В дружбу и в службу
06.02.2020 12:27
Громкие разоблачения в СМИ того, как чиновник
Игорь Шувалов мог заниматься бизнесом через своих друзей-олигархов, не повлияли на карьеру первого вице-премьера. Скорее всего он сохранит свой пост. Но Шувалов сделал выводы, и с 1 июня его семья передает все имущество в управление по принципу слепого траста, как это принято в США. Но и от своих влиятельных друзей Шувалов не отрекается. Ведь он многим им обязан.
Почему люди дружат между собой? Им нравится проводить время в компании друг друга. Это всегда какая-то химия», — рассуждает бизнесмен Олег Бойко, один из четырех близких друзей первого вице-премьера Игоря Шувалова. Еще трое — миллиардеры Роман Абрамович, Алишер Усманов и Сулейман Керимов. Первый вице-премьер познакомился с ними еще до того, как они стали селебрити и олигархами, а он — крупным госчиновником. Шувалов «делал с ними бизнес», когда работал в АЛМ, рассказывает знакомый вице-премьера. Мог ли Шувалов, обладающий несомненными административными возможностями и влиянием, способствовать успеху своих друзей? «У них у всех свободный доступ к президенту и премьеру, они понимают, что Шувалова подставить нельзя», — говорит знакомый Шувалова.
«Ведомости» решили разобраться в «химии» дружбы с первым вице-премьером.
«Я никогда не хотел быть чиновником. Я всегда мечтал быть дипломатом. Я и сейчас чувствую себя дипломатом», — рассказывает Шувалов. Он родился на Чукотке в Билибино, куда его родители-москвичи приехали на заработки на золотые прииски. В 70-е они вернулись в столицу, и школу Шувалов окончил уже в Москве. Но поскольку с поступлением в столичный вуз «родители помочь не могли», Шувалов пошел в армию и только после службы стал студентом юридического факультета МГУ. «Вернувшийся из армии коммунист, карьерист, и это когда в полном разгаре перестройка! Нам это было не понять», — рассказывает про будущего госчиновника его однокурсник. Шувалов возражает, что никогда не был идейным коммунистом: в КПСС вступил, понимая, что это верный способ «сделать карьеру и добиться серьезных результатов». Рассказывает, что много учился, вставал в семь утра, а спать ложился в два ночи: «Время было голодное, денег не было вообще, но я понимал, что, что бы ни случилось, это все пройдет, а наверху будет тот, кто больше знает и умеет».
Во время учебы в университете Шувалов не скрывал, что хочет поработать на государство, говорит его однокурсник Павел Ивлев, — «он же у нас убежденный государственник».
В правовой департамент МИДа после университета Шувалов попал благодаря своему любимому преподавателю, профессору Льву Шестакову с кафедры международного права, а университетские друзья пошли в адвокатуру. Зарплата в МИДе тогда была всего $100, говорит бывший коллега по МИДу. «Шуваловы жили в жуткой служебной квартирке», — вспоминает Ивлев.
«Приехал как-то к Шуваловым в гости. Игорь с женой Ольгой сидят на матрасе на полу, а я — на единственном в доме потрепанном стуле. Я тогда сказал Игорю: «Каких же ты больших успехов в жизни добьешься!» — вспоминает приятель семьи Исмаил Турсунов.
При этом сам Шувалов не был склонен к аскетизму. «Как человек, выросший СССР и в отдалении от Москвы, я всегда хотел, чтобы у меня была большая семья, много детей, просторный дом и хорошая машина», — вспоминает он. Сейчас у семьи Шуваловых не один дом (и не только в России), а о роскошном убранстве их жилища в Сколкове ходят легенды.
Когда в семье появился первый ребенок, «молодой дипломат» начал думать о смене работы: «Это не было связано с карьерой, надо было спасать семью». Александр Мамут взял на работу Шувалова старшим юристом в свою фирму «АЛМ консалтинг». Мамут поставил жесткие условия: получится — станешь управляющим партнером, а нет — до свидания.
Бюро занималось всем понемногу, но самым прибыльным бизнесом была продажа офшоров. «Тогда можно было назначать клиентам ломовые цены непонятно за что, — вспоминает другой бывший сотрудник АЛМ. — Приходят к тебе люди и говорят: нужен офшор. В 1994 г. я покупал в Лондоне офшоры за $300, а продавал — за $5000, и у меня их с руками отрывали. Время было такое!»
Приобретенные в МИДе навыки помогли Шувалову стать незаменимым в разрешении конфликтов между акционерами. Ему приходилось решать самые деликатные вопросы.
Серьезные деньги многие юристы АЛМ заработали на выборах 1996 г., вспоминает один из них: «Мы были активно вовлечены в избирательную кампанию 1996 г. Деньги через нас бизнесмены гоняли. Мало кто тогда понимал, как управляются офшорные счета. И когда надо было перечислить куда-нибудь деньги, говорили: к вам приедут такие-то люди, оформят платежки, деньги примут, а потом привезут наличные (улыбается) в коробках из-под ксерокса». «Бизнесмены сплотились все вместе, чтобы поддержать Ельцина на выборах, — вспоминает Ивлев. — Из околобюджетных кормушек вытащили деньги. Юридическую поддержку оказывало АЛМ».
Очень быстро Шувалов стал директором «АЛМ консалтинга», увлекся финансовым консалтингом, получил статус адвоката. Бизнес юридической конторы шел в гору. Мамут подтягивал клиентов из числа знакомых бизнесменов, а те приводили новых клиентов. «Мамут занимался привлечением крупной клиентуры, а Шувалов руководил всей работой, обеспечивал юридические вопросы, — вспоминает один из клиентов, бизнесмен Олег Бойко. — АЛМ можно было доверить самые щепетильные юридические вопросы по организации схем владения различными активами, по банковским, по международным юридическим и по торговым операциям».
В 90-е у Бойко был большой бизнес: банк «Национальный кредит», концерн ОЛБИ, торговая сеть «ОЛБИ-дипломат». Один из друзей Шувалова говорит, что «большие деньги Игорь заработал, когда работал именно с Бойко»: тот «покидал ростки по всему свету, кто-то жил в его домах, кто-то где-то уже управлял его бизнесом», а адвокат помогал бизнесмену «собрать разрозненные активы». Они вместе ездили на переговоры. Работа и дружба с Бойко превратила Шувалова в долларового миллионера. Когда «его вовлеченность в деятельность [Бойко] уже была существенная», а «вопросы, которыми он занимался, приносили значимые бизнес-результаты», у Бойко появилась «идея отдать ему 15% бизнеса, чтобы его заинтересовать и сохранить фокус». Это был опцион в одной из компаний бизнесмена.
Когда Шувалов стал чиновником, он вышел из бизнеса Бойко, забрав деньги (около $30 млн) и «какие-то ценные бумаги», они «торговали какими-то долгами, какими-то гособлигациями, облигациями разных стран», говорит знакомый вице-премьера.
Бойко считает, что таким образом Шувалов обеспечил себе первоначальный капитал. Но тот доволен не столько деньгами, сколько «неоценимым опытом, который приобрел».
В сентябре 1996 г. Бойко упал со второго этажа виллы в Монте-Карло и сломал позвоночник. Шувалов тут же прилетел к другу. И когда «Олега перевозили из одного госпиталя в другой», между друзьями состоялся первый разговор о переходе Шувалова из бизнеса во власть.
«Бойко рассказывал про будущее страны. Подвигал меня к этой идее», — говорит Шувалов.
Как раз осенью 1996 г. Госкомимущество (ГКИ) возглавил хороший знакомый Бойко Альфред Кох. Буквально с больничной койки бизнесмен связался с Кохом и предложил взять на работу Шувалова, отрекомендовав его как «очень хорошего юриста, разбирающегося в финансах». Кох подтвердил, что Шувалова узнал через Бойко, но на работу не взял.
Шувалов встречался с Кохом, рассказывал о том, что он «умеет делать», но дальше дело не пошло, Кох пропал. Спустя полгода Шувалову позвонил заместитель Коха Фарит Газизуллин. «Мы долго говорили, он спрашивал с кем [из бизнеса] и какие у меня отношения, от кого какие деньги получаю, — вспоминает Шувалов. — Я на тот момент уже понимал, что такое конфликт интересов». Молодому юристу предложили заняться реестром госсобственности. Такого департамента в ГКИ не было, и Бойко с Шуваловым вместе думали, как его создать.
Карьера Шувалова развивалась стремительно. В мае 1998 г. он стал врио, а потом председателем РФФИ.
Фонд продавал госсобственность. «Шувалов занимал активную позицию, понимая, что бизнес-сообщество — наш потенциальный клиент. Буфером между РФФИ и бизнес-сообществом был Шувалов», — говорит Дмитрий Мазепин, в те годы правая рука Шувалова.
Игорь в роли госслужащего смотрелся экстравагантно, улыбаются его бывшие коллеги. «Он подъезжал на работу на Jaguar, а позже, уже возглавив аппарат правительства, мог запросто на частном самолете улететь на Уимблдонский турнир», — рассказывает один из собеседников. Бывший чиновник вспоминает, что как-то Шувалову посоветовали «для работы» купить машину попроще, а тот ответил: «Ну, у меня машина Jaguar. Я ее честно купил. Что, мне для показухи на госслужбу на троллейбусе ездить, что ли? Какая была машина, на такой я и приехал. Почему я должен изменить форму, в которой жил раньше? Я везде одинаковый, я не хочу вести несколько жизней».
Возглавив аппарат правительства, Шувалов принес в жертву службе дружбу с Мамутом, вспоминает чиновник из правительства того периода: «Мамут думал, что Игорь будет безоговорочно заниматься мягким лоббизмом. Вскоре выяснилось, что они не поняли друг друга». Знакомый Мамута это опровергает: «Мамут лично знал почти всех [крупных чиновников], и никто ему не помогал».
«Как и с Бойко, с Абрамовичем Шувалов подружился, когда в АЛМ занимался юридическим сопровождением его дел. «Роман меня поразил, — говорит о друге Шувалов. — Абрамович привлек меня своей смелостью и умением общаться с людьми, я многому у него научился».
Абрамович — активный участник приватизационных процессов середины 90-х. Правительство раздавало крупные активы в частные руки, в том числе с помощью залоговых аукционов: бизнесмены кредитовали правительство, беря в залог акции предприятий (первый этап), а когда правительство с долгами не расплачивалось — оформляли активы в собственность (второй этап). В декабре 1995 г. ЗАО «Нефтяная финансовая компания» Абрамовича выиграло залоговый аукцион по 51% акций «Сибнефти», создание которой пролоббировал Березовский. В течение 1996 г. Абрамович и Березовский докупали акции.
По словам Шувалова, все юробеспечение «Сибнефти» было на нем — «от регистрации юрлиц и представления интересов группы компаний в арбитражных процессах до приобретения и продажи активов».
«В период с 1995 по 1997 г. адвокатское бюро АЛМ при личном участии директора фирмы Шувалова оказывало большой объем услуг компании “Сибнефть”. Собственной юридической службы у компании тогда не было, — рассказывает представитель Абрамовича Джон Манн. — Вокруг “Сибнефти” были зачеты, налоговые вопросы, реструктуризация, из-за неуплаты налогов Омский НПЗ почти объявили банкротом, судов было достаточное количество — время было очень активное». По его словам, услуги «по широкому спектру вопросов, не только по приватизации», оказывались и другим компаниям Абрамовича. Шувалов ушел из бизнеса на госслужбу 12 мая 1997 г. — в день, когда Абрамович и Березовский выиграли второй этап залогового аукциона по 51% «Сибнефти», по нему та оформлялась в их собственность.
Незадолго до решающего этапа приватизации «Сибнефти», в марте 1997 г., вице-премьером стал Борис Немцов, противник залоговых аукционов, а «Сибнефть» была единственной, по которой еще не прошел второй этап. «Абрамович и Березовский боялись, что сделку закрыть не дадут», — рассказывает Немцов. Шувалов занимался вторым этапом залогового аукциона по «Сибнефти».
Могли ли контакты Шувалова с ГКИ быть связаны с этим? Кох это отрицает: речь шла только о найме Шувалова на работу.
«Как и в случае с участием в делах Бойко, он получил от Абрамовича опцион на акции “Сибнефти”, это была его личная договоренность с Абрамовичем: слово против слова», — говорит источник, работавший тогда в «Сибнефти». «Часть вознаграждения Шувалова за эту работу [в том числе по приватизации “Сибнефти”] была выплачена в форме опциона на акции “Сибнефти”, — подтверждает Манн. — По просьбе Шувалова в феврале 2004 г. опцион был исполнен». Шувалов получил $50 млн исходя из капитализации компании в $10 млрд.
Березовский, который судится с Абрамовичем в Лондоне, назвал опцион «удивительной историей»: «Абрамович в [Лондонском] суде утверждал, что он единственный акционер. То есть Шувалов имел опцион в “Сибнефти”, а [Евгений] Швидлер и я — не были акционерами?!»
О шуваловском опционе в «Сибнефти» не слышали ни совладельцы ЮКОСа, ни юристы и инвестбанкиры, готовившие его слияние с «Сибнефтью». «Мы дважды готовили сделку с Millhouse по слиянию “Сибнефти” и ЮКОСа, если бы Шувалов мог быть нашим потенциальным партнером, мы бы об этом точно знали», — рассказывают бывшие соратники Михаила Ходорковского.
«А как они могли знать [про опцион]? — парирует источник, работавший тогда в “Сибнефти”. — Конечно, не знали. Тем более сделка не состоялась. Про опцион знали несколько человек, ни Ивлев, ни акционеры ЮКОСа в их число не входили».
Последние предполагают, что история про «опцион с «Сибнефтью» возникла позже. В феврале — марте 2004 г. у Абрамовича была сложная ситуация: с одной стороны арест Ходорковского и мучительный развод с ЮКОСом, с другой — уход с премьерского поста Михаила Касьянова, «из дружественных чиновников у Абрамовича оставался только Шувалов (и он его отблагодарил за былые заслуги)», рассуждает бывший чиновник Белого дома. Адвокат Ивлев даже готовил бумагу, что эти $50 млн идут»на рекреационные расходы по «Заречью-4» (документ не подписан и не сохранился даже в виде проекта), знает юрист, работавший с Шуваловым.
Эти $50 млн Шувалов весной 2004 г. одолжил своему другу — бизнесмену Алишеру Усманову на покупку акций Corus.
«Алишер поразил меня глубиной своего мышления и жесткой хваткой», — улыбается Шувалов. «Игорь — один из моих близких друзей, и я его очень люблю, — говорит Усманов. — Его должность никогда не имела для меня никакого значения: был ли он простым юристом или высокопоставленным чиновником. Я никогда не пользовался его административным влиянием. Когда Шувалов по работе сталкивается с какими-либо вопросами, связанными с моими компаниями, он честно предупреждает руководство: владелец этих компаний — мой друг. Дай бог, чтобы все наши чиновники были такие же честные и открытые, как Шувалов. И такие же умные».
В мае 2003 г. Усманов купил 5,11% акций металлургического гиганта Corus, переживавшего кризисные времена и задолжавшего деньги банкам. Акции компании рухнули. Усманов решил наращивать пакет. Шувалов был не первым и не единственным, у кого он просил деньги под это. «Усманов ко мне обращался с просьбой поучаствовать в кредитовании на покупку Corus, — вспоминает Артем Кузнецов из “Гуты”. — Мы отказались: это казалось рискованной сделкой».
Но Шувалов решил рискнуть и помочь продолжавшему скупать акции Corus Усманову. К тому моменту Шувалов уже работал помощником президента и, как утверждает близкий к нему источник, согласовал сделку со своим руководством.
События, по словам знакомого Шувалова, развивались так: 5 апреля 2004 г. компания, управляющая средствами семьи Шувалова, одалживает компании Усманова $50 млн, составив кредитный договор под 5% годовых. Договор о кредите был составлен потому, что риск был высок и инвесторы до конца не знали, насколько успешна будет сделка. Кроме Шувалова, кредиторами Усманова в сделке стали банкир Владимир Никитенко и Василий Анисимов.
«Мне не пришлось долго убеждать Шувалова дать мне денег на Corus, — вспоминает Усманов. — Шувалов и его супруга сами предложили мне $50 млн. Был подписан договор под 5% годовых, на случай если проект провалится, то семье Шуваловых вернутся деньги плюс проценты. Условия, на которых Шувалов давал деньги, были братские и дружеские. Стоимость акций Corus сильно выросла, у меня появились дополнительные средства, и я переписал договор по собственной инициативе. Предложил поделить прибыль [от продажи акций Corus], а она была 1000% годовых. Прибыль разделили с трастом Анисимова, он получил $26 млн, а Никитенко больше всех заработал: вложил $50 млн и за полгода заработал столько же, сколько траст семьи Шуваловых за три года».
В 2007 г. Усманов вернул семейному трасту Шуваловых $119 млн. «Это была высокорискованная операция, — вспоминает знакомый Шувалова. — Доходность делилась пропорционально вложенным кредиторами средствам. Все участники — партнеры Усманова по сделке получили одинаково от вложенных денег. Акции в пользу кредиторов не покупались. Причем Шувалов рисковал даже больше других. Кто-то сумел взять активы в залог кредита и поставить своего человека в совет директоров, а Шувалов просто выдал Усманову необеспеченный банковский кредит. Это был его риск: либо потерял бы все $50 млн, либо зарабатывал бы на этом».
Спустя несколько лет бизнес-интересы Усманова вышли далеко за пределы металлургии. В 2008 г. он решил купить акции крупнейшего российского поисковика — «Яндекса», Шувалов уже был первым вице-премьером. «Яндексом» тогда интересовался не только Усманов, но и чиновники. «Государство опасается, что “стратегический для страны ресурс может уйти в неизвестные руки”. Так почему бы не сделать так, чтобы они ушли в известные, свои руки?» — жаловался «Ведомостям» гендиректор «Яндекса» Аркадий Волож.
Дмитрий Медведев был озабочен тем, что владеющие пакетами иностранные фонды рано или поздно захотят их продать и вопрос — кому достанется столь крупный актив, рассказывали чиновники.
В сентябре 2008 г. Усманов заявил «Ведомостям», что принципиально договорился с владельцами «Яндекса» о покупке 10%, но сделка так и не состоялась. Источник, близкий к организаторам IPO «Яндекса», говорит, что Усманов действовал не в одиночку — ему помогал Шувалов, который убеждал Воложа и акционеров компании, что ей нужно привлечь «понятного российского инвестора», и фактически склонял их в сторону Усманова. Но «Яндекс» нашел защиту в лице Александра Волошина, вошедшего в наблюдательный совет, и Сбербанка, получившего золотую акцию Yandex N. V.
Участие Шувалова в деле «Яндекса» не имело никакого отношения к лоббированию Усманова или кого-либо еще, знает чиновник, знакомый с этим вопросом, «шла дискуссия о стратегических интересах страны».
Усманов говорит, что к его встрече с Воложем Шувалов не имел никакого отношения. Возможно, первый вице-премьер потом и говорил Воложу, что «Яндексу» нужен «понятный российский акционер», и Волож, кстати, прислушался — «золотую акцию» получил Сбербанк.
В сентябре 2009 г. госкомиссия под руководством Шувалова одобрила госгарантии «Металлоинвесту» Усманова на 30 млрд руб. Бизнесмен говорит, что обсуждал предоставление госгарантий с премьер-министром, а не с Шуваловым.
С Сулейманом Керимовым Шувалова познакомил Бойко в 1997 г., когда бизнесмен лежал в госпитале Цюриха.
По словам Шувалова, Керимов привлек его умением рисковать: «Он такой человек, весь риск на нем!»
Это качество Керимов с блеском продемонстрировал, инвестировав в акции «Газпрома» незадолго до либерализации рынка его акций. Керимов заработал на этом миллиарды, а Шувалов — не менее $100 млн.
В октябре 2003 г. Путин заявил, что либерализация рынка акций «Газпрома» — вопрос месяцев. Керимов купил акции монополии, взяв кредит в ВЭБе. Примерно в то же время Шувалов обратился к нему за советом, куда лучше инвестировать $20 млн, полученных от продажи банковских векселей. Как писала WSJ, летом 2004 г. офшор семьи Шуваловых по сложной схеме выдал в кредит $17,7 млн «Нафта-Москва» Керимова. Они были вложены в бумаги «Газпрома». Кредит был погашен в декабре 2007 г. К тому времени акции «Газпрома» благодаря либерализации подорожали почти в семь раз. На счет компании Шуваловых пришло $80-100 млн и треть из них была потрачена на покупку самолета, говорит знакомый вице-премьера.
Оказывал ли после этого Шувалов поддержку Керимову?
Как писали «Ведомости», в октябре 2010 г. спустя несколько месяцев после того, как Керимов купил у Дмитрия Рыболовлева «Уралкалий», Шувалов провел совещание, где предварительно была одобрена либерализация калийного рынка России с 2013 г. Через две недели ФАС изменила разработанные в сентябре правила игры на этом рынке, либерализовав цены: по ним с 2011 г. производители сложных удобрений стали покупать сырье у «Уралкалия» в полтора раза дороже.
Чиновники говорят, что сейчас Шувалов якобы поддерживал Керимова в намерении последнего приобрести «Алросу». Они рассказывают, что в прошлом году Керимов предлагал Алексею Кудрину, тогдашнему министру финансов и председателю набсовета «Алросы», выставить на приватизацию весь пакет Росимущества в 51%. Керимов якобы говорил Кудрину, что заручился поддержкой Шувалова. Бизнесмена вдохновила схема слияния «Уралкалия» с «Сильвинитом», и он обещал выкупить контроль по рыночной цене, сделанной оценщиками, затем «Алросу» объединить с BHP Diamond и выставить часть акций объединенной компании на рынок. Керимов не собирался быть стратегическим инвестором и вкладывать в компанию, а «хотел заработать на приватизации», считают чиновники.
Но якутская сторона (32% акций) не приветствовала такую схему, тем более уже был утвержден иной план приватизации «Алросы»: в первый год — только 14% акций (а не 51%) — по 7% Россия и Якутия, через год — еще часть, к 2016 г. доведя госпакет до 25% плюс 1 (он должен был остаться у Якутии). Кудрин предложил Керимову участвовать в поэтапной приватизации компании на общих основаниях, но последнего это не устроило. «Я говорил Алексею [Кудрину], что считаю, что “Алросу” надо продавать сразу единым лотом, а не по частям. Но никаких фамилий при этом не называлось», — говорит Шувалов. Первый вице-премьер не оказывал Керимову какую-либо поддержку в отношении «Алросы», подтверждает чиновник аппарата правительства. По его словам, у Шувалова такая позиция: объединить пакеты РФ и Якутии и продать за много миллиардов долларов, а на эти деньги развивать Якутию.
Кудрин подтвердил, что обсуждал с Шуваловым приватизацию «Алросы», но тот не упоминал фамилию Керимова. Бывший министр подтвердил, что отстаивал поэтапную приватизацию «Алросы». А на вопрос, приходил ли к нему Керимов обсуждать выкуп контроля в «Алросе», Кудрин отвечать отказался.
Керимов передал через приемную, что Шувалов никогда не лоббировал его интересы в каких-либо бизнес-проектах и что он [Керимов] никогда не обсуждал с Кудриным тему приватизации «Алросы». Что касается схемы приватизации, то, по мнению Керимова, целесообразно продавать минимум контрольный пакет, так как в этом случае цена будет включать премию к рынку и государство только выиграет. В случае же продажи акций небольшими частями цена будет дисконтирована, что невыгодно государству. Такая схема может быть выгодна только менеджменту компании.
Государству как раз очень невыгодно продавать весь пакет разом, возражает человек, близкий к набсовету «Алросы»: «После появления на рынке торгуемого пакета акций капитализация “Алросы” вырастет, что увеличит доходы государства от продажи последующих пакетов».
Вопросы по «Алросе» вызывали острую реакцию у всех трех участников, возможно, потому, что продажа актива только предстоит.
«За все годы госслужбы я ни разу не допустил нарушения принципа конфликта интересов», — заявил Шувалов […].
****
Начало октября 2011 г., Чикаго, штат Иллинойс. В номере одной из гостиниц старинные университетские друзья Игорь Шувалов и Павел Ивлев. Сидят, молчат. «А давай выпьем водки, Игорь, помянем нашего друга Васю [Алексаняна]», — наконец, предлагает Павел.
Павел Ивлев — юрист, фигурант дела ЮКОСа и уже несколько лет живет в США. Первый вице-премьер Игорь Шувалов опять прилетел в Штаты — представлять Россию на очередном экономическом форуме. Ивлев пришел туда, потому что два друга договорились увидеться. Внезапно во время пленарной сессии Ивлев встал и задал Шувалову вопрос с подвохом: «Сегодня стало известно о смерти Алексаняна. А что вы собираетесь делать с коррупционным безобразием, которое происходит в России?» Шувалову стало немного не по себе, но виду он не подал и сразу жестко контратаковал (у вице-премьера всегда есть убедительные ответы на самые неудобные вопросы. — «Ведомости»). Когда Ивлев поднялся в номер к Шувалову, тот пожурил его за «подлянку» на конференции: «Что же ты делаешь, Пашка? Зачем это нужно было делать при всех?» Сказал, что скорбит по Василию, но водку с Ивлевым пить не станет.
Павел понял, что окончательно разошелся с высокопоставленным другом в политических взглядах, и стал собираться уходить. Шувалов вышел проводить его в коридор, но довел до выхода из отеля. На крыльце друзья обнялись, и в ту же секунду первый вице-премьер вдруг услышал щелчок фотокамеры — ее вспышка осветила его удивленное лицо. В тот момент Игорь подумал: наверное, его дружба с Ивлевым, разменявшая третий десяток, подходит к концу и они больше не увидятся. Прощальный фотоснимок двух обнимающихся друзей нигде не публиковался. Зато в конце 2011 г. якобы Ивлев передал журналистам документальные свидетельства того, что, уйдя на госслужбу, Шувалов через своих друзей-олигархов занимался инвестированием своих средств. Об этом уже несколько месяцев пишут ведущие мировые и российские издания.
Ивлев познакомился с Шуваловым на юрфаке МГУ, вместе с ними учились известные благодаря делу ЮКОСа юристы Василий Алексанян, Антон Дрель, Светлана Бахмина, а также Ольга Шувалова — жена и мать детей первого вице-премьера. Курсе на третьем, в ноябре 1990 г., во время двухнедельной поездки в Германию Игорь и Павел сблизились. Железный занавес уже рухнул, но СССР — еще нет, так что, «получив дрожащими руками загранпаспорта в первом отделе МГУ» и благонадежного профессора-коммуниста в соглядатаи, студенты отправились в свою первую зарубежную поездку. В Германии той осенью было очень интересно, особенно юристам-международникам: где-то за месяц до приезда советских студентов с юрфака МГУ два немецких государства — ФРГ и ГДР — подписали договор об объединении. Ребята до того впечатлились заграницей, что потом, тайком от преподавателей, наладили студенческий обмен — только уже с американскими вузами. Сами ездили, других студентов отправляли по линии The European Law Students’ Association (ELSA). «Хулиганили» до тех пор, пока «доблестное красное руководство юрфака не прознало обо всем и не прикрыло лавочку». На пятом курсе Шувалов побывал в США.
Окончив университет, Ивлев и Шувалов встречались, дружили, немного поработали вместе в АЛМ. Игорь позвал туда Павла незадолго до ухода в Госкомимущество, в 1996 г., тот пришел в АЛМ вместе с Дрелем. Ивлев обслуживал ЮКОС. А когда правоохранительные органы открыли сезон охоты на людей, причастных к ЮКОСу, Шувалов, будучи чиновником, как рассказали «Ведомостям» сразу несколько источников, ходил сперва к Дмитрию Медведеву, а потом к Владимиру Путину. Просил за Ивлева, вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, управляющего партнера АЛМ Елену Аграновскую. Объяснял, что адвокатов даже в 1937 г. не сажали. Аграновскую умудрился отбить, ее выпустили через несколько дней после задержания, мужчин — нет. По поводу Ивлева, покинувшего страну, Шувалову якобы было сказано, что он не понимает, за кого просит, так что пускай сперва Ивлев вернется на родину и посотрудничает со следствием, а там видно будет...
Бывая за границей, Шувалов встречался с попавшим в опалу другом, даже поручал ему юридическое сопровождение некоторых своих дел. Например, Ивлев занимался покупкой зарубежной недвижимости для Шувалова. Алексанян долгое время оставался за решеткой, где медленно умирал. Известие о смерти Василия застало Шувалова в США, за несколько часов до конференции и встречи с Ивлевым он посмотрел по телевизору выпуск новостей одного из российских каналов.
«Мое личное человеческое отношение к Игорю не изменилось, претензии к его работодателям, работал бы он на приличных людей... Его же я по-прежнему считаю другом. Друг есть друг, тем более друг университетский, такие вещи навсегда. Понимаю, что это смешно звучит, — объясняет Ивлев. — Ну а я для него скорее всего предатель».
На вопрос, друг ли ему после всего этого Ивлев, Шувалов впервые за разговор принимает суровый вид: «Мне искренне его жаль...»
[Ведомости.Ру, 14.05.2012, "Как друзья-олигархи влияли на карьеру Игоря Шувалова, а он — на их бизнес":
В начале 2000-х один из руководителей агентства недвижимости «Сохо риэлти» получил заказ: заказчик хотел получить в собственность большую дачу (1500 кв. м) в районе Сколкова. Он желал, чтобы приусадебный участок земли был не просто большим (свыше 7,5 га), а еще и ровным — как прямоугольник. Чтобы выполнить этот заказ, т. е. выровнять участок, риэлторам пришлось провести переговоры с несколькими владельцами земли и недвижимости в том районе, самым крупным участком земли и дачей владела группа «Гута». «Заречье-4», а это была именно та знаменитая госдача, где в советское время жили члены Политбюро, а в перестроечное шумно и весело проводила время политическая и бизнес-элита, досталась «Гуте» среди активов госкорпорации «Госинкор».
Знаменитую бывшую госдачу присмотрел для себя Игорь Шувалов. Ни представители «Сохо риэлти», ни представители первого вице-премьера не раскрывают, сколько было заплачено за «Заречье-4» (по словам знакомого первого вице-премьера, покупка обошлась в $10 млн). По словам риэлторов, заказчиком была поставлена задача провести переговоры со всеми участниками сделки, а закрывали сделку уже другие структуры.
Гендиректор «Гута-девелопмента» и бывший зампред «Госинкора» Артем Кузнецов утверждает, что «никаких сделок с Шуваловым, в том числе по даче, у «Гуты» не было, а дачу продали структурам, не имевшим отношения к Шувалову и его семье».
Теперь дачей управляет, по данным ЕГРЮЛ, компания «Сова», принадлежащая супруге первого вице-премьера Ольге Шуваловой. Рядом располагаются дачи друзей семьи Шуваловых Сулеймана Керимова и Романа Абрамовича. Банкиры и чиновники, побывавшие в доме у Шувалова, сравнивают дом с дворцом, а один банкир, приглашенный на новоселье, даже напрямую спросил первого вице-премьера, не опасается ли тот демонстрировать такой размах большому количеству людей — вдруг в руководстве страны не поймут. Шувалов ответил ему, что нарочно пригласил на новоселье так много людей, чтобы не было разговоров, что он от кого-то что-то скрывает.
У Шуваловых есть квартира в Лондоне и дом в Австрии. — Врезка К.ру]
["Ведомости", 14.05.2012, "Институты — это фетиш", — Игорь Шувалов, и.о. первого заместителя председателя правительства России": Игорь Шувалов о трансформации понятия «конфликт интересов» в России [...]:
— Недавно в СМИ появилась информация, что вы замечены в конфликте интересов с крупнейшими бизнесменами нашей страны. Ваш семейный траст имел доход от сделок с ними, вы же регулируете деятельность промышленного сектора, могли влиять на оказание господдержки некоторым из них. Вы лично для себя не усматриваете в этом конфликт интересов?
— Не усматриваю. Будьте уверены: за все годы госслужбы я ни разу не допустил нарушения принципа конфликта интересов. Даже тогда, когда он законодательно не был закреплен. В случае, когда он потенциально мог возникнуть, когда речь шла о моих бывших партнерах по бизнесу либо просто товарищах, я всегда об этом ставил в известность свое руководство.
— Значит, описанные истории — выдумка?
— Это интерпретация фактов в интересах определенных лиц. Не выдумка, а откровенное лицемерие.
— А как вы эти факты интерпретируете?
— Все операции со средствами нашей семьи совершались в соответствии с российским законом.
— Вы же сами говорите, что наши законы несовершенны, особенно в отношении выявления конфликта интересов.
— А вы хотите, чтобы я, гражданин России, в своей стране соблюдал нормы американского или английского законодательства? Вы сами, живя в России, соблюдаете нормы других государств?
— Я нет. Но у меня слишком простая жизнь, нет ни одного трастового фонда. Вы говорите, что все законно, а этические нормы, по-вашему, были соблюдены?
— Моральных норм я не нарушал. Меня закон не обязывает публично рассказывать про структуру своей собственности. Информация об этом есть в налоговых органах, администрации президента, Росфинмониторинге. По этому поводу осведомлены мои руководители. Я считаю, что норм морали описываемого периода 2004-2007 гг. я не нарушил нисколько. […]
— Продолжаете ли вы или ваша семья делать сделки по приобретению-продаже активов?
— Конечно. Только сейчас все будем делать по-другому. Мы с супругой приняли решение, что с 1 июня мы полностью передаем все имущество в управление по принципу слепого траста. Хотя в России закон пока этого не требует.
— Значит, все-таки решили соблюдать американские законы?
— При чем тут американские законы? Мы решили это сделать по самым жестким известным стандартам, чтобы ни у кого не возникало никаких вопросов. — Врезка К.ру]
Ирина Мокроусова, Ирина Резник
Почему люди дружат между собой? Им нравится проводить время в компании друг друга. Это всегда какая-то химия», — рассуждает бизнесмен Олег Бойко, один из четырех близких друзей первого вице-премьера Игоря Шувалова. Еще трое — миллиардеры Роман Абрамович, Алишер Усманов и Сулейман Керимов. Первый вице-премьер познакомился с ними еще до того, как они стали селебрити и олигархами, а он — крупным госчиновником. Шувалов «делал с ними бизнес», когда работал в АЛМ, рассказывает знакомый вице-премьера. Мог ли Шувалов, обладающий несомненными административными возможностями и влиянием, способствовать успеху своих друзей? «У них у всех свободный доступ к президенту и премьеру, они понимают, что Шувалова подставить нельзя», — говорит знакомый Шувалова.
«Ведомости» решили разобраться в «химии» дружбы с первым вице-премьером.
Друг Мамута
«Я никогда не хотел быть чиновником. Я всегда мечтал быть дипломатом. Я и сейчас чувствую себя дипломатом», — рассказывает Шувалов. Он родился на Чукотке в Билибино, куда его родители-москвичи приехали на заработки на золотые прииски. В 70-е они вернулись в столицу, и школу Шувалов окончил уже в Москве. Но поскольку с поступлением в столичный вуз «родители помочь не могли», Шувалов пошел в армию и только после службы стал студентом юридического факультета МГУ. «Вернувшийся из армии коммунист, карьерист, и это когда в полном разгаре перестройка! Нам это было не понять», — рассказывает про будущего госчиновника его однокурсник. Шувалов возражает, что никогда не был идейным коммунистом: в КПСС вступил, понимая, что это верный способ «сделать карьеру и добиться серьезных результатов». Рассказывает, что много учился, вставал в семь утра, а спать ложился в два ночи: «Время было голодное, денег не было вообще, но я понимал, что, что бы ни случилось, это все пройдет, а наверху будет тот, кто больше знает и умеет».
Во время учебы в университете Шувалов не скрывал, что хочет поработать на государство, говорит его однокурсник Павел Ивлев, — «он же у нас убежденный государственник».
В правовой департамент МИДа после университета Шувалов попал благодаря своему любимому преподавателю, профессору Льву Шестакову с кафедры международного права, а университетские друзья пошли в адвокатуру. Зарплата в МИДе тогда была всего $100, говорит бывший коллега по МИДу. «Шуваловы жили в жуткой служебной квартирке», — вспоминает Ивлев.
«Приехал как-то к Шуваловым в гости. Игорь с женой Ольгой сидят на матрасе на полу, а я — на единственном в доме потрепанном стуле. Я тогда сказал Игорю: «Каких же ты больших успехов в жизни добьешься!» — вспоминает приятель семьи Исмаил Турсунов.
При этом сам Шувалов не был склонен к аскетизму. «Как человек, выросший СССР и в отдалении от Москвы, я всегда хотел, чтобы у меня была большая семья, много детей, просторный дом и хорошая машина», — вспоминает он. Сейчас у семьи Шуваловых не один дом (и не только в России), а о роскошном убранстве их жилища в Сколкове ходят легенды.
Когда в семье появился первый ребенок, «молодой дипломат» начал думать о смене работы: «Это не было связано с карьерой, надо было спасать семью». Александр Мамут взял на работу Шувалова старшим юристом в свою фирму «АЛМ консалтинг». Мамут поставил жесткие условия: получится — станешь управляющим партнером, а нет — до свидания.
Бюро занималось всем понемногу, но самым прибыльным бизнесом была продажа офшоров. «Тогда можно было назначать клиентам ломовые цены непонятно за что, — вспоминает другой бывший сотрудник АЛМ. — Приходят к тебе люди и говорят: нужен офшор. В 1994 г. я покупал в Лондоне офшоры за $300, а продавал — за $5000, и у меня их с руками отрывали. Время было такое!»
Приобретенные в МИДе навыки помогли Шувалову стать незаменимым в разрешении конфликтов между акционерами. Ему приходилось решать самые деликатные вопросы.
Серьезные деньги многие юристы АЛМ заработали на выборах 1996 г., вспоминает один из них: «Мы были активно вовлечены в избирательную кампанию 1996 г. Деньги через нас бизнесмены гоняли. Мало кто тогда понимал, как управляются офшорные счета. И когда надо было перечислить куда-нибудь деньги, говорили: к вам приедут такие-то люди, оформят платежки, деньги примут, а потом привезут наличные (улыбается) в коробках из-под ксерокса». «Бизнесмены сплотились все вместе, чтобы поддержать Ельцина на выборах, — вспоминает Ивлев. — Из околобюджетных кормушек вытащили деньги. Юридическую поддержку оказывало АЛМ».
Друг Бойко
Очень быстро Шувалов стал директором «АЛМ консалтинга», увлекся финансовым консалтингом, получил статус адвоката. Бизнес юридической конторы шел в гору. Мамут подтягивал клиентов из числа знакомых бизнесменов, а те приводили новых клиентов. «Мамут занимался привлечением крупной клиентуры, а Шувалов руководил всей работой, обеспечивал юридические вопросы, — вспоминает один из клиентов, бизнесмен Олег Бойко. — АЛМ можно было доверить самые щепетильные юридические вопросы по организации схем владения различными активами, по банковским, по международным юридическим и по торговым операциям».
В 90-е у Бойко был большой бизнес: банк «Национальный кредит», концерн ОЛБИ, торговая сеть «ОЛБИ-дипломат». Один из друзей Шувалова говорит, что «большие деньги Игорь заработал, когда работал именно с Бойко»: тот «покидал ростки по всему свету, кто-то жил в его домах, кто-то где-то уже управлял его бизнесом», а адвокат помогал бизнесмену «собрать разрозненные активы». Они вместе ездили на переговоры. Работа и дружба с Бойко превратила Шувалова в долларового миллионера. Когда «его вовлеченность в деятельность [Бойко] уже была существенная», а «вопросы, которыми он занимался, приносили значимые бизнес-результаты», у Бойко появилась «идея отдать ему 15% бизнеса, чтобы его заинтересовать и сохранить фокус». Это был опцион в одной из компаний бизнесмена.
Когда Шувалов стал чиновником, он вышел из бизнеса Бойко, забрав деньги (около $30 млн) и «какие-то ценные бумаги», они «торговали какими-то долгами, какими-то гособлигациями, облигациями разных стран», говорит знакомый вице-премьера.
Бойко считает, что таким образом Шувалов обеспечил себе первоначальный капитал. Но тот доволен не столько деньгами, сколько «неоценимым опытом, который приобрел».
В сентябре 1996 г. Бойко упал со второго этажа виллы в Монте-Карло и сломал позвоночник. Шувалов тут же прилетел к другу. И когда «Олега перевозили из одного госпиталя в другой», между друзьями состоялся первый разговор о переходе Шувалова из бизнеса во власть.
«Бойко рассказывал про будущее страны. Подвигал меня к этой идее», — говорит Шувалов.
Как раз осенью 1996 г. Госкомимущество (ГКИ) возглавил хороший знакомый Бойко Альфред Кох. Буквально с больничной койки бизнесмен связался с Кохом и предложил взять на работу Шувалова, отрекомендовав его как «очень хорошего юриста, разбирающегося в финансах». Кох подтвердил, что Шувалова узнал через Бойко, но на работу не взял.
Шувалов встречался с Кохом, рассказывал о том, что он «умеет делать», но дальше дело не пошло, Кох пропал. Спустя полгода Шувалову позвонил заместитель Коха Фарит Газизуллин. «Мы долго говорили, он спрашивал с кем [из бизнеса] и какие у меня отношения, от кого какие деньги получаю, — вспоминает Шувалов. — Я на тот момент уже понимал, что такое конфликт интересов». Молодому юристу предложили заняться реестром госсобственности. Такого департамента в ГКИ не было, и Бойко с Шуваловым вместе думали, как его создать.
Карьера Шувалова развивалась стремительно. В мае 1998 г. он стал врио, а потом председателем РФФИ.
Фонд продавал госсобственность. «Шувалов занимал активную позицию, понимая, что бизнес-сообщество — наш потенциальный клиент. Буфером между РФФИ и бизнес-сообществом был Шувалов», — говорит Дмитрий Мазепин, в те годы правая рука Шувалова.
Игорь в роли госслужащего смотрелся экстравагантно, улыбаются его бывшие коллеги. «Он подъезжал на работу на Jaguar, а позже, уже возглавив аппарат правительства, мог запросто на частном самолете улететь на Уимблдонский турнир», — рассказывает один из собеседников. Бывший чиновник вспоминает, что как-то Шувалову посоветовали «для работы» купить машину попроще, а тот ответил: «Ну, у меня машина Jaguar. Я ее честно купил. Что, мне для показухи на госслужбу на троллейбусе ездить, что ли? Какая была машина, на такой я и приехал. Почему я должен изменить форму, в которой жил раньше? Я везде одинаковый, я не хочу вести несколько жизней».
Возглавив аппарат правительства, Шувалов принес в жертву службе дружбу с Мамутом, вспоминает чиновник из правительства того периода: «Мамут думал, что Игорь будет безоговорочно заниматься мягким лоббизмом. Вскоре выяснилось, что они не поняли друг друга». Знакомый Мамута это опровергает: «Мамут лично знал почти всех [крупных чиновников], и никто ему не помогал».
Друг Абрамовича
«Как и с Бойко, с Абрамовичем Шувалов подружился, когда в АЛМ занимался юридическим сопровождением его дел. «Роман меня поразил, — говорит о друге Шувалов. — Абрамович привлек меня своей смелостью и умением общаться с людьми, я многому у него научился».
Абрамович — активный участник приватизационных процессов середины 90-х. Правительство раздавало крупные активы в частные руки, в том числе с помощью залоговых аукционов: бизнесмены кредитовали правительство, беря в залог акции предприятий (первый этап), а когда правительство с долгами не расплачивалось — оформляли активы в собственность (второй этап). В декабре 1995 г. ЗАО «Нефтяная финансовая компания» Абрамовича выиграло залоговый аукцион по 51% акций «Сибнефти», создание которой пролоббировал Березовский. В течение 1996 г. Абрамович и Березовский докупали акции.
По словам Шувалова, все юробеспечение «Сибнефти» было на нем — «от регистрации юрлиц и представления интересов группы компаний в арбитражных процессах до приобретения и продажи активов».
«В период с 1995 по 1997 г. адвокатское бюро АЛМ при личном участии директора фирмы Шувалова оказывало большой объем услуг компании “Сибнефть”. Собственной юридической службы у компании тогда не было, — рассказывает представитель Абрамовича Джон Манн. — Вокруг “Сибнефти” были зачеты, налоговые вопросы, реструктуризация, из-за неуплаты налогов Омский НПЗ почти объявили банкротом, судов было достаточное количество — время было очень активное». По его словам, услуги «по широкому спектру вопросов, не только по приватизации», оказывались и другим компаниям Абрамовича. Шувалов ушел из бизнеса на госслужбу 12 мая 1997 г. — в день, когда Абрамович и Березовский выиграли второй этап залогового аукциона по 51% «Сибнефти», по нему та оформлялась в их собственность.
Незадолго до решающего этапа приватизации «Сибнефти», в марте 1997 г., вице-премьером стал Борис Немцов, противник залоговых аукционов, а «Сибнефть» была единственной, по которой еще не прошел второй этап. «Абрамович и Березовский боялись, что сделку закрыть не дадут», — рассказывает Немцов. Шувалов занимался вторым этапом залогового аукциона по «Сибнефти».
Могли ли контакты Шувалова с ГКИ быть связаны с этим? Кох это отрицает: речь шла только о найме Шувалова на работу.
«Как и в случае с участием в делах Бойко, он получил от Абрамовича опцион на акции “Сибнефти”, это была его личная договоренность с Абрамовичем: слово против слова», — говорит источник, работавший тогда в «Сибнефти». «Часть вознаграждения Шувалова за эту работу [в том числе по приватизации “Сибнефти”] была выплачена в форме опциона на акции “Сибнефти”, — подтверждает Манн. — По просьбе Шувалова в феврале 2004 г. опцион был исполнен». Шувалов получил $50 млн исходя из капитализации компании в $10 млрд.
Березовский, который судится с Абрамовичем в Лондоне, назвал опцион «удивительной историей»: «Абрамович в [Лондонском] суде утверждал, что он единственный акционер. То есть Шувалов имел опцион в “Сибнефти”, а [Евгений] Швидлер и я — не были акционерами?!»
О шуваловском опционе в «Сибнефти» не слышали ни совладельцы ЮКОСа, ни юристы и инвестбанкиры, готовившие его слияние с «Сибнефтью». «Мы дважды готовили сделку с Millhouse по слиянию “Сибнефти” и ЮКОСа, если бы Шувалов мог быть нашим потенциальным партнером, мы бы об этом точно знали», — рассказывают бывшие соратники Михаила Ходорковского.
«А как они могли знать [про опцион]? — парирует источник, работавший тогда в “Сибнефти”. — Конечно, не знали. Тем более сделка не состоялась. Про опцион знали несколько человек, ни Ивлев, ни акционеры ЮКОСа в их число не входили».
Последние предполагают, что история про «опцион с «Сибнефтью» возникла позже. В феврале — марте 2004 г. у Абрамовича была сложная ситуация: с одной стороны арест Ходорковского и мучительный развод с ЮКОСом, с другой — уход с премьерского поста Михаила Касьянова, «из дружественных чиновников у Абрамовича оставался только Шувалов (и он его отблагодарил за былые заслуги)», рассуждает бывший чиновник Белого дома. Адвокат Ивлев даже готовил бумагу, что эти $50 млн идут»на рекреационные расходы по «Заречью-4» (документ не подписан и не сохранился даже в виде проекта), знает юрист, работавший с Шуваловым.
Эти $50 млн Шувалов весной 2004 г. одолжил своему другу — бизнесмену Алишеру Усманову на покупку акций Corus.
Друг Усманова
«Алишер поразил меня глубиной своего мышления и жесткой хваткой», — улыбается Шувалов. «Игорь — один из моих близких друзей, и я его очень люблю, — говорит Усманов. — Его должность никогда не имела для меня никакого значения: был ли он простым юристом или высокопоставленным чиновником. Я никогда не пользовался его административным влиянием. Когда Шувалов по работе сталкивается с какими-либо вопросами, связанными с моими компаниями, он честно предупреждает руководство: владелец этих компаний — мой друг. Дай бог, чтобы все наши чиновники были такие же честные и открытые, как Шувалов. И такие же умные».
В мае 2003 г. Усманов купил 5,11% акций металлургического гиганта Corus, переживавшего кризисные времена и задолжавшего деньги банкам. Акции компании рухнули. Усманов решил наращивать пакет. Шувалов был не первым и не единственным, у кого он просил деньги под это. «Усманов ко мне обращался с просьбой поучаствовать в кредитовании на покупку Corus, — вспоминает Артем Кузнецов из “Гуты”. — Мы отказались: это казалось рискованной сделкой».
Но Шувалов решил рискнуть и помочь продолжавшему скупать акции Corus Усманову. К тому моменту Шувалов уже работал помощником президента и, как утверждает близкий к нему источник, согласовал сделку со своим руководством.
События, по словам знакомого Шувалова, развивались так: 5 апреля 2004 г. компания, управляющая средствами семьи Шувалова, одалживает компании Усманова $50 млн, составив кредитный договор под 5% годовых. Договор о кредите был составлен потому, что риск был высок и инвесторы до конца не знали, насколько успешна будет сделка. Кроме Шувалова, кредиторами Усманова в сделке стали банкир Владимир Никитенко и Василий Анисимов.
«Мне не пришлось долго убеждать Шувалова дать мне денег на Corus, — вспоминает Усманов. — Шувалов и его супруга сами предложили мне $50 млн. Был подписан договор под 5% годовых, на случай если проект провалится, то семье Шуваловых вернутся деньги плюс проценты. Условия, на которых Шувалов давал деньги, были братские и дружеские. Стоимость акций Corus сильно выросла, у меня появились дополнительные средства, и я переписал договор по собственной инициативе. Предложил поделить прибыль [от продажи акций Corus], а она была 1000% годовых. Прибыль разделили с трастом Анисимова, он получил $26 млн, а Никитенко больше всех заработал: вложил $50 млн и за полгода заработал столько же, сколько траст семьи Шуваловых за три года».
В 2007 г. Усманов вернул семейному трасту Шуваловых $119 млн. «Это была высокорискованная операция, — вспоминает знакомый Шувалова. — Доходность делилась пропорционально вложенным кредиторами средствам. Все участники — партнеры Усманова по сделке получили одинаково от вложенных денег. Акции в пользу кредиторов не покупались. Причем Шувалов рисковал даже больше других. Кто-то сумел взять активы в залог кредита и поставить своего человека в совет директоров, а Шувалов просто выдал Усманову необеспеченный банковский кредит. Это был его риск: либо потерял бы все $50 млн, либо зарабатывал бы на этом».
Спустя несколько лет бизнес-интересы Усманова вышли далеко за пределы металлургии. В 2008 г. он решил купить акции крупнейшего российского поисковика — «Яндекса», Шувалов уже был первым вице-премьером. «Яндексом» тогда интересовался не только Усманов, но и чиновники. «Государство опасается, что “стратегический для страны ресурс может уйти в неизвестные руки”. Так почему бы не сделать так, чтобы они ушли в известные, свои руки?» — жаловался «Ведомостям» гендиректор «Яндекса» Аркадий Волож.
Дмитрий Медведев был озабочен тем, что владеющие пакетами иностранные фонды рано или поздно захотят их продать и вопрос — кому достанется столь крупный актив, рассказывали чиновники.
В сентябре 2008 г. Усманов заявил «Ведомостям», что принципиально договорился с владельцами «Яндекса» о покупке 10%, но сделка так и не состоялась. Источник, близкий к организаторам IPO «Яндекса», говорит, что Усманов действовал не в одиночку — ему помогал Шувалов, который убеждал Воложа и акционеров компании, что ей нужно привлечь «понятного российского инвестора», и фактически склонял их в сторону Усманова. Но «Яндекс» нашел защиту в лице Александра Волошина, вошедшего в наблюдательный совет, и Сбербанка, получившего золотую акцию Yandex N. V.
Участие Шувалова в деле «Яндекса» не имело никакого отношения к лоббированию Усманова или кого-либо еще, знает чиновник, знакомый с этим вопросом, «шла дискуссия о стратегических интересах страны».
Усманов говорит, что к его встрече с Воложем Шувалов не имел никакого отношения. Возможно, первый вице-премьер потом и говорил Воложу, что «Яндексу» нужен «понятный российский акционер», и Волож, кстати, прислушался — «золотую акцию» получил Сбербанк.
В сентябре 2009 г. госкомиссия под руководством Шувалова одобрила госгарантии «Металлоинвесту» Усманова на 30 млрд руб. Бизнесмен говорит, что обсуждал предоставление госгарантий с премьер-министром, а не с Шуваловым.
Друг Керимова
С Сулейманом Керимовым Шувалова познакомил Бойко в 1997 г., когда бизнесмен лежал в госпитале Цюриха.
По словам Шувалова, Керимов привлек его умением рисковать: «Он такой человек, весь риск на нем!»
Это качество Керимов с блеском продемонстрировал, инвестировав в акции «Газпрома» незадолго до либерализации рынка его акций. Керимов заработал на этом миллиарды, а Шувалов — не менее $100 млн.
В октябре 2003 г. Путин заявил, что либерализация рынка акций «Газпрома» — вопрос месяцев. Керимов купил акции монополии, взяв кредит в ВЭБе. Примерно в то же время Шувалов обратился к нему за советом, куда лучше инвестировать $20 млн, полученных от продажи банковских векселей. Как писала WSJ, летом 2004 г. офшор семьи Шуваловых по сложной схеме выдал в кредит $17,7 млн «Нафта-Москва» Керимова. Они были вложены в бумаги «Газпрома». Кредит был погашен в декабре 2007 г. К тому времени акции «Газпрома» благодаря либерализации подорожали почти в семь раз. На счет компании Шуваловых пришло $80-100 млн и треть из них была потрачена на покупку самолета, говорит знакомый вице-премьера.
Оказывал ли после этого Шувалов поддержку Керимову?
Как писали «Ведомости», в октябре 2010 г. спустя несколько месяцев после того, как Керимов купил у Дмитрия Рыболовлева «Уралкалий», Шувалов провел совещание, где предварительно была одобрена либерализация калийного рынка России с 2013 г. Через две недели ФАС изменила разработанные в сентябре правила игры на этом рынке, либерализовав цены: по ним с 2011 г. производители сложных удобрений стали покупать сырье у «Уралкалия» в полтора раза дороже.
Чиновники говорят, что сейчас Шувалов якобы поддерживал Керимова в намерении последнего приобрести «Алросу». Они рассказывают, что в прошлом году Керимов предлагал Алексею Кудрину, тогдашнему министру финансов и председателю набсовета «Алросы», выставить на приватизацию весь пакет Росимущества в 51%. Керимов якобы говорил Кудрину, что заручился поддержкой Шувалова. Бизнесмена вдохновила схема слияния «Уралкалия» с «Сильвинитом», и он обещал выкупить контроль по рыночной цене, сделанной оценщиками, затем «Алросу» объединить с BHP Diamond и выставить часть акций объединенной компании на рынок. Керимов не собирался быть стратегическим инвестором и вкладывать в компанию, а «хотел заработать на приватизации», считают чиновники.
Но якутская сторона (32% акций) не приветствовала такую схему, тем более уже был утвержден иной план приватизации «Алросы»: в первый год — только 14% акций (а не 51%) — по 7% Россия и Якутия, через год — еще часть, к 2016 г. доведя госпакет до 25% плюс 1 (он должен был остаться у Якутии). Кудрин предложил Керимову участвовать в поэтапной приватизации компании на общих основаниях, но последнего это не устроило. «Я говорил Алексею [Кудрину], что считаю, что “Алросу” надо продавать сразу единым лотом, а не по частям. Но никаких фамилий при этом не называлось», — говорит Шувалов. Первый вице-премьер не оказывал Керимову какую-либо поддержку в отношении «Алросы», подтверждает чиновник аппарата правительства. По его словам, у Шувалова такая позиция: объединить пакеты РФ и Якутии и продать за много миллиардов долларов, а на эти деньги развивать Якутию.
Кудрин подтвердил, что обсуждал с Шуваловым приватизацию «Алросы», но тот не упоминал фамилию Керимова. Бывший министр подтвердил, что отстаивал поэтапную приватизацию «Алросы». А на вопрос, приходил ли к нему Керимов обсуждать выкуп контроля в «Алросе», Кудрин отвечать отказался.
Керимов передал через приемную, что Шувалов никогда не лоббировал его интересы в каких-либо бизнес-проектах и что он [Керимов] никогда не обсуждал с Кудриным тему приватизации «Алросы». Что касается схемы приватизации, то, по мнению Керимова, целесообразно продавать минимум контрольный пакет, так как в этом случае цена будет включать премию к рынку и государство только выиграет. В случае же продажи акций небольшими частями цена будет дисконтирована, что невыгодно государству. Такая схема может быть выгодна только менеджменту компании.
Государству как раз очень невыгодно продавать весь пакет разом, возражает человек, близкий к набсовету «Алросы»: «После появления на рынке торгуемого пакета акций капитализация “Алросы” вырастет, что увеличит доходы государства от продажи последующих пакетов».
Вопросы по «Алросе» вызывали острую реакцию у всех трех участников, возможно, потому, что продажа актива только предстоит.
«За все годы госслужбы я ни разу не допустил нарушения принципа конфликта интересов», — заявил Шувалов […].
****
Если друг оказался вдруг
Начало октября 2011 г., Чикаго, штат Иллинойс. В номере одной из гостиниц старинные университетские друзья Игорь Шувалов и Павел Ивлев. Сидят, молчат. «А давай выпьем водки, Игорь, помянем нашего друга Васю [Алексаняна]», — наконец, предлагает Павел.
Павел Ивлев — юрист, фигурант дела ЮКОСа и уже несколько лет живет в США. Первый вице-премьер Игорь Шувалов опять прилетел в Штаты — представлять Россию на очередном экономическом форуме. Ивлев пришел туда, потому что два друга договорились увидеться. Внезапно во время пленарной сессии Ивлев встал и задал Шувалову вопрос с подвохом: «Сегодня стало известно о смерти Алексаняна. А что вы собираетесь делать с коррупционным безобразием, которое происходит в России?» Шувалову стало немного не по себе, но виду он не подал и сразу жестко контратаковал (у вице-премьера всегда есть убедительные ответы на самые неудобные вопросы. — «Ведомости»). Когда Ивлев поднялся в номер к Шувалову, тот пожурил его за «подлянку» на конференции: «Что же ты делаешь, Пашка? Зачем это нужно было делать при всех?» Сказал, что скорбит по Василию, но водку с Ивлевым пить не станет.
Павел понял, что окончательно разошелся с высокопоставленным другом в политических взглядах, и стал собираться уходить. Шувалов вышел проводить его в коридор, но довел до выхода из отеля. На крыльце друзья обнялись, и в ту же секунду первый вице-премьер вдруг услышал щелчок фотокамеры — ее вспышка осветила его удивленное лицо. В тот момент Игорь подумал: наверное, его дружба с Ивлевым, разменявшая третий десяток, подходит к концу и они больше не увидятся. Прощальный фотоснимок двух обнимающихся друзей нигде не публиковался. Зато в конце 2011 г. якобы Ивлев передал журналистам документальные свидетельства того, что, уйдя на госслужбу, Шувалов через своих друзей-олигархов занимался инвестированием своих средств. Об этом уже несколько месяцев пишут ведущие мировые и российские издания.
Ивлев познакомился с Шуваловым на юрфаке МГУ, вместе с ними учились известные благодаря делу ЮКОСа юристы Василий Алексанян, Антон Дрель, Светлана Бахмина, а также Ольга Шувалова — жена и мать детей первого вице-премьера. Курсе на третьем, в ноябре 1990 г., во время двухнедельной поездки в Германию Игорь и Павел сблизились. Железный занавес уже рухнул, но СССР — еще нет, так что, «получив дрожащими руками загранпаспорта в первом отделе МГУ» и благонадежного профессора-коммуниста в соглядатаи, студенты отправились в свою первую зарубежную поездку. В Германии той осенью было очень интересно, особенно юристам-международникам: где-то за месяц до приезда советских студентов с юрфака МГУ два немецких государства — ФРГ и ГДР — подписали договор об объединении. Ребята до того впечатлились заграницей, что потом, тайком от преподавателей, наладили студенческий обмен — только уже с американскими вузами. Сами ездили, других студентов отправляли по линии The European Law Students’ Association (ELSA). «Хулиганили» до тех пор, пока «доблестное красное руководство юрфака не прознало обо всем и не прикрыло лавочку». На пятом курсе Шувалов побывал в США.
Окончив университет, Ивлев и Шувалов встречались, дружили, немного поработали вместе в АЛМ. Игорь позвал туда Павла незадолго до ухода в Госкомимущество, в 1996 г., тот пришел в АЛМ вместе с Дрелем. Ивлев обслуживал ЮКОС. А когда правоохранительные органы открыли сезон охоты на людей, причастных к ЮКОСу, Шувалов, будучи чиновником, как рассказали «Ведомостям» сразу несколько источников, ходил сперва к Дмитрию Медведеву, а потом к Владимиру Путину. Просил за Ивлева, вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, управляющего партнера АЛМ Елену Аграновскую. Объяснял, что адвокатов даже в 1937 г. не сажали. Аграновскую умудрился отбить, ее выпустили через несколько дней после задержания, мужчин — нет. По поводу Ивлева, покинувшего страну, Шувалову якобы было сказано, что он не понимает, за кого просит, так что пускай сперва Ивлев вернется на родину и посотрудничает со следствием, а там видно будет...
Бывая за границей, Шувалов встречался с попавшим в опалу другом, даже поручал ему юридическое сопровождение некоторых своих дел. Например, Ивлев занимался покупкой зарубежной недвижимости для Шувалова. Алексанян долгое время оставался за решеткой, где медленно умирал. Известие о смерти Василия застало Шувалова в США, за несколько часов до конференции и встречи с Ивлевым он посмотрел по телевизору выпуск новостей одного из российских каналов.
«Мое личное человеческое отношение к Игорю не изменилось, претензии к его работодателям, работал бы он на приличных людей... Его же я по-прежнему считаю другом. Друг есть друг, тем более друг университетский, такие вещи навсегда. Понимаю, что это смешно звучит, — объясняет Ивлев. — Ну а я для него скорее всего предатель».
На вопрос, друг ли ему после всего этого Ивлев, Шувалов впервые за разговор принимает суровый вид: «Мне искренне его жаль...»
[Ведомости.Ру, 14.05.2012, "Как друзья-олигархи влияли на карьеру Игоря Шувалова, а он — на их бизнес":
Дом с историей
В начале 2000-х один из руководителей агентства недвижимости «Сохо риэлти» получил заказ: заказчик хотел получить в собственность большую дачу (1500 кв. м) в районе Сколкова. Он желал, чтобы приусадебный участок земли был не просто большим (свыше 7,5 га), а еще и ровным — как прямоугольник. Чтобы выполнить этот заказ, т. е. выровнять участок, риэлторам пришлось провести переговоры с несколькими владельцами земли и недвижимости в том районе, самым крупным участком земли и дачей владела группа «Гута». «Заречье-4», а это была именно та знаменитая госдача, где в советское время жили члены Политбюро, а в перестроечное шумно и весело проводила время политическая и бизнес-элита, досталась «Гуте» среди активов госкорпорации «Госинкор».
Знаменитую бывшую госдачу присмотрел для себя Игорь Шувалов. Ни представители «Сохо риэлти», ни представители первого вице-премьера не раскрывают, сколько было заплачено за «Заречье-4» (по словам знакомого первого вице-премьера, покупка обошлась в $10 млн). По словам риэлторов, заказчиком была поставлена задача провести переговоры со всеми участниками сделки, а закрывали сделку уже другие структуры.
Гендиректор «Гута-девелопмента» и бывший зампред «Госинкора» Артем Кузнецов утверждает, что «никаких сделок с Шуваловым, в том числе по даче, у «Гуты» не было, а дачу продали структурам, не имевшим отношения к Шувалову и его семье».
Теперь дачей управляет, по данным ЕГРЮЛ, компания «Сова», принадлежащая супруге первого вице-премьера Ольге Шуваловой. Рядом располагаются дачи друзей семьи Шуваловых Сулеймана Керимова и Романа Абрамовича. Банкиры и чиновники, побывавшие в доме у Шувалова, сравнивают дом с дворцом, а один банкир, приглашенный на новоселье, даже напрямую спросил первого вице-премьера, не опасается ли тот демонстрировать такой размах большому количеству людей — вдруг в руководстве страны не поймут. Шувалов ответил ему, что нарочно пригласил на новоселье так много людей, чтобы не было разговоров, что он от кого-то что-то скрывает.
У Шуваловых есть квартира в Лондоне и дом в Австрии. — Врезка К.ру]
["Ведомости", 14.05.2012, "Институты — это фетиш", — Игорь Шувалов, и.о. первого заместителя председателя правительства России": Игорь Шувалов о трансформации понятия «конфликт интересов» в России [...]:
— Недавно в СМИ появилась информация, что вы замечены в конфликте интересов с крупнейшими бизнесменами нашей страны. Ваш семейный траст имел доход от сделок с ними, вы же регулируете деятельность промышленного сектора, могли влиять на оказание господдержки некоторым из них. Вы лично для себя не усматриваете в этом конфликт интересов?
— Не усматриваю. Будьте уверены: за все годы госслужбы я ни разу не допустил нарушения принципа конфликта интересов. Даже тогда, когда он законодательно не был закреплен. В случае, когда он потенциально мог возникнуть, когда речь шла о моих бывших партнерах по бизнесу либо просто товарищах, я всегда об этом ставил в известность свое руководство.
— Значит, описанные истории — выдумка?
— Это интерпретация фактов в интересах определенных лиц. Не выдумка, а откровенное лицемерие.
— А как вы эти факты интерпретируете?
— Все операции со средствами нашей семьи совершались в соответствии с российским законом.
— Вы же сами говорите, что наши законы несовершенны, особенно в отношении выявления конфликта интересов.
— А вы хотите, чтобы я, гражданин России, в своей стране соблюдал нормы американского или английского законодательства? Вы сами, живя в России, соблюдаете нормы других государств?
— Я нет. Но у меня слишком простая жизнь, нет ни одного трастового фонда. Вы говорите, что все законно, а этические нормы, по-вашему, были соблюдены?
— Моральных норм я не нарушал. Меня закон не обязывает публично рассказывать про структуру своей собственности. Информация об этом есть в налоговых органах, администрации президента, Росфинмониторинге. По этому поводу осведомлены мои руководители. Я считаю, что норм морали описываемого периода 2004-2007 гг. я не нарушил нисколько. […]
— Продолжаете ли вы или ваша семья делать сделки по приобретению-продаже активов?
— Конечно. Только сейчас все будем делать по-другому. Мы с супругой приняли решение, что с 1 июня мы полностью передаем все имущество в управление по принципу слепого траста. Хотя в России закон пока этого не требует.
— Значит, все-таки решили соблюдать американские законы?
— При чем тут американские законы? Мы решили это сделать по самым жестким известным стандартам, чтобы ни у кого не возникало никаких вопросов. — Врезка К.ру]
Ирина Мокроусова, Ирина Резник
