Афера года. Игорь Сечин поглотил ЮКОС
06.02.2020 12:22
Насколько мне известно, акционеры этой компании — физические лица. Они, насколько я информирован, намерены выстраивать какие-то отношения с другими энергетическими компаниями России, которые имеют интерес к этому активу«- так президент Владимир Путин на пресс-конференции в Германии прокомментировал «сделку года» — продажу крупнейшего актива НК «ЮКОС» никому не известной фирме «Байкалфинансгрупп». В течение 2004 г. государство успело предъявить ЮКОСу гигантские претензии по налогам, выиграть все суды, наложить взыскание на имущество компании и продать с молотка лучшее, что было у ЮКОСа, — «Юганскнефтегаз». За право купить этот актив сражались «Газпром» и «Роснефть», но победила последняя. Это помогло ей не только перейти в «высшую лигу» нефтяных компаний, но и избежать поглощения со стороны «Газпрома».
После ареста Михаила Ходорковского в октябре 2003 г. и прекращения слияния с «Сибнефтью» дела ЮКОСа шли все хуже и хуже. За две недели до наступления 2004 г. замминистра по налогам и сборам (сейчас ФНС) Игорь Голиков в письме генпрокурору Владимиру Устинову обвинил ЮКОС в неуплате налогов за 1998-2003 гг. более чем на 150 млрд руб. А уже 29 декабря 2003 г. налоговики преподнесли ЮКОСу новогодний подарок — официальный акт налоговой проверки за 2000 г., где говорилось, что компания утаила от бюджета 98 млрд руб. (с учетом пеней и штрафов).
ЮКОС сэкономил на налогах, продавая нефть и нефтепродукты через компании, зарегистрированные в ЗАТО и российских офшорах — Мордовии, Эвенкии и Калмыкии, написали налоговики.
Ознакомившись с налоговым актом, руководители ЮКОСа решили готовить план спасения компании, вспоминает ее бывший топ-менеджер. «Большинство уже тогда понимало, что просто актом дело не кончится и придется расстаться с частью активов, — говорит он. — Говорили себе: если мы выйдем из налоговой ситуации с добычей в 30 млн т (на тот момент ЮКОС добывал свыше 80 млн т. — “Ведомости”), то нам крупно повезло».
В конце января 2004 г. план одобрил совет директоров ЮКОСа. «Главная цель менеджмента — отделить ЮКОС от политически неблагонадежных акционеров, лишив их доступа к ресурсам компании», — объяснял тогда «Ведомостям» один из авторов плана, зампред правления ЮКОСа Юрий Бейлин. Компания объявила об отказе от оптимизации налогов, решении не выплачивать акционерам дивиденды, продать непрофильные активы и создать специальный финансовый резерв на случай форс-мажора. Но ни в правительстве, ни в Кремле этот план отклика не нашел. Тогда топ-менеджеры ЮКОСа решили искать переговорщика, способного найти подход к кремлевским чиновникам.
«В феврале 2004 г. мне неожиданно позвонил Бейлин и попросил встречи, чтобы поговорить о развитии экономики, — вспоминает экс-председатель Центробанка Виктор Геращенко, в тот момент член думской фракции “Родина”. — Поговорили мы 40 минут, и он ушел. А на второй встрече предложил возглавить совет директоров ЮКОСа. Думаю, что одобрение от Ходорковского через адвокатов он уже получил». Вначале Геращенко решил с помощью знакомых в Минфине и Счетной палате разобраться, насколько правильно сформулированы налоговые претензии к компании. Его заверили, что подобными схемами оптимизации налогов пользовались все нефтяники. «И я, поразмыслив, решил, что мне это интересно, — продолжает Геращенко. — Меня ведь постоянно звали на работу в различные банки, но я понимал, что при первой же проблеме услышу: сходи и попроси. А тут в ЮКОСе все-таки было за что просить».
Как только Геращенко согласился возглавить совет директоров ЮКОСа, на него посыпались звонки от чиновников с рекомендациями отказаться от этой затеи. Однажды одному из его помощников позвонил якобы помощник президента Виктор Иванов и попросил передать, что Геращенко должен отказаться от предложения ЮКОСа. «А я попросил передать Иванову, что у меня в думском кабинете есть вертушка и пусть он мне лично по ней позвонит, — говорит Геращенко. — Но звонка не последовало». Представитель Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (сейчас Виктор Иванов является директором этой службы) не смог ничего на это ответить «Ведомостям».
В июне собрание акционеров ЮКОСа избрало Геращенко председателем совета директоров компании.
«С марта 2004 г. юристы ЮКОСа начали готовить банкротство компании, — вспоминает тогдашний руководитель юридического департамента компании Дмитрий Гололобов. — Это могло быть лучшим выходом в той ситуации. Даже если бы российский суд не принял иск, после этого [другим] банкротить компанию было бы труднее. Но американские менеджеры [предправления Стивен Тиди и финдиректор Брюс Мизамор] не давали на это добро. Они считали, что на банкротство нужно подавать только в Америке».
В мае 2004 г. Федеральная налоговая служба выиграла иск о взыскании с ЮКОСа не уплаченных в 2000 г. налогов, пеней и штрафов на 99,4 млрд руб. На собрании акционеров ЮКОСа Бейлин предупредил о «высокой степени вероятности наступления банкротства еще до окончания 2004 г.».
Спустя месяц ФНС выставила новые претензии: 98 млрд руб. за 2001 г. «Но Тиди и Мизамор все равно не решались подать иск о банкротстве, все еще рассчитывая, видимо, что удастся договориться с властями, — говорит бывший менеджер ЮКОСа. — Писали письма [министру финансов Алексею] Кудрину и [премьер-министру Михаилу] Фрадкову, а надо было действовать. В итоге банкротство сильно опоздало. Ситуация по долгам сильно ухудшилась, а ЮКОС не получил защиты, которую мог бы получить». Бывший зампред правления ЮКОСа Александр Темерко объясняет это тем, что менеджеры до последнего надеялись на отсрочку по налогам на несколько лет или налоговый кредит. К тому же Путин на пресс-конференции сказал, что государство не заинтересовано в банкротстве ЮКОСа.
В июле Ходорковский предпринял последнюю попытку договориться с властью: он предложил использовать для погашения налоговой задолженности акции ЮКОСа, принадлежащие ему и его соратникам. «После того как меня избрали главой совета директоров ЮКОСа, я стал добиваться встречи с Путиным, — вспоминает Геращенко. — Мне сказали, что к Путину можно попасть через руководителя администрации Дмитрия Медведева, но связаться с ним я так и не смог. В итоге меня вызвали к помощнику президента Игорю Шувалову (сейчас первый вице-премьер. — “Ведомости”). Я сказал ему, что Ходорковский готов отдать [принадлежащие Group Menatep] 61% акций ЮКОСа как залог на несколько лет, пока ЮКОС не погасит все налоговые долги. При этом мы все равно с налоговыми претензиями не согласны и будем их обжаловать в российском и международном судах». По словам Геращенко, Шувалов ответил ему, что в Кремле понимают желание Ходорковского спасти компанию даже ценой собственных акций, но ему не верят. Ходорковский хочет, чтобы ему скостили наказание, объяснял Шувалов Геращенко, но, когда окажется на свободе, он тут же объявит, что его вынудили. «Раз уж вы, Виктор Владимирович, туда попали, то сидите и работайте, но на какую-либо сделку мы не пойдем», — подытожил Шувалов (его представитель не стал комментировать рассказ Геращенко). А вскоре Ходорковский через адвокатов попросил Геращенко уйти с поста.
Как только закончился срок добровольного погашения первой налоговой задолженности (9 июля), судебные приставы вместо списания денег со счетов занялись поиском акций «дочек» компании. А в конце июля Минюст назвал жертву. «После оценки пакет акций “Юганскнефтегаза” будет передан в специализированную организацию для продажи», — говорилось в официальном сообщении.
Утром 19 ноября на сайте «Российской газеты» появилось сообщение РФФИ о продаже 76,8% акций «Юганскнефтегаза» на открытом аукционе 19 декабря. Начальная цена пакета составляет 246,8 млрд руб. ($8,6 млрд), для участия в торгах претенденты должны перечислить на счет РФФИ задаток в 49,4 млрд руб. В октябре инвестбанк Dresdner Kleinwort Wasserstein оценил «дочку» ЮКОСа в $10,4-18,3 млрд.
С самого начала фаворитом этого аукциона считалась «Газпромнефть», вспоминает ее бывший сотрудник. Еще в сентябре Владимир Путин одобрил поглощение «Роснефти» «Газпромом»: сделка предполагала, что нефтяные активы «Газпрома» и «Роснефти» объединятся в «дочку» газовой монополии — ООО «Газпромнефть», а возглавит ее президент «Роснефти» Сергей Богданчиков. За три дня до торгов представители «Газпромнефти» ездили в РФФИ и осматривали зал для пресс-конференций, где Богданчиков должен был провести победный брифинг, вспоминает бывший сотрудник РФФИ, проводившего торги.
Но дело внезапно осложнилось: за несколько дней до аукциона ЮКОС подал иск о добровольном банкротстве в суд Хьюстона (США). Федеральный судья по банкротствам Летиция Кларк решила, что суд вправе рассматривать этот иск, и в качестве обеспечительной меры в течение 10 дней (с 17 декабря) запретила продажу «Юганскнефтегаза». Запрет касался организаторов торгов и потенциальных претендентов, также потенциальных участников банковского синдиката, одобрившего кредит «Газпрому» на $10 млрд. Банки решили повременить с выдачей денег, ведь у каждого члена синдиката есть корреспондентские счета в американских банках и имущество в США, объясняли банкиры. Но проблема «Газпрома» была не только в этом, признается бывший менеджер «Газпрома»: у монополии есть имущество и счета за границей, в том числе и в США, и топ-менеджеры «опасались, что оно может быть арестовано». Все решалось в Кремле и, по-видимому, в день аукциона, полагает источник, близкий к руководству «Роснефти». В итоге посчитали, что «Газпромнефть» не должна торговаться. При этом ни главе «Газпрома» Алексею Миллеру, ни Богданчикову никто ничего не сообщил, для них это была игра втемную, убежден он.
Перед аукционом по продаже «Юганскнефтегаза» в воскресенье, 19 декабря, в РФФИ были приняты беспрецедентные меры безопасности. Приехавших на торги встречали мрачные, промокшие люди в милицейской форме и кинологи с собаками. Было ясно, что никого лишнего в здание фонда на Ленинском проспекте не пропустят. «Выходной день был выбран не случайно, мы предполагали, что аукцион будет носить скандальный характер, и потому меры безопасности были усилены», — признавался «Ведомостям» после окончания торгов Юрий Петров, исполнявший в тот период обязанности председателя РФФИ. «За всю мою работу в РФФИ не помню ничего подобного, — говорит пресс-секретарь Росимущества Александр Комаров, занимавший в тот период пост пресс-секретаря РФФИ. — Одних только журналистов было свыше 200 человек из более чем 80 изданий».
Журналистов в зал, где проходили торги, не пустили. На большом экране, установленном в пресс-центре, виднелись три стола, один из которых пустовал, и конкурсная комиссия из пяти человек во главе с начальником правового отдела РФФИ Юрием Саввиным. Члены комиссии сразу заявили, что им нужно ознакомиться с заявками, и удалились совещаться. Вернувшись через час, они объявили, что в торгах участвуют две компании — «Газпромнефть» и зарегистрированное в Твери ООО «Байкалфинансгрупп» (БФГ). «Дочку» «Газпрома» представляли первый вице-президент «Роснефти» и по совместительству заместитель гендиректора «Газпромнефти» Николай Борисенко и юрист Рашид Шарипов, а БФГ, как потом выяснилось, — начальник управления организационных структур «Сургутнефтегаза» Игорь Минибаев и первый замначальника финансового управления этой компании Валентина Комарова. Фирмы, ранее получившие одобрение ФАС на участие в аукционе, — «Интерком» и ООО «Первая венчурная компания» — в РФФИ не явились.
Наконец аукционист начал торги. На вопрос, кто из участников готов купить «Юганскнефтегаз» по стартовой цене в 246,75 млрд руб., Николай Борисенко не торговался, а представитель БФГ предложил сразу 260,7 млрд руб., хотя шаг аукциона составлял всего 2,8 млрд руб.
Борисенко попросил о возможности позвонить, а вернувшись, заявил, что «Газпромнефть» не будет больше торговаться. Победителем торгов была признана БФГ. Борисенко звонил (президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову. — «Ведомости»), и ему сказали, чтобы он ничего не предпринимал, рассказал «Ведомостям» один из присутствовавших на аукционе. Победа БФГ на аукционе стала для Борисенко полной неожиданностью, признается он теперь, он ехал на торги в полной уверенности, что «Юганскнефтегаз» достанется «Газпромнефти». Когда представители БФГ предложили цену на пять шагов выше, топ-менеджер не знал, что делать. «По директиве, выданной мне “Газпромнефтью”, я мог торговаться до цены, которая была меньше, чем предложила БФГ», — вспоминает он. Петрова аукцион вполне удовлетворил. «Это был четкий, прозрачный аукцион, — заявил он после окончания торгов “Ведомостям”. — Сделка была проведена чисто».
Кто стоял за БФГ, так и осталось загадкой. Фирма была зарегистрирована в Твери в трехэтажном здании, где находятся салоны сотовой связи, агентство недвижимости, магазин и кафе «Лондон». Подав заявление в ФАС за день до аукциона, в пятницу, БФГ в тот же день получила разрешение на участие в торгах и перевела задаток в размере почти $1,7 млрд со счета в Сбербанке. Спустя несколько дней Владимир Путин сообщил журналистам, что БФГ — это люди, давно работающие в энергетической отрасли. Журналистам не дали поразмышлять над словами президента, ночью «Роснефть» выпустила пресс-релиз о том, что купила БФГ за 10 000 руб. Так компания Богданчикова стала слишком большой для поглощения и отстояла свою независимость от «Газпрома».
Бывший высокопоставленный чиновник Кремля убежден, что на продаже БФГ «Роснефти» настаивал тогдашний заместитель главы администрации президента Игорь Сечин (сейчас вице-премьер, председатель совета директоров «Роснефти»). «Боже упаси! Чего только не говорят! — возмущается на это Сечин. — Я не знаю, кто-то вас в заблуждение вводит. Возможно, все было совсем иначе. “Роснефть” ведь изначально, вообще, этот аукцион не выиграла. На рынке, если появился продукт, почему не поработать на этот счет? Я думаю, что многие хотели купить этот актив». По его мнению, «все происходило по закону». «Аферой года» назвал продажу «Юганскнефтегаза» советник президента Андрей Илларионов на предновогодней пресс-конференции. Деньги на оплату этой сделки «лежат в бюджете», сообщил он со знанием дела. Эту версию в следующем году подтвердили «Ведомости».
«Приобретение «Роснефтью» известного актива, ну, компании... я уже не помню, как она называется... балтийская какая-то нефте... да, балтийская, там, инвестиционная... тьфу, не балтийская, а байкальская инвестиционная компания. Вот, но, по сути, «Роснефть», 100%-ная государственная компания, приобрела известный актив «Юганскнефтегаз». Речь идет об этом. На мой взгляд, все сделано абсолютно рыночными способами. Как я уже говорил, по-моему, это было на пресс-конференции в Германии, государственные компании или, точнее, компании со 100%-ным государственным капиталом, так же как и другие участники рынка, имеют на это право, они этим правом, как выяснилось, воспользовались. Что бы мне хотелось в этой связи сказать – все вы прекрасно знаете, как у нас происходила приватизация в начале 90-х гг. и как, используя различные уловки, в том числе нарушающие даже тогда действовавшее законодательство, многие участники рынка тогда получали государственную, многомиллиардную государственную собственность. Сегодня государство, используя абсолютно легальные рыночные механизмы, обеспечивает свои интересы. Считаю это вполне нормальным».
Бывшее крупнейшее дочернее предприятие ЮКОСа. Владелец: до 18 декабря 2004 г. – ОАО «НК «ЮКОС» (100%). Добыча нефти в 2004 г. – 51,79 млн т (60,5% от добычи ЮКОСа и 11,3% от всей добычи в России). В 2006 г. реорганизовано в ООО «РН-Юганскнефтегаз», сейчас 100% общества принадлежит ОАО «НК «Роснефть». Добыча в 2008 г. – 65,7 млн т (57,7% добычи «Роснефти» и 13,5% всей добычи в России).
Ирина Резник
В подготовке принимали участие Ирина Малкова и Ольга Проскурнина
Приглашенный Геракл
После ареста Михаила Ходорковского в октябре 2003 г. и прекращения слияния с «Сибнефтью» дела ЮКОСа шли все хуже и хуже. За две недели до наступления 2004 г. замминистра по налогам и сборам (сейчас ФНС) Игорь Голиков в письме генпрокурору Владимиру Устинову обвинил ЮКОС в неуплате налогов за 1998-2003 гг. более чем на 150 млрд руб. А уже 29 декабря 2003 г. налоговики преподнесли ЮКОСу новогодний подарок — официальный акт налоговой проверки за 2000 г., где говорилось, что компания утаила от бюджета 98 млрд руб. (с учетом пеней и штрафов).
ЮКОС сэкономил на налогах, продавая нефть и нефтепродукты через компании, зарегистрированные в ЗАТО и российских офшорах — Мордовии, Эвенкии и Калмыкии, написали налоговики.
Ознакомившись с налоговым актом, руководители ЮКОСа решили готовить план спасения компании, вспоминает ее бывший топ-менеджер. «Большинство уже тогда понимало, что просто актом дело не кончится и придется расстаться с частью активов, — говорит он. — Говорили себе: если мы выйдем из налоговой ситуации с добычей в 30 млн т (на тот момент ЮКОС добывал свыше 80 млн т. — “Ведомости”), то нам крупно повезло».
В конце января 2004 г. план одобрил совет директоров ЮКОСа. «Главная цель менеджмента — отделить ЮКОС от политически неблагонадежных акционеров, лишив их доступа к ресурсам компании», — объяснял тогда «Ведомостям» один из авторов плана, зампред правления ЮКОСа Юрий Бейлин. Компания объявила об отказе от оптимизации налогов, решении не выплачивать акционерам дивиденды, продать непрофильные активы и создать специальный финансовый резерв на случай форс-мажора. Но ни в правительстве, ни в Кремле этот план отклика не нашел. Тогда топ-менеджеры ЮКОСа решили искать переговорщика, способного найти подход к кремлевским чиновникам.
«В феврале 2004 г. мне неожиданно позвонил Бейлин и попросил встречи, чтобы поговорить о развитии экономики, — вспоминает экс-председатель Центробанка Виктор Геращенко, в тот момент член думской фракции “Родина”. — Поговорили мы 40 минут, и он ушел. А на второй встрече предложил возглавить совет директоров ЮКОСа. Думаю, что одобрение от Ходорковского через адвокатов он уже получил». Вначале Геращенко решил с помощью знакомых в Минфине и Счетной палате разобраться, насколько правильно сформулированы налоговые претензии к компании. Его заверили, что подобными схемами оптимизации налогов пользовались все нефтяники. «И я, поразмыслив, решил, что мне это интересно, — продолжает Геращенко. — Меня ведь постоянно звали на работу в различные банки, но я понимал, что при первой же проблеме услышу: сходи и попроси. А тут в ЮКОСе все-таки было за что просить».
Как только Геращенко согласился возглавить совет директоров ЮКОСа, на него посыпались звонки от чиновников с рекомендациями отказаться от этой затеи. Однажды одному из его помощников позвонил якобы помощник президента Виктор Иванов и попросил передать, что Геращенко должен отказаться от предложения ЮКОСа. «А я попросил передать Иванову, что у меня в думском кабинете есть вертушка и пусть он мне лично по ней позвонит, — говорит Геращенко. — Но звонка не последовало». Представитель Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (сейчас Виктор Иванов является директором этой службы) не смог ничего на это ответить «Ведомостям».
В июне собрание акционеров ЮКОСа избрало Геращенко председателем совета директоров компании.
Спасение утопающего
«С марта 2004 г. юристы ЮКОСа начали готовить банкротство компании, — вспоминает тогдашний руководитель юридического департамента компании Дмитрий Гололобов. — Это могло быть лучшим выходом в той ситуации. Даже если бы российский суд не принял иск, после этого [другим] банкротить компанию было бы труднее. Но американские менеджеры [предправления Стивен Тиди и финдиректор Брюс Мизамор] не давали на это добро. Они считали, что на банкротство нужно подавать только в Америке».
В мае 2004 г. Федеральная налоговая служба выиграла иск о взыскании с ЮКОСа не уплаченных в 2000 г. налогов, пеней и штрафов на 99,4 млрд руб. На собрании акционеров ЮКОСа Бейлин предупредил о «высокой степени вероятности наступления банкротства еще до окончания 2004 г.».
Спустя месяц ФНС выставила новые претензии: 98 млрд руб. за 2001 г. «Но Тиди и Мизамор все равно не решались подать иск о банкротстве, все еще рассчитывая, видимо, что удастся договориться с властями, — говорит бывший менеджер ЮКОСа. — Писали письма [министру финансов Алексею] Кудрину и [премьер-министру Михаилу] Фрадкову, а надо было действовать. В итоге банкротство сильно опоздало. Ситуация по долгам сильно ухудшилась, а ЮКОС не получил защиты, которую мог бы получить». Бывший зампред правления ЮКОСа Александр Темерко объясняет это тем, что менеджеры до последнего надеялись на отсрочку по налогам на несколько лет или налоговый кредит. К тому же Путин на пресс-конференции сказал, что государство не заинтересовано в банкротстве ЮКОСа.
В июле Ходорковский предпринял последнюю попытку договориться с властью: он предложил использовать для погашения налоговой задолженности акции ЮКОСа, принадлежащие ему и его соратникам. «После того как меня избрали главой совета директоров ЮКОСа, я стал добиваться встречи с Путиным, — вспоминает Геращенко. — Мне сказали, что к Путину можно попасть через руководителя администрации Дмитрия Медведева, но связаться с ним я так и не смог. В итоге меня вызвали к помощнику президента Игорю Шувалову (сейчас первый вице-премьер. — “Ведомости”). Я сказал ему, что Ходорковский готов отдать [принадлежащие Group Menatep] 61% акций ЮКОСа как залог на несколько лет, пока ЮКОС не погасит все налоговые долги. При этом мы все равно с налоговыми претензиями не согласны и будем их обжаловать в российском и международном судах». По словам Геращенко, Шувалов ответил ему, что в Кремле понимают желание Ходорковского спасти компанию даже ценой собственных акций, но ему не верят. Ходорковский хочет, чтобы ему скостили наказание, объяснял Шувалов Геращенко, но, когда окажется на свободе, он тут же объявит, что его вынудили. «Раз уж вы, Виктор Владимирович, туда попали, то сидите и работайте, но на какую-либо сделку мы не пойдем», — подытожил Шувалов (его представитель не стал комментировать рассказ Геращенко). А вскоре Ходорковский через адвокатов попросил Геращенко уйти с поста.
Как только закончился срок добровольного погашения первой налоговой задолженности (9 июля), судебные приставы вместо списания денег со счетов занялись поиском акций «дочек» компании. А в конце июля Минюст назвал жертву. «После оценки пакет акций “Юганскнефтегаза” будет передан в специализированную организацию для продажи», — говорилось в официальном сообщении.
Сюрприз из Америки
Утром 19 ноября на сайте «Российской газеты» появилось сообщение РФФИ о продаже 76,8% акций «Юганскнефтегаза» на открытом аукционе 19 декабря. Начальная цена пакета составляет 246,8 млрд руб. ($8,6 млрд), для участия в торгах претенденты должны перечислить на счет РФФИ задаток в 49,4 млрд руб. В октябре инвестбанк Dresdner Kleinwort Wasserstein оценил «дочку» ЮКОСа в $10,4-18,3 млрд.
С самого начала фаворитом этого аукциона считалась «Газпромнефть», вспоминает ее бывший сотрудник. Еще в сентябре Владимир Путин одобрил поглощение «Роснефти» «Газпромом»: сделка предполагала, что нефтяные активы «Газпрома» и «Роснефти» объединятся в «дочку» газовой монополии — ООО «Газпромнефть», а возглавит ее президент «Роснефти» Сергей Богданчиков. За три дня до торгов представители «Газпромнефти» ездили в РФФИ и осматривали зал для пресс-конференций, где Богданчиков должен был провести победный брифинг, вспоминает бывший сотрудник РФФИ, проводившего торги.
Но дело внезапно осложнилось: за несколько дней до аукциона ЮКОС подал иск о добровольном банкротстве в суд Хьюстона (США). Федеральный судья по банкротствам Летиция Кларк решила, что суд вправе рассматривать этот иск, и в качестве обеспечительной меры в течение 10 дней (с 17 декабря) запретила продажу «Юганскнефтегаза». Запрет касался организаторов торгов и потенциальных претендентов, также потенциальных участников банковского синдиката, одобрившего кредит «Газпрому» на $10 млрд. Банки решили повременить с выдачей денег, ведь у каждого члена синдиката есть корреспондентские счета в американских банках и имущество в США, объясняли банкиры. Но проблема «Газпрома» была не только в этом, признается бывший менеджер «Газпрома»: у монополии есть имущество и счета за границей, в том числе и в США, и топ-менеджеры «опасались, что оно может быть арестовано». Все решалось в Кремле и, по-видимому, в день аукциона, полагает источник, близкий к руководству «Роснефти». В итоге посчитали, что «Газпромнефть» не должна торговаться. При этом ни главе «Газпрома» Алексею Миллеру, ни Богданчикову никто ничего не сообщил, для них это была игра втемную, убежден он.
«Газпром» проиграл дважды
Перед аукционом по продаже «Юганскнефтегаза» в воскресенье, 19 декабря, в РФФИ были приняты беспрецедентные меры безопасности. Приехавших на торги встречали мрачные, промокшие люди в милицейской форме и кинологи с собаками. Было ясно, что никого лишнего в здание фонда на Ленинском проспекте не пропустят. «Выходной день был выбран не случайно, мы предполагали, что аукцион будет носить скандальный характер, и потому меры безопасности были усилены», — признавался «Ведомостям» после окончания торгов Юрий Петров, исполнявший в тот период обязанности председателя РФФИ. «За всю мою работу в РФФИ не помню ничего подобного, — говорит пресс-секретарь Росимущества Александр Комаров, занимавший в тот период пост пресс-секретаря РФФИ. — Одних только журналистов было свыше 200 человек из более чем 80 изданий».
Журналистов в зал, где проходили торги, не пустили. На большом экране, установленном в пресс-центре, виднелись три стола, один из которых пустовал, и конкурсная комиссия из пяти человек во главе с начальником правового отдела РФФИ Юрием Саввиным. Члены комиссии сразу заявили, что им нужно ознакомиться с заявками, и удалились совещаться. Вернувшись через час, они объявили, что в торгах участвуют две компании — «Газпромнефть» и зарегистрированное в Твери ООО «Байкалфинансгрупп» (БФГ). «Дочку» «Газпрома» представляли первый вице-президент «Роснефти» и по совместительству заместитель гендиректора «Газпромнефти» Николай Борисенко и юрист Рашид Шарипов, а БФГ, как потом выяснилось, — начальник управления организационных структур «Сургутнефтегаза» Игорь Минибаев и первый замначальника финансового управления этой компании Валентина Комарова. Фирмы, ранее получившие одобрение ФАС на участие в аукционе, — «Интерком» и ООО «Первая венчурная компания» — в РФФИ не явились.
Наконец аукционист начал торги. На вопрос, кто из участников готов купить «Юганскнефтегаз» по стартовой цене в 246,75 млрд руб., Николай Борисенко не торговался, а представитель БФГ предложил сразу 260,7 млрд руб., хотя шаг аукциона составлял всего 2,8 млрд руб.
Борисенко попросил о возможности позвонить, а вернувшись, заявил, что «Газпромнефть» не будет больше торговаться. Победителем торгов была признана БФГ. Борисенко звонил (президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову. — «Ведомости»), и ему сказали, чтобы он ничего не предпринимал, рассказал «Ведомостям» один из присутствовавших на аукционе. Победа БФГ на аукционе стала для Борисенко полной неожиданностью, признается он теперь, он ехал на торги в полной уверенности, что «Юганскнефтегаз» достанется «Газпромнефти». Когда представители БФГ предложили цену на пять шагов выше, топ-менеджер не знал, что делать. «По директиве, выданной мне “Газпромнефтью”, я мог торговаться до цены, которая была меньше, чем предложила БФГ», — вспоминает он. Петрова аукцион вполне удовлетворил. «Это был четкий, прозрачный аукцион, — заявил он после окончания торгов “Ведомостям”. — Сделка была проведена чисто».
Кто стоял за БФГ, так и осталось загадкой. Фирма была зарегистрирована в Твери в трехэтажном здании, где находятся салоны сотовой связи, агентство недвижимости, магазин и кафе «Лондон». Подав заявление в ФАС за день до аукциона, в пятницу, БФГ в тот же день получила разрешение на участие в торгах и перевела задаток в размере почти $1,7 млрд со счета в Сбербанке. Спустя несколько дней Владимир Путин сообщил журналистам, что БФГ — это люди, давно работающие в энергетической отрасли. Журналистам не дали поразмышлять над словами президента, ночью «Роснефть» выпустила пресс-релиз о том, что купила БФГ за 10 000 руб. Так компания Богданчикова стала слишком большой для поглощения и отстояла свою независимость от «Газпрома».
Бывший высокопоставленный чиновник Кремля убежден, что на продаже БФГ «Роснефти» настаивал тогдашний заместитель главы администрации президента Игорь Сечин (сейчас вице-премьер, председатель совета директоров «Роснефти»). «Боже упаси! Чего только не говорят! — возмущается на это Сечин. — Я не знаю, кто-то вас в заблуждение вводит. Возможно, все было совсем иначе. “Роснефть” ведь изначально, вообще, этот аукцион не выиграла. На рынке, если появился продукт, почему не поработать на этот счет? Я думаю, что многие хотели купить этот актив». По его мнению, «все происходило по закону». «Аферой года» назвал продажу «Юганскнефтегаза» советник президента Андрей Илларионов на предновогодней пресс-конференции. Деньги на оплату этой сделки «лежат в бюджете», сообщил он со знанием дела. Эту версию в следующем году подтвердили «Ведомости».
Путин о сделке
«Приобретение «Роснефтью» известного актива, ну, компании... я уже не помню, как она называется... балтийская какая-то нефте... да, балтийская, там, инвестиционная... тьфу, не балтийская, а байкальская инвестиционная компания. Вот, но, по сути, «Роснефть», 100%-ная государственная компания, приобрела известный актив «Юганскнефтегаз». Речь идет об этом. На мой взгляд, все сделано абсолютно рыночными способами. Как я уже говорил, по-моему, это было на пресс-конференции в Германии, государственные компании или, точнее, компании со 100%-ным государственным капиталом, так же как и другие участники рынка, имеют на это право, они этим правом, как выяснилось, воспользовались. Что бы мне хотелось в этой связи сказать – все вы прекрасно знаете, как у нас происходила приватизация в начале 90-х гг. и как, используя различные уловки, в том числе нарушающие даже тогда действовавшее законодательство, многие участники рынка тогда получали государственную, многомиллиардную государственную собственность. Сегодня государство, используя абсолютно легальные рыночные механизмы, обеспечивает свои интересы. Считаю это вполне нормальным».
ОАО «Юганскнефтегаз»
Бывшее крупнейшее дочернее предприятие ЮКОСа. Владелец: до 18 декабря 2004 г. – ОАО «НК «ЮКОС» (100%). Добыча нефти в 2004 г. – 51,79 млн т (60,5% от добычи ЮКОСа и 11,3% от всей добычи в России). В 2006 г. реорганизовано в ООО «РН-Юганскнефтегаз», сейчас 100% общества принадлежит ОАО «НК «Роснефть». Добыча в 2008 г. – 65,7 млн т (57,7% добычи «Роснефти» и 13,5% всей добычи в России).
Ирина Резник
В подготовке принимали участие Ирина Малкова и Ольга Проскурнина
