Андрей Гурьев позорит свой древний род

С некоторых пор среди «новых русских» завелась необычная мода – покупать себе дворянские титулы. Разбогатевшие на торговле «сникерсами» и нефтью потомки рязанских крестьян, местечковых портных и поволжских кочевников платят немалые суммы за сомнительную честь называть себя отпрысками захудалых голштинских и эстляндских фамилий. Некоторые деятели, наподобие бывшего директора Магаданского кладбища, а ныне «лейб-гвардии генерал-аншефа» Вячеслава Лежепекова, родословные себе просто придумывают, и даже принимаются ими торговать.

Кольскому сенатору Андрею Григорьевичу Гурьеву ничего этого не нужно, его фамилия и так происходит из древнего русского рода. В Ярославле эту фамилию до сих пор знает каждый школьник, в этом городе и поныне стоит храм, когда-то сооруженный предками нынешних Гурьевых на собственные средства — Церковь Рождества Христова.

Будучи людьми торговыми, уважение, почет и государственные привилегии Гурьевы заслужили все же не своими коммерческими талантами, а тем, что «против врагов государства стояли крепко и непоколебимо в твердости ума своего безо всякого сомнения, и ни к каким воровским советам не приставали и Московскому государству во всем помогали, и малодушных людей от всякого дурна отговаривали».

После смерти родоначальников – Гурия и Дружины — слава рода Гурьевых не пресеклась, их потомки продолжили фамильную традицию служения Отечеству. Нынешнее фамильное древо Гурьевых способно поразить воображение любого из новоиспеченных «графов» и «баронов». Военачальники и политики, губернаторы и тайные советники, ученые и композиторы, участники заграничных походов XVIII-XIX веков, герои Отечественной войны и Турецкой кампании. Породниться с представителями бывшего купеческого рода почитали за честь самые родовитые представители русского дворянства из Салтыковых и Голицыных, Нарышкиных и Оболенских.

Казалось бы, и наш современник Андрей Григорьевич Гурьев вполне достоин носить эту славную фамилию – как-никак, крупный промышленник и член Совета Федерации. Однако есть в его биографии нечто такое, чего стародавние Гурьевы явно постыдились бы, да и нынешние однофамильцы, вникнув в подробности личной карьеры Андрея Григорьевича, вряд ли одобрят. Чем же он отличается, скажем, от Александра Гурьева – секунд-майора лейб-гвардии Семеновского полка, проживавшего в конце XVIII века?

Судя по историческим источникам, главное фамильное качество всех прежних Гурьевых — патриотизм, благодаря которому они пользовались уважением современников и потомков. Господин Гурьев, напротив, с самого начала своей коммерческой карьеры примкнул к заведомо антироссийскому «воровскому совету» Ходорковского-Невзлина и до нынешнего времени блюдет интересы этих людей, когда-то умыкнувших казенной собственности на миллиарды.

Гурьевы во все времена работали на будущее России. В каменное строительство Яицкой слободы (позже – город Гурьев) промышленник Михайло Гурьев вложил 290 тысяч своих кровных денег, прекрасно зная, что эту гигантскую по тем временем сумму не «отобьет» никакими торговыми привилегиями. Семейство тогда почти разорилось, но форпост на Южном Урале был нужен России, а это для Гурьевых было важнее.

Андрей Григорьевич Гурьев, в отличие от предков, ведет себя как подрядчик-временщик, последователь экономической концепции Ходорковского – выкачать из недр все , что можно, пока не поймали за руку. Развитие сырьевой базе и модернизация производства требует вложений, которые окупятся, минимум, лет через десять, а денег Андрею Григорьевичу хочется сейчас, поэтому о вложениях и речи нет. Этим он напоминает средневекового поляка-захватчика, получившего три дня на разграбление русского города.

В 1640-е годы Гурьевы основали на Яике крупные рыбные промыслы. Заботясь о сохранении и воспроизводстве речного богатства, они — первыми в России – организовали что-то вроде нынешнего рыбнадзора или природоохраны, охранявшей реку от вырубки береговых кустарников и хищнического лова рыбы.

Господин Гурьев страстно увлекается рыбалкой – браконьерским ловом драгоценной «дикой» сёмги и сига на Кольском полуострове, регулярно завозит на «отдых» в местные заповедники нужных ему людей, по дороге распугивая шумом вертолета птиц с гнездовий. Однажды природоохранная инспекция уже ловила его за руку, но управу на сенатора найти не так-то просто.

В XVII веке Гурьевы за особые заслуги перед Отечеством получили от Государя освобождение от податей сроком на семь лет. Это и на десятую долю не окупило личных вложений семейства в экономику государства, но Гурьевы ни тогда, ни в последующие годы не писали челобитных с просьбами о «прибавке».

Господин Гурьев буквально зубами выгрызает «льготы» у государства зубами, ловко минимизирует налоги и манипулирует ценами. В число его личных изобретений входят хитроумные способы обхода таможни и перекачки средств в оффшоры. Ради личных финансовых интересов, он закармливает взятками нечистых на руку чиновников, втягивая в свои коррупционные схемы и вполне порядочных людей. Отпрыск древнего рода, создававшего славу России, сегодня правдами и неправдами обирает эту страну.

Ранее уже упоминавшийся гвардии Семеновского полка секунд-майор Александр Гурьев — владелец Нижне-Синячихинского, Нижне-Сусанского и Верхне-Сусанского заводов, живший в середине XVIII века, слыл среди собратьев-дворян «старым, выжившим из ума дурнем», поскольку строил для своих работников бесплатные больницы и учил их детишек грамоте. Участник войны 1812 года, русский дипломат Николай Дмитриевич Гурьев писал Государю письма с предложениями о введении льгот для заводских крестьян.

Нынешние работники господина Гурьева вынуждены жаловаться властям, что их зарплата в два раза ниже средней, что ее едва хватает на покрытие коммунальных платежей и дорогу на работу. Им приходится отказываться от обедов в пользу своих детей, которых надо кормить, одевать, учить и водить в детский сад – далеко не бесплатный. При этом Андрей Григорьевич еще и требует, чтобы они писали о нем БЛАГОДАРСТВЕННЫЕ ПИСЬМА на имя губернатора.

Славный род Гурьевых уже занял одно из почетных мест в истории России. Множество носителей этой фамилии – широко известных и не известных вовсе — сегодня добросовестно трудятся, приумножая славу государства и фамилии. Великий русский ученый Николай Амосов незадолго до смерти говорил: «Я человек неверующий, но для меня важно, какая обо мне останется память после смерти. В старости понимаешь, насколько это важно. Поэтому хорошие люди – счастливее плохих. Они счастливы до конца».

А что останется потомкам от Андрея Григорьевича? Десяток замороженных счетов в банках США и Каймановых островов. Загубленная природа Хибин. Пыльные тома уголовных дел в архивах прокуратуры. Ну, может быть, еще глава в учебном пособии по экономической преступности и какой-нибудь специальный термин, типа — «гурьевская схема аукционирования». И всё.

Сергей Цаплин