Венчурный Денис Шафраник и стартапер Владимир Кириенко

О том, как под влиянием санкций бизнесмены и банкиры пытаются переписать бизнес на роственников, писалось немало. Известно, что сын директора банка "Россия" Николая Шамалова Кирилл купил долю Тимченко в "Сибуре", часть бизнеса 21-летний Аркадий Абрамович владеет нефтегазовой компаний Zoltav, Борис Ротенберг продал сыну Роману долю в бизнесе в Финляндии, Игорь Ротенберг получил от своего отца 26,4% «Мостотреста». Дети же чиновников более ограничены в выборе бизнеса — кроме санкций, им еще нужно держаться в рамках деклараций о семейных доходах. Однако статус близкого родственника высокопоставленного госслужащего позволяет делать бизнес иного рода: привлекать инвестиции под фамилии родителей.

Как сообщается в расследовании Русского Forbes, дети бывших и действующих чиновников все чаще меняют банковские должности на свой бизнес по управлению активами. Они создают private equity и венчурные фонды с использованием собственных средств и привлекают десятки миллионов долларов сторонних инвесторов. Деньги и патриотизм не всегда стоят рядом, поэтому, несмотря на санкции, большинство проектов иностранные.

Мирный атом

В 2013 году сын главы «Росатома» Владимир Кириенко и его партнер Александр Айвазов открыли компанию, занимающуюся инвестициями в венчурные проекты, с начальным капиталом $47,8 млн. Сумма была близка к атомной массе титана, поэтому партнеры назвали ее Titanium Investments (одноименное российское юрлицо принадлежало структурам Владимира Кириенко). Кириенко-младший избегает публичности и не стал давать комментариев для Forbes. По словам Айвазова, партнеры познакомились в 2009 году, когда вместе с Кириенко делали в Нижнем Новгороде проект премиум-кинотеатра «Романов Синема». Средства для фонда, по словам Айвазова, Кириенко получил от успешной продажи доли в Саровбизнесбанке (ранее Владимир Кириенко возглавлял его), а Айвазов заработал на продаже в 2012 году коммерческой недвижимости — 40% кинотеатра «Романов Синема» и 25%-ной доли в компании «Норд Капитал».

Кириенко занимал должность председателя совета директоров Titanium и, по словам Айвазова, был основным финансовым инвестором. И если Айвазов инвестировал, например, $2 млн, то Кириенко мог вложить в разы больше.

Кириенко приходил на заседания совета директоров компании и тратил на нее 10–12 часов в неделю. Айвазов взял на себя задачи по управлению инвестициями. «Подбор и математика — за мной, я его [Кириенко] «операционкой» не гружу. Я взял на себя эту задачу, чтобы компенсировать диспропорции в инвестициях», — говорил Forbes Айвазов.

К концу 2014 года Titanium Investments проинвестировал более десятка проектов, преимущественно это израильские стартапы.

Сфокусироваться на России компании не удается, так как в стране, по мнению партнеров, нет достаточного количества достойных проектов.

«Израиль — это площадка номер два по числу стартапов после Штатов. В США с нашими деньгами сложно что-то делать. Также в Израиле близкая и понятная нам ментальность, разумные оценки для входа. Их рынок невелик, поэтому они строят глобальные продукты», — рассказывает Айвазов.

В компании считают, что израильские проекты могут увеличить вложения в 5–6 раз на горизонте 3–5 лет, а в России — в 3–4 раза на горизонте трех лет, но максимальный потолок для роста технологических компаний в России ограничен $200 млн. Появления новых Mail.ru и «Яндекса» Айвазов и Кириенко не ждут.

Обычно Titanium старается получить от 2% до 20% в каждой компании, вкладывает от полумиллиона долларов с горизонтом до пяти лет. Компания не инвестирует на раннем этапе (seed-инвестирование), а вкладывает средства вместе с уважаемыми инвесторами (например, Blumberg Capital). Ей интересны проекты с аудиторией не менее 1,5 млн человек в России и не менее 5 млн человек в Израиле.

В России наиболее крупный проект Titanium Investments — «Фабрика online» (вложено $6 млн). Компания занимается онлайн-играми, в частности, известна проектом «Герои Онлайн». Среди других российских проектов Cloudpayments — решение для рынка электронной коммерции и сервис для пробуждения «Будист» (на Западе Wakie). Остальные проекты — израильские стартапы: сервис 365scores — онлайн-трансляции спортивных мероприятий, календарь для делового человека в смартфоне Any.do, оптимизатор фотопотока Moment.me, Drippler — приложение с новостями для гаджетов, а также три компании, которые занимаются рекламными и маркетинговыми технологиями, — BrightInfo, FeedVisor, Mentad.

Айвазов планирует увеличить капитал компании. «Существенных проблем увеличить объем инвестиций мы не видим. Деньги перестали быть проблемой. Самое главное, чтобы ты доказал, что умеешь зарабатывать деньги как для себя, так и для остальных», — говорит он.

После того как летом 2014-го были введены очередные санкции со стороны ЕС, фотография Кириенко пропала с сайта фонда, хотя информация о нем оставалась в кэше поисковика «Яндекс».

По словам Айвазова, они с Кириенко решили на этом этапе перераспределить активы, и Владимир сконцентрировался на других проектах. «Суть сделки раскрыть не могу, она была хитрой изначально, но он передал свое участие в компании», — сказал Айвазов.

Ермак из Лондона

Сын бывшего министра энергетики Юрия Шафраника Денис в середине 1990-х поехал учиться в английскую школу Челтнем, а затем окончил Лондонскую школу экономики и одновременно Университет нефти и газа им. Губкина в Москве. Но в отличие от отца он не пошел в реальный сектор, а девять лет работал в английском инвестбанке Barclays Capital. Шафраник-младший в должности вице-президента курировал сектор энергетики и коммунального хозяйства. По его словам, он занимался проектами в сфере энергосбережения и возобновляемых источников энергии, участвовал в финансировании строительства электростанций на Ближнем Востоке. Кроме того, параллельно помогал команде Ильи Беляева, которая организовывала в Barclays финансирование практически всех крупнейших российских компаний. В 2012 году карьера русских в английском банке прервалась. «Мы сказали, что уходим из Barclays. Надоело работать в большой структуре. Хотя мы трудились в достаточно интересное время», — говорит Беляев. И хотели заниматься собственными проектами и начали с венчурных инвестиций, добавляет Шафраник.

Владимир Кириенко (слева) питает особый интерес к израильским старт-апам. Денис Шафраник (справа) мечтает сделать планету прекраснее

Вместе с Беляевым и еще одной русскоговорящей сотрудницей банка Эстер Голдберг он открыл в 2012 году Supremum Capital. Через эту компанию, по словам партнеров, они инвестировали собственные средства и привлеченные деньги российских инвесторов.

И хотя Шафраник работал на руководящих постах в компании отца SNG group, он уверяет, что его деньгами никогда не управлял.

До Supremum Шафраник-младший инвестировал самостоятельно в различные проекты через Ermak group, часть из них позже оказалась инвестициями Supremum Capital.

Денис Шафраник вложил с европейскими партнерами порядка $20 млн. Среди инвестиций есть сервис по продаже билетов Biletto, компании, занимающиеся интерьерами и предметами искусства Alessandro Isola и The New Craftsmen, компания электронной коммерции Pockit, магазин спорт-luxury Monreal, винный ритейлер Vini Italiani, поставщик инфракрасных сенсорных устройств Pyreos, онлайн-сервис для спортзалов Payasugym, разработчик IT-инфраструктуры для электронной коммерции Atosho, три английские компании, работающие в секторе энергоэффективности, — Chargemaster (зарядки для электромобилей), Ceres Power (технологии твердых топливных элементов), Sustainable Power (микроТЭС), а также завод по переработке мусора Plasrecycle.

Управление активами разделено — Шафраник отвечает за инвестиции в Европе, а Беляев — в России. Среди российских проектов — один из лидеров рынка мобильной коммерции «Интеллектуальные платежи» (партнеры считают, что его доля рынка 20–25%), компания «Контрол лизинг», предлагающая долгосрочный лизинг автомобилей для физлиц, микрофинансовая организация «Веббанкир», «Межрегиональная жилищная корпорация», развивающая аренду жилья с последующим выкупом совместно с АИЖК, а также компания «Дом Финанс», предоставляющая финансирование под залог недвижимости. Беляев называет сумму вложений только в российские активы — около 250 млн рублей. Ранее партнеры говорили о том, что под управлением может оказаться до $100 млн.

Единственный выход из проекта — компания Intelligent Energy. Сумму доходов и размер доли Шафраник не раскрывает, но инвестировавшие в Intelligent Energy акционеры ЮКОСа вложили в нее около $34 млн (начиная c 2001 года), а получили во время IPO примерно $70 млн.

По словам Шафраника, во всех сделках они стараются брать миноритарный пакет размером не менее 10% и не более 40%, практически всегда участвуют в операционной деятельности — ищут клиентов и помогают своими связями. Комиссия за управление — 2% активов, а плата за успех — 20%. Если планы партнеров сбудутся и Шафраник получит полмиллиарда в управление, он займется компаниями в области чистой энергетики. «Тогда бы я занимался тем, как сделать мир и планету прекраснее», — говорит Шафраник.

Дети «Индиго»

В июле 2006 года ночную тишину Лондона разорвали сирены полицейских машин. Полицейские обнаружили лежащего на животе залитого кровью англичанина по имени Бен Рамси. Следы вели в квартиру ближайшего дома, где полицейские увидели нескольких молодых людей в окровавленных рубашках. Один из них — 24-летний инвестбанкир, сын тогдашнего вице-премьера, а теперь первого зампреда Госдумы, главы Олимпийского комитета России Александра Жукова Петр.

Позже суд присяжных приговорил его к 14 месяцам тюрьмы.

Теперь Петр Жуков вернулся в Россию и создал бизнес по управлению активами Indigo capital partners (ICP). В партнеры он пригласил своих друзей и знакомых, с которыми сталкивался по учебе или работе. «Фонд создавался спонтанно», — вспоминает Жуков. Идея вкладывать в российские компании появилась после кризиса 2008 года, когда интерес к инвестициям со стороны зарубежных и местных фондов private equity резко упал и появились возможности для покупки привлекательных активов. Ведь когда компании испытывают трудности, их владельцы становятся сговорчивее. Хотя в целом, по словам партнера ICP Олега Евсеева, 80% предпринимателей неадекватно оценивают свой бизнес, ритейлеры, например, часто сравнивают продаваемую компанию с «Магнитом», а владельцы медицинских клиник — с «Мать и дитя». «Но тот же «Магнит» — уникальная компания, и похожих в России нет», — говорит Евсеев.

У топ-менеджмента Indigo значительный финансовый опыт — Жуков и его партнеры работали в UBS, Credit Suisse, Morgan Stanley и Alfa Capital Partners. Партнеры Indigo во время работы в инвестбанках участвовали во множестве сделок. Среди них — IPO компаний ЛСР, Казкоммерцбанка, «Амтел», слияние «Русала» и «Суала», приобретение ОГК4 немецкой E.ON, продажа ТВ3 «ПрофМедиа», приобретение китайским Tencent 10%-го пакета в DST. Выйдя в самостоятельное плавание в 2011 году, команда Indigo к настоящему моменту сумела проинвестировать около $120 млн, большей частью в России.

Жуков говорит, что это деньги знакомых и бывших клиентов (их имен он не называет).

Целевая доходность фонда — 35% в долларах.

Рассказывая об инвестициях своей компании, он использует термины «старая» и «новая экономика». К первой он относит «заводы-пароходы», а ко второй — высокотехнологичные проекты. Первый проект был в области «старой экономики». ICP купил контрольный пакет компании «Полимербыт» после расформирования одного из фондов основателей Mail.ru Григория Фингера и Юрия Мильнера. В Indigo считают, что с момента покупки в 2010-м (еще до появления фонда) стоимость «Полимербыта» выросла в четыре раза. «У компании два завода в Москве. «Полимербыт» продолжает расти даже в текущих условиях. Компания производит из пластика все что можно — изделия для хранения, все для кухни, для ванной, сада и огорода», — рассказывает Жуков. Кроме того, компания показывает дивидендную доходность 8–9% в долларах.

Другим проектом private equity Indigo стала клиника «Юсуповская больница», которая занимается онкологией и неврологией. Партнеры Indigo надеются, что в секторе медицины можно удваивать капитализацию каждый год. Жуков уверен, что в российских компаниях «старой экономики» нужно иметь полный контроль и назначать своих топ-менеджеров. «В России сложно влиять на бизнес и минимизировать воровство, не имея контроля, не находясь близко к бизнесу. Лучше, когда финдиректор и гендиректор свои», — объясняет Жуков.

Также у Indigo есть венчурные проекты, для работы с которыми Жуков привлек Самира Мастаки, раньше работавшего в «Онэксиме». В каждый из таких проектов ICP вкладывает от $1 млн до $5 млн, к концу ноября 2014 года в восемь проектов было вложено около $20 млн. Большинство венчурных компаний работают за пределами России. К примеру, у фонда Indigo есть доля в компании Pathway Genomics, специализирующейся на генетическом анализе.

Тесты компании помогли Анджелине Джоли принять решение об операции по удалению молочных желез.

Кроме того, в портфеле Indigo есть издатель и разработчик мобильных игр в соцсетях Webgames, шведский производитель подушек безопасности для велосипедистов Hovding, продавец купонов со скидками «Купикупон», разработчик систем стабилизации Innalabs, а также компания Fio Corporation, которая позволяет проверить наличие в организме вирусов и патогенов, например лихорадки Эбола, через мобильные устройства. Также для венчурных проектов ранних стадий у Жукова есть отдельная компания Endemic Capital, где его партнером является советник президента «Сколково» Алексей Бельтюков. К концу 2014 года ими были проинвестированы суммы от $50 000 до $100 000 в 10 разных компаний. Сфера вложений — от мобильных приложений для поиска ресторанов до нового вида ветряных электростанций Urban Green Energy.

Несмотря на то что Петр Жуков политикой не интересуется, осложнившиеся отношения России с Западом отразились на ICP.

По его словам, компания не смогла подписать несколько сделок из-за появления второго санкционного списка (его отец в них не включался). Но основатель ICP настроен оптимистично, в его планах — формирование через пару лет нового фонда с новыми участниками. Ежегодная плата за управление Indigo, по словам Жукова, «в рынке», но точные цифры он не раскрывает. Пока минимальный порог вложений в фонд составляет $10 млн, инвесторов с улицы не берут.