Немцов и нижегородский распил
06.02.2020 12:22
Кандидат в мэры Сочи Борис Немцов подал жалобу в Генеральную прокуратуру РФ на сочинские телекомпании, показавшие фильм о его деятельности на посту губернатора Нижегородской области. Немцов считает, что фильм наносит ущерб его чести, достоинству и деловой репутации, содержит недостоверную, заведомо лживую и клеветническую информацию. Об этом он сообщил 22 апреля на встрече с журналистами, заявив:
«Когда я пришел на должность губернатора, то Нижегородская область по показателям была на 51-м месте, а когда я уходил в Москву, то область стала в этом списке десятой. Если бы я работал так, как показано в этом фильме, то меня бы никогда не пригласили в правительство».
В коротком фильме невозможно было поведать о многих достижениях Немцова, в том числе уже в Москве на посту первого вице-премьера. Например, как способствовал мошеннической приватизации «ТНК», чем он и его коллеги Чубайс и Кох нанесли громадный ущерб стране. Это стало публично известно после проверки Счетной палаты. Или о развале в 1997 г. управления в «Роснефти», от которого компания долго не могла оправиться. В фильме, в частности, говорилось о «навашинских миллионах».
О некоторых обстоятельствах этого громкого дела и заслугах Бориса Ефимовича на губернаторском поприще в Нижнем было рассказано в предлагаемой вниманию читателей статье, опубликованной 1 апреля 1998 г. в выходившей тогда газете «Правда-пять». Газета, в ней я тогда работал экономическим обозревателем, принадлежала двум греческим бизнесменам.
«Правда-пять», 1 апреля 1998 г.
Громкий скандал, разразившийся вокруг председателя правления РАО «ЕЭС России» Бориса Бревнова, власти постарались притушить. Сделано это было во многом усилиями новоявленного борца с олигархией и поклонника народного капитализма Бориса Немцова. Оказалось, что факты мародерства с присвоением многомиллиардных финансовых средств энергетической компании для личных нужд ее управляющего, как говорится, имели место, а вот злоупотреблений нуждавшегося в этих средствах якобы не обнаружено. Невиноватый, мол, он.
И как простодушно лукаво объяснил Немцов, все произошло из-за инфантильности его «крестника», вознесенного в кресло руководителя стратегически значимого для страны энергетического хозяйства токмо волей самого же Немцова. Хозяйство это сейчас разваливается.
Бывший премьер правительства Виктор Черномырдин действия руководства РАО «ЕЭС России» прилюдно назвал преступными, но обещанных мер по их пресечению не предпринял. Спустя месяц после этого увольняют не «преступника», а премьера. А с началом правительственного кризиса о Бревнове вообще забыли. Если, невзирая на некомпетентность и все прегрешения, управляющий компанией остается в своем кресле, это означает, что нанявшие его акционеры не заинтересованы в сохранении и процветании совместно владеемой собственности.
Самым главным акционером РАО «ЕЭС России» является государство. У правительства были все возможности не допускать к управлению энергосистемой страны непрофессионала, да к тому же и любителя, мягко говоря, манипулировать чужими деньгами.
Что касается профнепригодности новоявленного энергетика, то она была очевидна еще до его назначения на столь ответственный пост: «инфант» ни единого дня в этой самой энергетике не работал. А об искусстве «инфанта» манипулировать чужими денежными средствами было известно компетентным органам по его делам в «Нижегородском банкирском доме», управляющим коего он пребывал четыре года, вплоть до перевозки в Москву.
Огласку эти манипуляции получили после судебного процесса по делу о так называемых навашинских миллионах, «вторая серия» которого нынче проходит в Нижнем Новгороде. Бревнов числится на нем лишь свидетелем. Надо полагать, что свет на историю с «навашинскими миллионами» мог бы пролить и борец с олигархией Немцов, чьими усилиями в бытность его нижегородским губернатором она и была раскручена благодаря им же созданной региональной олигархической модели.
С началом «реформ» появилось множество всяких государственных программ возрождения тех или иных отраслей экономики, в том числе, конверсии предприятий ВПК, под которые Минфином выдавались немалые кредиты. Однако на пути к получателям деньги просеивались, и большей частью оседали в различных банковских структурах, созданных и опекаемых теми или иными руководителями власти. Как в Москве, так и в регионах. Именно тогда власть стала сращиваться с финансовым капиталом, и заполучить кредиты без ее помощи зачастую было невозможно. Она же выступала гарантом возврата денег, которые, как правило, куда-то исчезали.
Директор Навашинского судостроительного завода «Ока» Александр Кисляков долго стучался во все двери с просьбами профинансировать конверсионную программу строительства сухогрузных судов для смешанного «река-море» плавания. И вот, наконец, ему повезло: 20 января 1994 г. Минфин заключил с «Окой» кредитное соглашение о выдаче заводу на два года целевой ссуды в размере 30 млн. долларов под 15 процентов годовых. Причем использовать ее — таково было основное условие — можно было исключительно на финансирование затрат, связанных с приобретением импортного оборудования для комплектации судов, строящихся на экспорт. Гарантировала возврат кредита администрация Нижегородской области, о чем Минфин известил соответствующим письмом тогдашний губернатор области Б. Немцов.
Известно, что согласно федеральному закону о валютном регулировании и контроле за правильностью расходования в стране валютных средств следят правительство РФ, Центробанк России и так называемые агенты валютного контроля, к которым отнесены в том числе уполномоченные банки, где размещены валютные счета получателей целевых кредитов. Казалось бы, губернатор, как проводник и блюститель государственных интересов, должен был не только не нарушать действующего законодательства, но, как гарант кредита, блюсти его целевое использование.
Однако Борис Немцов подписывает с директором «Оки» соглашение, по которому завод из выделяемого ему валютного кредита мог, причем только по разрешению
администрации области, читай губернатора, потратить лишь 18 млн. долларов, а остальной частью ему дозволялось воспользоваться после завершения приватизации предприятия и полного распределения пакета акций.
Такое условие давало возможность губернатору области заполучить незаконным путем на длительный срок значительную сумму из федерального бюджета и «крутить» ее в чьих-то интересах. Ведь приватизация «Оки» намечалась на лето того же 1994 г. и должна была завершиться через два года, то есть после намеченного срока возврата кредита. Таким образом, этим соглашением не только незаконно отбиралась у получателя часть ссуды, но и нарушалось важнейшее условие Минфина о целевом использовании выделяемых бюджетных средств лишь на закупку импортного оборудования для экспортных судов.
Вряд ли подобное соглашение возникло по инициативе директора завода Кислякова. Но именно оно — сначала было слово — породило потом дело о «навашинских миллионах».
Заказчиком экспортных сухогрузных судов, которые должны были построить в
Навашине на «Оке», являлся нижегородский предприниматель Андрей Климентьев, близкий когда-то друг Немцова. Он организовал посредническую российско-норвежскую фирму по продаже судов, куда и должна была поступить будущая экспортная продукция «Оки». Правда, никаких гарантий, кроме честного слова Климентьева, выкупить сухогрузы «река-море» не было.
Но, видимо, в Нижнем Новгороде возрождались прежние купеческие отношения, когда слово ценилось дороже всяких денег. И поэтому Немцов, просто поверив будущему покупателю, выдал Минфину гарантию о возврате «Окой» ссуды под залог дотационных выплат области из федерального бюджета — трансфертов. Таких гарантий было две. Первую Немцов выдал при подписании кредитного соглашения с Минфином, когда «Ока» была еще государственным предприятием. А вторую — после того, как летом 1994 г. Климентьев «купил» почти полностью завод на приобретенные им задешево ваучеры, то есть, когда «Ока» стала на 80 процентов частным предприятием. Ловко, но в духе времени.
Самое удивительное в этой истории, что после приватизации «Оки» ее новый хозяин не переоформил кредитный договор с Минфином. Тем не менее, это обстоятельство не помешало Немцову, причем по собственной инициативе, повторно гарантировать возврат кредита, но теперь уже частным лицом. Следует заметить, никто экспертизы проекта строительства судов не проводил, и проект нигде не обсуждался.
Заполучив Навашинский судостроительный завод, Климентьев завершил тем организацию некоего синдиката по производству и реализации сухогрузных судов. Часть комплектации и оборудования для них производилась на норвежских предприятиях, полностью или частично также принадлежавших Климентьеву. И если бы задуманный проект реализовали, то местный и федеральный бюджеты получили бы немалый доход, не говоря уже о занятости людей и сохранении самого завода — предприятия градообразующего.
Кто знает, возможно, проект завершился бы благополучно, не возникни скандал. Чтобы понять его истоки, необходимо вернуться в 1992 г., когда молодой нижегородский губернатор стал «сверху» создавать местную финансовую олигархию.
В марте 1992 г. в ответ на просьбу Бориса Немцова тогдашний вице-премьер Егор Гайдар распоряжением правительства разрешил создать в области внебюджетный фонд содействия конверсии. А наполнялся фонд с ведома Гайдара средствами федерального бюджета. Для этого предприятия ВПК области переводили в него половину причитающихся с них федеральных налогов.
Обдирать подобным образом бюджет разрешили в течение года. В конце апреля 1992 г. председатель облсовета Евгений Крестьянинов (сейчас он руководит аппаратом Бориса Немцова в Москве) подписывает решение об организации коммерческого банка «Нижегородский банкирский дом» (НБД), где и открывается счет фонда содействия конверсии. Но фонд, однако, весьма скоро превратился в фонд содействия развитию самого НБД. Решением Немцова оборонные предприятия, перечислявшие налоги в фонд, стали учредителями НБД, а перечисленные ими бюджетные средства внесли ... в уставный капитал этого банка.
Замечу, что подобная приватизация государственных денег недопустима, так как уставный капитал коммерческих банков согласно закону «О банках и банковской деятельности» может складываться только за счет собственных средств учредителей. К слову, благодаря «помощи» государства капитал НБД сейчас достиг почти 100 млн. деноминированных рублей, а его уставный фонд составляет 21 млн. рублей, большая часть которых экспроприирована у того же государства.
Председателем правления НБД «избрали» 24-летнего Бориса Бревнова, и с этого времени началась его скандальная карьера. Уже в июне 1992 г. Немцов приказал закрыть счет фонда развития конверсии, и бюджетные денежки от «учредителей» потекли прямиком на корреспондентский счет коммерческой структуры — НБД в расчетно-кассовом центре Центробанка Нижегородской области.
Часть этих денег Бревнов перекачал в собственную фирму, которая спекулирует ценными бумагами, в том числе и акциями РАО «ЕЭС России», влияя на их котировку. Именно в НБД впоследствии и возникло дело о «навашинских миллионах». И вот каким образом.
У завода «Ока» был счет в местном навашинском отделении Промстройбанка. Казалось бы, выделявшиеся Минфином заводу кредитные средства должны были поступить именно на этот счет. По меньшей мере, так было бы удобно для бухгалтерии предприятия, ведь общаться с банком проще и дешевле в родном городе. Однако по невыясненным до конца обстоятельствам заводу почему-то открыли еще один счет в ... НБД, расположенном в Нижнем Новгороде, куда и стали поступать кредитные средства. А в августе 1994 г. часть их в сумме 2,5 млн. долларов завод почему-то разместил в том же НДБ в виде вклада сроком на один год.
Следует заметить, что НДБ как банкагент, уполномоченный контролировать расходование целевого валютного кредита «Оки», не имел права открывать заводу депозит из этих средств. Открыт же он был явно в полном соответствии с упомянутым выше соглашением об использовании кредита, который Борис Немцов, также вопреки закону о валютном регулировании, поделил на две части, одна из которых использовалась не по назначению.
Но депозитом нарушения законодательства не ограничились. «Ока» (неужто по своей воле?) закупила почему-то еще и акции НБД, заплатив за них также кредитными деньгами. И руководство банка вновь «закрыло» глаза на нецелевое использование денег. После «черного вторника» в октябре 1994 г. эти акции руководители банка выкупили, причем за ту же цену в рублях, по которой продали их, положив себе в карман таким образом почти 200 процентов прибыли из-за резко изменившегося валютного курса обмена. Но скандал разгорелся по иной причине.
К сентябрю 1994 г. Минфин на счет «Оки» из 30 млн. перевел почти 15 млн. долларов, и почти все они, за исключением примерно 900 тысяч долларов и депозита, были истрачены для строительства экспортных судов. В это время потребовалось срочно закупить необходимое оборудование, так как суда на стапелях строились последовательно, и нельзя было срывать намеченный график спуска их на воду.
Но оборудование поставлялось на условиях авансовой предоплаты. И так как Минфин не перевел «Оке» очередную порцию кредита, Климентьев обратился к управляющему НБД с просьбой оплатить очередные импортные поставки с депозитного счета завода. С такой же просьбой Климентьев обратился к Немцову.
Но не тут-то было. Бревнов категорически отказался отдавать чужие деньги, после чего хозяин «Оки» поехал жаловаться в Минфин. Там отреагировали и 31.01.95 г. указали на недопустимость размещения целевого кредита на депозитном счете. Но указали почему-то только заводу, хотя руководство НБД, будучи агентом валютного контроля, дважды нарушило закон о валютном регулировании: допустив нецелевое использование кредита и открыв из его средств депозитный счет.
Однако депозит «Оки» в НБД закрыли лишь в мае 1995 г. К этому времени остаток своих кредитных средств завод перевел из НБД на cчeт в Промстройбанке, и туда же из Минфина стали поступать остальные заемные деньги.
Естественно, ни Немцов, ни Бревнов, то есть сросшиеся власть и капитал, не могли смириться с потерей возможности «прокрутки» бюджетных средств. Ведь НБД обслуживал и нижегородский займ, по облигациям которого — «немцовкам» надо было
выплачивать проценты. И для этого выстраивалась пирамида по образцу Мавроди.
Лишив Немцова и Бревнова возможности пользоваться кредитными деньгами «Оки», Климентьев навлек на себя их гнев. Летом 1995 г. его и директора завода Кислякова после соответствующего подметного заявления Немцова в прокуратуру обвинили в незаконном переводе валюты за границу (хотя деньги переводились под контролем НБД) и посадили.
Но из всех инкриминировавшихся им нарушений закона суд признал только одно, за которое обвиняемым дали по 1,5 года, и тут же выпустили их на свободу — этот немалый срок они уже провели в предварительном заключении. Верховный суд РФ, куда подсудимые обратились с кассационной жалобой, отменил приговор и отправил дело на судебное доследование.
А суть дела в следующем. Так как «Ока» нуждалась в деньгах, которые были «заморожены» в НБД, завод решил в кредит продать изготовленную им баржу стоимостью в 2 млн. долларов одной шведской фирме. Причем первый платеж в 250 тысяч долларов директор завода поручил этой фирме перевести в норвежскую компанию Климентьева в счет оплаты за поставку оборудования для экспортных судов. И оборудование «Оке» поставили. Но при этом формально был нарушен президентский указ об обязательной продаже половины валютной выручки на внутреннем российском рынке через уполномоченные на то банки. И если бы на «Оке» поручение шведской фирме оформили в виде бартерной сделки, придраться было бы не к чему.
По мнению депутата Государственной думы Владимира Семаго, возглавляющего думскую комиссию по проверке фактов участия должностных лиц органов государственной. власти в коррупционной деятельности, нарушение упомянутого президентского указа не может являться основанием для возбуждения уголовного дела, ввиду того, что указ — не федеральный закон. Фактически сделка, квалифицированная судом криминальной, носила характер допустимого бартера.
К тому же деньги были потрачены для приобретения оборудования в интересах производства, а, следовательно, с потенциальной выгодой для государства, которое могло бы получить немалые налоги в бюджеты. Могло бы, но не получило.
С возбуждением против Климентьева и Кислякова уголовного дела, Минфин прекратил дальнейшую выдачу кредита, а уже перечисленные почти 18 млн. долларов пропали. Ведь экспортный заказ из-за прекращения финансирования не был завершен, и недостроенные суда превратились в металлолом. А так как валютный займ «Ока» не возвратила, то в зачет этого долга из бюджета Нижегородской области зимой прошлого года были изъяты в федеральный бюджет 19,9 млн. долларов, т. е. сумма в размере выданного «Оке» кредита с процентами.
Напомню, возврат этих денег гарантировал бывший губернатор области Борис Немцов. Естественно, не из своего кармана. Помимо потерь бюджетных денег и утраченных бюджетных доходов, гарантия Немцова обернулась для области отказом от компенсации части оплаты строительства и содержания муниципального жилья. Сколько нижегородцев осталось без квартир из-за безответственных действий бывшего губернатора, неизвестно. Но этим потери области тоже не ограничились. Манипуляции Немцова и Бревнова бюджетными деньгами, помимо прочего, привели и к краху самого Навашинского судостроительного завода, а, следовательно, к безработице в этом городе.
Попытки нижегородской олигархической «парочки» внедриться в Москве успехом не увенчались. Как известно, Бревнов, дорвавшись до денег РАО «ЕЭС Россию», стал превращать эту компанию в кормушку для себя и своего ближайшего окружения. Его рано или поздно погонят, хотя пока он ведет себя вызывающе. Видимо, подобное прежде в Нижнем ему сходило с рук, так как он мог влиять на власть.
Надо полагать, что в деле о «навашинских миллионах» именно губернаторская «крыша» спасла Бревнова от скамьи подсудимых. Ведь если привлеченным по этому делу инкриминировался незаконный перевод денег за границу, то перевод этот осуществлял руководимый Бревновым банк, которому законом было вменено в обязанность контролировать валютные операции своих клиентов. К тому же Бревнов незаконно и безнаказанно использовал валютный заем «Оки», что привело к краху завода и банкротству ее владельца, безработице в Навашине, а также к потере казной 18 млн. долларов, не говоря об утерянной страной выгоде.
Масштабы потерь в экономике, порожденных деятельностью Бревнова на энергетическом поприще, оказались гораздо большими. А вот в затратах на «детские шалости» Бревнова, обошедшиеся РАО «ЕЭС России» и, следовательно, государству во много миллиардов рублей, власти ничего предосудительного с точки зрения Уголовного кодекса пока не усмотрели. Что же касается Немцова, то, так и не сделав за год ничего путного, он решил теперь сыграть роль борца с олигархией, сдав как якобы ее пособников при первом же «шухере» своих недавних коллег.
Сейчас специальная думская комиссия во главе с Владимиром Семаго занимается проверкой деятельности нижегородской областной администрации за время с 1992-го по 1997 гг. И, видимо, скоро мы узнаем много нового о жизни олигархов отдельно взятого российского региона. А 29 марта жители Нижнего Новгорода вынесли свой вердикт Андрею Климентьеву, избрав его мэром города, нанеся тем пощечину Немцову. Осталось дождаться вердикта суда, где Бревнов и Немцов проходят свидетелями. Пока?
P. S. Андрея Климентьева, избранного главой Нижнего Новгорода, решением суда не допустили исполнять свои обязанности и посадили на несколько лет в тюрьму. На Бревнова все же завели уголовное дело, он возвратил уворованные в РАО «ЕЭС России» деньги, а дело закрыли. После этого он уехал в США к жене, где работал в скандально известной энергокомпании «Энрон». Видимо, делился опытом. Главу компании потом привлекли к суду за махинации.
Моисей Гельман
«Когда я пришел на должность губернатора, то Нижегородская область по показателям была на 51-м месте, а когда я уходил в Москву, то область стала в этом списке десятой. Если бы я работал так, как показано в этом фильме, то меня бы никогда не пригласили в правительство».
В коротком фильме невозможно было поведать о многих достижениях Немцова, в том числе уже в Москве на посту первого вице-премьера. Например, как способствовал мошеннической приватизации «ТНК», чем он и его коллеги Чубайс и Кох нанесли громадный ущерб стране. Это стало публично известно после проверки Счетной палаты. Или о развале в 1997 г. управления в «Роснефти», от которого компания долго не могла оправиться. В фильме, в частности, говорилось о «навашинских миллионах».
О некоторых обстоятельствах этого громкого дела и заслугах Бориса Ефимовича на губернаторском поприще в Нижнем было рассказано в предлагаемой вниманию читателей статье, опубликованной 1 апреля 1998 г. в выходившей тогда газете «Правда-пять». Газета, в ней я тогда работал экономическим обозревателем, принадлежала двум греческим бизнесменам.
«Правда-пять», 1 апреля 1998 г.
Громкий скандал, разразившийся вокруг председателя правления РАО «ЕЭС России» Бориса Бревнова, власти постарались притушить. Сделано это было во многом усилиями новоявленного борца с олигархией и поклонника народного капитализма Бориса Немцова. Оказалось, что факты мародерства с присвоением многомиллиардных финансовых средств энергетической компании для личных нужд ее управляющего, как говорится, имели место, а вот злоупотреблений нуждавшегося в этих средствах якобы не обнаружено. Невиноватый, мол, он.
И как простодушно лукаво объяснил Немцов, все произошло из-за инфантильности его «крестника», вознесенного в кресло руководителя стратегически значимого для страны энергетического хозяйства токмо волей самого же Немцова. Хозяйство это сейчас разваливается.
Бывший премьер правительства Виктор Черномырдин действия руководства РАО «ЕЭС России» прилюдно назвал преступными, но обещанных мер по их пресечению не предпринял. Спустя месяц после этого увольняют не «преступника», а премьера. А с началом правительственного кризиса о Бревнове вообще забыли. Если, невзирая на некомпетентность и все прегрешения, управляющий компанией остается в своем кресле, это означает, что нанявшие его акционеры не заинтересованы в сохранении и процветании совместно владеемой собственности.
Самым главным акционером РАО «ЕЭС России» является государство. У правительства были все возможности не допускать к управлению энергосистемой страны непрофессионала, да к тому же и любителя, мягко говоря, манипулировать чужими деньгами.
Что касается профнепригодности новоявленного энергетика, то она была очевидна еще до его назначения на столь ответственный пост: «инфант» ни единого дня в этой самой энергетике не работал. А об искусстве «инфанта» манипулировать чужими денежными средствами было известно компетентным органам по его делам в «Нижегородском банкирском доме», управляющим коего он пребывал четыре года, вплоть до перевозки в Москву.
Огласку эти манипуляции получили после судебного процесса по делу о так называемых навашинских миллионах, «вторая серия» которого нынче проходит в Нижнем Новгороде. Бревнов числится на нем лишь свидетелем. Надо полагать, что свет на историю с «навашинскими миллионами» мог бы пролить и борец с олигархией Немцов, чьими усилиями в бытность его нижегородским губернатором она и была раскручена благодаря им же созданной региональной олигархической модели.
С началом «реформ» появилось множество всяких государственных программ возрождения тех или иных отраслей экономики, в том числе, конверсии предприятий ВПК, под которые Минфином выдавались немалые кредиты. Однако на пути к получателям деньги просеивались, и большей частью оседали в различных банковских структурах, созданных и опекаемых теми или иными руководителями власти. Как в Москве, так и в регионах. Именно тогда власть стала сращиваться с финансовым капиталом, и заполучить кредиты без ее помощи зачастую было невозможно. Она же выступала гарантом возврата денег, которые, как правило, куда-то исчезали.
Директор Навашинского судостроительного завода «Ока» Александр Кисляков долго стучался во все двери с просьбами профинансировать конверсионную программу строительства сухогрузных судов для смешанного «река-море» плавания. И вот, наконец, ему повезло: 20 января 1994 г. Минфин заключил с «Окой» кредитное соглашение о выдаче заводу на два года целевой ссуды в размере 30 млн. долларов под 15 процентов годовых. Причем использовать ее — таково было основное условие — можно было исключительно на финансирование затрат, связанных с приобретением импортного оборудования для комплектации судов, строящихся на экспорт. Гарантировала возврат кредита администрация Нижегородской области, о чем Минфин известил соответствующим письмом тогдашний губернатор области Б. Немцов.
Известно, что согласно федеральному закону о валютном регулировании и контроле за правильностью расходования в стране валютных средств следят правительство РФ, Центробанк России и так называемые агенты валютного контроля, к которым отнесены в том числе уполномоченные банки, где размещены валютные счета получателей целевых кредитов. Казалось бы, губернатор, как проводник и блюститель государственных интересов, должен был не только не нарушать действующего законодательства, но, как гарант кредита, блюсти его целевое использование.
Однако Борис Немцов подписывает с директором «Оки» соглашение, по которому завод из выделяемого ему валютного кредита мог, причем только по разрешению
администрации области, читай губернатора, потратить лишь 18 млн. долларов, а остальной частью ему дозволялось воспользоваться после завершения приватизации предприятия и полного распределения пакета акций.
Такое условие давало возможность губернатору области заполучить незаконным путем на длительный срок значительную сумму из федерального бюджета и «крутить» ее в чьих-то интересах. Ведь приватизация «Оки» намечалась на лето того же 1994 г. и должна была завершиться через два года, то есть после намеченного срока возврата кредита. Таким образом, этим соглашением не только незаконно отбиралась у получателя часть ссуды, но и нарушалось важнейшее условие Минфина о целевом использовании выделяемых бюджетных средств лишь на закупку импортного оборудования для экспортных судов.
Вряд ли подобное соглашение возникло по инициативе директора завода Кислякова. Но именно оно — сначала было слово — породило потом дело о «навашинских миллионах».
Заказчиком экспортных сухогрузных судов, которые должны были построить в
Навашине на «Оке», являлся нижегородский предприниматель Андрей Климентьев, близкий когда-то друг Немцова. Он организовал посредническую российско-норвежскую фирму по продаже судов, куда и должна была поступить будущая экспортная продукция «Оки». Правда, никаких гарантий, кроме честного слова Климентьева, выкупить сухогрузы «река-море» не было.
Но, видимо, в Нижнем Новгороде возрождались прежние купеческие отношения, когда слово ценилось дороже всяких денег. И поэтому Немцов, просто поверив будущему покупателю, выдал Минфину гарантию о возврате «Окой» ссуды под залог дотационных выплат области из федерального бюджета — трансфертов. Таких гарантий было две. Первую Немцов выдал при подписании кредитного соглашения с Минфином, когда «Ока» была еще государственным предприятием. А вторую — после того, как летом 1994 г. Климентьев «купил» почти полностью завод на приобретенные им задешево ваучеры, то есть, когда «Ока» стала на 80 процентов частным предприятием. Ловко, но в духе времени.
Самое удивительное в этой истории, что после приватизации «Оки» ее новый хозяин не переоформил кредитный договор с Минфином. Тем не менее, это обстоятельство не помешало Немцову, причем по собственной инициативе, повторно гарантировать возврат кредита, но теперь уже частным лицом. Следует заметить, никто экспертизы проекта строительства судов не проводил, и проект нигде не обсуждался.
Заполучив Навашинский судостроительный завод, Климентьев завершил тем организацию некоего синдиката по производству и реализации сухогрузных судов. Часть комплектации и оборудования для них производилась на норвежских предприятиях, полностью или частично также принадлежавших Климентьеву. И если бы задуманный проект реализовали, то местный и федеральный бюджеты получили бы немалый доход, не говоря уже о занятости людей и сохранении самого завода — предприятия градообразующего.
Кто знает, возможно, проект завершился бы благополучно, не возникни скандал. Чтобы понять его истоки, необходимо вернуться в 1992 г., когда молодой нижегородский губернатор стал «сверху» создавать местную финансовую олигархию.
В марте 1992 г. в ответ на просьбу Бориса Немцова тогдашний вице-премьер Егор Гайдар распоряжением правительства разрешил создать в области внебюджетный фонд содействия конверсии. А наполнялся фонд с ведома Гайдара средствами федерального бюджета. Для этого предприятия ВПК области переводили в него половину причитающихся с них федеральных налогов.
Обдирать подобным образом бюджет разрешили в течение года. В конце апреля 1992 г. председатель облсовета Евгений Крестьянинов (сейчас он руководит аппаратом Бориса Немцова в Москве) подписывает решение об организации коммерческого банка «Нижегородский банкирский дом» (НБД), где и открывается счет фонда содействия конверсии. Но фонд, однако, весьма скоро превратился в фонд содействия развитию самого НБД. Решением Немцова оборонные предприятия, перечислявшие налоги в фонд, стали учредителями НБД, а перечисленные ими бюджетные средства внесли ... в уставный капитал этого банка.
Замечу, что подобная приватизация государственных денег недопустима, так как уставный капитал коммерческих банков согласно закону «О банках и банковской деятельности» может складываться только за счет собственных средств учредителей. К слову, благодаря «помощи» государства капитал НБД сейчас достиг почти 100 млн. деноминированных рублей, а его уставный фонд составляет 21 млн. рублей, большая часть которых экспроприирована у того же государства.
Председателем правления НБД «избрали» 24-летнего Бориса Бревнова, и с этого времени началась его скандальная карьера. Уже в июне 1992 г. Немцов приказал закрыть счет фонда развития конверсии, и бюджетные денежки от «учредителей» потекли прямиком на корреспондентский счет коммерческой структуры — НБД в расчетно-кассовом центре Центробанка Нижегородской области.
Часть этих денег Бревнов перекачал в собственную фирму, которая спекулирует ценными бумагами, в том числе и акциями РАО «ЕЭС России», влияя на их котировку. Именно в НБД впоследствии и возникло дело о «навашинских миллионах». И вот каким образом.
У завода «Ока» был счет в местном навашинском отделении Промстройбанка. Казалось бы, выделявшиеся Минфином заводу кредитные средства должны были поступить именно на этот счет. По меньшей мере, так было бы удобно для бухгалтерии предприятия, ведь общаться с банком проще и дешевле в родном городе. Однако по невыясненным до конца обстоятельствам заводу почему-то открыли еще один счет в ... НБД, расположенном в Нижнем Новгороде, куда и стали поступать кредитные средства. А в августе 1994 г. часть их в сумме 2,5 млн. долларов завод почему-то разместил в том же НДБ в виде вклада сроком на один год.
Следует заметить, что НДБ как банкагент, уполномоченный контролировать расходование целевого валютного кредита «Оки», не имел права открывать заводу депозит из этих средств. Открыт же он был явно в полном соответствии с упомянутым выше соглашением об использовании кредита, который Борис Немцов, также вопреки закону о валютном регулировании, поделил на две части, одна из которых использовалась не по назначению.
Но депозитом нарушения законодательства не ограничились. «Ока» (неужто по своей воле?) закупила почему-то еще и акции НБД, заплатив за них также кредитными деньгами. И руководство банка вновь «закрыло» глаза на нецелевое использование денег. После «черного вторника» в октябре 1994 г. эти акции руководители банка выкупили, причем за ту же цену в рублях, по которой продали их, положив себе в карман таким образом почти 200 процентов прибыли из-за резко изменившегося валютного курса обмена. Но скандал разгорелся по иной причине.
К сентябрю 1994 г. Минфин на счет «Оки» из 30 млн. перевел почти 15 млн. долларов, и почти все они, за исключением примерно 900 тысяч долларов и депозита, были истрачены для строительства экспортных судов. В это время потребовалось срочно закупить необходимое оборудование, так как суда на стапелях строились последовательно, и нельзя было срывать намеченный график спуска их на воду.
Но оборудование поставлялось на условиях авансовой предоплаты. И так как Минфин не перевел «Оке» очередную порцию кредита, Климентьев обратился к управляющему НБД с просьбой оплатить очередные импортные поставки с депозитного счета завода. С такой же просьбой Климентьев обратился к Немцову.
Но не тут-то было. Бревнов категорически отказался отдавать чужие деньги, после чего хозяин «Оки» поехал жаловаться в Минфин. Там отреагировали и 31.01.95 г. указали на недопустимость размещения целевого кредита на депозитном счете. Но указали почему-то только заводу, хотя руководство НБД, будучи агентом валютного контроля, дважды нарушило закон о валютном регулировании: допустив нецелевое использование кредита и открыв из его средств депозитный счет.
Однако депозит «Оки» в НБД закрыли лишь в мае 1995 г. К этому времени остаток своих кредитных средств завод перевел из НБД на cчeт в Промстройбанке, и туда же из Минфина стали поступать остальные заемные деньги.
Естественно, ни Немцов, ни Бревнов, то есть сросшиеся власть и капитал, не могли смириться с потерей возможности «прокрутки» бюджетных средств. Ведь НБД обслуживал и нижегородский займ, по облигациям которого — «немцовкам» надо было
выплачивать проценты. И для этого выстраивалась пирамида по образцу Мавроди.
Лишив Немцова и Бревнова возможности пользоваться кредитными деньгами «Оки», Климентьев навлек на себя их гнев. Летом 1995 г. его и директора завода Кислякова после соответствующего подметного заявления Немцова в прокуратуру обвинили в незаконном переводе валюты за границу (хотя деньги переводились под контролем НБД) и посадили.
Но из всех инкриминировавшихся им нарушений закона суд признал только одно, за которое обвиняемым дали по 1,5 года, и тут же выпустили их на свободу — этот немалый срок они уже провели в предварительном заключении. Верховный суд РФ, куда подсудимые обратились с кассационной жалобой, отменил приговор и отправил дело на судебное доследование.
А суть дела в следующем. Так как «Ока» нуждалась в деньгах, которые были «заморожены» в НБД, завод решил в кредит продать изготовленную им баржу стоимостью в 2 млн. долларов одной шведской фирме. Причем первый платеж в 250 тысяч долларов директор завода поручил этой фирме перевести в норвежскую компанию Климентьева в счет оплаты за поставку оборудования для экспортных судов. И оборудование «Оке» поставили. Но при этом формально был нарушен президентский указ об обязательной продаже половины валютной выручки на внутреннем российском рынке через уполномоченные на то банки. И если бы на «Оке» поручение шведской фирме оформили в виде бартерной сделки, придраться было бы не к чему.
По мнению депутата Государственной думы Владимира Семаго, возглавляющего думскую комиссию по проверке фактов участия должностных лиц органов государственной. власти в коррупционной деятельности, нарушение упомянутого президентского указа не может являться основанием для возбуждения уголовного дела, ввиду того, что указ — не федеральный закон. Фактически сделка, квалифицированная судом криминальной, носила характер допустимого бартера.
К тому же деньги были потрачены для приобретения оборудования в интересах производства, а, следовательно, с потенциальной выгодой для государства, которое могло бы получить немалые налоги в бюджеты. Могло бы, но не получило.
С возбуждением против Климентьева и Кислякова уголовного дела, Минфин прекратил дальнейшую выдачу кредита, а уже перечисленные почти 18 млн. долларов пропали. Ведь экспортный заказ из-за прекращения финансирования не был завершен, и недостроенные суда превратились в металлолом. А так как валютный займ «Ока» не возвратила, то в зачет этого долга из бюджета Нижегородской области зимой прошлого года были изъяты в федеральный бюджет 19,9 млн. долларов, т. е. сумма в размере выданного «Оке» кредита с процентами.
Напомню, возврат этих денег гарантировал бывший губернатор области Борис Немцов. Естественно, не из своего кармана. Помимо потерь бюджетных денег и утраченных бюджетных доходов, гарантия Немцова обернулась для области отказом от компенсации части оплаты строительства и содержания муниципального жилья. Сколько нижегородцев осталось без квартир из-за безответственных действий бывшего губернатора, неизвестно. Но этим потери области тоже не ограничились. Манипуляции Немцова и Бревнова бюджетными деньгами, помимо прочего, привели и к краху самого Навашинского судостроительного завода, а, следовательно, к безработице в этом городе.
Попытки нижегородской олигархической «парочки» внедриться в Москве успехом не увенчались. Как известно, Бревнов, дорвавшись до денег РАО «ЕЭС Россию», стал превращать эту компанию в кормушку для себя и своего ближайшего окружения. Его рано или поздно погонят, хотя пока он ведет себя вызывающе. Видимо, подобное прежде в Нижнем ему сходило с рук, так как он мог влиять на власть.
Надо полагать, что в деле о «навашинских миллионах» именно губернаторская «крыша» спасла Бревнова от скамьи подсудимых. Ведь если привлеченным по этому делу инкриминировался незаконный перевод денег за границу, то перевод этот осуществлял руководимый Бревновым банк, которому законом было вменено в обязанность контролировать валютные операции своих клиентов. К тому же Бревнов незаконно и безнаказанно использовал валютный заем «Оки», что привело к краху завода и банкротству ее владельца, безработице в Навашине, а также к потере казной 18 млн. долларов, не говоря об утерянной страной выгоде.
Масштабы потерь в экономике, порожденных деятельностью Бревнова на энергетическом поприще, оказались гораздо большими. А вот в затратах на «детские шалости» Бревнова, обошедшиеся РАО «ЕЭС России» и, следовательно, государству во много миллиардов рублей, власти ничего предосудительного с точки зрения Уголовного кодекса пока не усмотрели. Что же касается Немцова, то, так и не сделав за год ничего путного, он решил теперь сыграть роль борца с олигархией, сдав как якобы ее пособников при первом же «шухере» своих недавних коллег.
Сейчас специальная думская комиссия во главе с Владимиром Семаго занимается проверкой деятельности нижегородской областной администрации за время с 1992-го по 1997 гг. И, видимо, скоро мы узнаем много нового о жизни олигархов отдельно взятого российского региона. А 29 марта жители Нижнего Новгорода вынесли свой вердикт Андрею Климентьеву, избрав его мэром города, нанеся тем пощечину Немцову. Осталось дождаться вердикта суда, где Бревнов и Немцов проходят свидетелями. Пока?
P. S. Андрея Климентьева, избранного главой Нижнего Новгорода, решением суда не допустили исполнять свои обязанности и посадили на несколько лет в тюрьму. На Бревнова все же завели уголовное дело, он возвратил уворованные в РАО «ЕЭС России» деньги, а дело закрыли. После этого он уехал в США к жене, где работал в скандально известной энергокомпании «Энрон». Видимо, делился опытом. Главу компании потом привлекли к суду за махинации.
Моисей Гельман
