Как распилили «Энергострим»

«Большинство денег «Энергострима» уже ушло», — с удивлением рассказывает журналистам Михаил Курбатов, словно ему не ведомо, как расходовались миллиарды сбытового холдинга. Словно чиновник ни сном ни духом не ведает о том, как компании-акционеры брали кредиты сами у себя, как искусственно создавались долги у компаний, входивших в холдинг. И как по-барски растрачивались его деньги, в том числе на съемки фильмов с американскими актрисами. Актрисы исчезли, а громадные долги остались, озадачивая правоохранителей нескольких европейских стран.

На рабочем столе у заместителя министра энергетики Михаила Курбатова лежит увесистая папка с документами о долгах холдинга «Энергострим». Рассказывая корреспонденту Forbes о самом проблемном продавце электроэнергии, чиновник не скрывает раздражения. Мало того что на разбирательство с «Энергостримом» он потратил более года — из-за участия в ликвидации холдинга его фото несколько месяцев красовалось на сайте Cоmpromat.ru, а в интернете появилась масса статей с красочными подробностями его личной и профессиональной жизни. По мнению Курбатова, история «Энергострима» — показательный пример того, как чересчур агрессивная скупка активов и наглый вывод средств могут в одночасье похоронить бизнес с выручкой 170 млрд рублей. В сентябре Михаил Курбатов ушел в отставку с формулировкой «по собственному желанию».

Некогда крупнейший частный энергосбытовой холдинг до сих пор не дает покоя многим. Деятельность его руководства расследуют правоохранительные органы России и Германии. В списке кредиторов, заждавшихся возврата средств, — крупнейшие энергокомпании страны и Сбербанк. Сумма долгов, по их оценкам, близка к 60 млрд рублей. Пока кредиторы бьются за свои деньги, компании «Энергострима» по отдельности переходят к новым собственникам.

Взлет «Энергострима» был столь же стремителен, сколь и падение. Всего за три года холдинг стал владельцем 22 сбытовых компаний и продавал каждый десятый киловатт энергии в 16 регионах России.

«Мы не платили дивиденды, мы все средства вкладывали в покупки новых активов, планировав в дальнейшем перейти на одну акцию и выйти на биржу уже единой компанией», — ностальгировал экс-гендиректор холдинга Юрий Желябовский, сочинивший открытое письмо бывшим компаньонам незадолго до того, как был объявлен в международный розыск. Кто стоит за «Энергостримом» и куда делись его деньги?

«Энергострим», как и все другие электроэнергетические компании, — порождение реформы РАО «ЕЭС России». В 2008 году активы монополиста были распроданы в ходе грандиозной приватизации. Компании, производящие энергию, передающие ее по проводам и продающие конечным потребителям, достались разным собственникам. Продавцы (к началу распродажи в структуре РАО было около 70 энергосбытовых компаний) не вызвали большого интереса у крупных инвесторов. Сбытовой бизнес для многих был загадкой, вспоминает директор фонда Spring и один из первых иностранных портфельных инвесторов в энергетику РФ Дэвид Херн: его приобретение означало только покупку клиентской базы и самой функции продавца. «Тогда мало кто понимал, как с этого можно будет получать прибыль», — признается он. Зато учредители ООО «Энергострим», созданного накануне распродаж, эту возможность разглядели.

Скупая сбытовые компании, можно было стать незаменимым звеном в цепочке поставки электроэнергии пользователям и генерировать огромные объемы наличности.

Идея построить такой холдинг возникла у совладельцев группы компаний «Оптима» отца и сына Валерия и Андрея Шандаловых, рассказывает их знакомый. «Оптима», специализируясь на инжиниринге, системной интеграции и других IT-сервисах, обслуживала сетевые компании РАО «ЕЭС России». Шандалов-младший, напротив, утверждает, что вложиться в энергетику его уговорил институтский друг Юрий Желябовский (вместе они учились в МГИМО). Бывший начальник одного из департаментов «ЕЭС России», проработавший там восемь лет, Желябовский заверил, что это «высокодоходная, низкорисковая, долгосрочная инвестиция», говорит Андрей Шандалов.

Желябовский стал гендиректором холдинга и привел с собой команду бывших сотрудников РАО. В частности, назначил своими заместителями Татьяну Бондареву, занимавшуюся в «ЕЭС России» предпродажной подготовкой активов, и Татьяну Муромцеву, возглавлявшую отдел департамента экономического планирования и финансового контроля в РАО. На что он рассчитывал? «Оптима», пишет Желябовский в упомянутом открытом письме, «обслуживала практически все правоохранительные органы, соответственно, обладала связями». Потому Андрей Шандалов занялся вопросами безопасности и взял на себя наиболее щепетильные вопросы, в том числе открытие офшоров (сам Шандалов опровергает это).

Первыми активами «Энергострима» стали компании в Ивановской, Брянской, Пензенской и Орловской областях, приобретенные в 2008 году. Формальным покупателем выступило никому не известное ООО «Строй Деко», в совокупности заплатившее еще существовавшему РАО «ЕЭС России» 1,2 млрд рублей. Откуда деньги? Выручка ОАО «Оптима» в 2008 году составляла 2,3 млрд рублей. Андрей Шандалов утверждает, что сделки проводились «исключительно на личные средства инвесторов» и группа «Оптима» в них не участвовала. Известно, что в «Энергостриме» у них были партнеры — Павел Киселев, совладелец «Оптимы», и бизнесмен Валерий Елисеев, институтский друг Шандалова-младшего и Желябовского. Так или иначе, средства нашлись. Но за последующие два года «Энергострим» приобрел еще 14 компаний. По словам двух источников, близких к основателям «Энергострима», на консолидацию активов было потрачено 26,5 млрд рублей. Желябовский в открытом письме называет цифру поменьше — 15,5 млрд рублей, утверждая, что деньги были заемными. Но история сделок свидетельствует о другом.


Холдинг создавался по принципу пирамиды: после покупок первых четырех «сбытов» менеджмент «Энергострима» стал расходовать их выручку на следующие приобретения, рассказывает бывший член совета директоров «Бурятэнергосбыта» и миноритарий нескольких сбытовых структур Юрий Ивлев. Например, «Ивановская сбытовая компания» через несколько месяцев после обретения нового собственника стала акционером «Белгородской сбытовой компании» и «Бурятэнергосбыта». «Пензаэнергосбыт» купила доли в омском и томском «сбытах», а брянский продавец энергии вскоре оказался совладельцем сразу шести сбытовых фирм. Эта схема воспроизводилась в каждой новой покупке.

Совладельцы «Энергострима», напрямую владевшего лишь миноритарными пакетами акций или игравшего роль управляющей компании, старательно избегали прозрачности. Подконтрольные «Энергостриму» доли находились в постоянном движении от одной аффилированной фирмы к другой. Например, акции «Ивэнергосбыта» за три месяца дважды меняли собственников. Информации о бенефициарах холдинга тоже не было, зато в руководстве сбытовых компаний холдинга заседали одни и те же люди — в большинстве своем из «Энергострима».

В январе — марте 2012 года ООО «Строй эксперт», подконтрольное «Оптиме», продало миноритарные пакеты акций 11 сбытовых компаний «Курскрегионэнергосбыту», подконтрольному «Энергостриму» (в квартальных отчетах компаний эти операции не отражены, но у Forbes есть копии договоров и выписки из депозитариев о смене собственника). Цены сделок странные: в одних договорах они в 2–10 раз ниже рынка, в других — в 5–10 раз выше, замечает Александр Глебов, миноритарий тех же сбытовых компаний. Суммарно «Строй эксперт» должен был получить 3,2 млрд рублей. Но таких денег у покупателя не было (баланс компании на конец 2011 года всего 2,7 млрд рублей). Возможно, договоры предназначены для вывода акций через сбыт, полагает он.

Совокупная выручка компаний холдинга в 2011 году достигла 170 млрд рублей. При этом чистая рентабельность, как сообщали миноритарные акционеры «сбытов» «Энергострима» в письме Владимиру Путину в апреле 2012 года, составляла 0,11% от оборота — в 10–40 раз меньше по сравнению с другими энергосбытовыми структурами России. «Энергострим» не стеснялся в тратах по делу и без, объясняет бывший сотрудник холдинга.

« Бюджета как такового не было, были обязательные расходы типа зарплат — явно выше рыночных, аренды шикарных офисов — обязательно с видом на Кремль, и огромная статья «на жизнь», — вспоминает он.

Ради укрепления своего имиджа в регионах «Энергострим» купил и начал финансировать брянский футбольный клуб «Динамо» (потрачено более 400 млн рублей) и пензенский хоккейный клуб «Дизель» (более 35 млн рублей).

Не скупились и на управленческие расходы. Так, в 2011 году «Ивэнергосбыт» заплатил «Энергостриму» как управляющей компании 207,6 млн рублей, оставшись в итоге с 1000 рублями чистого убытка. А директору «Волгоградэнергосбыта» Александру Машинцеву пришлось уйти с должности, после того как он отказался принимать работы «Энергострима» по договору на управление стоимостью 150 млн рублей, одобренному советом директоров. «Управленческая деятельность «Энергострима» чего-то стоит, на 90% меньше, чем с нас требовали», — жестко объясняет Машинцев.

Как только сбытовая компания входила в «Энергострим», она обзаводилась долгами. «Наши фонды продали «Энергостриму» в 2010 году «Тульскую сбытовую компанию» без долгов, а она через два года оказалась банкротом», — изумляется Дэвид Херн. На конец 2012 года ее чистый долг составлял 8,7 млрд рублей при выручке 12 млрд рублей.




Самое интересное в финансовых операциях «Энергострима» — внутрикорпоративные займы. В этих многоходовых сделках можно разбираться часами.

У Forbes есть копии огромных — на несколько листов формата А3 — схем перераспределения акций, подготовленных постфактум в одной из компаний Шандаловых (по словам двух источников, близких к «Оптиме» и «Энергостриму»). Если обобщить все данные, получается, что компании-акционеры энергосбытовых фирм взяли взаймы у них же, а также у нескольких банков в целом 23,6 млрд рублей, после чего перепродали свои доли в «сбытах»-кредиторах нескольким офшорам. Причем оплата сделок по договорам продажи наступает в 2020 году. «Смысл операций в том, чтобы лишить компанию-заемщика возможности расплатиться по долгам, — объясняет партнер юридической фирмы King & Spalding Илья Рачков. — У ООО нет ни имущества — оно продано, ни денег — они должны поступить только в 2020 году».

В итоге владельцами от 0,1% до 38% в уставных капиталах 13 сбытовых энергокомпаний стали офшоры «Кваттро лимитед», «Глобал Ревард Лимитед» и «Санстрак Энтерпрайзес лимитед». Два источника, близких к «Энергостриму», говорят, что это фирмы Желябовского. Среди активных заемщиков сбытовых компаний Forbes также обнаружил по меньшей мере семь фирм, владельцами которых были или являются Шандаловы, Киселев и аффилированные с ними люди. Крупнейшим заемщиком оказался «Строй эксперт» — по базе Высшего арбитражного суда (ВАС) Forbes насчитал иски на взыскание с нее долгов на 11,3 млрд рублей. Желябовский в своем открытом письме утверждал, что вместе с процентами компании Шандаловых должны фирмам «Энергострима» около 20 млрд рублей.

Судя по служебной записке, которую летом 2012 года составил гендиректор ООО «Энергострим-Энергосбыт» Александр Щербаков, в самих сбытовых компаниях решения о займах принимались по принципу «Рома, дашь? — Дам» или «Рома, а можешь взять? — Да могу» (копия записки есть у Forbes). По словам источников, знакомых с акционерами «Энергострима», долгое время операции по займам и перетасовкам акций происходили с ведома Шандаловых, однако осуществлял их Желябовский. «Андрей Шандалов не силен в таких схемах», — говорит один из знакомых Шандалова. «К займам мы отношения не имеем, — отрицает Андрей Шандалов. — Это касается не только сбытовых компаний, но еще и множества фирм-однодневок, обслуживавших интересы менеджмента «Энергострима».


До конца 2011 года владельцам «Энергострима» везло. Сама модель рынка позволяла сбытовым компаниям, собирающим платежи на многомиллиардные суммы, не отказывать себе в тратах. «Сбыты — это кровеносная система энергетики, без них никак», — замечает Михаил Курбатов.

Перекрыть денежный поток могло только лишение сбытовой компании статуса участника оптового рынка электроэнергии, чего не происходило: Минэнерго пеклось о системе, от которой зависела жизнедеятельность целых субъектов Федерации. А внушительные обороты делали «сбыты» желанными клиентами у банков, обслуживавших их счета еще во времена РАО «ЕЭС России». Одним из основных кредиторов «Энергострима» стал Сбербанк. Он предоставил займы сбытовым компаниям холдинга на сумму примерно 5 млрд рублей, сообщил Forbes представитель Сбербанка. Всего же компании «Энергострима» заняли в разных банках 17,3 млрд рублей (по данным, предоставленным Сбербанком в Минэнерго).

«Энергострим» умело пользовался и рыночными правилами — вернее, недочетами в них, объясняет Михаил Курбатов. При этом доходы сбытовых компаний формально регулировались — надбавка при продаже электроэнергии должна составлять не более 2,5% выручки, «сбыты» могли легально зарабатывать в три-четыре раза больше. Например, продавая свет предприятиям с неравномерным потреблением электроэнергии по повышенным ставкам: до 11 рублей за 1 кВт при среднем тарифе по стране 2,2 рубля. Делалось это с размахом. «Путин приезжал в каждый регион, и бизнесмены хором просили его изменить правила, произнося загадочную аббревиатуру: «ЧЧИМ!» — рассказывает замминистра (ЧЧИМ, число часов использования мощности — термин, характеризующий равномерность потребления энергии).

Но смена правил, не устраивающих бизнес, затягивалась. По мнению источника в правительстве, в этом есть большая заслуга Желябовского, обладавшего лоббистскими ресурсами в министерстве, — он приятельствовал с бывшим министром энергетики Сергеем Шматко.

«Шматко не давал слова сказать оппонентам «Энергострима», был к холдингу очень лоялен», — подтверждает энергетик, часто присутствовавший на совещаниях в Минэнерго.

Сам Сергей Шматко через представителя отказался от комментариев.

Кончилось все в один день. «Завтра в 9 часов утра чтобы у меня был согласованный проект постановления правительства, который решит проблему сверхприбылей у энергосбытовых компаний», — скомандовал чиновникам Владимир Путин в ноябре 2011 года. Правила переписали буквально за ночь, оставив компании, привыкшие жить на широкую ногу (у некоторых надтарифные доходы составляли до 80% выручки) с одной базовой сбытовой надбавкой.


В один прекрасный день создателям «Энергострима» изменило чутье. Незадолго до краха империи ею начали интересоваться покупатели. В частности, осенью 2011 года с ее владельцами вел переговоры подконтрольный государству энергохолдинг «Интер РАО». Но не удалось договориться ни по сумме сделки, ни по ее условиям: Шандаловы торопились с предложениями, но отказывались дать разрешение на due diligence, говорит источник, близкий к обсуждавшейся сделке. По словам двух знакомых Шандаловых, отец и сын заказывали Deutsche Bank оценку бизнеса и получили цифру $2 млрд.

«А дальше Андрей почувствовал себя миллиардером и снижать цену продажи не захотел», — замечает один из них. «Интер РАО» же был готов заплатить не более $500 млн (представитель «Интер РАО» от комментариев отказался). Но в «Энергостриме» не учли, с кем имеют дело. Председателем совета директоров «Интер РАО» до лета 2011 года был вице-премьер Игорь Сечин (он ушел в отставку в ходе одобренной Кремлем замены чиновников в руководстве госкомпаний). C конца 2011 года для «Энергострима» началась черная полоса. 19 декабря с критикой на компанию обрушился Владимир Путин. Он обвинил холдинг в выводе средств на сумму более 25 млрд рублей, назвав основного, по его мнению, бенефициара этих операций — «господина Желябовского».

Вскоре после этого произошел раскол между создателями «Энергострима». Бывшие друзья и партнеры начали обвинять друг друга в проблемах холдинга. По версии Шандаловых, Желябовскому они слепо доверяли, а он обманул их, похитив акции и средства холдинга. Якобы Шандаловы не занимались операционным управлением и «о кошмарной ситуации в компании» узнали из выступления Путина. У опального компаньона (по данным ЕГРЮЛ, Желябовский оставался гендиректором «Энергострима» до июня 2012 года) был другой вариант: Шандаловы обманывали его, вынуждая сбытовые компании выдавать многомиллиардные займы аффилированным с «Оптимой» фирмам и разоряя таким образом «Энергострим».

Критика Путина вызвала панику в банках-кредиторах «Энергострима», которые стали требовать досрочного погашения займов и отказываться выдавать новые, рассказывает сотрудник холдинга. Весь 2012 год в авральном режиме «Энергострим» сокращал долги перед банками, так как именно с этой стороны могли прийти первые иски на банкротство. Но из-за этого росли долги перед генерирующими и сетевыми компаниями — к началу 2013 года они, по словам представителей двух кредиторов холдинга, превысили 40 млрд рублей.

Несмотря на многомиллиардные долги, Андрей Шандалов не проявлял беспокойства, рассказывает его знакомый. Как говорит бывший сотрудник холдинга, его акционеры еще рассчитывали продать хозяйство «Энергострима»: было даже подписано соглашение о намерениях с неким покупателем. «На переговоры приходил человек из окружения Сечина, сделка готовилась», — утверждает он. По словам другого источника, знакомого с деталями готовившейся сделки, переговоры велись от имени «Роснефтегаза» — материнской компании «Роснефти» (Игорь Сечин в мае 2012 года был назначен президентом «Роснефти» и вошел в совет директоров «Роснефтегаза»). Он видел соглашение о намерениях, датированное 2 апреля 2012 года, но на документе стояла только одна подпись — Желябовского. В «Роснефтегазе» отказались от комментариев. И эта сделка не состоялась.

Совсем уж отчаянная попытка продаться за бесценок «Росэнергоатому» была предпринята в конце 2012 года, признается директор «Росэнергоатома» по сбыту Александр Хвалько. «Но было понятно, что мы купим себе долги», — объясняет он.

В феврале 2013 года Путин вновь публично вспомнил об «Энергостриме», поинтересовавшись, почему не возбуждаются уголовные дела против руководства компаний, накопивших огромные долги, и пообещав «найти потерпевших». К тому моменту было открыто несколько дел по факту мошенничества в разных региональных компаниях.

Скандал вышел за пределы России: входившая в холдинг «Тулаэнергосбыт» оказалась владельцем немецкой энергосбытовой фирмы TelDaFax, историю с которой СМИ Германии называют «самым громким и большим делом о банкротстве». В течение 2,5 лет тульская фирма выдавала займы и покупала ценные бумаги у TelDaFax, находившейся в предбанкротном состоянии. В июне МВД предъявило экс-заместителю директора «Энергострима» Роману Михальченко обвинение в мошенничестве. Экс-директор «Тверьэнергосбыта» Павел Поляк в августе был задержан спецназом ФСБ прямо в московском ресторане «Карусель», он обвиняется в злоупотреблении полномочиями. Сам Желябовский и два его зама объявлены в международный розыск и, по словам бывших коллег, сейчас находятся в Лондоне. Forbes передал вопросы Желябовскому через его знакомых, но на момент подготовки октябрьского номера он на них так и не ответил.


К концу 2011 года, когда на «Энергострим» обрушился гнев Владимира Путина, сумма долга холдинга составляла 7,3 млрд рублей — почти четверть всех долгов на рынке перед энергогенерирующими компаниями.

По правилам отрасли за долги компании холдинга следовало лишить статуса гарантирующего поставщика и участника рынка, а их сбытовые функции разыграть на конкурсе. Но руководство «Энергострима» кормило всех обещаниями расплатиться с долгами, и Минэнерго притормозило процесс лишения. Но в мае 2012 года сменился кабинет министров, и кресло Сергея Шматко занял Александр Новак — выходец из министерства финансов. Его заместитель Михаил Курбатов вплотную занялся проблемным холдингом.

«Энергострим» — это была нога с гангреной, и надо было ее спасти или отрезать. Было страшно, и отрезать совсем не хотелось», — вспоминает Курбатов.

В конце 2012 года лопнуло терпение кредиторов. «Платить совсем перестали, — объясняет генеральный директор «Газпром энергохолдинга» Денис Федоров. — Я пришел к Курбатову от имени всех и сообщил, что будем лишать фирмы «Энергострима» статуса участников рынка. Курбатов предупредил, что обратного пути не будет».

В то время как чиновники Минэнерго раздумывали, дать ли «Энергостриму» еще один шанс, из постановления правительства, регулирующего энергосбытовую деятельность, после внесения поправок исчезла строчка о том, кто должен исполнять функции ушедшей с рынка сбытовой компании на время конкурса. Конкурс мог затянуться на год, и у впавшей в немилость компании по-прежнему оставались функции сбора платежей, но исчезал бы смысл платить по счетам. То есть операция по сбору денег могла повториться.

Курбатов решил действовать. Процесс изгнания структур «Энергострима» с рынка он называет спецоперацией. Замминистра вызывал недовольных губернаторов, объяснялся с профсоюзами сбытовых компаний, вел переговоры с банками и Почтой России, принимающей платежки от граждан. В январе 2013 года сразу шесть «сбытов» «Энергострима» были лишены статуса участников рынка, а их функции временно передали другим энергокомпаниям. К лету с рынка удалили еще четыре компании. «Энергострим» теперь — это бизнес, который невозможно возродить, констатирует Андрей Шандалов. По его словам, это стало бессмысленным после лишения фирм холдинга статуса участника рынка.

Кто будет расплачиваться по долгам, общая сумма которых близка к 60 млрд рублей?


Условия конкурсов на исполнение энергосбытовых функций предполагают, что победитель выкупит долги, накопленные сбытовыми компаниями перед производящими компаниями. Но желающих брать на себя весь объем пока не нашлось ни в одном регионе. Вероятно, пройдут еще три-четыре этапа конкурса и победители в итоге выкупят долги по 20%, максимум 40% от номинала, полагает Александр Хвалько из «Росэнергоатома» (сбытовые компании «Энергострима» должны концерну 5,3 млрд рублей). О желании поучаствовать в конкурсе на сбытовой бизнес сообщилигенеральный директор «Энергосбытовой компании Русгидро» Иван Абрамов, руководитель «ТНС энерго» Дмитрий Аржанов и глава ЗАО «КЭС-Энергосбыт» Сергей Емельченков.

Но кредиторы ждать не готовы. Главы «Газпром энергохолдинга», «Евросибэнерго» и «КЭС-холдинга», объединившись, наняли частных юристов из сыскного агентства Akin Gump Straus Hauer & Feld, чтобы попробовать разыскать средства, выведенные за рубеж. По словам источника, знакомого с расследованием, удалось найти около €100 млн на иностранных счетах. Компании-кредиторы намерены подавать уголовные иски в суды Швейцарии, рассказывают их сотрудники.

Борьба за долги идет и в российских судах. Почти все заемщики сбытовых компаний, аффилированные или дружественные с Шандаловыми, в 2012 году поменяли место регистрации на Удмуртию и начали банкротиться. Переезд в Удмуртию часто проходил в один день и совпадал с первыми исками к заемщикам от энергосбытовых компаний. На сцене появился офшор с Британских Виргинских островов — Exard System Inc. «Сбыты»-кредиторы принялись переуступать ему свои долги, разрешая расплатиться после их погашения заемщиками. Например, «Брянскэнергосбыт» в январе 2013 года уступил Exard System требования на сумму 1,2 млрд рублей, а в апреле сам начал банкротиться. Следом с долгами на сумму 1,9 млрд рублей расстались «сбыты» из Орла и Омска, и весной же вступили в процедуру банкротства. В августе права требования 1,2 млрд рублей переуступила читинская сбытовая компания. Банкротство начато и в новгородской, пензенской и тверской сбытовых фирмах. Общая сумма заявленных претензий к этим банкротящимся фирмам (по базе ВАС) — 28,2 млрд рублей.

Сбербанк намерен оспаривать переуступку долгов: это безвозмездные, а значит, сомнительные сделки, подчеркивает представитель банка. Exard System, объясняет он, собирает долги для того, чтобы иметь контроль в банкротствах, в том числе выбирать арбитражного управляющего. С контрольным пакетом голосов компания-офшор сможет блокировать решения собраний кредиторов об оспаривании проведенных сделок по выводу имущества и денег.


Когда стало понятно, что империя «Энергострима» рушится, на ее куски вдруг нашлись претенденты. В день изгнания первых сбытовых компаний с рынка представитель Желябовского пообещал кредиторам, что вскоре «сбыты» «Энергострима» будут куплены структурами владельца «Русснефти» Михаила Гуцериева. Миллиардер договаривался об этом через своего давнего знакомого — предпринимателя Сергея Веремеенко, рассказывают два собеседника Forbes, близкие к переговорам. Источник, знакомый с Гуцериевым, утверждает, что инициатива исходила от «Энергострима» и поддержки у бизнесмена не нашла. Тем не менее в конце 2012 года в 11 «сбытах» холдинга, согласно данным самих компаний, появились новые совладельцы: офшор Ivlet Group Inc и некто Назир Тляшев.

Голливудский продюсер уфимского происхождения Назир Тляшев выпускал фильм «Белый лебедь» с балериной Софьей Аржаковской, третьей женой Веремеенко, в главной роли. Автором идеи и соинвестором фильма был Михаил Гуцериев. Сам Веремеенко не раз приходил в банки-кредиторы «Энергострима» и назывался его представителем, рассказывают сотрудники банков и других кредиторов холдинга. Веремеенко и Тляшев не ответили на вопросы журналистов, Гуцериев через своего представителя отказался от комментариев.

В истории «Энергострима» еще не скоро будет поставлена последняя точка. «Надо признать: большинство денег уже ушло, — разводит руками Михаил Курбатов. — Зато мы поменяли настроения. Раньше «сбыты» могли относиться к платежам, как в 1990-х относились к налогам: платили только трусы. Теперь все будет не так. Не платишь — уходишь с рынка». Вопрос, все ли усвоили этот урок. Слишком уж соблазнительно быть генератором кеша.

После сдачи номера в печать в редакцию Forbes через своего адвоката Владислава Мусияку обратился Юрий Желябовский. Он утверждает, что главная проблема, приведшая акционеров «Энергострима» к конфликту, а саму компанию — кризису, является «задолженность семьи Шандаловых в 27 млрд рублей» перед фирмами холдинга.




[Прошу Вас провести проверку и принять меры в отношении преступной группы, в которую входят Шандалов Валерий Михайлович, Шандалов Андрей Валерьевич, Киселев Павел Леонидович. В период с 2008 г. по 2011г., используя как подставные коммерческие структуры, так и компании, в которых они официально являлись акционерами/бенефициарами, они получили займы от энергосбытовых компаний Холдинга «Энергострим» на общую сумму 17 млрд. руб.

Полученные по займам денежные средства использовались для скупки различных активов или выводились за рубеж и, как показали дальнейшие события, изначально не планировались к возврату. Часть денежных средств была обналичена через инфраструктурные компании, подведомственные вышеуказанным лицам. Таким образом, используя различные преступные схемы, было выведено 17 млрд. рублей, чем был причинен ущерб в особо крупном размере энергосбытовым компаниям Холдинга «ЭНЕРГОСТРИМ».

Невозврат данных средств приведет к банкротству большого количества сбытовых компаний — гарантирующих поставщиков Холдинга «ЭНЕРГОСТРИМ», которые эти средства выдавали в виде займов. Около 20 млрд. руб. (17 млрд. руб. плюс проценты по займам) не получат генерирующие и сетевые компании, которым придется зафиксировать убытки в размерах этой суммы, что вызовет срыв ремонтных программ сетевых и генерирующих компаний и поставит под угрозу прохождение отопительного сезона 2012 — 2013 гг. А сам факт банкротства гарантирующего поставщика приведет в регионе к коллапсу энергоснабжения потребителей, основная часть которых — население. Таким образом, все это кардинальным образом скажется на энергобезопасности страны.

Мной на протяжении 2012 года по возврату займов велись с Шандаловым В.М. переговоры, которые не дали положительного результата. Также мне стало известно, что коммерческие структуры, используемые вышеуказанной группой с целью вывода денежных средств с энергосбытовых компаний, созданы только для совершения незаконных финансовых операций, а руководство в них осуществляется через подставных лиц.

2 июня 2012 года состоялась по моей инициативе встреча с Шандаловым В.М, в очередной раз я пытался убедить вернуть займы. На это Шандалов В.М. стал угрожать мне и моим близким физической расправой, а также уголовным преследованием, сказав, что возвратов по договорам займов не будет, и предложил мне отдать им бесплатно все принадлежащие мне акции и доли в компаниях Холдинга «ЭНЕРГОСТРИМ», а управление Холдингом передать своему сыну Шандалову A.B. В связи с моим отказом принять это предложение Шандалова В.М., по инициативе вышеуказанных лиц начались публикации в прессе клеветнического характера, а 22 июня 2012 года неизвестные лица с нарушением действующего законодательства внесли изменения в регистрационные документы ООО «ЭНЕРГОСТРИМ», на основании которых я был отстранен от занимаемой должности. Также, используя подложные сведения, данной группой было направлено в Генеральную прокуратуру России заявление о привлечении меня к уголовной ответственности.

На протяжении последнего времени в мой адрес поступают угрозы физической расправы от неизвестных лиц с требованиями передать активы энергосбытовых компаний Шандаловым, в связи с чем я опасаюсь применения насилия в отношении меня и моих близких родственников.

Угрозы поступают также в адрес высшего менеджмента Холдинга.

В настоящее время денежные средства, выведенные с энергосбытовых компаний, не возвращены. Таким образом, участники вышеуказанной группы совершили хищение денежных средств в сумме 17 млрд. рублей с целью дальнейшей легализации путем использования различных преступных схем.

На основании изложенного прошу:

принять соответствующие меры в отношении Шандалова Валерия Михайловича, Шандалова Андрея Валерьевича, Киселева Павла Леонидовича, ответственных за вымогательство, угрозы, хищение и легализацию денежных средств в особо крупном размере.]

Кроме того, в распоряжение Forbes поступило соглашение о купле-продаже акций, из которого следует, что в декабре 2010 года Желябовский приобрел акции 14 энергосбытовых компаний, а также одной трети управляющей компании ООО «Энергострим», заплатив за это 2,5 млрд рублей соучредителю холдинга Владимиру Елисееву и оформив покупку на несколько офшорв и фирм российской юрисдикции.



В интервью Forbes Юрий Желябовский рассказал о конфликте с партнерами и образовании многомиллиардных долгов

После выступления президента Владимира Путина в декабре 2011 года, в ходе которого Юрий Желябовский был назван в числе « оборзевших энергетиков», замеченных в коррупционных схемах, экс-глава «Энергострима» уехал за границу и ни разу не давал интервью. В октябрьском номере журнала вышла статья о создании и крахе «Энергострима»: «Афера на 60 млрд рублей: как рухнул крупнейший частный продавец электроэнергии», после чего Юрий Желябовский согласился ответить на вопросы Forbes через своего адвоката.

— На старте у «Энергострима» было три стороны учредителей: я, Валерий и Андрей Шандаловы (отец и сын) и Владимир и Валерий Елисеевы (отец и сын). С Андреем [Шандаловым] и Валерой [Елисеевым] мы вместе учились в МГИМО, к тому моменту знали друг друга 15 лет и очень близко общались. Мы были равными партнерами, но ни у кого не было пропорциональной доли: в некоторых сбытовых компаниях у одних учредителей был контроль, в некоторых – небольшая доля. Все было структурировано шиворот-навыворот, потому что я считал это временной конструкцией: были планы по переходу на одну акцию. Елисеевы решили продать свою долю из-за конфликта, случившегося летом 2010 года. Мы тогда покупали так называемые «московские сбыты» – «Белгородэнергосбыт», «Смоленскэнергосбыт», «Тверьэнергосбыт» и «Курскрегионэнергосбыт» – и Шандаловы обвинили Валерия Елисеева о том, что в ходе сделки тот договорился с продавцами и 100 млн рублей положил к себе в карман. К тому времени «Энергострим» уже выдал первый заем в 2 млрд рублей фирме «Стройэксперт», подконтрольной Шандаловым, и Андрей [Шандалов] заявил, что он не видит смысла возвращать эти деньги в общую компанию, если они потом будут украдены Елисеевым. Начались дрязги, Шандаловы с Елисеевыми заочно обвинили друг друга в воровстве. Осенью 2010 года я встретился с Владимиром Елисеевым, который сказал: как только такое происходит между партнерами, надо расходиться. И предупредил, что сначала предложит свою долю нам, а если мы по цене не договоримся, будет иметь моральное право продать ее на сторону. Я от имени «Энергострима» провел сделку по выкупу, которая завершилась в апреле 2011 года. В результате у нас с Шандаловыми оказалось по 50% «Энергострима».

— Как вы можете объяснить следующую схему: компании-акционеры энергосбытовых фирм взяли у них же взаймы, а также у нескольких банков в целом 15,1 млрд рублей, после чего перепродали свои доли в «сбытах»-кредиторах нескольким офшорам, якобы принадлежащим вам. Причем оплата сделок по договорам продажи наступает в 2020 году и вряд ли сбудется.

— Неправильно смешивать все в одно. Просто в «Энергостриме» все было структурировано как попало, так как компания быстро росла, зачастую фирмы владели сами собой, и, для того чтобы аккумулировать 100% компании на одном юридическом лице определенной юрисдикции, надо было упорядочить структуру владения и перевести все акции во внешний контур. Внутрикорпоративные займы действительно были, но все компании должны были влиться в единую структуру, а должники – расплатиться своими активами. «Энергострим» действительно принадлежал в основном различным офшорам. В силу проводящихся сейчас следственных процедур я не хотел бы комментировать какие-то вопросы об офшорах, но 80% того, что мне причисляется, – не мои компании.

— У вас есть какая-то подготовленная позиция для правоохранительных органов?

— Этот вопрос я бы не хотел комментировать.

— Что послужило причиной вашего конфликта с Шандаловыми?

— Зависть и деньги. Конфликт давно назревал. Может быть, они его изначально задумали. Формально он, конечно, возник из-за первого займа, который был выдан «Стройэксперту» и не вернулся в холдинг. После выхода Елисеевых из бизнеса я снова сказал Шандаловым: возвращайте деньги. И у них начались отговорки: то девочка, которая занималась финансовыми проводками, ушла в декрет, то финансовый директор, у которого вся база займов была, умер, то налоговые последствия надо просчитать. Это был долгий процесс, много обсуждений и встреч, но у меня не было сомнений, что деньги вернут, поскольку существовали официальные договоры на этот счет, в 80% компаний-заемщиков Шандаловы были акционерами напрямую и больше половины займов предоставлялось под залог активов. Как раз активами, в том числе из тех, что принадлежали их семейной компании «Оптима», и предлагалось закрыть часть займов. Я был не против, но процесс оценки активов тоже затягивался.

Дружба между нами закончилась в сентябре 2011 года. «Энергострим» владел командой «Динамо-Брянск», она играла в Кубке России и в 1/8 финала встречалась с «Зенитом». Мы устроили корпоративную поездку в Питер: понятно, что положительный исход был маловероятен, но для команды, ее болельщиков и холдинга это было событие. Андрей [Шандалов] тогда демонстративно не поехал.

Тогда же, осенью 2011 года, я запретил продлевать займы Шандаловым и решил начать судиться, как только срок возврата окончится. В трех регионах – Туле, Брянске и Смоленске – правоохранительными органами были возбуждены три уголовных дела по факту невозврата займов и нанесения ущерба фирмами Шандаловых сбытовым компаниям. Как оказалось, Шандаловы скрыли тогда от менеджмента холдинга, что полиция еще раньше заинтересовалась их организациями, подозревая в хищении средств, выданных им «Энергостримом» в качестве займов. Допрашивались генеральные директора их фирм, проводились выемки документов.

В конце 2011 года разговоры между мной и Шандаловыми велись сквозь зубы. А 19 декабря было памятное выступление Владимира Путина на Саяно-Шушенской ГЭС, где меня называли в числе людей, которые причиняют ущерб энергетике. Это был джек-пот для Шандаловых. Политический удар такой силы по мне, конечно, развязал им руки.

— Как вы считаете, кто может стоять за фактом появления вашей фамилии в тех бумагах, что легли на стол к Путину?

— Это некое таинство. Понятно, что наибольшую выгоду от этого получили мои бывшие партнеры, но кто бумагу занес, я однозначно сказать не могу, это многим могло быть интересно. Холдинг рос, не всем это нравилось, так что можно строить много теорий заговора.

— Правда, что незадолго до выступления Путина покупкой «Энергострима» интересовалась «Интер РАО»?

— Я про этот интерес узнал только из вашей статьи. Это значит, Шандаловы вели переговоры сепаратно. Об этом со мной не разговаривали, и в саму компанию запросов не было. Был другой интересант на покупку, он появился позднее, в феврале 2012 года. Купить холдинг хотели структуры, близкие к «Роснефтегазу». То есть это не было официальное предложение от «Роснефти», но фамилии людей, которые приходили на переговоры, говорили сами за себя – аффилированность была однозначная. Когда они предложили купить компанию, я, естественно, сразу же согласился. Соглашаться было легко: после того как твое имя в таком контексте называет президент, надо продавать бизнес, а дальше чем-то другим заниматься.

Шандаловы к продаже были настроены негативно. Называли стоимость 60 млрд рублей. Я-то считал, что компания на тот момент стоит 10-15 млрд рублей, а они: «Нет, 45-60 млрд». Я говорю: «Хорошо, давайте остановимся на 30 млрд, вы мне мои 15 млрд выплачиваете, и я сразу ухожу». Но такой вариант не прошел, в итоге мы провели due diligence и получили оценку в диапазоне 6-14 млрд рублей. Шандаловы предложили цену продажи 12 млрд рублей, хотя покупатели в последний момент пытались сбить ее на 20%. Я потратил два часа на убеждение, что надо давать 12 млрд, потому что у Андрея Шандалова в тот момент были миллиарды в голове и он не согласился бы даже на снижение на 1 рубль от названной им суммы. В итоге в апреле 2012-го мы получили письмо с подтверждением нашей цифры. Но компанию в итоге не продали, потому что мои партнеры перешли в режим молчания и пропали. Позже объясняли это тем, что «продавать этому человеку нельзя». А только свою долю я не мог продать, это не было никому интересно.

— Когда вы в последний раз виделись со своими бывшими партнерами, пытались ли договориться?

— После несостоявшейся сделки мне удалось выловить старшего Шандалова только 2 июня в Германии. На той встрече я услышал, что должен отдать им все: «Это же Россия, ты же понимаешь, это наше решение». Мы беседовали больше 2 часов, под конец Валерий Шандалов согласился встретиться через неделю в Москве и обсудить мирные пути выхода. По сути, у нас было соглашение, правда, не письменное, что при любом разногласии мы делим компанию и расходимся. Такой вариант разделения был даже подготовлен весной: я предложил взять половину компании, но с максимальной долговой нагрузкой, поскольку был уверен, что они не найдут менеджмент, способный управлять такой компанией. Потом эта тема замылилась. Однако по возвращении в Москву Шандаловы тут же провели собрание участников холдинга, каким-то образом подписав протокол по смене генерального директора у номинальных акционеров ООО «Энергострим». Реального собрания акционеров холдинга не проводилось. И написали заявление в Генпрокуратуру. После чего все и завертелось.

— За что вы сейчас боретесь? Большинство компаний, принадлежавших вам, лишены статуса участников рынка электроэнергии.

— Да, но у них есть кредиторы. И мне кажется, это моя святая обязанность – добить Шанадаловых на тему возврата хоть каких-то денег. Неправильно, чтобы просто так растворилось 27 млрд рублей, а именно это сейчас и происходит: Шандаловы банкротят компании-должники. Самое абсурдное, что некоторые должники ликвидированы с помощью налоговой. Например, ряд компаний были должны около 2 млрд рублей действующим сбытам, а налоговая №46 города Москвы просто ликвидировала их. Одну ликвидацию – компании «Профэнергосбыт», которая должна Белгородскому сбыту более 500 млн рублей, удалось оспорить. Но по четырем остальным, которые также были ликвидированы, пока таких решений нет.

— Это несколько идеалистично – будучи в международном розыске, вести какую-то борьбу со своими оппонентами и рассчитывать выиграть.

— Это вопрос принципа, а не вопрос логики. Шандаловы и их представители неоднократно выходили на меня с предложениями о мировой: «Давай все забудем, снимем с тебя и всех обвинения и закончим этот спор, только прекрати бороться». Но я мириться не намерен, ведь «Энергострим» – это мое детище, которое я создал с моей командой, и которое было намеренно разрушено, так же как жизни и карьеры многих людей. Не говоря уже о созданных многомиллиардных долгах компаниям энергетики.

— Рассчитываете ли вы вернуться в Россию?

— Я ищу справедливости в сложившихся условиях. Вернуться пока не рассчитываю.

Источник: "Форбс", 07.10.2013