Братья Яковлевы, кинули на деньги почти полсотни поставщиков

Экс-шеф "разведслужбы Березовского" Сергей Соколов рассказывает о том, как действуют преступные группировки, создаваемые вокруг проблемных банков и других коммерческих структур.

Сотрудничество г-на Соколова с Борисом Березовским закончилось в 2000 году. «Атолл» сохранился как информационно-аналитическое агентство с сильно сокращенным штатом. В последние годы Сергей Соколов с помощью сохранившихся агентурных контактов осуществляет мониторинг коррупционных и других криминальных схем в российской экономике.

— В предыдущем интервью нашему журналу вы рассказывали о различных криминальных схемах российского бизнеса, включая уход от НДС, незаконное обналичивание денег и перевод средств в офшоры. С тех пор нашу экономику начал затягивать водоворот мирового финансового кризиса. Как это повлияло на криминальную схемотехнику?

— В связи с кризисом произошла интересная вещь — как будто всколыхнули болото. В любом сегменте бизнеса — для кого война, для кого мать родна. В банковском секторе словом «кризис» сегодня камуфлируется обыкновенное мошенничество. Если еще полгода назад эпизоды банковского мошенничества были отдельными явлениями, то теперь это идет повально. Концепция «расшивание счета» уже вошла в лексикон деловых людей Москвы.

С точки зрения классической финансовой науки, если я банк и беру у вас, вкладчика, деньги, у меня должны быть какие-то резервы на случай непредвиденных обстоятельств. В случае провала моей инвестиционной политики я из этих средств могу вернуть вклад человека, который мне его доверил.

Сегодня же все банки продолжают работать на прием денег, но многие перестали работать на отдачу денег. И физическим, и юридическим лицам перестают выдавать вложенные ими средства, — конечно, речь идет не о микроскопических вкладах, гарантом которых является государство. Как только происходят многочисленные отказы в выдаче средств, сразу же и появляется термин «расшить банковский счет», появляется ценник на эту услугу. Стоит это сегодня от 30% до 50% от суммы счета. Можно было бы сказать, что ценник объявляют обычные мошенники, которые вращаются вокруг любой системы, где существуют деньги. Но они ведь действительно расшивают эти счета.

— И как им это удается?

— Все очень просто. В каждом банке есть служба безопасности. Я регулярно общаюсь с действующими сотрудниками правоохранительных органов, которые говорят одно: «Часть наших бывших коллег работает в банках. Если на меня выходит вкладчик, которому банк должен деньги, и у меня есть человек в службе безопасности этого банка, я с ним связываюсь, получаю свой процент». Формируется группировка: начальник службы безопасности банка договаривается с руководством банка, что вот такие-то конкретные деньги нужно отдать. Но отдать не полностью, а, к примеру, 50%. Другие 50% просто пилятся между участниками этой группировки, включающей, как я уже сказал, действующих сотрудников силовых ведомств, руководителя службы безопасности и само руководство банка. Как водится, бывают и прямые мошенники: вначале требуют денег на текущую работу, а потом просто исчезают. Этим обычно занимаются отставники, выдающие себя за действующих сотрудников.

— А если глава банка отказывается выполнить просьбу руководителя своей службы безопасности?

— На практике это маловероятно. Потому что в прошлом этот же самый руководитель службы безопасности банка решал много проблем, возникавших у его шефа, — прежде всего в части всевозможных проверок. Ведь совершенно понятно, для чего существует начальник службы безопасности банка. В меньшей мере для охраны банка и профилактики криминала среди его сотрудников, в большей степени для решения проблем со стороны правоохранительных структур. Поэтому туда и берут в основном «ветеранов».

Есть и вторая модель. Это зачетные схемы долгов. Начальник службы безопасности банка говорит вкладчику: «Мы сейчас твои деньги отдать не можем. Но вот у нас есть хороший клиент, Ваня, он должен деньги нам. Теперь Ваня будет должен тебе и будет расплачиваться поэтапно». А может, Ваня вообще расплатится через год да еще за вычетом 15%. Но у вас и выбора особого нет, поэтому вы просите привести Ваню, и если это человек более или менее солидный и готов работать по этой схеме, то вы вынуждены согласиться. Это означает, что Ваня в течение года имеет возможность крутить эти деньги — как правило, вместе с менеджерами того банка, которому он был должен. Это сейчас тоже достаточно распространенная практика — вот в ноябре 2008 года мой товарищ вел переговоры с Агрохимбанком (впоследствии лишенным лицензии. — «Профиль») именно по такой схеме возврата своих денег.

— А если действовать официально, через суд?

— Это редко работает. Банк привлекает своих юристов и легко доказывает в суде, что это проблема не данного конкретного банка, а общемировая. Делаются заявления о том, что банк вложился в ценные бумаги, причем эти бумаги не свалились с потолка, а их рекомендовал Центробанк РФ. В суд вызываются эксперты, которые подтверждают, — да, у этих бумаг был инвестиционный рейтинг. А бумаги в итоге потеряли девять десятых своей стоимости. В судах же у нас тоже существуют ценники, как известно...

— Трудно представить, что описанные вами схемы осуществляются ведущими российскими банками, которые в конце концов привлекают средства на международных рынках и дорожат своей репутацией там.

— Банки, скажем, первой десятки действительно не занимаются банальным невозвратом вкладов, во многом благодаря тому, что эти системообразующие банки получают колоссальные средства из госрезервов. Но даже эти банки сегодня устанавливают лимиты на выдачу вкладчикам средств. И надо сказать, что в гуляющем по Москве списке банков, где за «расшивание счетов» требуют процент, есть банки если не первой десятки, то, во всяком случае, первой двадцатки.

Есть банки, которые надеются честно выстоять и с вкладчиками расплатиться. Но им говорят: «Мы у вас забираем лицензию, потому что у вас есть нарушения, из-за которых вы, собственно говоря, и не можете рассчитаться с вашими клиентами. Но можем и оставить лицензию, поскольку на самом-то деле у вас не все так плохо, мы-то понимаем, что в мире кризис». То есть кризисом прикрываются коррупционные предложения. Банкирам приходится договариваться либо с сотрудниками Финмониторинга, либо с сотрудниками Центробанка.

Подчеркиваю: здесь речь идет о среднем звене соответствующих госструктур. Я не утверждаю, что такого рода коррупционные схемы осуществляются на уровне высшего руководства того же Центробанка или на уровне правительства. У правительства вообще есть чем заниматься, его точно так же, как наших вкладчиков, шантажирует западная финансовая система. Это уже глобальный шантаж, механизмы которого читателям «Профиля», думаю, должны быть понятны.

— Как применяются описанные вами криминальные схемы в других секторах экономики?

— Возьмем крупные торговые сети. Там система очень проста. Вот, допустим, я поставщик, средний или мелкий. Поставляю сети супермаркетов свою продукцию, предположим, сахар. Но поставляю не напрямую в сеть, а, естественно, как все это делают, карманному торговому дому, принадлежащему менеджерам этой сети. Ведь сильные мира сего, которые являются владельцами сетей, на этот этаж не опускаются. Как известно, торговые дома расплачиваются с поставщиками за товар с отсрочкой, которая доходит до 60 банковских дней и выше. Но вот оговоренный срок оплаты проходит, и торговый дом мне говорит: «Извини, в стране кризис, мы тебе сейчас деньги отдать не можем. Мы работаем на кредитные средства, и у нас большие проблемы». Я говорю: «Хорошо. Отдайте мне сахар, который я вам уже поставил». А мне отвечают: «Нет, это мы сделать не можем. А деньги мы тебе потом постараемся вернуть».

Есть такой торговый дом «Триал», учрежденный некими физическими лицами, который обеспечивает товарами и оборудованием сеть магазинов детских товаров «Банана-мама». Вот «Триал» и говорит своему поставщику: «Я отдам тебе деньги, но чуть позже, у меня же другие поставщики еще есть». А для данного поставщика данная сумма в 2—3 млн рублей — это реально вопрос жизни и смерти. Вот это к вопросу о положении малого бизнеса. Ведь те люди, которым даны преференции для открытия огромных торговых сетей, снимают с себя всю ответственность. Говорят: «Ну это же не мы, а наш торговый дом». Дальше — больше. Торговый дом «Триал» подает на банкротство и своих поставщиков, которым должен — кому-то 2 млн рублей, кому-то 3 млн, кому-то
10 млн — просто и банально кидает.

Владельцы «Банана-мамы» — это братья Яковлевы, достаточно серьезные люди, один из них владеет и сетью магазинов «Эльдорадо». Интересно было бы подойти к этим братьям Яковлевым и сказать: ваш торговый дом кинул порядка 50 поставщиков, причем поставленный ими товар продолжает благополучно продаваться. (По словам основного владельца «Банана-мамы», Олега Яковлева, ТД «Триал» инициировал процедуру банкротства «вероятно, с целью снижения агрессии со стороны поставщиков». — «Профиль»).

Эта тенденция очень опасная, потому что теперь каждый менеджер среднего звена будет искать возможность нажиться подобным образом. И если к нему придет руководитель и скажет: «Ты что делаешь, почему людям деньги не отдаешь?» — ответ будет готов: «Иван Иваныч, кризис ведь в стране!»

— Насколько осведомлены о росте «преступности на кризисе» правоохранительные структуры страны?

— Не следует думать, что криминальные схемы такого рода известны только мне или моим сотрудникам. Я неоднократно обращался по этому поводу в правоохранительные органы — и через СМИ, и напрямую. И был лишь один случай, когда на мое заявление — речь идет о публикации в №38 «Профиля» за 2008 год — отреагировала одна правоохранительная структура, а именно Департамент экономической безопасности МВД. Со мной встретились руководитель ДЭБа генерал-лейтенант Юрий Шалаков и его заместитель Андрей Хорев. По крайней мере, я увидел с их стороны готовность к сотрудничеству с «Атоллом» как структурой, хорошо осведомленной об экономической преступности в России. Во всяком случае, хочется верить, что это не декларация: обратиться к опыту «гуверовской модели» в США, то есть сотрудничества правоохранительных органов и частных структур в борьбе с преступностью, я призываю уже едва ли не 15 лет.

А есть и другой пример, с которым мне недавно пришлось соприкоснуться. Расследовалось дело о мошенничестве при поставках оборудования для крупнейшей газодобывающей корпорации. И к обычным ментам, которые работали по этому делу «в поле», начали ходить генералы и говорить: «Вы что там вообще, куда вы лезете? Мы вас сейчас быстро приструним». И люди прогибались, потому что деваться было некуда.

Пока кризис — это дрожжи для разбухания коррупции. В конце декабря прошлого года «обнал» стоил уже в среднем 15% от суммы, вместо установившейся нормы в 5—6%. Конечно, нужно было учитывать и фактор новогодних праздников — ну как полковник или тем более генерал поедет на Тенерифе, не взяв с собой пару миллионов? Но повышенные ставки сохранились и в 2009 году.

Любопытно, что есть люди, в том числе довольно серьезные бизнесмены, которые реально верят, что расценки на «обнал» или перевод денег в офшоры выросли из-за мирового кризиса. Ну, это все равно как если бы в Америке утонул паром, и этим объясняли бы у нас рост цен на билеты на трамвай.

Интервью руководителя агентства «Атолл» Сергея Соколова журналу «Профиль» («Два бюджета мимо кассы», 2008 №38) вызвало немалый резонанс. Сегодня мы попросили г-на Соколова рассказать о специфических криминальных схемах, которые начали применяться уже в условиях экономического кризиса..

Как известно, возглавляемый г-ном Соколовым ЧОП «Атолл» в 90-е годы играл роль своего рода частной разведки Бориса Березовского. С помощью разветвленной агентурной сети и спецтехники «Атоллу» в то время удалось создать одну из крупнейших в России коллекций компромата на высокопоставленных представителей ельцинской политической и деловой элиты. «Атолл» близко соприкасался и с «титанами» экономической преступности тех лет.

Дмитрий Старостин

Дмитрий Бжезинский