 за 1000 куб. м, 8,5-9 млрд куб. м узбекского газа по $70 и 6-6,5 млрд куб. м казахского по $67. Но из них 2,5 млрд куб. м газа казахи получили назад в качестве планы за транспортировку по $45 за 1000 куб. м газа. Rosukrenergo докупает российский газ, потому что Украина не может обойтись только среднеазиатским газом. Ее потребности — 80 млрд куб. м [газа в год], а собственная добыча — 20 млрд куб. м.

— Но непонятно, откуда взялась цена на среднеазиатский газ для Украины в $95 и почему “Газпром” продал свой газ Rosukrenergo по столь высокой цене — $230? Ведь пристроить этот газ в Европе не так-то просто.

— “Газпром” продал Rosukrenergo те самые 17 млрд куб. м газа, которые он раньше отдавал Украине за транзит по $50 за 1000 куб. м. “Газпром” хотел разделить контракты на транзит экспортного газа и платежи за поставленный газ для нужд Украины, потому что это всегда создавало возможности для теневых схем. Фактически “Газпром” хотел отказаться от бартера. Сейчас он получил европейскую цену на транзит через Украину и европейскую цену за свой газ. Сама эта схема привязки стоимости транзита и объема поставляемого газа возникла из-за того, что у Украины не было денег для оплаты импортного газа. Сейчас уже понятно, что, пока в расчетах за газ львиную долю составляют бартерные схемы, коррупцию и воровство побороть невозможно.

И уже в этом году Rosukrenergo покупает газ у “Газпрома” по формуле мировой цены, которая составляет приблизительно $248 за 1000 куб. м газа. “Газпром” на одном бизнесе зарабатывает дважды: сначала продает дорого свой газ Rosukrenergo и уже получил с этого $1 млрд доходов, а затем еще получает половину прибыли швейцарской компании от перепродажи газа на экспорт. Rosukrenergo экспортирует 14 млрд куб. м газа, из них в Польшу и Венгрию — по 3 млрд куб. м газа, в Румынию — 1 млрд куб. м газа, а остальной газ идет в Европу через “Газэкспорт”, и Rosukrenergo получает комиссионные $1-2 на 1000 куб. м газа.

Если смешать этот газ со среднеазиатским и еще оставшимися у Rosukrenergo 8 млрд куб. м газа, закачанными в подземные газохранилища по цене $60 за 1000 куб. м, то при цене $95 мы немного зарабатываем, а вот уже ниже мы бы терпели убытки. Вы удивитесь, но сейчас Rosukrenergo фактически субсидирует поставки газа на Украину — “Нафтогаз” задолжал нам около $400 млн. Также на координационном совете Rosukrenergo принято решение за счет собственных средств закачать в подземные газовые хранилища на Украине недостающий газ на сумму около $1 млрд. В результате “Нафтогаз” должен будет закачать около 4,8 млрд куб. м, “Укргазэнерго” — 5 млрд куб. м, а Rosukrenergo — 5,2 млрд куб. м. Без этого газа невозможно будет обеспечить Украину и Западную Европу газом в необходимых объемах. И это уже не бизнес-вопрос — это вопрос энергетической безопасности. И мы, зная, что “Нафтогаз” сейчас не может по финансовым причинам закачать этот газ, приняли решение профинансировать решение этой общей проблемы.

— Но ведь Rosukrenergo не благотворительная организация?

— Мы готовы терпеть убытки сейчас, потому что отдаем себе отчет, что время быстрых денег закончилось навсегда. Каждый, кто захочет прийти на газовый рынок, используя старые схемы, обречен на провал. Сейчас, если ты хочешь добиться успеха в будущем, необходимо иметь серьезную инвестиционную программу. Собственно, это и есть ноу-хау Rosukrenergo.

— В 2007 г. вам вряд удастся закупать в Средней Азии газ по нынешним ценам. Узбекистан будет продавать не менее чем по $140 за 1000 куб. м газа, Туркмения тоже грозится поднять цену. Насколько вырастет цена на газ для Украины?

— Rosukrenergo — это частная компания, и мы, конечно, рассчитываем в перспективе получать прибыль. Украина нуждалась в передышке, для того чтобы перестроить экономику на европейские цены на энергоносители. Rosukrenergo сделала все возможное, чтобы эту передышку обеспечить на деле. Но мы также должны понимать, что, если Украина как страна хочет быть независимой, она не может все время требовать преференций в цене на газ. Роль Rosukrenergo не нужно переценивать, но и не нужно рубить сук, на котором сидишь. Сегодня компания расшивает сложные ситуации, оставшиеся нам в наследие от предыдущего периода, когда на газовом рынке доминировали бартер и политика. В этом году, несмотря на повышение цен, Украина получила самую низкую цену в Европе, а “Газпром” добился прозрачных отношений с “Нафтогазом”, разделив расчеты по газовым поставкам и услуги по транспортировке своего газа в Западную Европу.

“Мы доедаем за "Газпромом" то, что остается

— Вы заявили, что планируете разместить акции Rosukrenergo на фондовой бирже. Большинство экспертов считают, что сложно будет убедить западных инвесторов покупать акции трейдера, бизнес которого основан только на контракте с “Газпромом”.

— Rosukrenergo пойдет на биржу рано или поздно, просто пока “Газпром” еще не определился. Rosukrenergo — не посредник и не нахлебник. Мы пытаемся быть полезными всем и ищем рынки, которые не заняли ни “Газпром”, ни “Нафтогаз”. Мы ищем возможности заработать самим и нашим партнерам. У Rosukrenergo большие планы по выходу на европейские рынки и по IPO, а это в первую очередь полная открытость структуры собственности, системы управления и финансов. Мы хотим сами обеспечить максимальную прозрачность в этих вопросах, поскольку у нас большие инвестиционные планы в отношении газовой индустрии в Западной Европе.

— Кое-что вам уже удалось. Например, созданному вами три года назад венгерскому трейдеру Emfesz удалось получить 10-летний экспортный контракт с Rosukrenergo на поставку газа в Венгрию и получить пятую часть рынка этой страны.

— С Emfesz мы просто вовремя появились на венгерском рынке во время его либерализации. Emfesz получила лицензию на поставку газа три года назад и начинала с мизерных объемов — 50 млн куб. м газа в год, а сейчас у нас в Венгрии контракты на 3 млрд куб. м газа. Мы забрали себе самых мелких венгерских клиентов.

— Но получается, что, помогая Emfesz, “Газпром” сам себе создает конкуренцию?

— Неверно делать вывод, что мы заняли часть рынка “Газпрома” в Венгрии. “Газпром” давно забрал себе всех венгерских покупателей, которых мог, а дальше его бы в Венгрию с российским газом не пустили. Евросоюз требует ограничить монополию поставщиков и покупателей газа. Emfesz продает в Венгрии среднеазиатский газ, и Евросоюз спокоен. В то же время через Rosukrenergo “Газпром” получил дополнительную прибыль от экспорта, ведь Emfesz могла бы закупить газ, например, у E. On Ruhrgas. Emfesz платит Rosukrenergo полную предоплату за этот газ. Трейдерский бизнес дает 15% рентабельности, он не такой уж и прибыльный, но зато стабильный. Мы доедаем за “Газпромом” то, что остается. Сейчас мы строим парогенераторные станции и собираемся снабжать Венгрию электроэнергией. Также Emfesz планирует участвовать в строительстве газохранилищ в Венгрии.

— Сейчас Emfesz завершает сделку по покупке у бывшего зампреда правления “Газпрома” Петра Родионова фирмы “Газинвест”, владеющей 50% акций “Печорнефтегазпрома” с запасами 220 млрд куб. м газа. Зачем вам этот актив?

— Мы действительно закрываем сейчас сделку по покупке “Газинвеста”, но цену я вам не назову. Возможно, конечным приобретателем “Газинвеста” станет непосредственно Rosukrenergo, если нет — то Emfesz. У нас есть планы строительства завода по сжижению газа на месторождениях “Печорнефтегазпрома”. В любом случае все наши планы такого рода мы будем согласовывать с “Газпромом”.

— Вы вообще проявляете большой интерес к российским добывающим активам. Недавно приобрели 74,9% акций Астраханской нефтегазовой компании (АНГК). Выстраиваете единую цепочку от газового месторождения в России до потребителя в Европе?

— Акции АНГК куплены на Raiffeisenbank, но, если Rosukrenergo захочет быть собственником этой компании, мы ее ему продадим, если нет — АНГК купит Emfesz. В Астрахани свыше 4 трлн куб. м газа запасов, а расстояние от области до Украины — всего 600 км. Мы готовы построить трубу для поставок газа в Восточную Украину, где находятся основные промышленные потребители. Месторождения АНГК будут давать до 20 млрд куб. м газа в год. Rosukrenergo уже получила письмо “Нафтогаза Украины”, что тот не против получать газ из Астрахани в свою систему и подтвердил мощности. Мы готовы передать эту трубу на баланс “Газпрому” и взять в концессию на 10-20 лет. Мы также готовы обеспечивать “Газпрому” реализацию принципа единого экспортного канала. Запуск этого проекта позволит значительно увеличить объемы экспорта газа через Украину, поскольку основные транзитные магистрали будут в меньшей мере задействованы во внутренних поставках. Украине этот проект очень выгоден, так как себестоимость газа АНГК более низкая, чем туркменского газа. К тому же мы добиваемся определенной диверсификации поставок. Дополнительно планируется строительство химического комплекса по производству полипропилена. По моим подсчетам, это потребует вложений $3,5 млрд за четыре года.

— Может быть, выгоднее разместить на Западе акции Emfesz? У нее уже есть потребители в Европе, и вскоре она получит добывающие активы в России.

— Мы готовим Emfesz под IPO, но скорее всего акции будут размещаться на венгерской бирже. Мы планируем продать 25-35% акций до конца 2007 г. Впрочем, я не исключаю, что часть акций Emfesz может выкупить Rosukrenergo.

— Присматриваетесь ли вы еще к каким-нибудь активам в России? Например, “Арктикгазу”, который ЮКОС может выставить на аукцион за $1-1,1 млрд.

— У нас нет идеи скупать все подряд. На все нас не хватит. В конце концов, каждый человек должен понимать, сколько может вместить его желудок. Мы будем есть только то, что сможем переварить.

Лондон

Биография

Дмитрий Фирташ родился 2 мая 1965 г. в с. Богдановка на Западной Украине. В 1984 г. окончил Донецкий железнодорожный техникум. В 1986-1988 гг. служил в армии. В 1989 г. работал пожарным в г. Черновцы (Украина). С 1990 г. занимается частным предпринимательством, является совладельцем компаний в России, на Украине, в Венгрии, Туркмении, Эстонии, Великобритании.

О компании

Rosukrenergo учреждена в июле 2004 г. “дочкой” Газпромбанка — Arosgas Holding и “дочкой” Raiffeisen Investment — Centragas Holding (по 50%). Бенефициары Centragas — украинские предприниматели Дмитрий Фирташ (90%) и его партнер Иван Фурсин (10%). Компания занимается транзитом и продажей среднеазиатского газа на Украину и в Восточную и Центральную Европу. На 30 сентября 2005 г. активы Газпромбанка стоили 47,7 млрд руб. Выручка за первые три квартала 2005 г. составила 83,3 млрд руб., а чистая прибыль — 14,3 млрд руб.

Emfesz — газовый трейдер, зарегистрирован в Венгрии в 2003 г. с уставным капиталом $2,5 млн, в 2005 г. поставила в Венгрию 2,6 млрд куб. м газа (около 25% потребностей страны). В марте 2006 г. Emfesz заключила контракт на поставку газа в Польшу и планирует там продавать 3 млрд куб. м газа в год (также около 25% рынка страны). По данным компании, ее выручка в 2005 г. составила $438,9 млн, а чистая прибыль- $47,24 млн.

Ирина Резник