Банкротство сына Смоленского
06.02.2020 12:18
Два года назад Николай Смоленский обещал реанимировать фирму спортивных автомобилей. Но он отсек производственную ветвь, как раз когда она собиралась объявить о банкротстве, прекратив производство TVR в Британии.
Выбор времени не мог быть безжалостнее. Много лет штат компании TVR, находящейся в Блэкпуле и производящей канонические мощные спортивные автомобили, сокращали и сокращали. Работники знали, что компания в кризисе. Но в пятницу перед Рождеством был нанесен последний, сокрушительный удар.
200 рабочим, оставшимся от почти тысячи, сказали, что их работодатель оказался под административным управлением. Персоналу, получающему жалованье, не заплатят за декабрь. Никто не получит отпускные, на которые они рассчитывали накануне Рождества и Нового года. В Британии TVR завершила свой путь.
А теперь выяснилось, что человек, когда-то провозглашенный спасителем компании, потихоньку удалился за несколько дней до ее краха.
Это был мучительный финал эпопеи, начавшейся на оптимистической ноте два с половиной года назад. В июле 2004 года Питер Уиллер, эксцентричный миллионер, который был властелином компании почти четверть века, продал TVR. Покупателем был Николай Смоленский, родившийся в России, но называющий себя гражданином Греции или Британии. Тогда ему было 24 года, но, по словам рабочего TVR, он "выглядел как 15-летний школьник".
Пусть он был молод. Но Смоленский провозгласил, что TVR "представляет все лучшее, что есть в британском инженерном искусстве и мастерстве, и он действительно хочет увидеть, что она может сделать, имея за спиной дополнительные ресурсы". И, что особенно важно для жаждущей инвестиций компании, у Смоленского, или как минимум у его отца Александра, были деньги.
Смоленский-старший нажил состояние в хаосе посткоммунистической России, но потерпел неудачу в 1998 году, когда его банковская империя "СБС-Агро" рухнула во время финансового кризиса, охватившего страну в тот год. Многие вкладчики банков остались ни с чем. Александра Смоленского обвиняли в том, что перед крахом он перевел активы в другие компании, он всегда это отрицал. Он отверг претензии своих иностранных кредиторов в эксцентричной форме. Все, чего они заслуживают, это "от дохлого осла уши", говорил он тогда.
Крах банка разорил многих его вкладчиков: его долги оценили почти в 600 млн фунтов. Но состояние Александра было в безопасности. Он сумел обеспечить юному Николаю – которого, по словам его отца, воспитали "заклятым врагом коммунизма" – образ жизни, приличествующий сыну российского олигарха.
На руинах "СБС-Агро" Александр начал отстраивать новую банковскую группу – "Первое ОВК". В 2003 году она практически перешла к Николаю, который объявил, что увеличит ее втрое, до 1,5 тыс. отделений. Эти амбиции так и не осуществились. Всего через два месяца он продал компанию, по оценкам, за 80 млн фунтов.
Николай прочно обосновался в Британии задолго до того, как купил TVR. Отец заплатил за его образование в Австрии и Британии. Когда Николаю было чуть больше 20, он и его молодая жена Ольга купили дом с семью спальнями, бассейном и участком в пол-акра в Хайгейте, в северном Лондоне. У него есть личный самолет – вдобавок к коллекции броских автомобилей. Он купил свою первую спортивную машину TVR всего за пару дней до того, как было объявлено о взятии им под контроль компании из Блэкпула.
Несколько недель после покупки компании молодым русским работники завода TVR чувствовали себя уверенно. "Когда он впервые появился, казалось, что все очень хорошо, – вспоминает рабочий кузовного цеха. – Казалось, что он может стать нашим спасителем".
Когда он обратился к рабочим, "он говорил невероятно тихо, мне в первом ряду не было слышно ни слова", сказал другой работник.
Смоленский подчеркнул, что очень заинтересован в компании и, что самое главное, готов инвестировать в нее.
Олигарху с младенческим лицом нравилось изображать себя спасителем TVR.
"Когда он появился, он заявил, что купил компанию, когда до ее закрытия оставалось две недели, – сказал человек, имевший дело с русским. – Он говорил даже о введении пенсионной схемы, чего у нас никогда не было".
В попытке улучшить рацион рабочих Блэкпула Смоленский распорядился привозить и расставлять по заводу ящики фруктов, чтобы работники могли угощаться. "Его считают фанатом здорового образа жизни", – сказал один из рабочих.
Смоленский, наверное, знал о пользе фруктов и овощей. Но в своих дизайнерских костюмах и элегантных туфлях он не был похож на человека, готового запачкать руки.
Когда были опубликованы отчеты за 2004 год – год, когда Смоленский взял компанию под свой контроль, картина оказалась мрачной.
TVR старалась казаться оптимистичной. "После смены владельца в июле 2004 года, новый акционер сделал серьезные заявки на упрочение положения группы", – заявила компания.
Но оптимизм не мог скрыть того, что в 2004 году компания потеряла почти 11,7 млн фунтов при объеме продаж всего 17,2 млн фунтов, то есть убытки были эквивалентны потере 34 тыс. фунтов при продаже автомобиля стоимостью 50 тыс. фунтов. Убытки частично объяснялись списанием 8 млн фунтов с общей стоимости акций.
Важно, заявила TVR, что Смоленский заверил в том, что "будет осуществлять дальнейшее финансирование для поддержки будущего роста группы".
К его чести, Смоленский распорядился, чтобы TVR занялась проблемами контроля качества, которые преследовали ее автомобили: он задержал выпуск Sagaris стоимостью 54 тыс. фунтов – автомобиль может развить скорость 60 миль в час за 3,7 секунды – чтобы гарантировать преодоление болезней роста.
Но почти не было признаков инвестиций со стороны Смоленского, которые могли бы перетащить беспорядочный набор строений, образующих завод TVR, в XXI век.
Найджела Гордона-Стюарта и Дэвида Сэхтона – ветеранов отрасли спортивных автомобилей из Lamborghini и Lotus соответственно – привлекли в совет директоров в попытке оживить компанию, но они не задержались надолго.
Кузова по-прежнему возили из конца в конец завода на вагонетках. Завод – на самом деле несколько цехов плюс старая прачечная рядом с муниципальной свалкой на северо-восточной окраине Блэкпула – становился "все более ветхим и опускался", сказал один работник. Едва ли на нем использовали компьютеры и другие высокие технологии.
К весне прошлого года производство на TVR упало до менее чем 10 машин в неделю. Нехватка деталей двигателей и сырья для кузовов тормозила и такое производство.
Характерно, что Смоленского видели все меньше и меньше. Раз в несколько недель он на своем самолете прилетал в аэропорт Блэкпула, откуда его везли – конечно, на TVR – на завод. Но такие визиты становились все реже. В апреле TVR объявила, что закроет свой старый завод в Блэкпуле. Но это не конец, автомобили просто будут производить в другом месте, подчеркнула она, туманно пообещав сохранить "британское присутствие". Директор отдела продаж Джейсон Оксли зашел так далеко, что предложил абсурдную перспективу превращения TVR в "новую Aston Martin, продающую тысячи автомобилей в год".
Были произведены сокращения на Пасху. Потом, в октябре, когда производство практически остановилось, сократили еще 150 рабочих. С тех пор на завод ежедневно приходило около 100 человек. "Мы просто сидели, играли в карты и смотрели DVD, – сказал член профсоюзной комиссии Дэйв Гиллеспи. – Это было абсурдно".
В течение нескольких месяцев Смоленский появлялся с планами переноса производства на другой участок в Блэкпуле. Потом – в Италию. Потом он отступил и сказал, что TVR будут и дальше производить в Британии. "Но ни у кого не было иллюзий по поводу того, чем это закончится", – заявил Гиллеспи.
Действительно странный поворот сюжета произошел, когда управляющий, PKF, был назначен непосредственно перед Рождеством.
Смоленский, который минувшим летом потихоньку продал свой дом за 7,7 млн фунтов и переехал в Вену, разделил TVR на несколько компаний.
Только часть группы – производственное подразделение, получившее новое название Blackpool Automotive – оказалась в административном управлении.
Сотрудники обнаружили, что Смоленский ушел с поста директора Blackpool Automotive 13 декабря, меньше чем за 10 дней до появления управляющих. Русскому уже не принадлежит производственная часть компании, которую, как он заявлял, он хотел спасти.
Из документов компании явствует, что в тот же день, 13 декабря, Майк Пенни, многолетний директор производственного отдела TVR, тоже ушел с поста директора Blackpool Automotive.
Их заменили личный помощник Смоленского Роджер Биллингхерст и 25-летний Ангелко Стаменков, который, несмотря на русское имя, говорит, что он австриец (это имя скорее южнославянского происхождения, возможно, болгарского. – Прим. ред.) и, подобно Смоленскому, указывает свой домашний адрес в Вене.
Связаться со Смоленским и Стаменковым на прошлой неделе не удалось. Послания Биллингхерсту остались без ответа.
Дэвид Оксли, управляющий директор TVR Motors – по-прежнему принадлежащей Смоленскому, – в выходные подтвердил, что Blackpool Automotive недавно была продана. Оксли не назвал имя покупателя, но подтвердил, что Смоленскому она уже не принадлежит.
Еще одна часть компании, TVR Power, которая занимается поставкой деталей и запчастей, была ранее выкуплена управляющими.
Продажа двух компаний означает, что у головной компании TVR Motors остался бренд TVR и права интеллектуальной собственности.
"Производство TVR будет продолжено, – заявил Оксли, – но не в Блэкпуле". Он отказался комментировать слухи, что производство переведут на завод Bertone в Италии.
В этом контексте продажа Смоленским производственной части TVR непосредственно перед банкротством служит его цели – сохранить название и перевести производство, избежав проблем и расходов, связанных с закрытием завода в Блэкпуле.
Но он может натолкнуться на два препятствия. Во-первых, существуют жесткие правила, регламентирующие продажу компании: убыточную часть нельзя просто сбыть с рук в предвидении грядущего банкротства. Покупатель должен дать гарантии, что приобретенная им компания может выполнить свои юридические обязательства. Во-вторых, профсоюз транспортных рабочих оказывает давление на Смоленского, добиваясь выплаты в полном объеме компенсаций и отпускных рабочим, оставшимся, когда Blackpool Automotive разорился: полагают, что общая сумма достигает 3 млн фунтов. К середине прошлого года Смоленский, как полагают, выложил почти 30 млн фунтов на TVR, считая сумму, заплаченную Уиллеру. Теперь счет приближается к 40 млн фунтов. Выплата компенсаций еще увеличит его. Олигарх с младенческим лицом может обнаружить, что избавиться от наследия TVR гораздо труднее, чем он думал.
Человек, стоявший за золотыми днями
Питер Уиллер, отстроивший TVR, прежде чем она была продана Николаю Смоленскому, был человеком, который настолько любил автомобили, что купил компанию.
Он купил свою первую TVR задолго до того, как взял под контроль компанию в 1981 году, потому что он любил быструю езду и не любил покупать иностранные машины.
Когда Уиллер купил компанию, ему было 37 лет. Он был выпускником школы из Шеффилда, который понемногу зарабатывал игрой в покер, будучи студентом Университета Бирмингема, и сделал состояние как инженер-химик, создав и продав компанию, обслуживающую нефтяную отрасль в Северном море.
Уиллер мог уйти на покой. Но он предпочел купить TVR, тогда производившую около 170 автомобилей в год.
Бренд уже завоевал репутацию машины для настоящих мужчин благодаря своей грубой силе. На автосалоне Earls Court 1971 года, еще до изобретения термина "политкорректность", две обнаженные модели стояли, облокотившись на автомобили, на стенде TVR. Между фотографами, толпящимися в поисках наилучших ракурсов, случилась драка.
При Уиллере TVR пережила звездный час с Griffith, выпущенным в 1990 году. Автомобиль выглядел изумительно. Двигатель V8 нес его со скоростью, превышавшей 150 миль в час.
Он мог обогнать Porsche 911, а стоил вдвое меньше. Знатоки любили его чистую силу и возращение к истокам.
В конце 1990-х годов производство TVR достигло 40 автомобилей в неделю. Уиллер знал TVR до последнего шплинта и непосредственно участвовал в разработке новых машин. Его огромная – 6 футов и 6 дюймов – фигура царила в TVR.
При разработке нового автомобиля модели из полистирола вырезали, совершенствовали и "причесывали" до тех пор, пока Уиллеру не понравится форма. Однажды его спаниель Нед выгрыз кусок из модели, которой предстояло стать TVR Chimaera. Уиллеру понравился собачий экспромт, и на другой стороне модели вырезали соответствующее отверстие. В двух углублениях в итоге поместились циферблаты Chimaera.
Какое-то время TVR была успешной. В 1998 году объем продаж превысил 50 млн фунтов, а прибыль достигла 2,6 млн фунтов. В 2001 году, когда Griffith отправили на пенсию, компания объявила о новой серии автомобилей – Cerbera, Chimaera, Tamora и Tuscan. Джон Траволта ездил на TVR Tuscan в голливудском фильме "Рыба-меч" 2001 года. (Не столь эффектно Tuscan появился в картине 2004 года про кролика Багса Бани "Looney Tunes: Back in Action"/"Луни Тьюнз: Снова в деле") Но несколько лет на рубеже веков были исключением. За свою 60-летнюю историю TVR по больше части едва ковыляла.
К 2003 году акции TVR опять падали. И летом 2004 года Уиллер продал компанию, по слухам, получив от Смоленского 15 млн фунтов, чтобы проводить больше времени со своей второй женой Викторией и двумя дочками в поместье в Ланкашире.
Бен Лоранс
Выбор времени не мог быть безжалостнее. Много лет штат компании TVR, находящейся в Блэкпуле и производящей канонические мощные спортивные автомобили, сокращали и сокращали. Работники знали, что компания в кризисе. Но в пятницу перед Рождеством был нанесен последний, сокрушительный удар.
200 рабочим, оставшимся от почти тысячи, сказали, что их работодатель оказался под административным управлением. Персоналу, получающему жалованье, не заплатят за декабрь. Никто не получит отпускные, на которые они рассчитывали накануне Рождества и Нового года. В Британии TVR завершила свой путь.
А теперь выяснилось, что человек, когда-то провозглашенный спасителем компании, потихоньку удалился за несколько дней до ее краха.
Это был мучительный финал эпопеи, начавшейся на оптимистической ноте два с половиной года назад. В июле 2004 года Питер Уиллер, эксцентричный миллионер, который был властелином компании почти четверть века, продал TVR. Покупателем был Николай Смоленский, родившийся в России, но называющий себя гражданином Греции или Британии. Тогда ему было 24 года, но, по словам рабочего TVR, он "выглядел как 15-летний школьник".
Пусть он был молод. Но Смоленский провозгласил, что TVR "представляет все лучшее, что есть в британском инженерном искусстве и мастерстве, и он действительно хочет увидеть, что она может сделать, имея за спиной дополнительные ресурсы". И, что особенно важно для жаждущей инвестиций компании, у Смоленского, или как минимум у его отца Александра, были деньги.
Смоленский-старший нажил состояние в хаосе посткоммунистической России, но потерпел неудачу в 1998 году, когда его банковская империя "СБС-Агро" рухнула во время финансового кризиса, охватившего страну в тот год. Многие вкладчики банков остались ни с чем. Александра Смоленского обвиняли в том, что перед крахом он перевел активы в другие компании, он всегда это отрицал. Он отверг претензии своих иностранных кредиторов в эксцентричной форме. Все, чего они заслуживают, это "от дохлого осла уши", говорил он тогда.
Крах банка разорил многих его вкладчиков: его долги оценили почти в 600 млн фунтов. Но состояние Александра было в безопасности. Он сумел обеспечить юному Николаю – которого, по словам его отца, воспитали "заклятым врагом коммунизма" – образ жизни, приличествующий сыну российского олигарха.
На руинах "СБС-Агро" Александр начал отстраивать новую банковскую группу – "Первое ОВК". В 2003 году она практически перешла к Николаю, который объявил, что увеличит ее втрое, до 1,5 тыс. отделений. Эти амбиции так и не осуществились. Всего через два месяца он продал компанию, по оценкам, за 80 млн фунтов.
Николай прочно обосновался в Британии задолго до того, как купил TVR. Отец заплатил за его образование в Австрии и Британии. Когда Николаю было чуть больше 20, он и его молодая жена Ольга купили дом с семью спальнями, бассейном и участком в пол-акра в Хайгейте, в северном Лондоне. У него есть личный самолет – вдобавок к коллекции броских автомобилей. Он купил свою первую спортивную машину TVR всего за пару дней до того, как было объявлено о взятии им под контроль компании из Блэкпула.
Несколько недель после покупки компании молодым русским работники завода TVR чувствовали себя уверенно. "Когда он впервые появился, казалось, что все очень хорошо, – вспоминает рабочий кузовного цеха. – Казалось, что он может стать нашим спасителем".
Когда он обратился к рабочим, "он говорил невероятно тихо, мне в первом ряду не было слышно ни слова", сказал другой работник.
Смоленский подчеркнул, что очень заинтересован в компании и, что самое главное, готов инвестировать в нее.
Олигарху с младенческим лицом нравилось изображать себя спасителем TVR.
"Когда он появился, он заявил, что купил компанию, когда до ее закрытия оставалось две недели, – сказал человек, имевший дело с русским. – Он говорил даже о введении пенсионной схемы, чего у нас никогда не было".
В попытке улучшить рацион рабочих Блэкпула Смоленский распорядился привозить и расставлять по заводу ящики фруктов, чтобы работники могли угощаться. "Его считают фанатом здорового образа жизни", – сказал один из рабочих.
Смоленский, наверное, знал о пользе фруктов и овощей. Но в своих дизайнерских костюмах и элегантных туфлях он не был похож на человека, готового запачкать руки.
Когда были опубликованы отчеты за 2004 год – год, когда Смоленский взял компанию под свой контроль, картина оказалась мрачной.
TVR старалась казаться оптимистичной. "После смены владельца в июле 2004 года, новый акционер сделал серьезные заявки на упрочение положения группы", – заявила компания.
Но оптимизм не мог скрыть того, что в 2004 году компания потеряла почти 11,7 млн фунтов при объеме продаж всего 17,2 млн фунтов, то есть убытки были эквивалентны потере 34 тыс. фунтов при продаже автомобиля стоимостью 50 тыс. фунтов. Убытки частично объяснялись списанием 8 млн фунтов с общей стоимости акций.
Важно, заявила TVR, что Смоленский заверил в том, что "будет осуществлять дальнейшее финансирование для поддержки будущего роста группы".
К его чести, Смоленский распорядился, чтобы TVR занялась проблемами контроля качества, которые преследовали ее автомобили: он задержал выпуск Sagaris стоимостью 54 тыс. фунтов – автомобиль может развить скорость 60 миль в час за 3,7 секунды – чтобы гарантировать преодоление болезней роста.
Но почти не было признаков инвестиций со стороны Смоленского, которые могли бы перетащить беспорядочный набор строений, образующих завод TVR, в XXI век.
Найджела Гордона-Стюарта и Дэвида Сэхтона – ветеранов отрасли спортивных автомобилей из Lamborghini и Lotus соответственно – привлекли в совет директоров в попытке оживить компанию, но они не задержались надолго.
Кузова по-прежнему возили из конца в конец завода на вагонетках. Завод – на самом деле несколько цехов плюс старая прачечная рядом с муниципальной свалкой на северо-восточной окраине Блэкпула – становился "все более ветхим и опускался", сказал один работник. Едва ли на нем использовали компьютеры и другие высокие технологии.
К весне прошлого года производство на TVR упало до менее чем 10 машин в неделю. Нехватка деталей двигателей и сырья для кузовов тормозила и такое производство.
Характерно, что Смоленского видели все меньше и меньше. Раз в несколько недель он на своем самолете прилетал в аэропорт Блэкпула, откуда его везли – конечно, на TVR – на завод. Но такие визиты становились все реже. В апреле TVR объявила, что закроет свой старый завод в Блэкпуле. Но это не конец, автомобили просто будут производить в другом месте, подчеркнула она, туманно пообещав сохранить "британское присутствие". Директор отдела продаж Джейсон Оксли зашел так далеко, что предложил абсурдную перспективу превращения TVR в "новую Aston Martin, продающую тысячи автомобилей в год".
Были произведены сокращения на Пасху. Потом, в октябре, когда производство практически остановилось, сократили еще 150 рабочих. С тех пор на завод ежедневно приходило около 100 человек. "Мы просто сидели, играли в карты и смотрели DVD, – сказал член профсоюзной комиссии Дэйв Гиллеспи. – Это было абсурдно".
В течение нескольких месяцев Смоленский появлялся с планами переноса производства на другой участок в Блэкпуле. Потом – в Италию. Потом он отступил и сказал, что TVR будут и дальше производить в Британии. "Но ни у кого не было иллюзий по поводу того, чем это закончится", – заявил Гиллеспи.
Действительно странный поворот сюжета произошел, когда управляющий, PKF, был назначен непосредственно перед Рождеством.
Смоленский, который минувшим летом потихоньку продал свой дом за 7,7 млн фунтов и переехал в Вену, разделил TVR на несколько компаний.
Только часть группы – производственное подразделение, получившее новое название Blackpool Automotive – оказалась в административном управлении.
Сотрудники обнаружили, что Смоленский ушел с поста директора Blackpool Automotive 13 декабря, меньше чем за 10 дней до появления управляющих. Русскому уже не принадлежит производственная часть компании, которую, как он заявлял, он хотел спасти.
Из документов компании явствует, что в тот же день, 13 декабря, Майк Пенни, многолетний директор производственного отдела TVR, тоже ушел с поста директора Blackpool Automotive.
Их заменили личный помощник Смоленского Роджер Биллингхерст и 25-летний Ангелко Стаменков, который, несмотря на русское имя, говорит, что он австриец (это имя скорее южнославянского происхождения, возможно, болгарского. – Прим. ред.) и, подобно Смоленскому, указывает свой домашний адрес в Вене.
Связаться со Смоленским и Стаменковым на прошлой неделе не удалось. Послания Биллингхерсту остались без ответа.
Дэвид Оксли, управляющий директор TVR Motors – по-прежнему принадлежащей Смоленскому, – в выходные подтвердил, что Blackpool Automotive недавно была продана. Оксли не назвал имя покупателя, но подтвердил, что Смоленскому она уже не принадлежит.
Еще одна часть компании, TVR Power, которая занимается поставкой деталей и запчастей, была ранее выкуплена управляющими.
Продажа двух компаний означает, что у головной компании TVR Motors остался бренд TVR и права интеллектуальной собственности.
"Производство TVR будет продолжено, – заявил Оксли, – но не в Блэкпуле". Он отказался комментировать слухи, что производство переведут на завод Bertone в Италии.
В этом контексте продажа Смоленским производственной части TVR непосредственно перед банкротством служит его цели – сохранить название и перевести производство, избежав проблем и расходов, связанных с закрытием завода в Блэкпуле.
Но он может натолкнуться на два препятствия. Во-первых, существуют жесткие правила, регламентирующие продажу компании: убыточную часть нельзя просто сбыть с рук в предвидении грядущего банкротства. Покупатель должен дать гарантии, что приобретенная им компания может выполнить свои юридические обязательства. Во-вторых, профсоюз транспортных рабочих оказывает давление на Смоленского, добиваясь выплаты в полном объеме компенсаций и отпускных рабочим, оставшимся, когда Blackpool Automotive разорился: полагают, что общая сумма достигает 3 млн фунтов. К середине прошлого года Смоленский, как полагают, выложил почти 30 млн фунтов на TVR, считая сумму, заплаченную Уиллеру. Теперь счет приближается к 40 млн фунтов. Выплата компенсаций еще увеличит его. Олигарх с младенческим лицом может обнаружить, что избавиться от наследия TVR гораздо труднее, чем он думал.
Человек, стоявший за золотыми днями
Питер Уиллер, отстроивший TVR, прежде чем она была продана Николаю Смоленскому, был человеком, который настолько любил автомобили, что купил компанию.
Он купил свою первую TVR задолго до того, как взял под контроль компанию в 1981 году, потому что он любил быструю езду и не любил покупать иностранные машины.
Когда Уиллер купил компанию, ему было 37 лет. Он был выпускником школы из Шеффилда, который понемногу зарабатывал игрой в покер, будучи студентом Университета Бирмингема, и сделал состояние как инженер-химик, создав и продав компанию, обслуживающую нефтяную отрасль в Северном море.
Уиллер мог уйти на покой. Но он предпочел купить TVR, тогда производившую около 170 автомобилей в год.
Бренд уже завоевал репутацию машины для настоящих мужчин благодаря своей грубой силе. На автосалоне Earls Court 1971 года, еще до изобретения термина "политкорректность", две обнаженные модели стояли, облокотившись на автомобили, на стенде TVR. Между фотографами, толпящимися в поисках наилучших ракурсов, случилась драка.
При Уиллере TVR пережила звездный час с Griffith, выпущенным в 1990 году. Автомобиль выглядел изумительно. Двигатель V8 нес его со скоростью, превышавшей 150 миль в час.
Он мог обогнать Porsche 911, а стоил вдвое меньше. Знатоки любили его чистую силу и возращение к истокам.
В конце 1990-х годов производство TVR достигло 40 автомобилей в неделю. Уиллер знал TVR до последнего шплинта и непосредственно участвовал в разработке новых машин. Его огромная – 6 футов и 6 дюймов – фигура царила в TVR.
При разработке нового автомобиля модели из полистирола вырезали, совершенствовали и "причесывали" до тех пор, пока Уиллеру не понравится форма. Однажды его спаниель Нед выгрыз кусок из модели, которой предстояло стать TVR Chimaera. Уиллеру понравился собачий экспромт, и на другой стороне модели вырезали соответствующее отверстие. В двух углублениях в итоге поместились циферблаты Chimaera.
Какое-то время TVR была успешной. В 1998 году объем продаж превысил 50 млн фунтов, а прибыль достигла 2,6 млн фунтов. В 2001 году, когда Griffith отправили на пенсию, компания объявила о новой серии автомобилей – Cerbera, Chimaera, Tamora и Tuscan. Джон Траволта ездил на TVR Tuscan в голливудском фильме "Рыба-меч" 2001 года. (Не столь эффектно Tuscan появился в картине 2004 года про кролика Багса Бани "Looney Tunes: Back in Action"/"Луни Тьюнз: Снова в деле") Но несколько лет на рубеже веков были исключением. За свою 60-летнюю историю TVR по больше части едва ковыляла.
К 2003 году акции TVR опять падали. И летом 2004 года Уиллер продал компанию, по слухам, получив от Смоленского 15 млн фунтов, чтобы проводить больше времени со своей второй женой Викторией и двумя дочками в поместье в Ланкашире.
Бен Лоранс
