Как лоббирует свои интересы Геннадий Тимченко
06.02.2020 12:29
Однажды Геннадий Тимченко решил выпускать минеральную воду. «Как вы будете ее продавать — ведь это совершенно новый для вас и очень конкурентный рынок?» — спрашивали его знакомые. «Все будет хорошо, — уверенно отвечал он. — Мы организуем корпоративную воду для «Газпрома», для РЖД, для«Транснефти». «Вот так он и ведет свои дела, — заключает один из его знакомых. — Выстраивает не чисто бизнесовые отношения, а административно-бизнесовые».
Сам Тимченко в разговоре с «Ведомостями» в сентябре прошлого года, попивая имбирный чай в известном ресторане на Тверском бульваре, рассказывал что в России к лоббизму неправильное отношение.
А это нормально, когда люди лоббируют интересы компаний на самом высоком уровне и получают за это серьезные деньги — такие институты развиты в Америке и Европе, объяснял Тимченко. В России сам Тимченко является таким институтом. И дело не только в том, что он дружен с Владимиром Путиным.
Талант Тимченко устанавливать контакт с нужными людьми проявился в 1980-е, когда он работал в «Ленфинторге» — объединении Министерства внешней торговли СССР. Тимченко старался во все вникать, был общительным, нужных людей «мог сводить на экскурсию в Эрмитаж», вспоминают бывшие коллеги. Эти навыки пригодились ему в работе во внешнеторговой фирме «Кинэкс», отправлявшей на экспорт нефтепродукты с Киришского НПЗ, — Тимченко пришел туда в 1988 г. вместе со знакомыми из «Ленфинторга» Андреем Катковым и Евгением Маловым. В «Кинэксе» он отвечал за международные связи и в 1990 г. переехал в Финляндию.
Бывший сотрудник «Кинэкса» Дмитрий Скарга вспоминает, что за границей Тимченко весьма преуспел в поиске покупателей на нефтепродукты. «Были разные контракты, например с исландскими рыбаками: мы им поставляли флотский мазут, а они частично селедкой расплачивались», — улыбается Скарга. Но главное, Тимченко удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. Причем с британской нефтяной компанией «Кинэкс» не только подписал контракт, но и организовал всю технологическую цепочку по поставкам авиакеросина в аэропорт Стокгольма и в Англию, на Isle of Grain (оттуда авиакеросин поступает в аэропорты Хитроу и Гатвик). Отношения были неформальные. Тимченко, по его воспоминаниям, часто привозил зарубежных партнеров в Петербург, «показывал город, водил по ресторанам». Во время поединка по армрестлингу с одним из британцев Тимченко повредил руку, уверяет Скарга.
Тимченко сумел сблизиться и с Владимиром Богдановым, гендиректором «Сургутнефтегаза», в состав которого вошел Киришский завод. «Чтобы работать с Богдановым, нужно к нему в Сургут приезжать, разговаривать с ним до утра, — рассказывает общий знакомый Тимченко и Богданова. — Он требует 100% внимания и может позвонить в любой момент с вопросом: «А где мои 10 копеек?» Партнеры по «Кинэксу» бывали в Сургуте каждый месяц и проводили там по несколько дней.
«Однажды мне позвонил Николай Петрович Захарченко, первый заместитель гендиректора “Сургутнефтегаза”, курирующий сбыт, и говорит: тут у меня товарищи из Питера, как и ты, любители тенниса, хотят поиграть, можно это организовать у вас?» — вспоминает бизнесмен Александр Рязанов, в 1990-е возглавлявший Сургутский ГПЗ. «Товарищи из Питера» оказались владельцами «Кинэкса», Тимченко был в их числе. Рязанов встретился с ними в кабинете Захарченко и пригласил во время командировок тренироваться у него в клубе «Сургут». Иногда с ними играл и Рязанов. «Никаких общих дел у нас с Геннадием Николаевичем тогда не было, мы просто играли в теннис. Но когда я избирался в депутаты Госдумы, Геннадий Николаевич от “Кинэкса” внес часть средств в мой избирательный фонд», — рассказывает Рязанов. Знакомство, завязавшееся в Сургуте за игрой в теннис, в дальнейшем пригодилось Тимченко, и не раз.
В 2003 г., когда партнеры по «Кинэксу» решили разойтись, торговля нефтью и нефтепродуктами досталась Тимченко — «Сургутнефтегаз» предпочел работать с его компанией. Тут сработал как объективный фактор — именно Тимченко отвечал за сбыт за рубежом, за ним осталась логистическая цепочка по доставке нефтепродуктов из Киришей на экспорт, — так и личностный: те самые «100% внимания». «Мне кажется, в какой-то момент, в начале 2000-х, у Каткова и Малова снизился интерес к Богданову, у них же был дополнительный бизнес — завод “Пеноплекс”. А Тимченко, напротив, стал чаще появляться в Сургуте», — вспоминает бизнесмен, знакомый с Богдановым и Тимченко. Другой знакомый Тимченко рассказывал, что сохранить расположение Богданова помог Игорь Сечин.
Хорошие отношения Тимченко установил не только с гендиректором «Сургутнефтегаза». Тогдашнему президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову он тоже сумел быть полезен — помог обеспечить топливом сеть заправок «Роснефти» в Мурманской и Архангельской областях. Возить туда бензин с заводов «Роснефти» было слишком далеко. «Богданчиков хотел прокачивать на Кириши свою нефть, а забирать нефтепродукты. Но Богданов никого к себе не пускал, — рассказывал Тимченко Forbes. — Я сумел с ним договориться о том, чтобы Кириши перерабатывали примерно 100000-150000 т нефти «Роснефти» в месяц. Мы организовали своего рода своп для «Роснефти». До осени прошлого года Gunvor была крупным трейдером «Роснефти», которой достались основные активы обанкроченного ЮКОСа.
А гендиректором еще одной компании — «Сибнефти» — стал давний знакомый Тимченко Рязанов. Вскоре после того как в 2005 г. компанию выкупил «Газпром», Тимченко позвонил Рязанову (на тот момент зампреду правления монополии) и спросил его мнение о бизнесе «Сибнефти». «Я сказал, что думал: купили задорого, на пике добычи. Но компания очень хорошая, с небольшими затратами, с профессиональной командой и генерирует хорошую прибыль», — вспоминает Рязанов. Через несколько дней его вызвал предправления «Газпрома» Алексей Миллер и предложил возглавить «Сибнефть». Рязанов не исключает, что на пост президента «Газпром нефти» (так теперь называется «Сибнефть») его мог рекомендовать Тимченко.
Вскоре после прихода нового руководителя «Газпром нефть» стала торговать через Gunvor Тимченко. «Цены, которые давала Gunvor, были конкурентны, — объясняет Рязанов. — Условия Gunvor ничуть не уступали тому, что предлагали Shell и другие крупные мэйджоры, Gunvor уже была сильным трейдером, брала нефтепродукты у “Сургута”, оперировала большими объемами. У Gunvor был свой парк по перевозке нефтепродуктов, они представляли услуги и по покупке, и по перевозке. У них были хорошие возможности давать конкурентную цену. Они заявились на тендер и выиграли».
Налаженные отношения с нефтяниками помогли Тимченко загрузить Gunvor: в 2007 г., когда компания отмечала 10-летие, объем вывезенных ею из России энергоресурсов составил 83 млн т.
Всех добытчиков газа кроме «Газпрома» в России принято называть независимыми. А правильнее было бы называть зависимыми, так как все они полностью зависят от «Газпрома». Крупнейший из таких производителей — «Новатэк», основанный Леонидом Михельсоном, — не был исключением. Михельсон еще в 2006 г. продал «Газпрому» чуть меньше 20% своей компании, чтобы заручиться поддержкой монополии. Но эта сделка не очень-то ему помогла: Михельсон, вспоминает его знакомый, продолжал обивать пороги газпромовских кабинетов, пытаясь пристроить добытый газ по вменяемой цене. Выход Михельсону подсказал предправления Газпромбанка Андрей Акимов. Банкир объяснил, что «Новатэк» сможет выстроить «правильный бизнес», если продаст пакет в «нужные руки». Параллельно Акимов, который в 1990-е гг. помог «Кинэксу» получить лицензию спецэкспортера, убеждал Тимченко инвестировать в ресурсы: «Торговля сегодня есть, а завтра ее может и не быть». Банкир помог устроить сделку — в октябре 2008 г. «Новатэк» сообщил, что фонду Тимченко Volga Resources принадлежит 5,07% газового производителя; сейчас доля доросла уже до 23%. «Это была очень выгодная сделка, сделавшая Тимченко легальным миллиардером», — отмечает один из его партнеров.
«Михельсон до и после Тимченко — это два разных человека, -вспоминает топ-менеджер “Газпрома”. — После прихода Тимченко “Новатэк” начал продавать “Газпрому” газ вдвое дороже, чем другие независимые производители».
«Газпром» вообще стал здорово помогать «Новатэку», уступая ему клиентов — крупных промышленных потребителей и газовые активы.
Так, уже в 2009 г. «Новатэк» подписал контракт с «Интер РАО» на поставку 15 млрд куб. м газа в год. А в прошлом году заключил целую серию многолетних контрактов с ММК, «Э.Он Россия», «Мечелом», «Северсталью», «Фортумом» и даже с подконтрольной «Газпрому» «Мосэнерго» на общую сумму 1,22 трлн руб.
В 2010 г. «Новатэк» через Газпромбанк получил и добывающие активы, которые, как до этого считалось, предназначались «Газпрому»: «Ямал СПГ», владеющий гигантским Южно-Тамбейским месторождением, и «Сибнефтегаз». «Газпром» уступил ему и долю в своей компании — «Северэнергии» (совместная компания«Газпром нефти» и Enel). Причем эта доля, по выражению менеджера одной из газпромовских «дочек», была продана «Новатэку» «в обход здравой экономической логики» — за ту же сумму, что «Газпром» купил ее когда-то, плюс 8%: «Как если бы монополия положила деньги в банк под низкий процент». «При этом“Северэнергия” добывает газ на разведанном месторождении с инфраструктурой и низкой себестоимостью добычи. А сам “Газпром” тратит огромные деньги на добычу газа на Ямале», — возмущается он. Представитель «Газпрома» и Михельсон объясняют, что, взяв в партнеры «Новатэк», «Газпром нефть» существенно сэкономила на капитальных вложениях в «Северэнергию».
«Новатэк» покусился даже на экспортную монополию «Газпрома». Сначала подписал с «Газпромом» агентское соглашение о продаже за границу сжиженного природного газа (СПГ) с Ямала. А в конце прошлого года заявил, что и такое соглашение его не устраивает — его по кредитам не заложишь, а без кредитов газа не добудешь, — поэтому он будет добиваться права самостоятельно экспортировать СПГ. Сейчас соответствующие предложения «Новатэка» по поручению Путина изучают Минэнерго и другие министерства и ведомства. Решения Путина пока нет. Но у «Новатэка» и без того дела идут неплохо. С 2009 г. выручка и капитализация компании выросли вдвое (см. рисунок). Михельсон доволен своим партнером Тимченко: «Вы знаете, что такое делить риски? Комфортнее иметь партнеров <...> Это партнер, с которым мы много лет работаем вместе. Есть хорошие человеческие отношения. Я вам так скажу: мне приятно с этим человеком работать».
Должны быть довольны партнерством с Тимченко и строители: в конце 2011 г. — начале 2012 г. структуры бизнесмена получили блокпакеты ИФСК АРКС и УСК «Мост». «Тимченко обычно не платит денег за блокирующий пакет, а получает его под обещание оказать административную поддержку, под гарантии будущих заказов, — рассказывает менеджер инфраструктурной компании. — Уже после этого покупается за реальную стоимость контрольный пакет. Так произошло с ИФСК АРКС, которая отдала блокпакет и получила поддержку». Сам Тимченко в интервью Forbes подтвердил, что «у нас везде есть опционы», но настаивал, что«за все активы деньги уплачены или сразу, или в рассрочку».
Влиятельный партнер АРКС совсем не помешает. До ноября 2010 г. сын ее основателя Владимир Лавленцев работал в московской мэрии замруководителя департамента городского заказа. Смена столичного руководства сказалась на бизнесе компании. Сравнительный анализ госзакупок при Юрии Лужкове и Сергее Собянине, проведенный «Ведомостями» в 2011 г., показал, что если в первом полугодии 2010 г. АРКС была лидером на госторгах, получив только крупных (со стартовой ценой более 300 млн руб.) подрядов на 7,4 млрд руб., то в первой половине 2011 г., при Собянине, АРКС выиграла лишь один крупный конкурс — на строительство подземного пешеходного перехода на 380 млн руб.
После появления в акционерах Тимченко дела у АРКС пошли лучше: в октябре 2011 г. портфель компании составлял 35,3 млрд руб., а в октябре 2012 г. — уже 70,4 млрд руб. За год АРКС выиграла несколько крупных тендеров в Москве: реконструкцию Каширского, Рублевского, Дмитровского шоссе и т.д.
«Когда структуры, связанные с Тимченко, заявляются на тендеры, чиновники опасаются отдавать контракты своим карманным структурам, — говорит менеджер строительной компании. — Для чиновников это некий сигнал, что придется потесниться». Близкий к АРКС источник говорит, что компания работает честно, — кто предложил лучшие условия, тот и выиграл: «Если ты выходишь на торги, на которые заявились еще “Ингеоком”, “Мостотрест”, НПО “Космос”, то остается надеяться на себя».
Рост заказов от Москвы не показателен, указывает источник в мэрии: Москва стала тратить на дорожное строительство гигантские суммы, вопрос не в том, чтобы пролоббировать нужную компанию, а в том, чтобы найти качественных подрядчиков — «почти все заняты под завязку».
Когда в июне 2011 г. Тимченко купил 30,5% рыбоперерабатывающей компании «Русское море», друзья и партнеры бизнесмена только пожимали плечами: «Зачем это ему?» Возможно, с основателем «Русского моря» Максимом Воробьевым Тимченко сблизила любовь к хоккею, шутит один из них: «Тимченко узнал, что его партнер по хоккею рыбу ловит. Как так, в хоккей вместе играть, а общего бизнеса нет?! Так и стал акционером «Русского моря».
Сам Воробьев объяснял «Ведомостям», что захотел расширит
ь бизнес «Русского моря» — заняться не только переработкой, но добычей и аквакультурой (выращиванием рыбы): «Мне нужен был сильный партнер, я сам был не способен привлечь такое количество денег, ресурсов и опыта и реализовать этот проект <...> Предложили нескольким фондам <...> И довольны, что с Геннадием Николаевичем нам оказалось по пути».
Для рыболовства нужен флот. С приходом Тимченко «Русское море» начало активно интересоваться возможностью его приобретения. Неожиданно компании помогла Федеральная антимонопольная служба (ФАС). В начале прошлого года она начала проверки дальневосточных рыболовов на предмет аффилированности с гонконгской Pacific Andes, которая в меморандуме для инвесторов упомянула, что контролирует 60% российского рынка минтая. Проверка проходила и в десятке компаний. Спустя полгода ФАС подвела итоги: Pacific Andes она признала нарушителем законодательства об иностранных инвестициях в стратегические отрасли и обязала китайцев продать все российские рыболовецкие активы. О покупке двух из них — «Интрароса» и «Турнифа» — «Русскому морю» удалось договориться.
Летом «Русское море» подало заявку в ФАС на участие в приватизации крупной государственной рыболовецкой компании — Архангельского тралового флота, владеющего 20 рыбодобывающими судами. Но оказалось, что из-за структуры собственников (Тимченко и Воробьев владеют контрольным пакетом компании через кипрский офшор) нужно одобрение комиссии по иностранным инвестициям. Спор о том, могут ли иностранцы участвовать в приватизации госактива, вышел на уровень правительства; в октябре прошлого года глава Росимущества Ольга Дергунова заявила: ограничивать участие иностранных компаний в приватизации флота не следует. В конце ноября «Русское море» получило разрешение и сейчас считается основным претендентом на актив.
«Тимченко не столько бизнесмен, сколько джиарщик. У него есть всем известный лоббистский ресурс; это главное, что он вносит, приобретая тот или иной актив, — объясняют бизнесмены. — Взяв Тимченко в долю, ты решаешь текущие проблемы компании и можешь быть уверен, что с чиновниками проблем не будет, так как в России никто не будет чинить препоны компании, где совладелец — близкий друг президента».
Получается, институт лоббизма, если вспомнить слова Тимченко, развивается не только в Америке и Европе, но и в России — просто немного специфическим образом. «Раньше, чтобы сохранить бизнес, приходилось брать неофициально в долю высокопоставленных чиновников и людей из окружения Путина. Но времена меняются — те самые люди легализуются, становятся официальными владельцами активов. Теперь ты сам готов стать миноритарием в бизнесе того же Тимченко», — иронизирует крупный российский предприниматель.
«По факту “Кинэкс” создали и раскрутили именно они -[директор “Кинэкса”] Адольф Смирнов, Евгений Малов и Андрей Катков, -вспоминает бывший сотрудник “Кинэкса” Дмитрий Скарга. — [Начальник “Сургутнефтегаза” Владимир] Богданов очень уважал Смирнова, это был очень яркий, активный человек, ярый таран. Малов был очень креативным, но несколько доверчивым, он верил, что люди в целом хорошие, плохими их заставляют быть обстоятельства. И хотя в 2003 г. Геннадий Тимченко, по сути, все успехи и завоевания стяжал себе, нельзя сказать, что он проехался за их счет».
В первые годы существования «Кинэксу» пришлось преодолеть множество трудностей: они долго не могли получить лицензии, не хватало оборотных средств, были проблемы с железными дорогами. Вот как эти проблемы решались.
«Кинэкс», созданный в 1987 г. как экспортное подразделение Киришского НПЗ («Киришинефтеоргсинтез», или «Кинеф»), в 1991 г. стал внешнеторговой хозрасчетной фирмой. Он обслуживал экспортные потоки нефтепродуктов из Киришей на правах комиссионера, рассказал «Ведомостям» Николай Захарченко, бывший заместитель гендиректора и экс-председатель совета директоров «Сургутнефтегаза» (в состав которого затем войдет Киришский НПЗ): «Со всеми покупателями нефтепродуктов были прямые договоры. “Киришинефтехимэкспорт” занимался оформлением бумаг за комиссию в размере десятой или даже сотой процента от сделки».
Самостоятельно экспортировать нефтепродукты у «Кинэкса» в тот момент никак не получалось. «Самое главное препятствие — отсутствие статуса спецэкспортера нефтепродуктов. Второе — высокая конкуренция [главные конкуренты -»Роснефтеимпекс«(«Нафта-Москва») и «Альфа-эко»]. Третье — чиновники и криминал, — рассказывает Скарга. — Налоговый полицейский шутил в адрес нашего директора, что наручники по спецзаказу будут делать: запястья широкие, стандартные наручники не защелкнутся». Статус спецэкспортера «Кинэкс» получил осенью 1992 г. Скарга, работавший в то время в «Кинэксе», вспоминает, что именно он ездил из Петербурга в Москву, чтобы забрать долгожданную выписку из протокола коллегии Министерства внешних экономических связей (МВЭС): «Этому, конечно, предшествовала большая работа».
По его словам, гендиректору «Кинэкса» Адольфу Смирнову пришлось подключить свои связи в Минтопэнерго и Министерстве нефтяной промышленности; Малов привлекал своих знакомых по линии Минвнешторга и Академии внешней торговли; помогали и партнеры-разведчики из СП «Юралс» (его совладельцем стал «Кинэкс»), которых также привел Малов.
И все же уровня знакомств руководителей «Кинэкса» было недостаточно для получения статуса спецэкспортера, считает источник «Ведомостей», сотрудничавший в то время с «Кинэксом». «Иду я как-то в министерство, а там рядом есть такие мраморные лавочки. Смотрю, на них сидят мерзнут Смирнов и Малов. Их ведь даже в министерство не пускали», — вспоминает собеседник «Ведомостей». По его словам, получить разрешение МВЭС им помог нынешний предправления Газпромбанка Андрей Акимов, который ходил к Сергею Глазьеву (в то время замминистра, а потом министр внешних экономических связей) и ручался, что с «Кинэксом» можно работать. Акимов к тому моменту уже много лет проработал в системе Внешторгбанка, возглавлял его подразделения за рубежом. А с «Кинэксом» познакомился вскоре после того, как возглавляемая им финансовая компания IMAG стала консультантом питерской мэрии, вспоминает один из его знакомых.
Получив статус спецэкспортера, «Кинэкс» начал продавать киришские нефтепродукты через подразделения СП «Юралс», а затем стал и совладельцем этого СП.
В то время пока Смирнов, Малов и Катков занимались развитием бизнеса в России, Тимченко с 1991 г. работал в Финляндии. Он перешел на работу в Urals Finland, которую возглавлял Дмитрий Тарасов, -финское подразделение СП «Юралс», которое курировали выходцы из спецслужб. Как вспоминает знакомый Тарасова, Тимченко очень дотошно интересовался всеми нюансами и постоянно задавал вопросы по поводу действий Тарасова «зачем это нужно», «а почему это сделали именно так». По мнению знакомого Тарасова, Тимченко направили в Urals Finland «контролировать процесс».
Первую попытку обрести самостоятельность от партнеров из спецслужб «Кинэкс» предпринял в декабре 1993 г. Переговоры с президентом «Юралса» Андреем Панниковым об этом вел Малов в Стокгольме на одной из вечеринок. Обсуждали всю ночь, но так и не договорились, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса».
В 1994 г. «Кинэкс» был приватизирован (экспортное подразделение Киришского НПЗ не вошло вместе с заводом в состав «Сургутнефтегаза» в 1993 г.), контрольный пакет выкупили структуры, связанные со Смирновым, Катковым, Маловым и Тимченко, оставшиеся акции были распределены между трудовым коллективом «Кинэкса». Годом позже «Кинэкс» был обанкрочен, и на его месте появилась структура с таким же названием, только ее владельцами были уже единолично Смирнов, Катков, Малов и Тимченко. Затем «Кинэкс» выкупил у Панникова Urals Finland, которую возглавил Тимченко. Впоследствии Urals Finland переименовали в International Petroleum Project, и эта компания долгое время была основой зарубежного бизнеса по торговле нефтепродуктами партнеров по «Кинэксу».
Находясь за границей, Тимченко не просто «контролировал процесс». Он искал покупателей на нефтепродукты, удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. «Это [прямые соглашения с Exxon и BP], надо признать, был серьезный прорыв, чтобы выйти из-под опеки «Юралса», -считает бывший сотрудник «Кинэкса».
Бывший сотрудник «Юралса» вспоминает, что в ходе «информационно-экономического мониторинга» разведчики «обращали внимание также на невыгодные пути транзита через соседние страны, на которые государство тратило миллионы долларов, на эти средства можно было развивать собственную инфраструктуру». Так в 1992 г. у «Кинэкса» родился проект по строительству собственного нефтепродуктового терминала в Финском заливе — в бухте Батарейная в Ленинградской области. Компания IMAG, занимавшаяся привлечением иностранных инвестиций в российскую промышленность, взялась за финансирование этого проекта.
Для проектирования терминала наняли шотландский инжиниринговый холдинг. Двумя годами позже «Кинэкс» оформила землеотвод и заключила договор на строительство. Проект так и не был реализован, а на основе ТЭО терминала в бухте Батарейная Игорь Сечин позже напишет диссертацию. Но пока шла работа над собственным терминалом, нефтепродукты возили сперва через Петербургский нефтяной терминал, терминалы прибалтийских портов Клайпеда и Вентспилс. Позже выяснилось, что выгодное и перспективное направление в Таллине -Пактерминал в порту Мууга, за счет короткого плеча от Киришей до терминала. «Пактерминал отличался абсолютно новым дизайном, перспективой развития причального фронта, емкостного парка и маневровой железнодорожной станцией, -вспоминает Скарга. — Соответственно, чтобы начинать какую-то инвестпрограмму по развитию, акционерам терминала нужен был гарантированный грузопоток».
Но развитию сотрудничества мешали проблемы с железными дорогами, вспоминает собеседник «Ведомостей»: постоянные пробки из-за несогласованности отгрузок различными адресатами приводили к неритмичной работе портов и, как следствие, простою судов (в ожидании груза) и цистерн (в ожидании выгрузки). В свою очередь, неритмичность и несинхронность отгрузок приводили к сокращению оборачиваемости емкостей и причалов, следовательно, тарифы на перевалку становились дороже и накладные расходы на транспортировку нефтепродуктов росли. Длительные сроки доставки приводили к тому, что нефтепродукты застывали и в порту их нужно было разогревать -опять дополнительные расходы.
Смирнов и Малов пошли договариваться об этом с министром путей сообщения Николаем Аксененко. На первом этапе, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса», удалось договориться о создании некого грузового расписания движения составов на манер пассажирских — с поминутным хронометражем движения в груженом и порожнем состоянии. Под это расписание за «Кинэксом» закрепили несколько железнодорожных составов, что также упрощало работу торговцам нефтепродуктами: теперь не нужно было под каждую отправку груза искать цистерны по всей сети железных дорог. Таким образом, удалось сократить сроки поставки нефтепродуктов из Киришей в Муугу. «Кинэкс» показался Пактерминалу перспективным клиентом, вспоминает бывший сотрудник. Владелец терминала Ааду Луукас стал партнером«Кинэкса».
«Железнодорожная схема работала, но сбои были, так как цистерны парка МПС постоянно ломались, — говорит Скарга. -Возникла идея о собственных вагонах. Из-за скидки с тарифа и высокого оборота цистерн проект становился инвестиционно привлекательным. Создали собственного железнодорожного оператора. Естественно, это все преодолевалось через косность железной дороги, невзирая на то что нашим партнером был сын [министра путей сообщения Рустам] Аксененко».
Это было в 1997 г., компания называлась «Линк ойл», где «Кинэксу» принадлежало 60% (доли были распределены между Смирновым, Маловым, Катковым и Тимченко), а еще 40% -структурам, связанным с Mercury Financial Ltd. Рустам Аксененко сейчас возглавляет «дочку» «Стройтрансгаза» — «СТГ-энерго». Через представителя он передал «Ведомостям», что действительно входил в совет директоров «Линк ойла», но вопрос о своей доле оставил без комментариев. По его словам, именно он позвал Владимира Прокофьева на должность гендиректора компании.
Одновременно с созданием компании приобрели цистерны и начали формировать собственные составы, рассказывает бывший сотрудник «Кинэкса». Далее, как следует со слов Рустама Аксененко, «Линк ойл» вложил средства в переоборудование технически неисправных цистерн, которые не использовались МПС, и взял парк в аренду: «Это были правила, по которым работали все частные компании, которые должны были либо инвестировать в приобретение нового парка, либо за свой счет отремонтировать старый, принадлежавший МПС, но уже не использовавшийся».
Прокофьев, по словам Рустама Аксененко, занимался решением всех вопросов, связанных с согласованием, заключением договоров, использованием цистерн, локомотивов. «Прокофьев был знаком с Николаем Аксененко со времен Воронежа - они вместе работали в местном отделении Юго-Восточной железной дороги. Если люди работают на одной железной дороге, то они просто не могут не знать друг друга. Но Прокофьев никогда не представлял интересы Николая Аксененко», — передал «Ведомостям» Рустам Аксененко. Прокофьеву также удалось добиться, чтобы локомотивы, находившиеся в собственности МПС, были закреплены за составами «Линк ойла» и могли передвигаться на всей протяженности пути из Киришей в Муугу (до этого локомотив курсировал только в пределах одной железной дороги). По словам Аксененко, диспетчерскому управлению «Линк ойла» удалось сократить сроки [доставки нефтепродуктов]. «Линк ойл» был одним из первых операторов по перевозке грузов, говорит Аксененко, но далеко не крупнейшим. Первый состав «Линк ойла» по новой схеме ушел из Киришей в Муугу в декабре 1997 г. и добрался в пункт назначения за 20 часов вместо трех суток, как раньше.
Благодаря работе «Кинэкса» в Мууге Тимченко познакомился с Торбьорном Торнквистом, который в дальнейшем стал его партнером по Gunvor. Тот тоже торговал там.
Разговоры о том, что Геннадий Тимченко мог быть связан с КГБ, идут давно. Бывший сотрудник госбезопасности рассказал, что Тимченко якобы в советское время имел несколько паспортов. Но кадровым офицером, по мнению этого же источника, Тимченко не был, а мог играть роль агента, отвечавшего за счета в западных банках, которые использовали для финансирования разведчиков-нелегалов. Сам Тимченко всегда говорил, что его принадлежность к госбезопасности — это сказки и домыслы.
Откуда могли пойти разговоры о его связях с КГБ?
Тимченко в 1980-х работал в Ленфинторге — объединении Минвнешторга СССР. Сотрудники Минвнешторга иногда получали предложение поработать на разведку, «поскольку эти люди владели языками, умели общаться с иностранцами, могли поддержать беседу, произвести впечатление на того, с кем разговаривают, и были готовыми специалистами в своем направлении», объясняет бывший сотрудник КГБ: «Такому человеку, если из него делать разведчика, проще было придумать “легенду” — правдоподобное объяснение, почему он направлен работать за рубеж и что он там делает».
В 1990 г. Тимченко начал работать в совместном предприятии «Юралс». Изначально это предприятие подчинялось КГБ, санкцию на создание «Юралса» в конце 1989 г. дал руководитель Первого главного управления КГБ СССР (разведки) Леонид Шебаршин, рассказал бывший работник компании. Тогдашний президент «Юралса» Андрей Панников был разведчиком. О соучредителе структур «Юралса» Вячеславе Ровнейко и о тогдашнем руководителе «Юралса» в Дании Валерии Головушкине тоже сообщалось, что они работали на КГБ. Но регистрировали компанию так, чтобы не возникало никаких подозрений, ее владельцами поначалу были нидерландская Sadko и государственные «Совфинтрейд» и «Волготанкер».
«Своей работой “Юралс” в то время спас для государства как минимум $200-300 млн. К примеру, тогда разрастался хаотичный экспорт из страны, в том числе нефти под видом различных продуктов. Тащили все, что можно. Мы изучали эти каналы и сообщали о них, а также делились соображениями, как можно построить систему так, чтобы эти каналы теряли смысл», — рассказывает бывший сотрудник. «Не нужно думать, что в компанию приглашали только разведчиков, — добавляет он. — Там были и внешторговцы».
Тимченко в 1990 г. стал представителем «Юралса» в Киришах, а в 1991 г. перешел на работу за рубеж — в Urals Finland, но к тому моменту связь «Юралса» с КГБ прервалась. Тогдашний руководитель экономического отдела КГБ Валерий Пронников не понял, зачем под крылом КГБ существует «Юралс», и предложил сотрудникам отдела либо закрыть «Юралс», либо уволиться из КГБ. Большинство уволились, и «Юралс» стал коммерческой компанией, а вскоре его совладельцем стал «Киришинефтеоргсинтез».
Ирина Мокроусова
Ирина Резник
Роман Шлейнов
Сам Тимченко в разговоре с «Ведомостями» в сентябре прошлого года, попивая имбирный чай в известном ресторане на Тверском бульваре, рассказывал что в России к лоббизму неправильное отношение.
А это нормально, когда люди лоббируют интересы компаний на самом высоком уровне и получают за это серьезные деньги — такие институты развиты в Америке и Европе, объяснял Тимченко. В России сам Тимченко является таким институтом. И дело не только в том, что он дружен с Владимиром Путиным.
Друг нефтяников
Талант Тимченко устанавливать контакт с нужными людьми проявился в 1980-е, когда он работал в «Ленфинторге» — объединении Министерства внешней торговли СССР. Тимченко старался во все вникать, был общительным, нужных людей «мог сводить на экскурсию в Эрмитаж», вспоминают бывшие коллеги. Эти навыки пригодились ему в работе во внешнеторговой фирме «Кинэкс», отправлявшей на экспорт нефтепродукты с Киришского НПЗ, — Тимченко пришел туда в 1988 г. вместе со знакомыми из «Ленфинторга» Андреем Катковым и Евгением Маловым. В «Кинэксе» он отвечал за международные связи и в 1990 г. переехал в Финляндию.
Бывший сотрудник «Кинэкса» Дмитрий Скарга вспоминает, что за границей Тимченко весьма преуспел в поиске покупателей на нефтепродукты. «Были разные контракты, например с исландскими рыбаками: мы им поставляли флотский мазут, а они частично селедкой расплачивались», — улыбается Скарга. Но главное, Тимченко удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. Причем с британской нефтяной компанией «Кинэкс» не только подписал контракт, но и организовал всю технологическую цепочку по поставкам авиакеросина в аэропорт Стокгольма и в Англию, на Isle of Grain (оттуда авиакеросин поступает в аэропорты Хитроу и Гатвик). Отношения были неформальные. Тимченко, по его воспоминаниям, часто привозил зарубежных партнеров в Петербург, «показывал город, водил по ресторанам». Во время поединка по армрестлингу с одним из британцев Тимченко повредил руку, уверяет Скарга.
Тимченко сумел сблизиться и с Владимиром Богдановым, гендиректором «Сургутнефтегаза», в состав которого вошел Киришский завод. «Чтобы работать с Богдановым, нужно к нему в Сургут приезжать, разговаривать с ним до утра, — рассказывает общий знакомый Тимченко и Богданова. — Он требует 100% внимания и может позвонить в любой момент с вопросом: «А где мои 10 копеек?» Партнеры по «Кинэксу» бывали в Сургуте каждый месяц и проводили там по несколько дней.
«Однажды мне позвонил Николай Петрович Захарченко, первый заместитель гендиректора “Сургутнефтегаза”, курирующий сбыт, и говорит: тут у меня товарищи из Питера, как и ты, любители тенниса, хотят поиграть, можно это организовать у вас?» — вспоминает бизнесмен Александр Рязанов, в 1990-е возглавлявший Сургутский ГПЗ. «Товарищи из Питера» оказались владельцами «Кинэкса», Тимченко был в их числе. Рязанов встретился с ними в кабинете Захарченко и пригласил во время командировок тренироваться у него в клубе «Сургут». Иногда с ними играл и Рязанов. «Никаких общих дел у нас с Геннадием Николаевичем тогда не было, мы просто играли в теннис. Но когда я избирался в депутаты Госдумы, Геннадий Николаевич от “Кинэкса” внес часть средств в мой избирательный фонд», — рассказывает Рязанов. Знакомство, завязавшееся в Сургуте за игрой в теннис, в дальнейшем пригодилось Тимченко, и не раз.
В 2003 г., когда партнеры по «Кинэксу» решили разойтись, торговля нефтью и нефтепродуктами досталась Тимченко — «Сургутнефтегаз» предпочел работать с его компанией. Тут сработал как объективный фактор — именно Тимченко отвечал за сбыт за рубежом, за ним осталась логистическая цепочка по доставке нефтепродуктов из Киришей на экспорт, — так и личностный: те самые «100% внимания». «Мне кажется, в какой-то момент, в начале 2000-х, у Каткова и Малова снизился интерес к Богданову, у них же был дополнительный бизнес — завод “Пеноплекс”. А Тимченко, напротив, стал чаще появляться в Сургуте», — вспоминает бизнесмен, знакомый с Богдановым и Тимченко. Другой знакомый Тимченко рассказывал, что сохранить расположение Богданова помог Игорь Сечин.
Хорошие отношения Тимченко установил не только с гендиректором «Сургутнефтегаза». Тогдашнему президенту «Роснефти» Сергею Богданчикову он тоже сумел быть полезен — помог обеспечить топливом сеть заправок «Роснефти» в Мурманской и Архангельской областях. Возить туда бензин с заводов «Роснефти» было слишком далеко. «Богданчиков хотел прокачивать на Кириши свою нефть, а забирать нефтепродукты. Но Богданов никого к себе не пускал, — рассказывал Тимченко Forbes. — Я сумел с ним договориться о том, чтобы Кириши перерабатывали примерно 100000-150000 т нефти «Роснефти» в месяц. Мы организовали своего рода своп для «Роснефти». До осени прошлого года Gunvor была крупным трейдером «Роснефти», которой достались основные активы обанкроченного ЮКОСа.
А гендиректором еще одной компании — «Сибнефти» — стал давний знакомый Тимченко Рязанов. Вскоре после того как в 2005 г. компанию выкупил «Газпром», Тимченко позвонил Рязанову (на тот момент зампреду правления монополии) и спросил его мнение о бизнесе «Сибнефти». «Я сказал, что думал: купили задорого, на пике добычи. Но компания очень хорошая, с небольшими затратами, с профессиональной командой и генерирует хорошую прибыль», — вспоминает Рязанов. Через несколько дней его вызвал предправления «Газпрома» Алексей Миллер и предложил возглавить «Сибнефть». Рязанов не исключает, что на пост президента «Газпром нефти» (так теперь называется «Сибнефть») его мог рекомендовать Тимченко.
Вскоре после прихода нового руководителя «Газпром нефть» стала торговать через Gunvor Тимченко. «Цены, которые давала Gunvor, были конкурентны, — объясняет Рязанов. — Условия Gunvor ничуть не уступали тому, что предлагали Shell и другие крупные мэйджоры, Gunvor уже была сильным трейдером, брала нефтепродукты у “Сургута”, оперировала большими объемами. У Gunvor был свой парк по перевозке нефтепродуктов, они представляли услуги и по покупке, и по перевозке. У них были хорошие возможности давать конкурентную цену. Они заявились на тендер и выиграли».
Налаженные отношения с нефтяниками помогли Тимченко загрузить Gunvor: в 2007 г., когда компания отмечала 10-летие, объем вывезенных ею из России энергоресурсов составил 83 млн т.
Друг газовиков
Всех добытчиков газа кроме «Газпрома» в России принято называть независимыми. А правильнее было бы называть зависимыми, так как все они полностью зависят от «Газпрома». Крупнейший из таких производителей — «Новатэк», основанный Леонидом Михельсоном, — не был исключением. Михельсон еще в 2006 г. продал «Газпрому» чуть меньше 20% своей компании, чтобы заручиться поддержкой монополии. Но эта сделка не очень-то ему помогла: Михельсон, вспоминает его знакомый, продолжал обивать пороги газпромовских кабинетов, пытаясь пристроить добытый газ по вменяемой цене. Выход Михельсону подсказал предправления Газпромбанка Андрей Акимов. Банкир объяснил, что «Новатэк» сможет выстроить «правильный бизнес», если продаст пакет в «нужные руки». Параллельно Акимов, который в 1990-е гг. помог «Кинэксу» получить лицензию спецэкспортера, убеждал Тимченко инвестировать в ресурсы: «Торговля сегодня есть, а завтра ее может и не быть». Банкир помог устроить сделку — в октябре 2008 г. «Новатэк» сообщил, что фонду Тимченко Volga Resources принадлежит 5,07% газового производителя; сейчас доля доросла уже до 23%. «Это была очень выгодная сделка, сделавшая Тимченко легальным миллиардером», — отмечает один из его партнеров.
«Михельсон до и после Тимченко — это два разных человека, -вспоминает топ-менеджер “Газпрома”. — После прихода Тимченко “Новатэк” начал продавать “Газпрому” газ вдвое дороже, чем другие независимые производители».
«Газпром» вообще стал здорово помогать «Новатэку», уступая ему клиентов — крупных промышленных потребителей и газовые активы.
Так, уже в 2009 г. «Новатэк» подписал контракт с «Интер РАО» на поставку 15 млрд куб. м газа в год. А в прошлом году заключил целую серию многолетних контрактов с ММК, «Э.Он Россия», «Мечелом», «Северсталью», «Фортумом» и даже с подконтрольной «Газпрому» «Мосэнерго» на общую сумму 1,22 трлн руб.
В 2010 г. «Новатэк» через Газпромбанк получил и добывающие активы, которые, как до этого считалось, предназначались «Газпрому»: «Ямал СПГ», владеющий гигантским Южно-Тамбейским месторождением, и «Сибнефтегаз». «Газпром» уступил ему и долю в своей компании — «Северэнергии» (совместная компания«Газпром нефти» и Enel). Причем эта доля, по выражению менеджера одной из газпромовских «дочек», была продана «Новатэку» «в обход здравой экономической логики» — за ту же сумму, что «Газпром» купил ее когда-то, плюс 8%: «Как если бы монополия положила деньги в банк под низкий процент». «При этом“Северэнергия” добывает газ на разведанном месторождении с инфраструктурой и низкой себестоимостью добычи. А сам “Газпром” тратит огромные деньги на добычу газа на Ямале», — возмущается он. Представитель «Газпрома» и Михельсон объясняют, что, взяв в партнеры «Новатэк», «Газпром нефть» существенно сэкономила на капитальных вложениях в «Северэнергию».
«Новатэк» покусился даже на экспортную монополию «Газпрома». Сначала подписал с «Газпромом» агентское соглашение о продаже за границу сжиженного природного газа (СПГ) с Ямала. А в конце прошлого года заявил, что и такое соглашение его не устраивает — его по кредитам не заложишь, а без кредитов газа не добудешь, — поэтому он будет добиваться права самостоятельно экспортировать СПГ. Сейчас соответствующие предложения «Новатэка» по поручению Путина изучают Минэнерго и другие министерства и ведомства. Решения Путина пока нет. Но у «Новатэка» и без того дела идут неплохо. С 2009 г. выручка и капитализация компании выросли вдвое (см. рисунок). Михельсон доволен своим партнером Тимченко: «Вы знаете, что такое делить риски? Комфортнее иметь партнеров <...> Это партнер, с которым мы много лет работаем вместе. Есть хорошие человеческие отношения. Я вам так скажу: мне приятно с этим человеком работать».
Друг строителей
Должны быть довольны партнерством с Тимченко и строители: в конце 2011 г. — начале 2012 г. структуры бизнесмена получили блокпакеты ИФСК АРКС и УСК «Мост». «Тимченко обычно не платит денег за блокирующий пакет, а получает его под обещание оказать административную поддержку, под гарантии будущих заказов, — рассказывает менеджер инфраструктурной компании. — Уже после этого покупается за реальную стоимость контрольный пакет. Так произошло с ИФСК АРКС, которая отдала блокпакет и получила поддержку». Сам Тимченко в интервью Forbes подтвердил, что «у нас везде есть опционы», но настаивал, что«за все активы деньги уплачены или сразу, или в рассрочку».
Влиятельный партнер АРКС совсем не помешает. До ноября 2010 г. сын ее основателя Владимир Лавленцев работал в московской мэрии замруководителя департамента городского заказа. Смена столичного руководства сказалась на бизнесе компании. Сравнительный анализ госзакупок при Юрии Лужкове и Сергее Собянине, проведенный «Ведомостями» в 2011 г., показал, что если в первом полугодии 2010 г. АРКС была лидером на госторгах, получив только крупных (со стартовой ценой более 300 млн руб.) подрядов на 7,4 млрд руб., то в первой половине 2011 г., при Собянине, АРКС выиграла лишь один крупный конкурс — на строительство подземного пешеходного перехода на 380 млн руб.
После появления в акционерах Тимченко дела у АРКС пошли лучше: в октябре 2011 г. портфель компании составлял 35,3 млрд руб., а в октябре 2012 г. — уже 70,4 млрд руб. За год АРКС выиграла несколько крупных тендеров в Москве: реконструкцию Каширского, Рублевского, Дмитровского шоссе и т.д.
«Когда структуры, связанные с Тимченко, заявляются на тендеры, чиновники опасаются отдавать контракты своим карманным структурам, — говорит менеджер строительной компании. — Для чиновников это некий сигнал, что придется потесниться». Близкий к АРКС источник говорит, что компания работает честно, — кто предложил лучшие условия, тот и выиграл: «Если ты выходишь на торги, на которые заявились еще “Ингеоком”, “Мостотрест”, НПО “Космос”, то остается надеяться на себя».
Рост заказов от Москвы не показателен, указывает источник в мэрии: Москва стала тратить на дорожное строительство гигантские суммы, вопрос не в том, чтобы пролоббировать нужную компанию, а в том, чтобы найти качественных подрядчиков — «почти все заняты под завязку».
Друг рыбаков
Когда в июне 2011 г. Тимченко купил 30,5% рыбоперерабатывающей компании «Русское море», друзья и партнеры бизнесмена только пожимали плечами: «Зачем это ему?» Возможно, с основателем «Русского моря» Максимом Воробьевым Тимченко сблизила любовь к хоккею, шутит один из них: «Тимченко узнал, что его партнер по хоккею рыбу ловит. Как так, в хоккей вместе играть, а общего бизнеса нет?! Так и стал акционером «Русского моря».
Сам Воробьев объяснял «Ведомостям», что захотел расширит
ь бизнес «Русского моря» — заняться не только переработкой, но добычей и аквакультурой (выращиванием рыбы): «Мне нужен был сильный партнер, я сам был не способен привлечь такое количество денег, ресурсов и опыта и реализовать этот проект <...> Предложили нескольким фондам <...> И довольны, что с Геннадием Николаевичем нам оказалось по пути».
Для рыболовства нужен флот. С приходом Тимченко «Русское море» начало активно интересоваться возможностью его приобретения. Неожиданно компании помогла Федеральная антимонопольная служба (ФАС). В начале прошлого года она начала проверки дальневосточных рыболовов на предмет аффилированности с гонконгской Pacific Andes, которая в меморандуме для инвесторов упомянула, что контролирует 60% российского рынка минтая. Проверка проходила и в десятке компаний. Спустя полгода ФАС подвела итоги: Pacific Andes она признала нарушителем законодательства об иностранных инвестициях в стратегические отрасли и обязала китайцев продать все российские рыболовецкие активы. О покупке двух из них — «Интрароса» и «Турнифа» — «Русскому морю» удалось договориться.
Летом «Русское море» подало заявку в ФАС на участие в приватизации крупной государственной рыболовецкой компании — Архангельского тралового флота, владеющего 20 рыбодобывающими судами. Но оказалось, что из-за структуры собственников (Тимченко и Воробьев владеют контрольным пакетом компании через кипрский офшор) нужно одобрение комиссии по иностранным инвестициям. Спор о том, могут ли иностранцы участвовать в приватизации госактива, вышел на уровень правительства; в октябре прошлого года глава Росимущества Ольга Дергунова заявила: ограничивать участие иностранных компаний в приватизации флота не следует. В конце ноября «Русское море» получило разрешение и сейчас считается основным претендентом на актив.
Друг на все руки
Лоббистский ресурс Тимченко приносит успех, только когда он приложен к бизнесу, которым управляет умелый партнер. Слева направо: Леонид Михельсон ("Новатэк"), Максим Воробьев ("Русское море") и Торбьорн Торнквист (Gunvor)
К Тимченко стоит очередь из бизнесменов с предложениями о сотрудничестве, все стремятся заполучить его в партнеры. «Да он от этих идей не успевает отбиваться! — вздыхает один из его партнеров. — Его просят: «Геннадий Николаевич, сосредоточьтесь на чем-то одном. У вас семья есть! (А он все время переживает, что мало семье времени уделяет.) Есть основной бизнес, еще две-три компании. И достаточно». А он отвечает: «Ну приходят хорошие люди, предлагают интересные проекты, и отказывать как-то нехорошо. Пусть все развивается…»
«Тимченко не столько бизнесмен, сколько джиарщик. У него есть всем известный лоббистский ресурс; это главное, что он вносит, приобретая тот или иной актив, — объясняют бизнесмены. — Взяв Тимченко в долю, ты решаешь текущие проблемы компании и можешь быть уверен, что с чиновниками проблем не будет, так как в России никто не будет чинить препоны компании, где совладелец — близкий друг президента».
Получается, институт лоббизма, если вспомнить слова Тимченко, развивается не только в Америке и Европе, но и в России — просто немного специфическим образом. «Раньше, чтобы сохранить бизнес, приходилось брать неофициально в долю высокопоставленных чиновников и людей из окружения Путина. Но времена меняются — те самые люди легализуются, становятся официальными владельцами активов. Теперь ты сам готов стать миноритарием в бизнесе того же Тимченко», — иронизирует крупный российский предприниматель.
Как создавался «Кинэкс»
«По факту “Кинэкс” создали и раскрутили именно они -[директор “Кинэкса”] Адольф Смирнов, Евгений Малов и Андрей Катков, -вспоминает бывший сотрудник “Кинэкса” Дмитрий Скарга. — [Начальник “Сургутнефтегаза” Владимир] Богданов очень уважал Смирнова, это был очень яркий, активный человек, ярый таран. Малов был очень креативным, но несколько доверчивым, он верил, что люди в целом хорошие, плохими их заставляют быть обстоятельства. И хотя в 2003 г. Геннадий Тимченко, по сути, все успехи и завоевания стяжал себе, нельзя сказать, что он проехался за их счет».
В первые годы существования «Кинэксу» пришлось преодолеть множество трудностей: они долго не могли получить лицензии, не хватало оборотных средств, были проблемы с железными дорогами. Вот как эти проблемы решались.
Лицензионные проблемы
«Кинэкс», созданный в 1987 г. как экспортное подразделение Киришского НПЗ («Киришинефтеоргсинтез», или «Кинеф»), в 1991 г. стал внешнеторговой хозрасчетной фирмой. Он обслуживал экспортные потоки нефтепродуктов из Киришей на правах комиссионера, рассказал «Ведомостям» Николай Захарченко, бывший заместитель гендиректора и экс-председатель совета директоров «Сургутнефтегаза» (в состав которого затем войдет Киришский НПЗ): «Со всеми покупателями нефтепродуктов были прямые договоры. “Киришинефтехимэкспорт” занимался оформлением бумаг за комиссию в размере десятой или даже сотой процента от сделки».
Самостоятельно экспортировать нефтепродукты у «Кинэкса» в тот момент никак не получалось. «Самое главное препятствие — отсутствие статуса спецэкспортера нефтепродуктов. Второе — высокая конкуренция [главные конкуренты -»Роснефтеимпекс«(«Нафта-Москва») и «Альфа-эко»]. Третье — чиновники и криминал, — рассказывает Скарга. — Налоговый полицейский шутил в адрес нашего директора, что наручники по спецзаказу будут делать: запястья широкие, стандартные наручники не защелкнутся». Статус спецэкспортера «Кинэкс» получил осенью 1992 г. Скарга, работавший в то время в «Кинэксе», вспоминает, что именно он ездил из Петербурга в Москву, чтобы забрать долгожданную выписку из протокола коллегии Министерства внешних экономических связей (МВЭС): «Этому, конечно, предшествовала большая работа».
По его словам, гендиректору «Кинэкса» Адольфу Смирнову пришлось подключить свои связи в Минтопэнерго и Министерстве нефтяной промышленности; Малов привлекал своих знакомых по линии Минвнешторга и Академии внешней торговли; помогали и партнеры-разведчики из СП «Юралс» (его совладельцем стал «Кинэкс»), которых также привел Малов.
И все же уровня знакомств руководителей «Кинэкса» было недостаточно для получения статуса спецэкспортера, считает источник «Ведомостей», сотрудничавший в то время с «Кинэксом». «Иду я как-то в министерство, а там рядом есть такие мраморные лавочки. Смотрю, на них сидят мерзнут Смирнов и Малов. Их ведь даже в министерство не пускали», — вспоминает собеседник «Ведомостей». По его словам, получить разрешение МВЭС им помог нынешний предправления Газпромбанка Андрей Акимов, который ходил к Сергею Глазьеву (в то время замминистра, а потом министр внешних экономических связей) и ручался, что с «Кинэксом» можно работать. Акимов к тому моменту уже много лет проработал в системе Внешторгбанка, возглавлял его подразделения за рубежом. А с «Кинэксом» познакомился вскоре после того, как возглавляемая им финансовая компания IMAG стала консультантом питерской мэрии, вспоминает один из его знакомых.
Получив статус спецэкспортера, «Кинэкс» начал продавать киришские нефтепродукты через подразделения СП «Юралс», а затем стал и совладельцем этого СП.
Сбыт и покровительство
В то время пока Смирнов, Малов и Катков занимались развитием бизнеса в России, Тимченко с 1991 г. работал в Финляндии. Он перешел на работу в Urals Finland, которую возглавлял Дмитрий Тарасов, -финское подразделение СП «Юралс», которое курировали выходцы из спецслужб. Как вспоминает знакомый Тарасова, Тимченко очень дотошно интересовался всеми нюансами и постоянно задавал вопросы по поводу действий Тарасова «зачем это нужно», «а почему это сделали именно так». По мнению знакомого Тарасова, Тимченко направили в Urals Finland «контролировать процесс».
Первую попытку обрести самостоятельность от партнеров из спецслужб «Кинэкс» предпринял в декабре 1993 г. Переговоры с президентом «Юралса» Андреем Панниковым об этом вел Малов в Стокгольме на одной из вечеринок. Обсуждали всю ночь, но так и не договорились, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса».
В 1994 г. «Кинэкс» был приватизирован (экспортное подразделение Киришского НПЗ не вошло вместе с заводом в состав «Сургутнефтегаза» в 1993 г.), контрольный пакет выкупили структуры, связанные со Смирновым, Катковым, Маловым и Тимченко, оставшиеся акции были распределены между трудовым коллективом «Кинэкса». Годом позже «Кинэкс» был обанкрочен, и на его месте появилась структура с таким же названием, только ее владельцами были уже единолично Смирнов, Катков, Малов и Тимченко. Затем «Кинэкс» выкупил у Панникова Urals Finland, которую возглавил Тимченко. Впоследствии Urals Finland переименовали в International Petroleum Project, и эта компания долгое время была основой зарубежного бизнеса по торговле нефтепродуктами партнеров по «Кинэксу».
Находясь за границей, Тимченко не просто «контролировал процесс». Он искал покупателей на нефтепродукты, удалось договориться о сотрудничестве с Exxon и British Petroleum. «Это [прямые соглашения с Exxon и BP], надо признать, был серьезный прорыв, чтобы выйти из-под опеки «Юралса», -считает бывший сотрудник «Кинэкса».
Транспорт
Бывший сотрудник «Юралса» вспоминает, что в ходе «информационно-экономического мониторинга» разведчики «обращали внимание также на невыгодные пути транзита через соседние страны, на которые государство тратило миллионы долларов, на эти средства можно было развивать собственную инфраструктуру». Так в 1992 г. у «Кинэкса» родился проект по строительству собственного нефтепродуктового терминала в Финском заливе — в бухте Батарейная в Ленинградской области. Компания IMAG, занимавшаяся привлечением иностранных инвестиций в российскую промышленность, взялась за финансирование этого проекта.
Для проектирования терминала наняли шотландский инжиниринговый холдинг. Двумя годами позже «Кинэкс» оформила землеотвод и заключила договор на строительство. Проект так и не был реализован, а на основе ТЭО терминала в бухте Батарейная Игорь Сечин позже напишет диссертацию. Но пока шла работа над собственным терминалом, нефтепродукты возили сперва через Петербургский нефтяной терминал, терминалы прибалтийских портов Клайпеда и Вентспилс. Позже выяснилось, что выгодное и перспективное направление в Таллине -Пактерминал в порту Мууга, за счет короткого плеча от Киришей до терминала. «Пактерминал отличался абсолютно новым дизайном, перспективой развития причального фронта, емкостного парка и маневровой железнодорожной станцией, -вспоминает Скарга. — Соответственно, чтобы начинать какую-то инвестпрограмму по развитию, акционерам терминала нужен был гарантированный грузопоток».
Но развитию сотрудничества мешали проблемы с железными дорогами, вспоминает собеседник «Ведомостей»: постоянные пробки из-за несогласованности отгрузок различными адресатами приводили к неритмичной работе портов и, как следствие, простою судов (в ожидании груза) и цистерн (в ожидании выгрузки). В свою очередь, неритмичность и несинхронность отгрузок приводили к сокращению оборачиваемости емкостей и причалов, следовательно, тарифы на перевалку становились дороже и накладные расходы на транспортировку нефтепродуктов росли. Длительные сроки доставки приводили к тому, что нефтепродукты застывали и в порту их нужно было разогревать -опять дополнительные расходы.
Смирнов и Малов пошли договариваться об этом с министром путей сообщения Николаем Аксененко. На первом этапе, вспоминает бывший сотрудник «Кинэкса», удалось договориться о создании некого грузового расписания движения составов на манер пассажирских — с поминутным хронометражем движения в груженом и порожнем состоянии. Под это расписание за «Кинэксом» закрепили несколько железнодорожных составов, что также упрощало работу торговцам нефтепродуктами: теперь не нужно было под каждую отправку груза искать цистерны по всей сети железных дорог. Таким образом, удалось сократить сроки поставки нефтепродуктов из Киришей в Муугу. «Кинэкс» показался Пактерминалу перспективным клиентом, вспоминает бывший сотрудник. Владелец терминала Ааду Луукас стал партнером«Кинэкса».
«Железнодорожная схема работала, но сбои были, так как цистерны парка МПС постоянно ломались, — говорит Скарга. -Возникла идея о собственных вагонах. Из-за скидки с тарифа и высокого оборота цистерн проект становился инвестиционно привлекательным. Создали собственного железнодорожного оператора. Естественно, это все преодолевалось через косность железной дороги, невзирая на то что нашим партнером был сын [министра путей сообщения Рустам] Аксененко».
Это было в 1997 г., компания называлась «Линк ойл», где «Кинэксу» принадлежало 60% (доли были распределены между Смирновым, Маловым, Катковым и Тимченко), а еще 40% -структурам, связанным с Mercury Financial Ltd. Рустам Аксененко сейчас возглавляет «дочку» «Стройтрансгаза» — «СТГ-энерго». Через представителя он передал «Ведомостям», что действительно входил в совет директоров «Линк ойла», но вопрос о своей доле оставил без комментариев. По его словам, именно он позвал Владимира Прокофьева на должность гендиректора компании.
Одновременно с созданием компании приобрели цистерны и начали формировать собственные составы, рассказывает бывший сотрудник «Кинэкса». Далее, как следует со слов Рустама Аксененко, «Линк ойл» вложил средства в переоборудование технически неисправных цистерн, которые не использовались МПС, и взял парк в аренду: «Это были правила, по которым работали все частные компании, которые должны были либо инвестировать в приобретение нового парка, либо за свой счет отремонтировать старый, принадлежавший МПС, но уже не использовавшийся».
Прокофьев, по словам Рустама Аксененко, занимался решением всех вопросов, связанных с согласованием, заключением договоров, использованием цистерн, локомотивов. «Прокофьев был знаком с Николаем Аксененко со времен Воронежа - они вместе работали в местном отделении Юго-Восточной железной дороги. Если люди работают на одной железной дороге, то они просто не могут не знать друг друга. Но Прокофьев никогда не представлял интересы Николая Аксененко», — передал «Ведомостям» Рустам Аксененко. Прокофьеву также удалось добиться, чтобы локомотивы, находившиеся в собственности МПС, были закреплены за составами «Линк ойла» и могли передвигаться на всей протяженности пути из Киришей в Муугу (до этого локомотив курсировал только в пределах одной железной дороги). По словам Аксененко, диспетчерскому управлению «Линк ойла» удалось сократить сроки [доставки нефтепродуктов]. «Линк ойл» был одним из первых операторов по перевозке грузов, говорит Аксененко, но далеко не крупнейшим. Первый состав «Линк ойла» по новой схеме ушел из Киришей в Муугу в декабре 1997 г. и добрался в пункт назначения за 20 часов вместо трех суток, как раньше.
Благодаря работе «Кинэкса» в Мууге Тимченко познакомился с Торбьорном Торнквистом, который в дальнейшем стал его партнером по Gunvor. Тот тоже торговал там.
Тимченко и КГБ
Разговоры о том, что Геннадий Тимченко мог быть связан с КГБ, идут давно. Бывший сотрудник госбезопасности рассказал, что Тимченко якобы в советское время имел несколько паспортов. Но кадровым офицером, по мнению этого же источника, Тимченко не был, а мог играть роль агента, отвечавшего за счета в западных банках, которые использовали для финансирования разведчиков-нелегалов. Сам Тимченко всегда говорил, что его принадлежность к госбезопасности — это сказки и домыслы.
Откуда могли пойти разговоры о его связях с КГБ?
Тимченко в 1980-х работал в Ленфинторге — объединении Минвнешторга СССР. Сотрудники Минвнешторга иногда получали предложение поработать на разведку, «поскольку эти люди владели языками, умели общаться с иностранцами, могли поддержать беседу, произвести впечатление на того, с кем разговаривают, и были готовыми специалистами в своем направлении», объясняет бывший сотрудник КГБ: «Такому человеку, если из него делать разведчика, проще было придумать “легенду” — правдоподобное объяснение, почему он направлен работать за рубеж и что он там делает».
В 1990 г. Тимченко начал работать в совместном предприятии «Юралс». Изначально это предприятие подчинялось КГБ, санкцию на создание «Юралса» в конце 1989 г. дал руководитель Первого главного управления КГБ СССР (разведки) Леонид Шебаршин, рассказал бывший работник компании. Тогдашний президент «Юралса» Андрей Панников был разведчиком. О соучредителе структур «Юралса» Вячеславе Ровнейко и о тогдашнем руководителе «Юралса» в Дании Валерии Головушкине тоже сообщалось, что они работали на КГБ. Но регистрировали компанию так, чтобы не возникало никаких подозрений, ее владельцами поначалу были нидерландская Sadko и государственные «Совфинтрейд» и «Волготанкер».
«Своей работой “Юралс” в то время спас для государства как минимум $200-300 млн. К примеру, тогда разрастался хаотичный экспорт из страны, в том числе нефти под видом различных продуктов. Тащили все, что можно. Мы изучали эти каналы и сообщали о них, а также делились соображениями, как можно построить систему так, чтобы эти каналы теряли смысл», — рассказывает бывший сотрудник. «Не нужно думать, что в компанию приглашали только разведчиков, — добавляет он. — Там были и внешторговцы».
Тимченко в 1990 г. стал представителем «Юралса» в Киришах, а в 1991 г. перешел на работу за рубеж — в Urals Finland, но к тому моменту связь «Юралса» с КГБ прервалась. Тогдашний руководитель экономического отдела КГБ Валерий Пронников не понял, зачем под крылом КГБ существует «Юралс», и предложил сотрудникам отдела либо закрыть «Юралс», либо уволиться из КГБ. Большинство уволились, и «Юралс» стал коммерческой компанией, а вскоре его совладельцем стал «Киришинефтеоргсинтез».
Ирина Мокроусова
Ирина Резник
Роман Шлейнов
