Банкира Киреева пустил на корм крабам банкир Зокин

Ловля крабов в Баренцевом море сопровождается не только воровством и коррупцией, но и полным правовым беспределом. Наличие денег или связей далеко не всегда гарантирует безопасность. Пример тому — судьба корпорации «Тунайча», которая не раз сомнительным образом переходила из рук в руки, а сейчас и вообще умирает. Как это происходит, рассказывается в расследовании Forbes.

Предбанкротное состояние

Двадцать восьмого марта 2017 года бывший совладелец и председатель правления Интерпромбанка Сергей Киреев был признан банкротом, а в конце апреля банкротом стала и его бывшая жена Лариса — вместе с ним она была созаемщиком по одному из кредитов. Все имущество Киреевых скоро будет описано и большей частью распродано. Бывший банкир пребывает в растерянности и пока не понимает, что делать дальше. До личного банкротства его довела рыбалка.

Семь лет назад он решил заняться реальным бизнесом и в два этапа стал собственником 100% крупной сахалинской рыбопромышленной компании «Тунайча». Основатель «Тунайчи» Анатолий Филиппов обвинил московского финансиста в рейдерском захвате, но судебные разбирательства закончились в пользу Киреева. Теперь сам Киреев обвиняет в незаконном захвате «Тунайчи» другого московского финансиста. Тем временем компания, которая считалась одной из самых современных и успешных в отрасли, идет ко дну.

Передовые технологии

Предложение, от которого трудно отказаться, Сергей Киреев получив в марте 2010 года. Анатолий Филиппов и его сын Сергей рассказали Кирееву на встрече в Москве, что ради расширения бизнеса готовы отдать половину семейной компании «Тунайча» новым партнерам. Филипповы кредитовались в Интерпромбанке и аккуратно возвращали кредиты, выручка компании составляла около 700 млн рублей, а рентабельность бизнеса достигала космические 40–50%. Киреев как раз продал свою долю в банке и искал, куда вложить деньги.

«В «Интерпроме» Филиппов все полностью и вовремя погасил. И у меня остались о нем положительные впечатления. Нормальное предприятие, хороший заемщик», — рассказывает Киреев сегодня. В одиночку вкладываться в рыбный бизнес он, правда, не рискнул и предложил поучаствовать в нем двум своим приятелям. За $35 млн инвесторы из Москвы получили 50% одного из самых передовых предприятий рыбопромышленного комплекса России.

Третье сентября 2000 года сахалинские чиновники запомнили надолго. На остров перед визитом в Японию всего на один день прилетел президент России Владимир Путин. Почти все мероприятия в Южно-Сахалинске прошли штатно: возложение венков к памятнику павшим в Великой отечественной войне, конференция по соглашениям о разделе продукции с иностранными инвесторами, посещение поселка, построенного для пострадавших при землетрясении 1995 года. И только поездку в Корсаковский район на берег Охотского моря испортила погода. Шторм и сильный ветер могли помешать местным властям показать Путину самый современный рыбоперерабатывающий завод в регионе. «Зря переживали, мы показали президенту завод, покормили рыбой, икрой, крабом, — рассказывает Анатолий Филиппов. — Поговорили откровенно, ему все понравилось». Цеха «Тунайчи», оснащенные американским и немецким оборудованием, стоят прямо на берегу Охотского моря, красная рыба идет в переработку практически сразу после вылова, поэтому по качеству продукция предприятия — мороженая рыба, филе, рыбные консервы и красная икра — считалась одной из лучших на рынке.

«Это было роскошное предприятие, очень современное, — не жалеет эпитетов руководитель Информационного агентства по рыболовству Александр Савельев, побывавший на «Тунайче» в середине 2000-х. — Рыба сразу из моря, что чрезвычайно важно для качества, подавалась конвейером в разделочный цех с импортным оборудованием. Красная икра шла наисвежайшая и тут же перерабатывалась и упаковывалась в банки, которые на рынке пользовались сумасшедшим спросом». Официальные делегации нередко приезжали на «Тунайчу». Предприятие показывали губернаторам, министрам, в 2006 году с производством ознакомился первый вице-премьер Дмитрий Медведев. Сахалин с начала 1990-х считался непобедимой браконьерской вольницей — местные рыбаки предпочитали в обход налогов, пошлин и квот сбывать улов в Японию. «Тунайча» на этом фоне являла собой пример патриотичного и ответственного ведения бизнеса.

Научный подход

Анатолий Филиппов впервые вышел на вылов в 1974 году, решив подработать на каникулах, он тогда преподавал сопромат в сахалинском филиале Хабаровского института железнодорожного транспорта. И вернулся домой без копейки. Его «шабашку», как он говорит, «рыбколхоз засунул в плохое место, с отвратительными неводами и сильно пьющими наставниками». «Я начал изучать все процессы, что влияет на вылов, в какой год рыба приходит, в какой — нет, как ветер сказывается, погода, изобрел собственные невода, как у японцев», — рассказывает Филиппов. Через десять лет он собрал свою бригаду и заработал за сезон несколько тысяч рублей, его личный рекорд советского времени — 9000 рублей за сезон в 1987 году и премия в виде права на приобретение автомобиля «Волга» без очереди.

В 1990 году он создал компанию «Тунайча». К путине 1991 года начинающий предприниматель договорился с руководством Сахалинрыбпрома о переработке и разделе будущего улова на одной из плавбаз. «Вместо того чтобы по морю бегать за рыбой и топливо жечь, он встал рядом с нами и перерабатывал нашу рыбу и икру, за это получил половину улова», — говорит Анатолий Филиппов. За два месяца 40 рыбаков «Тунайчи» выловили 8500 т рыбы, на переработку такого огромного даже по меркам советских рыболовецких хозяйств объема в район вылова стянулось семь плавбаз. После раздела продукции и ее реализации Филиппов с компаньонами заработал около $5 млн.

В 1993 году он решил разорвать партнерство с плавбазами и построить собственное производство. В 1995 году он нашел партнеров в США, они согласились за часть будущих доходов поставить и наладить оборудование. «Их технологии меня поразили уже тем, что консервы, сделанные в американских цехах, могли храниться без консервантов восемь лет, в четыре раза дольше, чем наши», — признается Анатолий Филиппов. Завод в 70 м от моря открыли 30 июля 1996 года. Конвейер работал с невероятной скоростью — 200 банок в минуту, в сутки завод перерабатывал около 500 т рыбы и 20 т красной икры. Растущие доходы позволяли расширять бизнес, увеличивать флот для прибрежного вылова.

По словам сына Анатолия Филиппова Сергея, отвечавшего в компании за финансы, годовая выручка всей группы, в которую входили компании по вылову краба, рыбы, перерабатывающий завод и торговый дом, достигала на пике $200 млн. В середине 2000-х в «Тунайче» серьезно задумались об IPO.

Компанию загнал в тупик амбициозный план Филиппова-старшего — отец-основатель решил захватить 40% рынка камчатского краба. В 2004 году в России был открыт новый район для промысла камчатского краба — в Баренцевом море. На север краб был завезен с Дальнего Востока специальными литерными поездами в начале 1960-х годов. К началу 2000-х его запасы достигли промыслового уровня. Филиппов давно присматривался к северным морям и в 2005 году начал решительно действовать. За $50 млн он приобрел пятилетнюю квоту на 60% от всего разрешенного к вылову в Баренцевом море объема и купил четыре судна ледового класса американской постройки, которые должны были уже в первый сезон (для краба в северных морях это октябрь — декабрь) заработать для компании $35–40 млн.

«В ноябре 2006 года я был на переговорах по разделу квот на вылов краба в Баренцевом море между Россией и Норвегией, — рассказывает Филиппов. — Позвонила жена: на «Тунайче» «маски-шоу». В сахалинском офисе и на заводе компании сотрудники МВД провели обыски, опечатали склад, где была обнаружена продукция «заведомо добытая незаконным путем». На руководство компании завели уголовное дело, экологический ущерб был оценен в 900 млн рублей. Дело было прекращено в августе 2007 года, потом снова возобновлено и окончательно закрыто только в октябре 2007 года «за отсутствием события преступления». Филиппов уверен, что уголовные дела стали следствием конкурентной борьбы за краба в Баренцевом море.

Он три года боролся за компанию, почти полностью расплатился с кредиторами, ради этого пришлось расстаться с крабовым бизнесом в Баренцевом море, который в итоге достался конкурентам. На встрече с Киреевым отец и сын Филипповы представляли «Тунайчу» как лучшую и ведущую компанию в рыбной отрасли с блестящими перспективами. На деле все обстояло несколько иначе. По словам бывшего банкира, позже выяснилось, что долги «Тунайчи» превышали $30 млн, за имуществом охотились кредиторы, была задолженность по зарплате за 2009 год. Филиппов уверяет, что долг был всего $6 млн, о чем он честно рассказал будущим партнерам. По его версии, при продаже 50% «Тунайчи» была договоренность, что $5 млн получит семья Филипповых, чтобы рассчитаться с долгами, а $30 млн пойдут на создание будущего холдинга и скупку компаний с промысловыми участками на Сахалине. Шесть купленных компаний оформили на московских партнеров Киреева, позже эти предприятия должны были войти в создаваемый холдинг, но, по версии Филиппова, они стали частью «Тунайчи», за счет чего его доля снизилась до 25%. «Затем меня сместили с должности генерального директора, а потом уволили якобы за прогулы», — рассказывает Филиппов. По версии Киреева, Филиппов не захотел отдавать в новый холдинг «Тунайчу» и потребовал у новых партнеров выкупить долю его семьи. «Что мы и сделали за 382 млн рублей», — говорит Киреев.

В апреле 2011 года Киреев впервые приехал на «Тунайчу». Увиденное его не очень обрадовало: ржавые причалы, 70 единиц разваливающейся техники, завод с импортным, но устаревшим оборудованием, требовавшим ремонта. При мощности переработки 400 т в сутки из-за частых поломок в путину 2011 года суточная переработка не превышала 200 т. Киреев с энтузиазмом взялся за дело: модернизировал цеха и ремонтировал технику, наводил порядок в бухгалтерии. «Мы хотели сделать крупный холдинг с прозрачной отчетностью, чтобы продать его какому-нибудь московскому или местному инвестору», — говорит Киреев. Но после того как Анатолий Филиппов начал судиться с новыми владельцами и обвинять их в рейдерском захвате «Тунайчи», из проекта в 2012 году решили выйти партнеры Киреева и потребовали вернуть вложенные деньги с доходностью 30% годовых. «Формально я ничем не владел. Чтобы все наконец оформить, я был вынужден согласиться на их условия», — разводит он руками. По словам Киреева, развод с партнерами обошелся ему в сумму более $37 млн.

Собственных средств у Киреева на выкуп долей не хватало, выручили банковские кредиты и новый знакомый — первый вице-президент Газпромбанка Андрей Зокин. За 10% «Тунайчи» он был готов заплатить $6,5 млн и обещал помочь в получении кредита в Газпромбанке. Киреев с радостью согласился. В 2012 году он расплатился и окончательно расстался с бывшими партнерами, в марте 2013 года компания под личное поручительство Сергея и Ларисы Киреевых получила от Газпромбанка кредит на 850 млн рублей под 13% годовых, большая часть денег пошла на погашение долгов, накопленных еще при Анатолии Филиппове. Новый хозяин «Тунайчи» планировал через год отдать деньги Зокину и вернуть себе 10%, но, как говорят на Сахалине, «рыба не пришла», и рассчитаться полностью не удалось. Конвертация долга увеличила долю Зокина в «Тунайче» до 25%, теперь он был уже полноценным партнером. В 2014 году Киреев и Зокин вместе вкладывались в приобретение новых участков, что увеличило долю топ-менеджера Газпромбанка до 35%. «А потом случилось непоправимое, — признается Сергей Киреев. — У меня умерла мать. И я запил».


Сергей Киреев и Андрей Зокин довольно быстро подружились — вместе охотились, ездили на рыбалку. Понимая, что в состоянии запоя он для компании скорее вреден, Киреев спокойно согласился на предложение Зокина оставить пост генерального директора «Тунайчи». «Это выглядело как помощь друга, который говорит: тебе сейчас тяжело, я управление на себя возьму, а потом в должности восстановим, — рассказывает Киреев. — Но кончилось все тем, что должность он мне не вернул. А в 2015 году как физическое лицо выкупил права требования по кредиту в Газпромбанке с залогом моей доли и стал, по сути, хозяином всей компании». Сейчас, согласно данным базы «Контур.Фокус», Андрей Зокин напрямую владеет 35% компании «Тунайча», 65% находится у него в залоге. Общие инвестиции Киреева в «Тунайчу», по его подсчетам, составили $57 млн, а Зокин потратил $22 млн. Что новый хозяин «Тунайчи» будет делать с рыбопромышленной компанией?

Вылов красной рыбы на Сахалине начинается в августе и заканчивается 1 ноября, но к сезону начинают готовиться уже весной — делают ремонт, налаживают снабжение, выставляют охрану, набирают сезонных рабочих. «Тунайче» нужно минимум 200 млн рублей, чтобы подойти к путине во всеоружии. В 2014 году выручка компании, по словам Киреева, составила 1,3 млрд рублей, в 2015 году — 500 млн рублей (данных за 2016 год нет).

Шестого апреля Андрей Зокин встретился с корреспондентами в лобби московского отеля «Арарат Парк Хаятт». Внимательно выслушал вопросы, но отвечать на них под запись отказался. Позже в переписке по WhatsApp Зокин утверждал, что слова Киреева о том, что он отнял у него «Тунайчу», не соответствуют действительности.

В начале апреля 2017 года на сайте Газпромбанка Андрей Зокин был представлен первым вице-президентом, в конце того же месяца в списке топ-менеджеров его уже не было. Запрос в банк о причине увольнения Зокина остался без ответа.

Сергей Киреев надеется вернуть себе «Тунайчу» через суд и готовит соответствующий иск. Анатолий Филиппов тоже намерен доказать в суде, что Киреев незаконно отнял у него компанию.

При этом Филиппов уже встречался с Андреем Зокиным и предлагал ему восстановить работу компании. «Его все равно там обманут, все воруют по-черному, — уверен основатель «Тунайчи». — Сейчас «Тунайча» стоит не больше $30–40 млн, только мое возвращение увеличит ее стоимость сразу на $10 млн».

По оценке Александра Савельева из Информационного агентства по рыболовству, рыбный промысел и переработка — «фантастический по рентабельности бизнес», но он полностью зависит от человеческого фактора, опыта и мотивации управляющего. «У Филиппова чутье на рыбу, он делает точные прогнозы исходя из каких-то народных примет, ветра, течений, температур, весь Сахалин у него консультировался. Инвесторы из Москвы не смогли найти с ним общий язык, это их и погубило», — уверен Савельев.